В ловушке времени

Гарри разрывало от желания броситься к Тому и крепко сжать в объятиях, но смущал его внешний вид, а точнее – возраст. К тому же они столько лет провели в разлуке, и теперь Гарри, помимо сильнейшей радости от встречи, испытывал острую неловкость и растерянность перед этим взрослым, самостоятельным мужчиной. Том утратил свою мальчишескую браваду, но при этом его чувство уверенности в себе и харизматичность расцвели буйным цветом, выбивая из головы все мысли. — Я вижу, ты не рад встрече, — чуть прищурился Том, обведя Гарри внимательным взглядом. – И совсем не изменился с прошлого раза. — Здравствуй, Том, — наконец-то смог выдавить из себя Гарри и нервно засунул руки в карманы, но тут же понял, что тем самым выдал свою нервозность, и вместо этого сцепил их за спиной в замок. – Почему не рад? Кажется, ты что-то путаешь. Это ведь ты бросил меня сонного в парке и исчез на пятьдесят лет, хотя сам же назначал условные даты наших встреч… — А ты приходил на них? – тут же растерял весь свой надменно-насмешливый вид Том, чуть подавшись вперед, чем впервые за вечер напомнил себя прежнего. — Я – да. Но тебя за все эти годы так ни разу и не видел, — не в силах скрыть обиду в голосе, Гарри отвернулся, чтобы не показывать своих задрожавших губ. — Прости, Гарри, — Том в два шага преодолел разделявшее их расстояние и прижал его к себе. – Я не мог, был очень-очень занят. Долгие годы в моей голове не было ничего, кроме одной навязчивой идеи. А когда я опомнился и все-таки пришел в «Дырявый котел», тебя там не было. — Ну, вероятно, к тому времени я уже утратил всякую надежду… Том, ты мне ребра сломаешь! – возмутился Гарри: Том обнял его чересчур крепко. — Прости! – чуть помедлив, Том разжал руки и отступил, но, несмотря на извинение, по голосу было понятно, что он ни капли не раскаивается. — Эх, как же хочется дать тебе подзатыльника, — Гарри рассматривал его с легкой улыбкой, отмечая для себя изменения во внешности, произошедшие за минувшие годы. Повзрослев, Том, казалось, стал еще красивее, — да только как-то неловко обращаться с министром, как с провинившимся учеником. Ну зачем ты меня бросил? Я думал, мы и дальше будем вместе… — Ты не хотел быть вместе на моих условиях, — нахмурился Том. – Давай присядем, — указал он на кресла у камина со стоявшим между ними столиком. — Только не начинай опять, — вздохнул Гарри, усаживаясь. – Столько лет прошло, вся дурь уже должна была из головы выветриться. — Ну да, долгие годы мне было не до чувств, — кивнул Том, садясь напротив. – Но сейчас я увидел тебя, и они всколыхнулись с новой силой. — Том, ты опять? — А ты все такой же… непримиримый поборник традиционных ценностей, — хмыкнул Том. – Только я помню наш последний вечер, и то, как ты от удовольствия таял в моих руках. — Том, перестань! – нахмурился Гарри, чувствуя, как румянец расползается по щекам. Ему казалось, что он уже давно забыл тот случай в последнюю школьную ночь, но стоило Тому напомнить, как его окатило волной смущения. — Да ладно, это и правда было слишком давно, чтобы придавать случившемуся значение, — как-то слишком легко согласился Том. – Но, признаться, в минуты отчаяния и беспросветного одиночества я вспоминал, какой ты был тогда. Но сейчас не время об этом. Расскажи лучше, что ты сказал Дамблдору? — Правду: что вернулся из временной петли, но без подробностей. Не успел еще. Кстати, он нас помнит. А это значит… — Не стоит говорить ему, что я тот самый Том Риддл. Все маги знают меня как сына Тома Риддла, окончившего Хогвартс в 1945 году. Тот Риддл, которого ты знал, после окончания школы уехал в Восточную Европу, где в Венгрии много позже у него родился сын. — Но ты же… — попытался уточнить Гарри, но Том помотал головой, явно не желая ничего объяснять. – Ладно. А как тебе?.. Ты так молодо выглядишь. Что ты сделал с собой? Ты… надеюсь, не… не рискнул расколоть… — Нет, этой ерундой я заниматься не стал, не беспокойся, — отмахнулся Том. – Моя душа по-прежнему цела и вся при мне. Можешь мной гордиться: за всю жизнь я даже никого не убил! Хотя иногда очень хотелось. К тому же, моей целью было вовсе не бессмертие, как тебе могло показаться, а… — Том замолчал, внимательно разглядывая Гарри. — Что? – поторопил его Гарри. Том обвел взглядом кабинет, ненадолго задержавшись на спящих обитателях портретов, потом вновь пристально посмотрел на Гарри. — Думаю, мы обязательно обсудим это позже и, желательно, в моем кабинете в Министерстве. Это единственное помещение во всей магической Англии, которое основательно защищено от… всевозможных воздействий. Я, конечно, подстраховался, — при этих словах Том сунул руку в карман мантии и что-то там нащупал. – Но даже я не знаю всех возможностей Дамблдора. К тому же, я позвал тебя ради другого. — Ради чего? – нахмурился Гарри. — Сегодня перед ужином я сказал, что в Министерство будут отбираться ученики для прохождения практики. Так вот, — Том достал из нагрудного кармана чуть помятый пергамент, — мне бы хотелось, чтобы ты принял мое предложение. — Какое? – Гарри осторожно взял свиток из его рук. — Прочти, там все написано, — кивнул Том. Гарри с любопытством вскрыл министерскую печать и развернул бумагу. Пробежав текст взглядом, он нахмурился. — Мне это не нравится, — покачал он головой. – Тут речь не о кураторе. — Это почти одно и то же. Тебе в любом случае нужен опекун… — Я совершеннолетний! – зло буркнул Гарри. — Да. Но ты учишься в Хогвартсе и нуждаешься в официальном опекуне. К тому же… Чем ты занимался все эти годы? — Я жил в маггловском мире, — вздернув подбородок, вызывающе заявил Гарри. Ему было крайне непривычно оказаться в такой ситуации, когда Том, которого он привык считать сперва сыном, потом младшим братом и, наконец, другом, смотрит на него свысока, так как является более взрослым. К тому же, в силу высокого положения от него зависело многое. – И очень неплохо жил. — И чем ты зарабатывал на жизнь? – не поддался на его выпад Том. — Я окончил университет по маггловскому гражданскому праву, — не без гордости заявил Гарри, – и без работы все эти годы не сидел. — О! Неожиданный выбор, — с уважением глянул на него Том. – И очень удачный. Прямо скажу, не ожидал. — Ну… — Гарри почему-то смутился. Он так давно не ощущал восхищение Тома. Раньше это был детский восторг и преклонение перед возможностями и умениями старшего товарища, но слышать подобное от человека, добившегося в жизни многого, было вдвойне приятней. Он неловко потеребил пергамент, который все еще держал в руках, и протянул его Тому: — Ты так и не сказал: зачем мне опекун? Я еще могу понять необходимость в кураторе или наставнике, но опекун… — Гарри, советую тебе как юристу изучить устав Хогвартса и книгу магических законов. Я, конечно, не юрист, но мне пришлось во все это вникать, чтобы внести необходимые изменения и корректировки. Так вот, уставом Хогвартса оговорено, что каждый ученик, даже совершеннолетний, проходящий обучение в стенах школы, должен иметь личного опекуна или поручителя, который будет представлять и защищать его интересы в спорных ситуациях. Пока маг носит статус ученика Хогвартса, он не может делать это самостоятельно, даже если ему уже исполнилось семнадцать лет. — Интересненькое дело, — хмыкнул Гарри. – А как же я тогда без опекунов мог попасть на дисциплинарное слушание, не будучи даже совершеннолетним? — Ты о том псевдосудебном процессе, когда вызвал Патронуса, чтобы защититься от дементоров? — Ты помнишь то, что я рассказывал тебе? — Конечно помню, чему ты удивляешься? К тому же я еще достаточно молодой и склерозом не страдаю. Что же до того слушания… Без опекуна тебя вызвать на подобное разбирательство не имели права. Могу лишь предположить, что чисто формально присутствие Дамблдора было засчитано за наличие твоего опекуна, либо он имел доверенность от твоих родственников, но опять же… Мне трудно судить о том, что осталось в прошлом и уже никогда не произойдет. Но сейчас я министр, и собираюсь внимательно следить за исполнением законодательства, так как большинство законов принимались не на пустом месте и имеют под собой достаточно веские обоснования. — Что, за всеми магами сам следить будешь? – усмехнулся Гарри. Видеть Тома таким важным было все еще непривычно. — Зачем же сам? В Министерстве достаточно служб и ведомств, работники которых за это получают деньги. — Ну ладно, хорошо, я понял, что мне нужен опекун. Но почему ты? – снова спросил Гарри. — А ты хочешь, чтобы это был кто-то чужой тебе? Или, может, Дамблдор? – недовольно сощурился Том. – Насколько я знаю, четы Поттеров нынче на подвластных мне территориях нет. — Ты уверен? – подобрался Гарри. Как бы там ни было, но увидеть родителей он бы хотел. — Уверен, — кивнул Том. – В Англии их нет, как и в Шотландии. Мне удалось выяснить, что они покинули страну в 1980 году, незадолго до твоего рождения. Я немного проследил за их перемещениями, но чтобы окончательно выяснить, куда они отправились, мне пришлось бы уехать, а сейчас я себе этого позволить не могу. Думаю, позже ты поймешь, почему. Но я надеялся, что нам с тобой удастся встретиться, когда закончится временная петля. — А если бы я не пришел в Хогвартс сегодня, что бы ты делал? И откуда ты знал, что петля закончится именно летом? В 1926 год я попал зимой. — Я очень неплохо изучил действие хроноворотов, да и на память по-прежнему не жалуюсь: ты мне в свое время все в подробностях рассказал. Гарри, я понимаю, что у тебя за эти годы накопилось много вопросов, да и у меня не меньше. Но сейчас мы не можем обсудить их все, как бы нам того ни хотелось. Дамблдор вот-вот вернется, а разговаривать при нем – не лучшее решение, поверь мне. Поэтому прошу: подпиши бумагу об опекунстве, а я в ближайшее время организую нам встречу и расскажу тебе все. — Ладно, — кивнул Гарри и поставил под текстом размашистую роспись. – Что с тобой сделаешь? — Палочкой, — произнес Том. — Что – палочкой? – не понял Гарри. — Ну что ж ты как маггл-то? – покачал Том головой. – Коснись пергамента палочкой, подтверждая свою подпись. Маги всегда так делают. — А. Ну, я еще никогда ничего подобного не делал, откуда же мне знать? – смущенно улыбнулся Гарри и коснулся палочкой своей подписи. Та на мгновение вспыхнула золотым и вновь стала черной. – И что это было? — Магический договор, — довольно улыбнулся Том, забирая у Гарри пергамент. – Это я забираю себе. А его точную копию с нашими подписями пришлю тебе завтра. — Ты мне так и не ответил, — поднялся Гарри следом, — что бы ты делал, если бы я не появился сегодня в Хогвартсе? Ведь, судя по договору, ты готовился к нашей встрече. — Что бы делал? – Том шагнул к Гарри и осторожно обвел почему-то чуть подрагивающими пальцами контур его лица, затем прижал их к губам Гарри. – Искал бы тебя. Потому что для того, чтобы быть с тобой… с настоящим тобой – не тем Гарри Поттером, что застрял во временной петле, а реальным Гарри – я сделал невозможное. — Что?! – в испуге произнес Гарри, даже забыв отстраниться от ласкающих его пальцев, но Том вдруг сам резко отступил назад и спрятал руку в карман. — О, мистер Риддл, вы все еще здесь? – раздался от двери голос Дамблдора. — Уже ухожу, — криво усмехнулся Том. – Мы с мистером Поттером обсуждали его будущую учебу в Министерстве и кандидатуру наставника. А также вспомнили общих знакомых, — он хитро подмигнул Гарри и, попрощавшись с Дамблдором, быстро выскользнул за дверь. — Ах, что же вы пешком, — попытался остановить его Дамблдор, — вы могли бы… — Входная дверь хлопнула за Томом. – И вот так каждый раз! – недовольно покачал он головой. – Предлагаешь ему более короткий и надежный путь камином, но он всегда отказывается. — А почему? – рискнул спросить Гарри, заметив, что Дамблдор почему-то выглядит разочарованным. — Да кто ж его знает. Может, ходить пешком он считает более здоровым. Ну да Мерлин с ним, — отмахнулся Дамблдор. – К сожалению, после его объявления пришлось собирать экстренный педсовет, который немного затянулся. А тебе, Гарри, еще нужно успеть подготовиться к занятиям. Поэтому отложим наш разговор на другой раз. А я к тому времени постараюсь узнать что-нибудь о твоей семье. — Было бы здорово, — кивнул Гарри, направляясь к двери. – Тогда я пойду? Меня Луна ждет, чтобы проводить в гостиную. — О, ты познакомился с мисс Лавгуд? – удивился Дамблдор. – Неплохая девочка, но не удивляйся, если что-то покажется тебе странным в ее поведении. — Эм… хорошо. До свидания, — Гарри выскочил за дверь, чтобы не показывать, как неприятны ему слова Дамблдора. Да, Луна была немного не от мира сего, но Гарри считал, что директор не вправе делать такие намеки. С каждым произнесенным словом образ Дамблдора терял для Гарри свое величие и непогрешимость. Возможно, сказывались недомолвки Тома, но в поведении Дамблдора ощущался какой-то подвох. Да и Том вел себя в кабинете немного странно: делал какие-то намеки, внимательно оглядывался по сторонам. Впрочем, Гарри помнил, что он всегда недолюбливал Дамблдора, и, похоже, это чувство было у них взаимным. Размышляя о странной антипатии Тома и Дамблдора друг к другу, Гарри добежал до библиотеки, которая была уже закрыта. Возле ее дверей прямо на полу сидела Луна и читала, кажется, «Придиру». — Извини, меня задержали, — повинился Гарри, помогая ей подняться. — Ничего страшного, я понимаю, — кивнула она. – Не все в этой жизни зависит от нас. — Ну… да. А что ты читаешь? – указал он на журнал, который Луна свернула трубочкой. — Это «Придира». Журнал, который выпускает мой отец. Только раньше он был интереснее, — вздохнула Луна. – Папа печатал научные статьи об исследовании малоизученных существ, таких как мозгошмыги и морщерогие кизляки. Но тогда у нас были слишком маленькие тиражи. А сейчас он все больше печатает о происшествиях в маггловском мире, связанных с неосторожным обращением с магией. — А что там происходит? — Это неинтересно, — покачала головой Луна, крепче сжав журнал. — Так зачем же он печатает то, что неинтересно? – удивился Гарри. — Потому что эти материалы нравятся Министерству и хорошо продаются. Не знаю, зачем папа на это согласился. В этих статьях больше фантазии, чем правды. Это же не научные труды или результаты исследований и наблюдений, как было раньше. Ну, подумай, разве могут магглы так ненавидеть нас? Мне кажется, все это домыслы. — А можно почитать? — Да пожалуйста, — без возражений отдала ему журнал Луна. – Скоро выйдет новый номер. Надеюсь, в нем будут более интересные статьи. Разговаривая, они поднялись по узкой винтовой лестнице и оказались перед дверью, посреди которой находился бронзовый дверной молоток в форме орла. — Смотри, — сказала Луна и стукнула молотком. — Что появилось раньше: огонь или феникс? – раздался от двери приятный женский голос. — Э-э-э… — промямлил Гарри. – И что? — Круг не имеет начала, — без раздумий ответила Луна. Дверь тут же открылась, и они зашли внутрь. — Это такой пароль? – удивился Гарри. — Нет, хранитель каждый раз задает новую загадку. — А если не отгадаешь? – удивился Гарри. – Что, будешь под дверью ночевать? — Такого еще ни разу не было, — засмеялась Луна. — Ну, не все знают ответ на тот вопрос, что прозвучал, — возразил Гарри. – Я бы точно остался под дверью. — Скорее всего, у тебя бы ничего подобного и не спросили, — успокоила его Луна. – Каждому из учеников задается загадка соответственно возрасту и умственным способностям. На младших курсах ребятам детские загадки загадывают. Думаю, защита как-то распознает того, кто дотрагивается до молотка. — Ну, спасибо, — фыркнул Гарри, рассматривая гостиную. Почему-то казалось, что она намного просторнее, чем гостиные Слизерина и Гриффиндора. Возможно, из-за изящных арочных окон с голубыми шелковыми занавесями, или из-за куполообразного потолка, расписанного звездами. В остальном она мало отличалась от гостиных других факультетов: те же диванчики, кресла, рабочие столы, только декорированные в цвета факультета. Рядом со входом, напротив дверей, ведущих к спальням, в нише стояла мраморная статуя какой-то волшебницы. — Это кто? – поинтересовался Гарри, так как ни у слизеринцев, ни у гриффиндорцев в гостиных статуй не было. — Это Ровена Рейвенкло – основательница нашего факультета, — объяснила Луна. — Какая она… — Гарри не мог подобрать слов, чтобы описать, какое впечатление произвела на него статуя. — Величественная? – подсказала Луна. — Ну да, наверное. — Привет, Гарри, — подошел к нему Энтони Голдстейн. В гостиной уже оставалось не так много ребят, в основном старшекурсники, но Гарри почти всех их знал. Вот только они его - нет, и сейчас разглядывали без всякого стеснения. — Привет, — кивнул Гарри, проходя вглубь гостиной, к собравшимся там студентам. У него мелькнула мысль, что они специально не расходились по спальням, ожидая его появления. — На какой курс тебя зачислили? — А почему такой взрослый парень только что попал в Хогвартс? — А ты студент по обмену? На Гарри со всех сторон посыпались вопросы. — Так, ребята, спокойнее, — остановил их Энтони. – Гарри же не может ответить всем сразу. — На седьмой, — обвел всех взглядом Гарри, но больше вопросов не последовало, и он решил ответить на те, что успел разобрать и запомнить в общем шуме. – Я приехал издалека. Магии обучался. Нет, я не по обмену, просто я теперь буду жить в Англии. Как долго – не знаю, но надеюсь, что всегда. — За все время, что мы учимся, это первый случай, когда новый ученик приходит на седьмой курс, — задумчиво проговорила Падма Патил, внимательно рассматривая Гарри. — Может, за последние семь лет это и так, но в истории Хогвартса это не впервые, — не выдержал Гарри. Все эти расспросы почему-то раздражали. Гарри уже и не помнил, когда в последний раз испытывал столь сильные эмоции к другим людям, не считая Тома. Он старался держать себя в руках, понимая, что с этими ребятами ему дальше учиться, но уже отвык, чтобы ему уделялось столько внимания, и надеялся, что в новой реальности с подобным не столкнется. – Я на каникулах немного ознакомился с историей школы. Так вот, сразу после второй мировой войны принимать учеников на разные курсы выше первого было в порядке вещей. — Ого! А я не знал, — удивился Терри Бут. – А ведь историю Хогвартса мы уже прошли. — Просто мы этот момент не затрагивали на уроках, — примирительно сказал Энтони. – Ребята, нам должно быть стыдно, что новичок знает об этом, а мы - нет. А ты, Гарри, молодец! – хлопнул он его по плечу. – Показать тебе спальню? — Да, было бы неплохо, — кивнул Гарри. – Спасибо, Луна, что помогла мне попасть в гостиную. — Ой, — пискнул кто-то из девчонок. — Прости, — растерянно произнес Энтони. – Это моя обязанность - показывать новичкам дорогу и открывать дверь. — Нестрашно. Меня ведь вызывал директор. Нельзя же было заставлять первокурсников ждать. Тогда мне бы было неловко перед всем факультетом, а сейчас мне, по крайней мере, неловко только перед Луной, — улыбнулся ей Гарри. — Да глупости какие, мне было несложно, — мягко улыбнулась она в ответ. – Всем спокойной ночи. Ребята буркнули ей в ответ что-то невразумительное, но Луна на это даже не отреагировала и побежала в сторону спален. — Ну что, пора и нам расходиться. День был длинный, а завтра уже уроки, — произнес Энтони. Несколько человек с ним не согласились, но остальные тоже пошли по комнатам. Как ни странно, но спальни располагались совсем иначе, нежели в Гриффиндоре. Лестница не была слишком крутой. Казалось, что башня Рейвенкло намного шире, чем гриффиндорская. Спальни располагались в два яруса: снизу семь спален для мальчиков каждого курса, а во втором ярусе – семь спален для девочек.* — К девчонкам не поднимайся, а то устроишь переполох на всю школу, да и Флитвик тут же явится, — усмехнулся Энтони. – А вот это наша, — кивнул он, толкнув дверь с надписью: «Седьмой курс. Юноши». – У нас у каждого свое место с первого курса, так что, прости, выбора у тебя особого нет, — указал Энтони на пустую кровать. — Без проблем, — кивнул Гарри, закидывая на тумбочку свою сумку. Пока разбирал вещи, он немного поболтал с ребятами. Те неназойливо, но все же интересовались его прошлым, о котором Гарри не собирался рассказывать. Поэтому он постарался справиться со своими делами как можно скорее и улечься спать. Впрочем, насыщенный день утомил всех: остальные парни тоже вскоре легли, и в спальне установилась тишина. Гарри хотел обдумать свою беседу с Томом, но усталость сморила и его, и он уснул почти сразу, как только коснулся подушки. На следующий день у них состоялся длинный разговор с Дамблдором. Гарри рассказал ему о своей старой реальности, о войне, но не озвучил, что Волдеморт был тем самым Томом Риддлом. Рассказ его был правдив, но многие моменты он просто опускал, не обманывая, но и не договаривая. Соврал Гарри один единственный раз, когда Дамблдор спросил, кем нынешний министр приходится Тому Риддлу. После этой беседы Дамблдор, казалось, потерял к нему всякий интерес, и Гарри это понравилось. Он не хотел вновь оказаться втянутым в конфликт между Томом и Дамблдором, причем четко понимал, чью сторону в данном случае выберет. Последующие дни побежали для Гарри, привыкшего жить в вечном ожидании и монотонности бесцельного существования, стремительно. Вновь знакомясь с однокурсниками, заново узнавая изменившиеся реалии магического мира, Гарри чувствовал, как его жизнь наполняется интересом и смыслом. В этой реальности все было немного по-другому. Даже характеры его друзей претерпели некоторые изменения. А может, они обладали этими чертами и раньше, просто Гарри этого не замечал. С Роном и Гермионой ему так и не удалось сойтись. Казалось, что они живут в каком-то своем мире и им наплевать на окружающих. Нет, Рон был не против потусоваться с парнями, посмеяться, пообсуждать девчонок, но Гермиона ходила за ним, как приклеенная. Гарри не замечал, чтобы она общалась с другими девочками. Исключение составляла разве что Джинни, но так как они были на разных курсах, то и с ней Гермиона пересекалась только в столовой, ну и, может быть, за дверями гостиной, закрытыми для Гарри. Несколько раз он видел, как она в Большом зале подбегала к Дамблдору, и они что-то обсуждали в стороне от других. Из гриффиндорцев Гарри быстро сошелся с Невиллом. Тот неожиданно оказался весьма добрым и отзывчивым парнем с четкой позицией по каждому вопросу. Да и магические дисциплины давались ему намного легче, чем в том мире, откуда попал Гарри. А в зельеварении Невилл вообще слыл едва ли не правой рукой Слагхорна. Это казалось Гарри странным. Ведь он еще помнил, как тяжело давался Невиллу этот предмет при Снейпе. Время от времени Гарри занимали мысли о том, где же в этом мире Снейп, но спросить об этом ему было некого. Хотя однажды он поинтересовался у Луны, с которой у него по-прежнему складывались отличные дружеские отношения, не преподавал ли в Хогвартсе некий Северус Снейп, но она ответила, что никогда не слышала о таком маге. Но гораздо больше, чем отсутствие Снейпа, Гарри интересовало, куда же пропали Поттеры и его альтер-эго из этой реальности. Одним из самых интересных предметов для Гарри оказалась, как ни странно, история магии, возможно, потому, что ее вел не Бинс. На уроках он внимательно слушал преподавателя, с удовольствием брал для подготовки доклады, изучал различную дополнительную литературу, которую профессор Игнатиус Прюэтт давал ему как списками, так и книгами из личной коллекции. Интересно, что рейвенкловцы относились к учебе несколько иначе, чем представители других факультетов. Казалось, что сам процесс обучения они воспринимают с легкостью и не чураются прочитать книжку-другую, если это необходимо для более детального изучения какой-то темы. Поднять на уроке руку, вызваться писать доклад, вступить в дискуссию с преподавателем – это было на данном факультете в порядке вещей. Даже обучаясь на Слизерине, Гарри не замечал за студентами подобного рвения к знаниям и учебе. На его памяти так вела себя только Гермиона, а здесь - почти все ребята с их факультета. Помимо истории магии Гарри активно интересовался тем, что вообще происходит в мире. Для этого он сначала подписался на «Ежедневный пророк», а затем и на «Придиру», так как, вопреки мнению Луны, ему казалось, что ее отец печатает более достоверную информацию о происходящем. Удивительно, но Гарри не было скучно в Хогвартсе. Он думал, что, однажды уже окончив школу, делать ему на седьмом курсе будет нечего, но это оказалось совсем не так. Новых дисциплин добавилось не много, но, благодаря стараниям Тома, они все же в школьной программе появились. Ученики теперь на базовом уровне обязаны были изучать основы предметов обычной маггловской школы. Гарри, получивший маггловское образование и пролиставший учебники по естественным наукам, где были собраны основы физики, химии, математики и даже биологии и географии, с удивлением отметил, что составлены они весьма грамотно и представленные в них науки поданы сжато, но доступно. Многие ученики и старые преподаватели возмущались этими нововведениями. Однако новые учителя, оказавшиеся молодыми сквибами, не обращали внимания на недовольство и легкое презрение коллег, а свой предмет вели весьма интересно, и если видели, что кто-то из учеников заинтересован, всегда углублялись в тему чуть больше, предлагая дополнительные занятия и факультативы всем желающим. Естествознание стояло дважды в неделю у всех курсов. Преподавателей было двое: парень и девушка, вероятно, только недавно окончившие какие-то маггловские университеты. Многие чистокровные, особенно слизеринцы, относились к ним с презрением, но все равно вынуждены были посещать занятия. Гарри понял причины такой лояльности, когда случайно услышал, как Драко кому-то цитировал слова своего папаши, что требования нового министра необходимо соблюдать, чтобы иметь возможность занять местечко «потеплее». Но не только новые дисциплины удивили Гарри. В преподавании стандартных магических предметов тоже произошли некоторые изменения. На зельеварении им показывали какие-то новые зелья, о которых он даже не слышал никогда. То же самое касалось чар и защиты, где изучались весьма нестандартные заклинания. Не изменилась, казалось, только трансфигурация. Профессор МакГонагалл давала им все те же скучные графики превращений, как и пятьдесят лет назад, каждый из которых нужно было просто заучивать наизусть. Этот предмет теперь был у Гарри самым нелюбимым, но считалось, что без него невозможно устроиться на работу, и его изучали все. Том, как ни странно, не напоминал о себе, хотя с момента их разговора прошел почти месяц. Гарри надеялся, что тот пригласит его в Министерство или как-то свяжется, но время шло, а Том, казалось, снова забыл о нем. Кроме учебных предметов в школе поменяли и саму систему обучения. Магглорожденные посещали гораздо больше уроков, чем чистокровные и полукровки, а на продвинутых зельях, чарах или защите их вообще почти не было. Исключение составляла лишь трансфигурация. Профессор МакГонагалл принимала всех, хотя не сказать, чтобы она хоть кому-то делала поблажки. С трансфигурацией проблем у магглорожденных не было, в отличие от тех же чар, где качество выполняемого заклинания зависело от вложения магических сил. У магглорожденных их попросту не хватало. Та же Гермиона прекрасно владела трансфигурацией, но вот, каким-то чудом затесавшись на уроки Флитвика, считалась там одной из самых отстающих учениц, и это ее бесило. Для Гарри это казалось странным, потому что, дважды отучившись в Хогвартсе, такое разделение учеников по магическим способностям он видел впервые. Сам он считался одним из самых сильных магов своего факультета, но его магия все еще была немного нестабильна и время от времени давала сбой. Еще в начале сентября Стивен Брэдли – капитан квиддичной команды Рейвенкло - поинтересовался у Гарри, не играет ли он. — Я слишком давно не сидел на метле, — покачал головой Гарри. И он не соврал ни капли – в последний раз он летал на метле больше семидесяти лет назад, еще до своего путешествия во времени. И хотя вновь испытать эйфорию полета Гарри бы не отказался, но вот играть почему-то не рвался. К тому же он считал, что за прошедшие годы полностью утратил навыки и боялся опозориться. В голове невольно мелькнула мысль, что на матч мог прийти Том, а оказаться в его глазах неловким и неуклюжим ловцом не хотелось. Да и метлы у него еще не было. А полеты на школьных метлах – Гарри помнил это еще со старых времен – то еще удовольствие. Так, в ежедневной суете, учебе, общении с однокурсниками и прошел почти целый месяц, а в конце сентября его вызвал к себе Дамблдор. Гарри удивился этому. Все, что мог сообщить директору о своем путешествии во времени, он рассказал еще второго сентября. С тех пор Дамблдор его ни разу не беспокоил. Поэтому внезапный вызов его насторожил. Поднявшись в кабинет к Дамблдору сразу после занятий, Гарри вдруг поймал себя на мысли, что возможно, снова встретит там не директора, а Тома, но, зайдя внутрь, испытал острое разочарование, так как его тайные желания не осуществились. Дамблдор привычно сидел за своим столом и что-то писал. — Присаживайся, Гарри, — предложил он, указав на кресло. – Дай мне буквально пару минут. Гарри кивнул и сел, чувствуя, как усиливается нервное напряжение. Чтобы отвлечься, он стал внимательно разглядывать кабинет, но там почти ничего не изменилось. — Итак, — наконец произнес Дамблдор, отложив перо, — ты, наверное, ломаешь голову над вопросом: зачем я тебя позвал? – И, дождавшись кивка Гарри, продолжил: — Ну что ж, не буду долго мучить и держать интригу. У меня для тебя есть приятные новости: я нашел твоих родителей! — Где? – подался вперед Гарри. — Весь месяц я наводил справки и пытался отыскать их след. И вот буквально вчера мне это, наконец, удалось. После свадьбы Джеймс и Лили Поттер некоторое время жили в коттедже в Годриковой Лощине. Это такое поселение… — Я знаю, где после свадьбы жили мои родители, — перебил директора Гарри. — А. Вот и отлично. Но вряд ли ты знаешь, что на рубеже восьмидесятых в Годриковой Лощине произошел небольшой конфликт между магглами и магами. – Гарри с трудом удалось сдержать свои эмоции, так как ему казалось, что Дамблдор специально тянет время. К тому же, называть расстрел и поджог дома колдуньи «небольшим конфликтом» было весьма смело и самонадеянно. Выдержав эффектную паузу, но так и не дождавшись вопросов, Дамблдор тем временем продолжил: — К счастью, твои родители в этом конфликте не пострадали, но вскоре уехали в неизвестном направлении. Как выяснилось, они спешно собрались и покинули страну. Мне удалось отследить их перемещение во Францию и дальше, но потом их след затерялся в маггловском аэропорту. И вот буквально вчера я наконец-то узнал, что, посетив Францию, Бельгию и Германию, Поттеры сели в са-мо-лет до Нью-Йорка – это столица Соединенных Штатов Америки. – Гарри чуть не подавился воздухом от этого уточнения. Он не понимал, то ли Дамблдор на самом деле так невежественен в мире магглов, либо проверяет, насколько сведущ сам Гарри. — Я учился в школе, — буркнул Гарри, видя, что директор ждет от него какой-то реакции. — Молодец! Так вот… Поттеры обосновались в Америке. Связавшись с местным авроратом, мне удалось узнать, что с тех пор они пределов США надолго не покидали, а совсем недавно, буквально пару месяцев назад, в конце июля этого года, у них без вести пропал сын. Гарри… — В разговоре вновь повисла пауза. Наконец, спустя какое-то время Дамблдор спросил: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Что? – нахмурился Гарри. – Все, что знал, я вам уже рассказал, профессор. Или вы думаете, что я придумал свое путешествие во времени? Но вы же сами вспомнили, что учили меня тогда… — Нет-нет, я не сомневаюсь в твоих словах, и готов предположить, что в тот момент, когда закончилось твое путешествие, Гарри Поттер из этого времени переместился в твое. Это самое логичное объяснение, которое я могу дать в данной ситуации. К сожалению, о путешествиях во времени мы знаем слишком мало, поэтому трудно говорить о чем-то с полной определенностью. И теперь, в свете подобных новостей у меня возникает вопрос: что ты намерен делать дальше? По закону я должен сообщить твоим родителям, что ты жив и находишься в Хогвартсе. Но по справедливости, ты не их сын, а они могут забрать тебя из школы, не посчитавшись с твоим мнением. — Я совершеннолетний, — хмыкнул Гарри. — Ой, поверь мне, Гарри, у родителей достаточно способов, чтобы манипулировать даже совершеннолетними детьми. Поэтому я бы на твоем месте не спешил сообщать им о том, что их сын нашелся аж в Великобритании, откуда они сбежали много лет назад. Объяснить им, как ты здесь оказался, будет достаточно сложно, я думаю. — В любом случае, я бы хотел, чтобы вы дали мне их адрес. — Зачем? Ты собираешься писать им? – прищурился Дамблдор. — В первую очередь я должен сообщить об этом моему опекуну по контракту – мистеру Риддлу. И уже вместе с ним мы решим, как лучше поступить, — объяснил Гарри. Как бы Дамблдор ни сдерживал себя, полностью скрыть недовольство у него не получилось. Гарри не понимал, чем вызвана такая антипатия Дамблдора к Тому. Во всех вселенных, в любом времени почему-то получалось так, что между этими двумя возникала неприязнь и вражда. Что в том прошлом, из которого попал Гарри, что в те времена, когда Том и Гарри учились вместе, что сейчас, когда Том стал министром магии. Чем уж не угодил в настоящем Том-министр директору Хогвартса, Гарри не понимал, а может, просто многого еще не знал об этом мире. — Ох, Гарри, нельзя же быть таким доверчивым, — мягко укорил его Дамблдор, вырвав из размышлений. – Неужели ты не понимаешь, что мистеру Риддлу не выгодно, чтобы родители забрали тебя домой? Я до сих пор не понимаю, зачем ты согласился признать его своим опекуном. Из-за дружбы с его отцом? Но я уверен, что он станет отговаривать тебя от возобновления связи с родителями. — Но вы же тоже меня отговариваете! — Я лишь хочу, чтобы ты спокойно окончил школу и получил аттестат Хогвартса. Поверь, с этими документами тебя возьмут на работу и в Англии, и в Америке, если ты захочешь жить поближе к родителям. Я спрашивал о тебе преподавателей. Они очень тобой довольны, особенно мистер Прюэтт. Он сказал, что из тебя бы получилась отличная замена для него. Тем более что он, в силу возраста и семейных дел, хочет отказаться от преподавания. — Я не планировал становиться учителем, — покачал головой Гарри, не понимая, какие цели преследует Дамблдор. То, что он печется вовсе не о благе ученика, Гарри понимал, спасибо урокам Тома и знаниям, полученным у магглов. Но вот что Дамблдору от него надо, никак не мог догадаться. В этой реальности не было Темного лорда, не было Избранного, не нужно было «убить или умереть», но Дамблдор слишком настойчиво пытался оставить Гарри возле себя, и это настораживало. — Ну, нет, так нет, — легко согласился Дамблдор. – Но мне кажется, что добиться чего-то стоящего в Англии тебе будет намного проще, чем в Америке, тем более с таким покровителем, как мистер Риддл. Да и я мог бы составить тебе неплохую протекцию. — Я пока не собираюсь никуда уезжать, — покачал головой Гарри, – но адрес родителей мне бы узнать хотелось. Однако если для вас это представляет какую-то трудность, то я попрошу мистера Риддла узнать его. Думаю, ему это сделать будет намного проще, чем вам. У него же должны быть с Америкой какие-то дипломатические связи? — Ой, перестань, Гарри, — натянуто улыбнулся Дамблдор, — конечно же, я с удовольствием дам адрес твоих родителей, но все же считаю, что прежде, чем срываться в Америку, тебе стоит закончить школу. Да и подумай на досуге, ты фактически Поттерам чужой человек. Думаешь, они не почувствуют, что перед ними не их сын? Там не будет ни меня, ни мистера Риддла, чтобы защитить тебя, если они посчитают тебя самозванцем. Я, как видишь, в первую очередь забочусь о тебе, ведь мне с высоты прожитых лет лучше понятна природа людей. Здесь их адрес. Хотелось бы, чтобы ты больше доверял мне. — Спасибо, сэр, — Гарри сунул сложенный кусочек пергамента в сумку. — Не за что, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор. – Теперь можешь бежать в гостиную, а то, боюсь, я отвлекаю тебя от друзей и уроков. — Спасибо, — еще раз поблагодарил его Гарри и, схватив сумку, выскочил за дверь, лихорадочно продумывая способ, как встретиться с Томом.