В ловушке времени

Годы тянулись для Гарри медленно, бесконечно. За прошедшее с окончания Хогвартса время он успел получить маггловское образование – трижды отучиться в университете, заинтересовавшись юриспруденцией в целом и правовой подготовкой в частности. Первый раз учеба далась ему сложнее всего, а вот поступить оказалось весьма просто, так как в послевоенные годы в Англии открылся ряд новых университетов, потому что страна нуждалась в высококвалифицированных специалистах. Нанявшись на стройку, где постоянно не хватало рабочих рук, Гарри смог выправить себе маггловские документы и оформиться как сирота, потерявший родителей под бомбежками. В то же время он отыскал миссис Коул, и она написала ему характеристику, указав, что в годы войны он работал воспитателем в приюте. Это и капелька магии, которую он изредка позволял себе использовать, помогло ему закрепиться в маггловском мире и более надежно встать на ноги. Гарри старался не злоупотреблять магией, но вскоре понял, что прожить одному без денег и каких-либо специальных умений в суровые и тяжелые послевоенные времена вряд ли получится. Видимо, жизнь с Томом все же наложила свой отпечаток на характер Гарри, и он больше не чурался того, чтобы немного приукрасить действительность или осторожно воспользоваться магией. На строительстве было нелегко. Гарри иногда помогал себе волшебством, но физически тяжелая работа все равно изнуряла. И если уж с магией было так сложно, то оставалось только догадываться, насколько выбивались из сил маггловские мальчишки, которых на стройке обитало множество. Возможно, именно его стойкость, приобретенная не совсем честным путем, и повлияла на то, что его заметили. Начальство на стройке относилось к нему очень хорошо. А спустя несколько лет, когда массовые работы по восстановлению разрушенного города подошли к концу, руководитель их разношерстной бригады подал Гарри идею поступить в университет по социальной программе. Глупо было не воспользоваться этим советом. Тем более, работая в приюте, он неплохо освоил маггловский школьный курс и имел больше знаний, чем прочие претенденты. Изначально Гарри поступил на строительную специальность, но вскоре перевелся на юридическое отделение. Гарри был не слишком общительным и старался близко ни с кем не сходиться, но за время учебы в университете все же обзавелся несколькими друзьями. Однако, получив диплом, вынужден был прервать с ними контакты, так как его не меняющаяся с годами внешность вызывала вопросы. Помимо общения с парнями у Гарри было несколько романов с девушками, с парой из них он умудрился даже переспать. Только вскоре он понял, что встречался с ними, пытаясь что-то доказать себе или же Тому, и даже ни разу не задумался о длительных, серьезных отношениях или создании семьи. А по Тому он скучал. Сильно. Так, как когда-то, попав в прошлое, скучал по Рону и Гермионе. Вот только казалось, что они были в какой-то другой, ненастоящей жизни, а Том где-то здесь, и Гарри его очень не хватало. Первое время Гарри исправно наведывался на Самайн, Йоль и Хэллоуин в «Дырявый котел», как они и договаривались, но Том там ни разу не появился. В магические кварталы Гарри выбирался крайне редко, и с каждым разом становилось заметнее, что волшебный мир меняется. Не было страшного, наводящего на людей панику Волдеморта и его Пожирателей. Не было войны и раскола в магическом сообществе, которое перенимало все больше маггловских черт. Многие колдуны и волшебницы стали носить вместо привычных мантий джинсы и водолазки. Торговцы пытались адаптировать различную технику под нужды магов и заставить ее работать без электричества. С течением времени Косой переулок терял свое сказочное очарование, превращаясь в одну из безликих улиц Лондона. Однажды Гарри заметил там даже автомобиль, и тут же вспомнил мистера Уизли и его летающий Фордик. А еще некоторые маги перестали соблюдать Статут и почти открыто колдовали при магглах. В перерывах между обучением Гарри работал в различных фирмах, специализирующихся на оказании юридических услуг. Из-за своего слишком юного вида на какие-то ответственные должности он претендовать не мог, но помощником адвоката, младшим клерком, секретарем его принимали с легкостью, так как у Гарри на руках всегда имелись положительные рекомендации, которые он заслужил своей безупречной работой. Правда, в документах часто приходилось подправлять даты при помощи магии, чтобы избежать ненужных вопросов. Однажды он встретил в Лондоне изрядно постаревшую Марту, которая приняла его за его же сына. Но Гарри сделал вид, что она обозналась, и поспешил исчезнуть с ее глаз, сев в автобус. Напоминание о приюте тоской отозвалось в душе. Он уже несколько лет не появлялся в условленное время в «Дырявом котле», решив, что это бесполезная трата времени, хотя ему очень хотелось узнать, как дела у Тома и как он устроился в жизни. Но ни в магическом мире, ни в маггловском ни о Томе Риддле, ни о Волдеморте слышно не было. Годы шли. Близилась развязка временной петли. В маггловском мире стало неспокойно. Магглы были растревожены неприкрытой деятельностью магов. Среди людей назревало возмущение, направленное против ведьм и колдунов. К тем, кто был замечен в применении магии, начали относиться со злостью и ненавистью. Все чаще в прессе стали попадаться статьи об участниках антимагического движения, которые называли себя «Потомки инквизиторов». Происходило что-то странное. Казалось, начался новый этап давно канувшей в лету «Охоты на ведьм». Только вот маггловские технологии за прошедшие века шагнули далеко вперед, и против огнестрельного оружия даже при помощи магии выстоять было непросто. Вооруженные нападения на «колдунов» начали происходить все чаще. Гарри помнил, что в будущем, которое стало прошлым, подобного не было, так как маги неукоснительно соблюдали Статут. За применение магии на глазах у магглов полагалось взыскание или наказание, отчего он и сам пострадал на пятом курсе. Для отслеживания подобных случаев в Министерстве магии существовали специальные подразделения, но, похоже, сейчас они либо не действовали, либо не справлялись. Опасаясь провоцировать магглов, Гарри почти перестал использовать магию, да и, работая в адвокатских конторах, он практически не нуждался в ней. Денег ему хватало, а годы жизни научили его обходиться малым. К восьмидесятым годам антимагические настроения в обществе достигли довольно широкого распространения. В 1981 году на Хэллоуин случилось беспрецедентное происшествие, о котором писали в маггловских газетах, но почему-то ни слова не сообщили в «Ежедневном пророке», который Гарри читал, изредка посещая магические территории. В Годриковой лощине соседи-магглы расстреляли, а потом и сожгли дом «ведьмы» вместе с хозяйкой, закрыв ее внутри. Была ли там на самом деле ведьма, Гарри так и не узнал, но с каждым днем все больше опасался за существование магического мира. И пусть магглы не могли причинить волшебникам существенного вреда, но от внезапной, выпущенной в спину пули не был застрахован никто. Да и выжить после поражения жизненно важных органов было сложно, даже владея магией. Узнав о происшествии, Гарри не выдержал и спустя несколько дней наведался в Годрикову лощину. Чтобы не выдать себя, добираться пришлось поездом и автобусом. В поселке было неспокойно. Гарри прошелся по улицам и заметил, что некоторые дома помечены белыми крестами. Местные жители с нездоровым азартом рассказывали, что так они помечают жилища «ведьм и колдунов», чтобы внимательно следить за их обитателями. Общаясь с магглами, Гарри выдавал себя за начинающего адвоката, разбирающегося с делом «Потомков инквизиторов». Из маггловских новостей он знал, что некоторых членов этого движения схватили, но сколько-нибудь серьезных наказаний они не понесли. Наблюдая за процессом, Гарри не мог понять, в чем дело: то ли руководству страны было выгодно поддерживать антимагические настроения в обществе, то ли агрессия против магов разжигалась специально. Местные мальчишки – магглы из Годриковой лощины – с гордостью показали Гарри сожженный дом ведьмы, некой Батильды, который находился буквально рядом с коттеджем его родителей. Только, пройдя до конца улицы, Гарри понял, что Поттеры там не живут, так как во дворе царило запустение, да и дом явно был давно заброшен. Те же мальчишки рассказали ему, что обитатели коттеджа примерно год назад уехали в неизвестном направлении, и в поселке никто не знал – куда именно. Гарри дал своим юным гидам на мороженое и отправился обратно в Лондон, где жил все эти годы, так как в расстроившемся после войны огромном городе затеряться было гораздо проще. Происходящие в мире перемены выбивали его из равновесия. Гарри даже немного сожалел, что воспользовался хроноворотом. Правда, он не хотел бы отмотать назад свою жизнь в приюте рядом с Томом. Ведь именно тогда он впервые почувствовал себя действительно нужным и, несмотря на спартанские условия, понял, что значит семья. Смотря на происходящие в Англии события, Гарри тешил себя слабой надеждой, что с возвратом в исходную точку временной петли и мир вернется в привычное и знакомое русло. Однако, наблюдая за тем, что творится на улицах, Гарри ощущал, что она тает с каждым днем. К тому же он не представлял, что будет делать, если вновь окажется в той реальности, где ему предначертано сразиться с Волдемортом. Потому что после всего, что было между ним и Томом, Гарри понимал, что уже не сможет поднять против него палочку. За оставшиеся до дня «икс» годы он еще несколько раз наведывался в Годрикову лощину, но коттедж родителей ветшал все сильнее, пока в один из своих приездов Гарри не увидел, что его заселили какие-то люди, причем, явно магглы. С тех пор к дому родителей он больше не возвращался. После девяностого года Гарри ни разу не посетил магический мир, так как проход на Косую аллею через «Дырявый котел» заблокировали магглы. И пусть формально он мог обвести их вокруг пальца, аппарировав непосредственно в нужное место, Гарри не видел смысла в этих путешествиях, которые с каждым разом все больше доказывали ему, насколько сильно изменился мир из-за его вмешательства. История пошла по другому пути, в котором Гарри Поттер – некогда бывший «Мальчик-который-выжил» — теперь никому не нужен и не интересен. И это было бы замечательно, так как к славе и известности он никогда не стремился, если бы не пропавший Том и не геноцид над магами. Гарри устал жить в ожидании. Ему хотелось, чтобы временная петля быстрее подошла к точке перехода, но время словно уплотнилось и тянулось медленно, как туго натянутая резинка. Казалось, что вокруг не воздух, а густой кисель, в котором он пытается жить обычной жизнью. Видимо, из-за тревожных мыслей и одиночества на Гарри накатывал страх, что он вообще разучится пользоваться палочкой и потеряет магию. Ему часто снились сны с подобным сюжетом, и он вскакивал в холодном поту, тут же зажигая беспалочковый Люмос, которому научился уже давно. Не имея других возможностей отвлечься от творящихся в его жизни странностей, Гарри с головой погружался в работу, но и тут его стали преследовать неудачи, так как, потеряв чувство времени, он стал постоянно везде опаздывать. Чтобы не лишиться работы, Гарри ночевал в офисе, тщательно следя за кварцевыми часами, висящими в кабинете, и сверяясь с календарем, так как боялся пропустить день своего возвращения. Механические часы у него на руке постоянно останавливались, а электронные показывали какую-то абракадабру, перескакивая на целые часы и даже сутки. Наконец наступил день, когда временная петля, по подсчетам Гарри, завершилась. Проснувшись в своей небольшой квартирке, которую он снимал недалеко от офиса, Гарри сверился с календарем и принялся быстро собираться. Он сложил в сумку немногочисленные вещи, с которыми не хотел расставаться, так как не знал, где окажется вечером. За пазухой уже привычно была спрятана мантия-невидимка, а в чехле на руке – волшебная палочка. Других магических вещей Гарри у себя не держал, а маггловскими он не сильно дорожил, разве что документами, так как прекрасно уже знал их ценность. Оглядев напоследок свое жилище, чтобы убедиться, что там ничего слишком личного не осталось, Гарри закрыл дверь и отправился в свое прошлое -будущее: на ту улицу, с которой началось его «путешествие во времени». Как бы ни сопротивлялось мироздание его передвижениям, попасть на место ему удалось заранее. Улица была Гарри хорошо знакома, так как со времен окончания Хогвартса он не раз бывал здесь и видел, как строятся на месте разрушенных в войну новые здания и целые кварталы. Немного побродив по району, Гарри вернулся к дому, от которого он много лет назад шагнул в новую реальность. Глубоко вздохнув, он зажмурился и сделал шаг вперед. Воздух вокруг словно затвердел, и Гарри испугался, что врезался в стену. Это заставило его открыть глаза, но он по-прежнему был в нескольких футах от домов, посреди улицы. Однако казалось, что он находится внутри пузыря, время в котором остановилось, а снаружи разогналось до нереальных скоростей. По улице, словно на гоночном треке, проносились машины и автобусы. Шли, словно в фильме с ускоренной перемоткой, люди, и лишь Гарри застыл в какой-то точке вне времени, отгороженный от мира невидимым барьером, который стал стремительно сжиматься вокруг него. Гарри испугался. С каждым мгновением ему становилось все труднее дышать, а плечи и грудную клетку немилосердно сдавило. Он попытался вырваться из этой ловушки, но она не отпускала. Гарри барахтался изо всех сил, но разорвать окруживший его контур не получалось. Умирать не хотелось. Он предполагал, что если не сможет преодолеть эту преграду, то просто исчезнет, как будто его никогда и не было. Несмотря на прожитые в новом мире годы, он считал, что на самом деле фактически не жил, а существовал все это время. В памяти отчетливо отложились лишь дни, проведенные с Томом в приюте, а позже – в Хогвартсе. Даже воспоминания из прошлого изрядно потускнели, а некоторые и вовсе стерлись. И лишь его жизнь рядом с Томом сохранилась в памяти до мельчайших подробностей. Вспомнив о Томе, Гарри забарахтался еще отчаяннее, но временной капкан оказался неподвластен физическому воздействию и продолжал медленно сжиматься. Тогда Гарри на чистых инстинктах, преодолевая сопротивление окружившей его субстанции, выхватил палочку из чехла и, задыхаясь, прохрипел: — Фините! Перед глазами прошла рябь, и через несколько мгновений пузырь временной ловушки с громким треском лопнул. Гарри рухнул на колени, хватая ртом воздух, и лишь пару вдохов спустя сообразил, что вновь слышит звуки улицы, ощущает движение ветра, а главное – может дышать. И пусть атмосфера, как и всегда в Лондоне, была насыщена выхлопными газами, но Гарри вдыхал полной грудью, с трудом отходя от пережитого волнения. — Молодой человек, вам плохо? – вырвал его из раздумий и легкой дезориентации старческий голос. Возле него стояла пожилая седая женщина, удерживающая на поводке мелкую псинку, которая пыталась грозно рычать на Гарри. — Спасибо, уже все в порядке, — произнес он, поднимаясь с колен и быстро пряча палочку в рукав, — просто голова закружилась. — Так, может, вызвать скорую? — Нет-нет, спасибо! Все хорошо. Гарри улыбнулся женщине и побрел прочь. Пройдя несколько кварталов, он остановился, совершенно не зная, что делать дальше. Маггловский мир на первый взгляд казался неизменным, словно Гарри вернулся не из петли времени, а просто решил прогуляться по Лондону после работы. Что происходило в магическом – он не знал, так как уже лет восемь не появлялся там. Гарри долго бродил по улицам, но ничего стоящего на ум не приходило. Единственное место, куда его всегда тянуло – это Хогвартс. Именно школу Гарри считал своим домом, так как коттедж Дурслей на эту категорию явно не тянул. Однако стояло лето – Гарри уже купил свежую маггловскую газету и убедился, что находится в том самом дне, из которого начал свое путешествие, – и Хогвартс не принимал учеников. Только лучшего варианта, чем школа, Гарри так и не придумал. Она была надежно укрыта магглоотталкивающими чарами, да к тому же находилась в такой глуши, куда магглы могли забрести разве что случайно заблудившись. Гарри еще не решил, как ему дальше строить свою жизнь. Вернуться в магический мир хотелось. Там находились его друзья и знакомые, да и посмотреть на то, как без Волдеморта все изменилось, было интересно. Но за долгие годы он уже привык обходиться без магии, и вполне мог и дальше оставаться среди магглов. Документы об образовании у него были, поэтому он легко мог устроиться в Лондоне или любом другом городе Великобритании. Однако Гарри не стал врать самому себе: он очень хотел узнать, что случилось в этом мире и в этом времени с Томом и, если подвернется такая возможность, все же попытаться увидеться с ним. Приняв решение, Гарри нашел тихий безлюдный уголок между домами и аппарировал к воротам Хогвартса. Ему не повезло. Пока он слонялся по улицам Лондона, наступил глубокий вечер. Ворота школы оказались закрыты, а в окнах, освещенных последними лучами заходящего солнца, не было видно ни движения, ни огонька. Потоптавшись возле ограды, Гарри развернулся и пошел в направлении Хогсмида. По дороге он накинул на себя мантию-невидимку, так как опасался появляться в поселении открыто. Ведь в те времена, когда он только отправлялся в свое путешествие, ему было опасно разгуливать одному по улицам на магических территориях. Что там творилось нынче, Гарри не знал, поэтому решил пройтись по Хогсмиду инкогнито. В поселке на первый взгляд было спокойно. Гарри побродил по улицам, прислушиваясь к разговорам редких в столь поздний час прохожих, но никакой угрозы для себя не обнаружил. Стремительно надвигалась ночь. Стоило озаботиться крышей над головой. Гарри скинул мантию-невидимку, спрятал ее за пазуху, снял очки, надеясь, что без них будет не так узнаваем, и, прикрыв лоб челкой, зашел в «Три метлы». Внутри почти никого не было, лишь пара пьянчужек спала за столами, да мадам Розмерта натирала пивные кружки за барной стойкой. — Простите, можно у вас снять комнату на ночь? – обратился к ней Гарри. Она окинула его внимательным взглядом и кивнула, приглашая за собой. По пути к лестнице Розмерта остановилась перед одним из спящих. — Поможешь мне выкинуть этих алкашей на улицу, дам скидку за номер, — уперла она руки в бока. Гарри растерянно кивнул, и они вместе быстро вытолкали слабо сопротивляющихся пьянчужек за дверь. Затем мадам Розмерта проводила Гарри до комнаты, взяв сравнительно небольшую плату авансом, и оставила его одного. В номере Гарри лишь плеснул себе в лицо холодной водой из кувшина и, скинув верхнюю одежду, завалился в чистую кровать. К счастью, его никто не узнал, но было поздно, и он не представлял, как изменится ситуация при свете дня. Поэтому он хотел выяснить, что происходит в Англии и ищут ли его Пожиратели, да и есть ли они вообще. С этими мыслями Гарри уснул, утомленный тяжелым и нервным днем. Утром ситуация немного прояснилась. Розмерта по-прежнему его не узнавала. Для редких постояльцев, которых в данный момент у нее насчитывалось двое вместе с Гарри, она выписывала «Ежедневный пророк», и, пролистав его, он понял, что войны с Волдемортом нет и не было. Он внимательно прочитал газету: о нападениях Пожирателей не упоминалось. Гарри вздохнул с облегчением, сообразив, что мир действительно изменился, и Том так и не стал злобным Волдемортом. По крайней мере, очень хотелось надеяться на это. Да и сами маги выглядели спокойно и беспечно. Не было на их лицах и в разговорах озабоченности и тревоги, свойственных военному времени. Гарри снял у Розмерты номер до начала учебного года и наведался в банк, чтобы узнать, есть ли у него все еще доступ к деньгам, или, изменив прошлое, он лишился и своего состояния. И еще ему хотелось узнать, что же стало с Гарри Поттером из этой реальности, так как он опасался случайно встретить самого себя в Хогвартсе. Доступ к сейфу у него по-прежнему был. Более того, остаток денег на счету явно увеличился. Теперь можно было не беспокоиться о дальнейшем существовании. Но в этом времени он считался еще не окончившим школу, и Гарри решил все же вернуться в Хогвартс, чтобы понять, что делать дальше. Он считал, что даже если не найдет себе занятия в магическом мире, всегда сможет вернуться в маггловский. Специально на такой случай Гарри прихватил с собой несколько рекомендательных писем, чтобы не возникло проблем с трудоустройством. А еще ему очень хотелось увидеть Рона и Гермиону, и Гарри рассчитывал на возобновление дружбы. Оставшееся до начала учебного года время, казалось, ускорилось. Гарри совершал длительные прогулки в окрестностях Хогсмида и Хогвартса, прихватив с собой учебники. За годы жизни в маггловском мире он слегка подзабыл то, чему их учили на седьмом курсе, и вообще почти отучился колдовать, поэтому сейчас ему нужно было восстанавливать былые умения. Магия казалась слегка нестабильной. Даже самые простые заклинания получались то слишком мощными, то откровенно слабыми. После этих занятий у Гарри нередко болела голова, но он с завидным упорством продолжал восстанавливать свои навыки. Читая «Ежедневный Пророк», он узнал, что должность министра магии занимает некий Том Риддл. Гарри предполагал, что нынешний министр – сын Тома, и ему очень хотелось встретиться с ним и спросить, что случилось с его отцом. Время от времени у Гарри проскальзывала мысль, что это все же сам Том, но Гарри откидывал ее, как невероятную. Он порасспрашивал завсегдатаев таверны и даже мадам Розмерту, но ничего конкретного о нынешнем министре так и не узнал. Все говорили, что он занял пост внезапно, когда рейтинги предыдущего министра сильно упали из-за конфликтов с магглами. Выборная программа Риддла пришлась многим по душе, и за него проголосовало большинство магов. Еще было известно, что он имеет огромное влияние на Визенгамот и круто взялся за наведение порядков в самом Министерстве, а также, что к нему прислушиваются даже иностранные политики. Взлететь до таких высот и очаровать всех – было как раз в характере Тома, но Гарри смущал его возраст. Министру было всего тридцать лет, и выглядел он слишком молодо, если судить по колдофото на страницах газет, в то время как Тому должно было быть уже около семидесяти. Поэтому Гарри очень хотел увидеть его и перекинуться хотя бы парой слов – он не сомневался, что тут же узнает, Том это или кто-то другой, – но опасался привлекать к себе внимание. До сих пор было непонятно, кто он сам и какую роль должен играть в этой новой реальности. Как бы ни пытался Гарри абстрагироваться от мыслей о Томе, он все равно тосковал по нему. Ведь тот был единственной семьей, которую Гарри помнил и знал. Том с самого рождения дарил ему искреннюю привязанность и любовь, пусть и слегка эгоистичную, но крепкую. Только обычный юноша – Гарри Поттер, который в этой реальности вовсе не был избранным, – не мог ворваться в Министерство и потребовать встречи с министром. Поэтому Гарри решил не спешить, понять свое место в этом мире и только потом искать Тома или память о нем. Первого сентября, рассчитавшись с мадам Розмертой, Гарри надел новую, недавно купленную гриффиндорскую мантию и подошел к воротам Хогвартса как раз тогда, когда появились кареты, запряженные фестралами. Гарри смешался с толпой студентов. На него никто не обращал внимания, а когда он поздоровался с Симусом Финиганом, тот обернулся и, не особо скрываясь, удивленно спросил у Дина Томаса: — А это кто? Дин в ответ растерянно пожал плечами. Гарри заподозрил неладное и попытался отыскать в толпе Рона и Гермиону, но их пока не было видно. Ради эксперимента он решил поздороваться еще с парочкой гриффиндорцев и знакомыми ребятами с других факультетов, но везде натыкался лишь на недоуменные взгляды или полное равнодушие в ответ. Вдруг ему на пути попалась профессор МакГонагалл, и Гарри вежливо поприветствовал ее. — Кто вы, юноша? И как сюда попали? – огорошила его МакГонагалл. — Я Гарри Поттер, — растерянно пробормотал он, не понимая, что ему делать дальше, если даже собственный декан не узнала его. — Гарри Поттер? Что-то я не помню вас в списках, — озадаченно пробормотала она. – Какой курс? — Седьмой. — А когда вы успели пройти распределение? – кивнула МакГонагалл на его гриффиндорскую форму. – Директор не предупреждал меня, что на седьмом курсе пополнение. — Ну… я… — промямлил Гарри, сожалея, что не предусмотрел такой вариант развития событий. Похоже, здесь он в Хогвартсе вообще не учился, или такого человека просто не было. Однако в банке существовал сейф Поттеров, и Гарри имел к нему свободный доступ. Да и не выкинуло бы его тогда из временной петли сюда. – Может, мне подойти к директору лично? – предложил Гарри единственно возможный в данной ситуации выход. — Да, было бы неплохо. А то у меня сейчас совершенно нет времени, — кивнула МакГонагалл. – Вас проводить? Дамблдор, должно быть, еще у себя в кабинете. — Не надо, я знаю дорогу, — Гарри развернулся, чтобы идти наверх. — Пароль для горгулий – сахарные перья! – крикнула ему в спину МакГонагалл. — Спасибо! – поблагодарил Гарри и побежал в сторону директорского кабинета. По дороге он заметил Рона и Гермиону. И они, похоже, были парочкой, так как держались за руки и нежно поглядывали друг на друга. Подходить к ним Гарри не рискнул, полагая, что они его тоже не вспомнят. Перед входом в кабинет Дамблдора Гарри остановился, чтобы немного отдышаться. Он не представлял, как будет объяснять директору свое появление, и склонялся к тому, чтобы рассказать ему правду. Гарри уже собрался постучать, как услышал приглушенное: — Войдите! Гарри толкнул дверь и шагнул на порог. В этой реальности кабинет выглядел почти так же, как и в его мире. Да и сам Дамблдор ничуть не изменился. — Здравствуйте, — поздоровался Гарри, нерешительно топчась у входа и не зная, как начать разговор. За прошедшие годы, несмотря на обширные знания, полученные у магглов, Гарри так и не научился уверенно держать себя на публике и «жонглировать» словами, как истинный адвокат. Нет, он мог иногда даже поспорить, если был уверен в своей правоте, но оперировать словами, как их учили в университете, в том числе и использовать различные психологические приемы, на практике так и не научился. Гарри намного уютнее чувствовал себя с бумагами, так как прекрасно знал все маггловские законы, но той доли наглости и уверенности в себе, присущей большинству успешных юристов и Тому Риддлу, у Гарри не было от природы. — Здравствуй. Проходи, — указал ему на стул для посетителей Дамблдор. – Хм… Судя по мантии, ты ученик Хогвартса, однако, что-то я тебя не припомню, хотя определенно когда-то видел. Подскажешь свою фамилию? — Я Гарри Поттер, сэр, — смутился Гарри. Он почему-то не рассчитывал, что и Дамблдор не узнает его. Ему всегда казалось, что директор знает все и понимает больше всех. — Гарри Поттер… — задумчиво огладил бороду Дамблдор. – Помнится, за годы работы в Хогвартсе я учил трех Поттеров. Флимонта на самой заре своей карьеры, Гарри, появившегося в школе, как и ты, на седьмом курсе, и Джеймса – около двадцати лет назад. Ты приходишься кому-то из них родственником? — Я… — Гарри все еще не решил, стоит ли говорить Дамблдору правду, но он слишком привык доверять директору, чтобы скрывать от него такое важное событие, как свое путешествие во времени. Да и чтобы придумать на ходу достоверную историю, нужно было знать чуть больше о нынешнем мире, чтобы не ошибиться в каких-то мелочах и не выдать себя. – Я и есть тот самый Гарри Поттер, который учился сразу после второй мировой войны, — выпалил он одним махом. — О! – Дамблдор с любопытством разглядывал его. – И как такое возможно? — Я… это долгая история, — замялся Гарри. — Ну да, — директор глянул на какой-то прибор, явно заменяющий ему часы, — сейчас у нас мало времени: нужно начинать приветственный пир. Но, думаю, после ужина я вполне смогу тебя выслушать. — Хорошо, — Гарри вскочил. — Скажи только, при помощи чего ты путешествуешь во времени? – не удержался все-таки Дамблдор, поднимаясь следом. — Да я не путешествую, — вздохнул Гарри. – Просто хроноворот, которым я воспользовался, был неисправен, и вот... – развел руками Гарри — О! – Дамблдору не удалось скрыть удивление. – Но с ними нельзя перемещаться в будущее, только в прошлое. Это непреложный закон магии. — Ну… я как раз так и сделал, только по возвращении оказался в другой реальности. — Никогда о таком не слышал, — задумчиво пробормотал Дамблдор. – А давай-ка кое-что проверим… – Он достал из шкафа толстенную книгу, сдул с нее пыль и раскрыл ровно посередине. Страницы стали перелистываться сами собой и вскоре остановились. – Хм… Смотри-ка: Гарри Поттер – потенциальный ученик Хогвартса, зачислен при рождении, должен был поступить в 1991 году при наличии магии, письмо вернулось, не найдя адресата, ребенок в школу не явился. Очень интересно… Ну что ж, приветствую тебя в Хогвартсе, пропавший ребенок. И чтобы не привлекать внимание всей школы к твоему необычному появлению, давай-ка мы разберемся с твоим распределением здесь. – Дамблдор снял со шкафа распределяющую шляпу. – Ты хочешь учиться на Гриффиндоре? — Да нет. Просто я раньше там учился. — Но, если мне не изменяет память, то после войны ты был… — На Слизерине, — кивнул Гарри. — Угу, – пристально посмотрел на него Дамблдор, – очень интересно. Ну, давай посмотрим, куда ты попадешь сейчас. С этими словами Альбус нахлобучил Гарри на голову шляпу, и та без всяких рассуждений отправила его в Рейвенкло. — Забавно, — хмыкнул в бороду Дамблдор. – Значит, сделаем так… — он взмахнул палочкой, и гриффиндорская форма Гарри тут же окрасилась в цвета Рейвенкло. — Думаю, теперь вопросов будет меньше. — Спасибо! – поблагодарил Гарри. — Да не за что, беги, — махнул рукой Дамблдор. – Только помни, я жду тебя после ужина с подробным рассказом. Твоя история слишком уникальна, и я хочу узнать все подробности. Гарри кивнул и выскочил из кабинета. Он был даже рад, что шляпа отправила его в Рейвенкло. По крайней мере, с этим факультетом не связаны болезненные воспоминания. Когда он вошел в Большой зал, все ученики, кроме первокурсников, уже сидели за столами. Естественно, на него сразу же обратили внимание. Но Рон и Гермиона, которых он отыскал взглядом, лишь мельком глянули в его сторону и вновь склонились друг к другу, что-то увлеченно обсуждая. Гарри понял, что в этой реальности друзей, по которым он скучал все минувшие годы, у него не было. Поежившись от пристального внимания к своей персоне, Гарри занял место за столом Рейвенкло рядом с сидящей с краю Луной Лавгуд. — Привет, — поздоровалась она, внимательно его рассматривая. — Привет, — искренне улыбнулся ей Гарри. Судя по всему, несмотря на значительные изменения реальности, Луна оставалась все той же дружелюбной и немного странной девчонкой. — Я – Луна, — тут же представилась она. – А ты? — А я Гарри, — со вздохом ответил он, понимая, что ему еще долго предстоит привыкать к новому миру и заново знакомиться со всеми. — Гарри – путешественник, — внезапно выдала Луна, пристально его рассматривая. Гарри вздрогнул от ее слов. — С чего ты так решила? — Думаю, что это очевидно, — как ни в чем не бывало пожала она плечами. — Да? Ну… надеюсь, что не всем, — растерянно улыбнулся Гарри. — О, смотри, вокруг директора вьется целый рой мозгошмыгов, — вдруг указала она на вышедшего к трибуне Дамблдора. – Они и так постоянно кружат возле него, но сегодня ими буквально кишит. Интересно, что же директора так озаботило? Пока она рассуждала, Дамблдор начал свою ежегодную вступительную речь. Гарри пытался слушать, но постоянно отвлекался, перехватывая любопытные взгляды рейвенкловцев. В отличие от шумных и бесцеремонных гриффиндорцев, представители этого факультета с расспросами не лезли и слишком уж откровенно не пялились. Гарри знал многих из них, но не мог этого показать, поэтому, перехватывая очередной брошенный украдкой взгляд, лишь смущенно улыбался и в знак приветствия махал рукой. Рядом с Луной было хорошо и спокойно, несмотря на ее странные рассуждения. Он помнил ее совершенно такой же: немного нелепой, отрешенной и как будто не от мира сего, но очень добродушной и отзывчивой. Было видно, что ей тоже нравится с ним общаться, хотя некоторые ее реплики иногда вгоняли Гарри в ступор. Распределение первокурсников Гарри практически пропустил, внимательно наблюдая за своими бывшими однокашниками и друзьями. Они ничем не отличались от тех ребят, которых он знал много лет назад, в своем мире. Или ему так казалось, потому что за долгие годы воспоминания о той жизни немного поблекли. Особенно его внимание привлекали бывшие друзья – Рон с Гермионой, и, как ни странно, Малфой. Но сколько Гарри ни наблюдал за ними, время от времени растерянно отвечая на вопросы Луны, ничего необычного не замечал. Единственное и самое главное отличие этой реальности заключалось в том, что в этом мире не было ужасного Волдеморта и Избранного, обязанного его одолеть. Дамблдор еще что-то говорил, когда в Большой зал, держась за сердце, вбежал Филч и, подскочив к директору, что-то быстро зашептал ему на ухо, кивнув на дверь. Новости явно были неожиданные, потому что Дамблдор, казалось, на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки и громогласно призвал всех к тишине. — Мне только что сообщили, что в школу, чтобы поздравить нас всех с началом учебного года, прибыл министр магии – мистер Том Риддл, — объявил он. В тот же миг двери в зал распахнулись, и на пороге возник мужчина, в котором Гарри узнал неоднократно виденного им на страницах газет Тома Риддла – нынешнего министра магии. Он был одет в тяжелую черную мантию, длинными складками спадающую до самого пола, чем-то напоминающую «наряды» Пожирателей смерти. Гарри во все глаза наблюдал за его передвижением по проходу к учительскому столу и не мог отвести взгляд. Это, бесспорно, был его Том. Повзрослевший и возмужавший, но вовсе не старый, несмотря на годы. Не сын, не какой-то другой родственник, а именно Том собственной персоной. Все же колдофото немного искажали картинку, потому что, разглядывая снимки, у Гарри такой уверенности не было. Получалось, что Том каким-то чудом сохранил себе молодость и… стал министром. — Вот это да! – выдохнул Гарри. – Такого не может быть! — Ты реагируешь на него как девчонка, — хихикнула рядом с ним Луна, о которой он совершенно забыл. — Глупости, — отмахнулся Гарри, не в силах отвести от Тома глаз, впитывая его новые черты. Далеко не подросток, не тот наглый и харизматичный юноша, которого Гарри видел в последний раз. И вовсе не урод или жуткий монстр, именовавший себя Волдемортом, которого он уже смутно помнил из своей прошлой реальности. Уверенный в себе мужчина в расцвете лет, обаятельный, красивый, наделенный реальной, а не вымышленной властью – такого Тома Гарри еще не знал. — Ну почему же – глупости? – вновь отвлекла его от созерцания Луна. – Посмотри, как ведет себя большинство девочек. Их восхищение почти не отличается от твоего. Сразу видно, что ты предпочитаешь мужчин. — Что?! – Гарри аж подавился воздухом и закашлялся. Он отвернулся от учительского стола и растерянно посмотрел на Луну, всерьез сомневаясь в ее адекватности. — Ну, ты тут не один такой, — как ни в чем не бывало пожала она плечами. – Погляди, как жадно смотрит на него Драко Малфой – это тот блондин со Слизерина, или вон Дин Томас – кучерявый парень с Гриффиндора. Ну и почти все девочки. Гарри невольно огляделся и понял, что Луна права. Столько восхищения в девчачьих взглядах он в своей жизни встречал только тогда, когда у них на втором курсе преподавал профессор Локонс. Кажется, большинство девочек в зале не могли оторвать от Тома глаз. Исключение составляли либо некоторые первокурсницы, либо те, у кого уже была пара, как у Гермионы. Кстати, она почему-то смотрела на Тома зло и напряженно. Гарри уже знал такой взгляд своей бывшей подруги. Точно так же она когда-то смотрела на Амбридж. Помимо девушек были и некоторые парни, которые заинтересованно разглядывали Тома. Причем Гарри понимал, что это не просто любопытство, а весьма конкретный интерес особого рода, тот самый, на который сейчас намекала Луна, и тот самый, который Том когда-то продемонстрировал по отношению к самому Гарри. И это почему-то его разозлило. Том тем временем подошел к трибуне, что-то тихо сказал Дамблдору и, поднявшись, обернулся к ученикам. — Здравствуйте, — кивнул он с легкой улыбкой, обведя взглядом зал. – Рад приветствовать вас от лица Министерства магии и поздравить с началом очередного учебного года. Думаю, некоторые из вас знают, что я совсем недавно занял пост министра и внес ряд изменений в законодательство, одобренных Визенгамотом. Часть этих новшеств коснется и процессов обучения, а значит, непосредственно вас. – Гарри отметил, как при этих словах недовольно поморщился Дамблдор, стоявший рядом, а Том тем временем продолжал свою речь: –Маггловедение станет обязательным предметом для всех, так же как и История магии и магического мира. Об этом, думаю, вам еще расскажут директор Дамблдор и ваши деканы. Это поможет вам сформировать мнение о мирах, в которых вы плохо разбираетесь: магглорожденным – в магическом, а чистокровным – в маггловском, чтобы впоследствии избежать недопонимания и ошибок. Также ученикам с первого по пятый курс будет предложен ряд предметов, где вы сможете узнать об истоках многовековых традиций и правилах функционирования магического сообщества. Тематика данных предметов была выбрана руководством школы под патронажем Попечительского совета и одобрена соответствующими подразделениями Министерства. – Ученики взволнованно загудели, обсуждая сказанное, однако Том взмахнул рукой, и шум в зале затих, словно он применил магию. – Но и это еще не все. Следующее нововведение коснется старших курсов. С этого года ученики с выдающимися способностями – не обязательно магическими – смогут на протяжении учебного года проходить стажировку в различных отделах Министерства под патронажем закрепленного куратора – сотрудника соответствующего ведомства. — Почему мне не сообщили об этом заранее? — перебил Тома Дамблдор. — Именно для того, чтобы сообщить эту, несомненно, приятную новость я и появился сегодня в Хогвартсе, — усмехнулся Том, чуть повернувшись к Дамблдору. – К тому же, хоть проект этого указа и был в работе уже какое-то время, окончательно его утвердили только сегодня. Суть его, — Том вновь обернулся к залу, — заключается в том, что все ученики старших курсов пройдут тестирование, которое поможет определить ваши способности и наклонности. И тем, кто в какой-то сфере покажет блестящие результаты, будет предложена стажировка с возможностью дальнейшего обучения и трудоустройства. То есть, направленных на стажировку учеников с большой вероятностью можно считать будущими сотрудниками Министерства и даже начальниками отделов и секторов. Мы заботимся о благополучии нашего народа и хотим, чтобы на благо магического мира трудились самые достойные, лучшие из лучших. В зале вновь поднялся шум, и Том, усмехнувшись, вновь повернулся к Дамблдору. Тот пригласил его за преподавательский стол, но Том Риддл отрицательно покачал головой и отошел чуть в сторону. После выступления министра Дамблдор быстро пожелал всем удачи в будущем учебном году и объявил начало праздничного пира. Столы тут же заполнились едой. Сам же директор о чем-то коротко переговорил с министром и занял свое место, в то время как Том Риддл, попрощавшись с учениками, покинул Большой зал. Гарри не знал, смеяться ему от радости или плакать от разочарования. Он находился в таком раздрае чувств, что у него совсем пропал аппетит. С одной стороны, он, наконец-то, спустя столько лет смог увидеть Тома. Но с другой, теперь, убедившись, что Том жив, было обидно, что, после всех притязаний и заверений в любви, тот, кажется, просто забыл о существовании Гарри. Хотелось подняться, догнать этого «новоявленного министра» и, несмотря на должность, надавать ему по шее, но Гарри упорно оставался сидеть на месте, нехотя жуя что-то, что ему положила на тарелку Луна. Он думал, что тоска и привязанность к Тому уже в прошлом, особенно после того, как тот сам же и бросил его, ни разу не появившись в «Дырявом котле» за минувшие годы. Но лишь увидев его вновь, Гарри понял, как же соскучился. Луна участливо подкладывала ему вкуснейшие кусочки, Гарри пытался сопротивляться, но, как оказалось, проще уступить, чем спорить с ней, потому что каждый отказ она воспринимала слишком болезненно. Он механически жевал что-то закинутое в рот, глубоко погрузившись в размышления, и даже не заметил, когда закончился ужин. Из тяжелых дум его вырвала Гермиона, помахав перед носом скрученным в трубочку пергаментом. — Это ты Гарри Поттер? – она пристально разглядывала его. — Ну да, — удивился Гарри. — Тебе Дамблдор просил передать, — она положила перед ним на стол записку и тут же отошла. — А почему?.. – Гарри не успел даже задать свой вопрос, а Гермионы уже и след простыл. – А при чем тут она? – обернулся он к Луне. — Гермиона — староста школы, — пожала плечами та. Гарри покачал головой – даже в новой реальности некоторые вещи оставались неизменны – и развернул листок. На пергаменте смутно знакомым почерком Дамблдора было выведено напоминание, что после ужина нужно подняться к нему в кабинет. Гарри вздохнул и обернулся к Луне. — Слушай, меня директор зовет. Как мне потом попасть в нашу гостиную? — Где библиотека, знаешь? – Гарри кивнул, и Луна продолжила: – Тогда я подожду тебя там, чтобы помочь добраться до гостиной. И будем с тобой загадки отгадывать. — Хорошо, — сказал он, вставая из-за стола, — я надеюсь, что Дамблдор меня надолго не задержит. Ему не хотелось заставлять Луну ждать, но самостоятельно он гостиную Рейвенкло вряд ли бы нашел, так как до сих пор понятия не имел, где она находится. За столом преподавателей уже почти никого не осталось, и Гарри помчался на встречу, вспомнив вдруг, что не заметил среди учителей Снейпа. Второй раз за вечер, назвав горгульям пароль, Гарри взлетел по винтовой лестнице и постучал в кабинет, стараясь перевести дыхание. Услышав снова приглушенное толстой дверью: «Войдите», Гарри шагнул внутрь и замер на месте. Дамблдора не было. Посреди кабинета, слегка опершись на столешницу, стоял Том. Гарри растерялся. Он не надеялся встретиться с ним так быстро. К тому же видеть его таким возмужавшим, взрослым, но еще совершенно не старым, очень привлекательным мужчиной было странно и даже как-то неправильно. Гарри понимал, что такого просто не может быть, и пытался понять, как же Тому удалось сохранить молодость. Гарри не знал, как начать разговор. После стольких лет общаться как ни в чем не бывало было просто неловко. Тем временем Том, осмотрев его внимательным взглядом с головы до ног, чуть прищурился в знакомой манере и произнес: — Ну, здравствуй, Гарри, давно не виделись.