Первым, что увидел Джотаро придя в себя — разноцветные круги и мушки перед глазами, которые мешали рассмотреть его местонахождение.
Когда же этот неприятный эффект спал, и мозг начал воспринимать информацию, Куджо понял, что находится подвешенным за руки, без майки, в каком-то сыром и вонючем подвале. На противоположной стене висели плетки, ремни, латексные вещи, и прочие штучки, имеющие не многозначный смысл. Ноющая тяжесть в руках говорила о том, что подвесили его достаточно давно. В голову стреляла пульсирующая боль, создавая ощущение, что на мозг опустили стеклянный купол.
— Ох, ты проснулся, Джо-та-ро-кун. — отчеканив каждый слог его имени, знакомый голос приближался откуда-то сбоку. Обзор закрывался массивной шторкой. Но Джотаро не нужно было видеть лицо обладателя голоса, он и так всё понял.
— Ублюдок… — сквозь зубы прошипел Куджо, пытаясь сорвать цепи. Однако, это было невозможно.
— Не совсем точное определение. — Нориаки наконец-то вышел на свет, поправляя белые перчатки. В одной руке парень держал хлыст. Сейчас он был в одной рубашке, заправленной с одной стороны, и джинсах, перепачканных уже давно засохшей кровью. — Садист, мазохист — смотря от ситуации. Например, в тот день, когда ты «спас» меня от тех кусков дерьма, я был мазохистом. Сам выпросил, чтобы меня избили. Но ты не дал мне насладиться столь прекрасной трапезой… — он говорил настолько сладко, что начинало подташнивать.
Взгляд Джотаро с трудом фокусировался на своём собеседнике - похоже, этот ублюдок подсыпал какое-то мощное снотворное.
— Да что, мать твою, ты несёшь?! — вновь подался вперёд Куджо, с яростным желанием разбить к чертям эту отвратительную улыбку Нориаки, однако это всё ещё оставалось невозможным. Зато Какёина ничего не связывало, потому, резко поменявшись в настроении, он замахнулся хлыстом и ударил им Джотаро по щеке. Тут же по всей длине разошёлся бордовый след, а через несколько секунд начал образовываться синяк.
— Закрой свой грязный рот, псина! Я не разрешал тебе говорить.
На лице Нориаки больше не было и следа спокойствия. Лишь агрессия на грани безумия.
Однако, и она спала так же быстро, как появилась.
— Плохие пёсики заслуживают наказания.
С этими словами Нориаки достал зажигалку из кармана джинс, и поднёс к открытой коже груди.
— Можешь кричать сколько хочешь, стены изолируют все крики, как бы сильно ты не старался. Но это бесполезно. Поверь, многие пытались. — Какёин щелкнул, и, убедившись, что с огнём все нормально, практически прижал зажигалку к груди Джотаро.
Куджо с трудом сдержался, чтобы не шикнуть от боли. Но с каждой секундой все больше хотелось выть — огонь буквально пожирал кожу, мгновенно прижигая рану. И этот урод не передвигает её, всем своим видом показывая наслаждения от того, как он плавит чужую плоть. Вот какой из себя серийный убийца… Примерный школьник в обществе, просто идеал. И никто никогда не заподозрит, что в этом тихом и примерном мальчике живет садист. Теперь Куджо понимал, как работает схема серийного убийцы. Его основные жертвы, девушки, клевали на красивую внешность и ум парня, и были готовы пойти с ним хоть на край света. Ему ли не знать, как это работает. Но Джотаро не понимал одного - как это могло случиться с ним? Так весь этот фарс с дружбой был только для того, чтобы найти себе очередную жертву?
— Зачем ты это делаешь? — пытаясь игнорировать боль спросил Джотаро. Часть, когда что-то можно решить переговорами однозначно исчезла ещё в доме. Но в такой ситуации надо стараться использовать все методы, которые только знаешь.
— Затем же, зачем люди ходят на аттракционы, в кино, на вечеринки. Затем же, зачем остальные смотрят сайты для взрослых. Затем же, зачем люди едят. — парень передвинул зажигалку в бок, отчего Джотаро на секунду почувствовал облегчение, однако в следующий момент огонь вовсю обхватывал его сосок, заставляя парня беспомощно сдерживать стоны.
- Кусок дерьма... А я ведь считал тебя своим другом...
- А разве мы не друзья? - не убирая зажигалку, Нориаки достал перочинный ножик, который всегда носил с собой, и сделал надрез на переносице. Багровая кровь начала стекать вниз, но Какёин не дал ей это сделать. Парень схватил Джотаро за подбородок, и, притянув к себе, слизал кровавую дорожку.
Однако, он тут же получил за это - Куджо воспользовался ситуацией, и ударил своего одноклассника головой. И вполне удачно - разбил ему висок.
Но вместо криков боли, парень услышал тихий смех, который с каждой секундой становился все больше похожим на истерический.
- Да, да, да! Ты понял, как работает наша игра! - ещё с минуту Нориаки заливался смехом, от которого кровь стыла в жилах. Но как только ему надоело, он мгновенно успокоился.
- Надо обработать рану! - вновь схватив зажигалку, Какёин стал прижигать ранку на лице, которую сам же и нанёс.
Куджо потерял счёт времени, ведь сейчас это было последнее, о чем стоило бы задуматься. Неужели именно так оборвётся его жизнь? И ладно бы, от рук человека, которого бы он ненавидел. Нет, конечно, сейчас в отношении Нориаки он испытывал только гнев. Но, помимо ярости, на сердце повисла тяжесть от разочарования. Разочарования в человеке, которому полностью доверялся, и внезапно он предаёт тебя самым «прекрасным» способом. Джотаро вспоминал, каким Нориаки был милым, когда общался с ним в обеденные перерывы, как он поддерживал его в любом разговоре, либо же напротив - молчал, когда Куджо не хотел общаться.
Тот пай-мальчик, которого он считал своим близким другом, ни капли не похож на сучьего сына, который сейчас стоит перед ним, и наблюдает, как пламя прижигает кожу.
Даже от боли можно устать. И когда Какёин заметил, что реакция Джотаро перестала быть такой яркой, как первые минуты, он недовольно цыкнул и кинул зажигалку в угол.
— Ты уже устал? Так быстро?
Голос Нориаки был похож на голос мальчика, который расстроился из-за того, что его новая игрушка не работает. В ответ он получил лишь грозный взгляд из-под нависших волос.
— Ну не волнуйся ты так, я найду чем тебя взбодрить.
С хищной улыбкой, парень направился к небольшому шкафу в углу комнаты.
— Когда я пытал жертву до тебя, — не поворачиваясь, ища что-то на полках произнёс Нориаки. — девушку, её хватило на целых два часа. Правда, женские крики иногда так раздражают. Словно свинью режут. Ей-богу, никакой сдержанности и воспитания. Ага, вот что подойдёт!
Счастливый, можно даже сказать по-детски счастливый, Какёин повернулся, держа в руках тонкие гвозди и небольшой молоточек.
— Игра только началась, Джотаро-кун!
***
Джотаро висел, прикованный к холодной стене, в абсолютном одиночестве. Кончики пальцев на правой руке были безжалостно пригвождены, прямо сквозь ногти. На левой руке этих самых ногтей не хватало — Нориаки придумал игру, в которой Джотаро нужно было отвечать на его вопросы, которые он находил в энциклопедии.
Конечно, сначала Джотаро молчал, не желая даже смотреть в сторону насильника. Но после первого ногтя, он решил отвечать. Грубо и кратко, но отвечать. Нориаки победил с преимуществом в три очка — ровно стольких ногтей лишился Куджо.
Примерно двое суток никто не тревожил тишину подвала. Куджо не был уверен, было ли так лучше.
С одной стороны, он мог отдохнуть от пыток - руки уже давно затекли и потеряли чувствительность, а на пульсацию от старых повреждений парень просто не обращал внимание. С другой же, был шанс, что Джотаро погибнет во время одной из пыток. Да, Куджо смирился с тем, что скорее всего погибнет именно в этом грязном подвале. Он не в каком-нибудь сопливом романе, где всегда все кончается хорошо. Правда, сейчас он искренне жалел только одного человека - свою мать, Холли. Быть может, будет лучше, если его никогда не найдут. Женщина не переживет смерть своего любимого сына.
Пускай парень и смирился, что шанса на спасение почти нет, маленький огонёк в его глазах продолжал гореть - пока он дышит, речи о том, чтобы сдаться, и быть не может.
И на третьи сутки Джотаро услышал приглушённые шаги за дверью.
Маленькая надежда на спасение моментально улетучилась, когда парень услышал мерзкий голос своего насильника.
«Заботливый» Какёин принёс поднос с кувшином, доверху наполненный водой, и тарелку с каким-то супом.
— Давай, Джотаро-кун, надо кушать, чтобы вырасти большим и сильным мальчиком. — Нориаки взял ложку, и попытался засунуть её в рот парня. Но все его попытки оказались тщетны — Куджо не открывал рот.
Через несколько минут Какёину это надоело, и, поставив тарелку на стол, кошачьей походкой он подошёл в плотную к Джотаро.
— Думаешь, я дам тебе умереть голодной смертью? Глупенький.
Резкая боль в руке заставила Джотаро закричать. В его плече торчал кухонный нож, который вонзили едва ли не по рукоятку.
Нориаки тихо засмеялся, прикрывая рот рукой, попутно пачкая лицо в чужой крови.
— Я же говорил, что нужно быть хорошим мальчиком.
Какёин взял ложку, и, набрав полную, засунул содержимое в рот, после чего вернулся к уже замолчавшему Джотаро.
Куджо не сразу осознал, что он собирается делать. Пока парень не придвинулся вплотную.
Одним быстрым движением он припал к его губам, прикусывая, и заставляя открыть рот. Как только ему это удалось, он пропихнул содержимое, которое хлебнул из ложки, и тут же отстранился — однако, он немного просчитался. Куджо успел прокусить его язык, и тут же выплюнуть все, что Нориаки так заботливо засунул внутрь.
Не оценив такой поступок, Нориаки вновь взялся за хлыст, безжалостно исполосовывая тело своего одноклассника.
— Усвоил урок? Попробуем ещё раз.
Парень опять отхлебнул немного супа, и подошёл к Джотаро. Однако в этот раз он не спешил отстраняться — несмотря на то, что Куджо до крови прогрыз его язык и губы, Нориаки отошёл только тогда, когда убедился, что Джотаро проглотил свою порцию.
Он стоял напротив него, в крови — и своей, и чужой, и улыбался. Можно даже сказать, умилялся. Куджо же отвечал ему оскалом.
Но, похоже, Какеину так даже больше нравилось.
— Поиграй со мной, Джотаро.
***
— Так значит, после того, как Джотаро покинул Ваш дом, Вы его больше не видели?
Довольно массивного вида полицейский сидел в гостиной напротив Нориаки, попивая чай, так предусмотрительно поданный хозяином дома.
— Да, это так. Он был в ужасном настроении — я так волновался за него. Джотаро практически всегда выглядел угрюмым, но в тот день он был просто разъяренным. — Нориаки сидел с подавленным видом, перебирая пальцы.
— Выглядел? Вы подозреваете, что он мёртв? — тут же взбодрился мужчина, отрываясь от чашки чая.
— Нет-нет, что Вы. Я очень надеюсь, что с ним всё в порядке. Понимаете, Куджо стал моим близким и единственным другом. С тех пор, как он пропал, я не нахожу себе места. Честно говоря, я сам хотел обратиться в органы за помощью, но его семья меня опередила. Даже представить не могу, что могло случиться с таким человеком, как Джотаро Куджо.
— Гм, понятно. Как его близкий друг, ответьте на такой вопрос — у Куджо были склонности к суициду?
— К суициду? Точно, последнее время он был не просто угрюмым. Он очень редко выходил из дома, и никогда не показывал свои руки. Боже, Вы же не думаете, что он совершил самоубийство?
— Я прошу прощение за прямоту, но пока что это одно из самых вероятных предположений. Прошло уже три недели, но нигде нет его следов, и город он не покидал. Похищение тоже маловероятно — в таком-то населенном пункте.
— Да уж, что говорить о его комплекции. Вряд ли есть кто-то, кто смог бы похитить Джотаро.
Полицейский задал ещё несколько вопросов, после чего, поблагодарив за чай, покинул дом.
Стоило ему скрыться за углом, Какёин, прыснув что-то вроде «Наконец-то ушёл, свин», закрыл окна шторами.
Пока полицейский был занят допросом о пропавшем, этот самый пропавший был всего-то в паре метров от него. В паре метров вниз, если быть точнее. Обессилевший, опустошенный, но всё ещё с огнём в глазах.
Джотаро даже не поднял взгляд, полный ненависти, когда хлопнула дверь, и знакомый голос произнёс:
— Все-таки, ты моя самая любимая игрушка. Обычно я избавляюсь от своих жертв через пять дней. Но ты другой. Продолжим нашу игру?
