То, что остаётся

      Я готов следовать за ним куда угодно. Он — мой маяк или что-то типа того. Моя звезда, во всех значениях этого слова, но я имею в виду, конечно, путеводную звезду в первую очередь. Он не сказал, куда уезжает, но и не шифровался особо. Мистер Ч. В. опубликовал в своём инстаграме фото со встречи в их сиэтлской студии, а пресса сразу разразилась заголовками о новом альбоме. Мать их любила, вернее, фанатела по ним. От неё остались все эти папки с вырезками из газет и журналов, билеты на концерты, подписанный винил и растянутые футболки с логотипами. Если бы я знал, что жизнь сведёт меня с самим мистером Дж. У., не стал бы всё это продавать на e-bay. Ну, похвастался коллекцией бы, может быть. Так странно, что всё вот так закрутилось. Они не были моей любимой группой. Возможно, именно потому, что это было связано с матерью. Потому что временами мне казалось, что всё это барахло для неё важнее, чем я.       А теперь я понимаю её. Хотя бы отчасти. Потому что он — Дж. У. — это что-то особенное. Как он на меня смотрит, чёрт возьми. Как будто действительно рад, что я рядом. Как будто действительно… влюблён? Да, это из-за внешности. Я знаю. То, что начиналось, как эксперимент, едва ли не на спор, вдруг стало чем-то большим и важным. Чем-то главным. Чем-то значимым, понимаете? Как будто моя дурацкая жизнь вдруг обрела смысл. Это он сделал её такой. Сказал: «Бери ключи, приходи, когда захочешь» — «А меня не арестуют за проникновение? Вдруг я взломщик?» — улыбается: «Ты не такой». Как будто, мать его, знает лучше. Или действительно знает лучше. А ещё он сияет. Я уже говорил, то ли маяк, то ли звезда путеводная — вот так и светит, как будто ловит меня своим лучом, а я лечу к нему, может быть, на верную смерть. Один коллекционер из Коннектикута как раз купил диск с автографами на обложке, так что деньги у меня были собственные, а его деньги… кое-что он оставлял, конечно, но где хранил всё остальное — хрен поймёшь, а проводить полный обыск в доме не хотелось. Не померещилась же мне та камера на кухне, в углу. Так что я купил билет на Грейхаунд и рванул за ним в Сиэтл.       Не могу без его света.       Совершенно ведь наобум поехал, даже не придумал, где буду останавливаться, казалось — приеду и сразу почувствую, где он, но город оказался таким странным, словно пронизанным невидимыми потоками, и я запутался. Мог бы ему позвонить, но не решился. А вдруг ему не понравится, что я поехал следом? Но это кажется мне таким естественным — следовать за ним. Раз он Король, ему нужна свита. Я его верный рыцарь, а может просто шут. Наверное, шут всё же больше, и поступил я тоже по-дурацки — просто позволил ногам нести меня, куда вздумается. Не знаю, сколько километров я отмахал, но только уже совсем вечером обнаружил себя возле этого дома — маленького такого двухэтажного белого дома — отчего-то он показался мне очень симпатичным и добрым, словно та маленькая старушка, которая торговала цветами возле кладбища. Она всегда говорила мне «сынок» и «милый», когда я покупал цветы для матери. Я поднялся на крыльцо и вдруг увидел, что дверь не заперта. В голове промелькнули все эти старые вырезки «Тело Стэна Лэйни обнаружено в его доме» и так далее. Мне стало любопытно, и я вошёл внутрь. Ну, вдруг это тот самый дом, вы понимаете. Именно тот, где умер Лэйни. Почему-то мало об этом писали, но я же всё детство провёл среди подобных обрезков и запомнил. Дом был пуст и необитаем, но как-то не противно. Не было там ни затхлости, ни грязи. Такое чувство, будто он простоял всего лишь несколько недель, словно прежние жильцы уехали совсем недавно. И я подумал — а вдруг ничего не произойдёт, если я останусь здесь на ночь? Мне не впервой сквоттерствовать. Всего лишь ночь, сказал я дому. Дом в ответ промолчал, но как будто улыбнулся.       И, знаете, ничего не произошло.       Спокойная ночь была, хотя и снился мне всякий бред, такой странный-странный и длинный сон, о нём я расскажу как-нибудь потом. Были голоса, призывы и мольбы. Снились они, зовущие — Дж. У. и З. Д. Они тосковали по мне. Я был им нужен.       А на утро я понял, что чувствую его, Дж.У. Это раз. И что второго тоже чувствую — это два. Совершенно внезапно. И ещё я понял, что, кажется, нашёл свой дом, но этого никогда не произошло бы, если бы не мой Король, ради которого я согласен оставаться даже шутом.