Тварь

Рокэ задохнулся и потерял ориентацию от неожиданной, почти мгновенной смены дислокации. Вместо спокойных, томных сумерек Алвасете, вокруг него громыхнуло и ослепило едким дымом нечто непонятное и… «Удиви меня» — делано лениво и наигранно насмешливо сказал он Ричарду, опуская пустой бокал на стол и церемонно, под стать несколько старомодным манерам Окделла, промакивая губы белоснежной хлопковой салфеткой. Тварь послушно кивнула, ни единым жестом не выказав удивления этому пожеланию, и пропитанное запахом южных цветов морское побережье исчезло, являя вместо себя вздыбившуюся пучину Заката. — Карьярра! — коротко, но емко выругался обескураженный Рокэ, осознавая себя… где? Вокруг творилось нечто невероятное. На первый взгляд можно было подумать, что Ричард занес его на съемочную площадку какого-нибудь исторического фильма, в самый разгар батальной сцены: мечущиеся кони, орущие люди с перекошенными яростью и страхом лицами, лязг древнего оружия, грохот пушечных выстрелов... Рокэ пригнулся и, прикрывая лицо от брызнувших на него капель крови, рядом чей-то острый и совершенно не бутафорский меч, отсек чью-то, с лицом обезображенным гримасой боли и ужаса, голову. Не съемки. Какое там! Острый запах крови, смешанный с гарью и пороховым густым дымом ударил в нос… Где-то совсем рядом поднялся на дыбки черный как смерть, конь, хрипящий от боли и скидывающий своего седока. — Не пугайтесь, монсеньор, — перекрикивая грохот и крики на ухо Алве произнес Ричард, — вам ничего не угрожает, это всего лишь тени давно минувших лет. Рокэ неверяще обернулся на спокойно стоящего подле него Окделла. Мальчишка понимающе, с долей насмешки, улыбнулся: — То что вы сейчас видите, часть моего прошлого, хотя, не могу не признать, что выглядит все достаточно натурально и, я надеюсь, вы оцените спецэффекты… — Он протянул руку и осторожно стер с лица все еще ошалевшего Алвы, капли чужой крови. — Уже оценил… — выдавил из себя Рокэ, выравнивая дыхание и через силу, заставляя себя выпрямиться, вместо того, чтобы распластаться по залитой кровью траве и молить всех стародревних богов, чтобы чей-нибудь жеребец невзначай не размозжил ему башку. — Замечательно, — шельмец, несмотря на спокойное выражение лица, был явно доволен своей выходкой, а Рокэ, не за что не сознался бы, что едва не испугался такого поворота. — Признаюсь, — прохрипел он, снова пригибаясь, когда совсем рядом громыхнула пушка, а стоящего возле нее солдата буквально изрешетило выпушенной из неприятельского оружия шрапнелью, — тебе удалось меня удивить. Вот только… может ты объяснишься? — Думаю, вы скоро сами догадаетесь… — загадочно произнес Ричард, и указал рукой в сторону пушки, к которой, на место убитого солдата уже спешили двое. Рокэ прищурился, стараясь не замечать кипящего рядом боя и вгляделся в подбегавших к пушке людей. То были мужчина, в трепетавшей на ветру черной рубахе, с подвязанными черным платком длинными волосами, имеющий странно знакомый облик, а за ним след в след, немного пригнувшись, бежал паренек с обнаженной шпагой в руке. В мальчишке Рокэ без труда признал… Ричарда. Хорошо знакомые черты невозможно было спрятать за общей растрепанностью и грязью, что сплошь покрывала лицо Окделла. Волосы юноши были мокрыми, длинная густая челка прилипла ко лбу, но выражение на его лице было столь счастливым, что казалось, будто парень окончательно спятил. Мальчишка перебирался через убитых и старался не отставать от мужчины в черном, что-то крича ему на ходу. Рокэ оглянулся на своего, замершего рядом, Ричарда. Чистое и нетронутое копотью лицо, модная черная майка, ладони несколько развязано засунутые в карманы джинсов, аккуратно причесанные длинные волосы и… выражение неизбывной, какой-то дикой тоски в устремленном в сторону пушки взгляде... — Это ты? — спросил Алва, точно зная ответ на свой вопрос. Окделл кивнул, не отрывая глаз от своей чумазой копии, которая внимательно слушала «черного». Рокэ пригляделся пристальнее и с удивлением понял, отчего мужчина показался ему знакомым. Тот, несмотря на внешний вид и одежду прошлого Круга, очень сильно напоминал Рокэ самого себя. Кем был этот сумасшедший кэналлиец, бесстрашно выпрямившийся под вражеским огнем и что-то с лукавой улыбкой говоривший Окделлу, Рокэ мог бы только догадываться, но одно можно было сказать точно — то был Алва. Фамильное сходство на лицо. А значит… Рокэ, забыв о стоящем рядом Ричарде. Он во все глаза глядел на то, как один из его дальних предков, приобняв за плечи мальчишку, даже имя которого, впоследствии, стало проклятым, поучал Окделла тому, как правильно прицелиться для удачного выстрела. Поразил Рокэ не сам факт происходящего, а то, с какой нежностью глядел тот далекий Алва на юное отродье Лабиринта, как почти любовно склонившись, шептал, поучая, с какой затаенной страстью запустил пятерню в длинные спутанные волосы Окделла, изрядно разлохматив их, когда юноша выстрелил и радостно смеясь обнаружил, что поразил свою цель. В этой подсмотренной сцене было столько интимности, что глядя на две замершие у дымящейся еще пушки фигуры, Алва совершенно позабыл о свистящих вокруг пулях и взрывающиеся ядрах. Увиденное сбивало с толку и рождало целый рой вопросов, а еще… тот взгляд далекого предка был настолько красноречив, что не оставлял места для разгула воображения. Совсем рядом разорвалось ядро, заслоняя дымом и обдавая залюбовавшегося Алву с ног до головы, разлетевшейся от взрывной волны грязью. И в следующий же момент, Рокэ, все еще прочищая глаза от попавшего в них песка, оказался в полнейшей тишине собственной библиотеки, сидящим в кресле. Как будто и не было ничего, как будто все только что увиденное было невероятно зрелищным и реальным сном. Только в груди продолжало бешено стучать сердце, а во рту до сих пор ощущался привкус едкого пушечного дыма, смешанного с запахом крови. Возможно, Рокэ в конце концов пришел бы к выводу, что все случившееся, начиная с забавного эксперимента ему приснилось, если бы в кресле напротив, притихший и грустный, так по-человечески ссутулив плечи, не замер давно покойный и проклинаемый уже почти Круг, некогда Надорский герцог, Ричард Окделл. — Мне удалось вас удивить, монсеньор? — голос Твари звучал как-то бесцветно. — Как минимум трижды, — Рокэ разглядывая мальчишку вдруг захотел, чтобы его слова прозвучали похвалой, хотя он так до сих пор и не понял, почему Ричард вдруг решил удивить его именно так. Окделл, в который раз, словно прочитав мысли Рокэ, без тени притворства, и намека на лукавство, произнес: — Я выбрал это в основном потому, что очень хотел пережить тот момент еще раз… Видите ли, заточение в Лабиринте на многое накладывает запреты, даже на собственные воспоминания, так что прошу меня простить, за эту маленькую слабость. Но я решил, что… она вполне соответствует вашему желанию удивиться… — Проехали, — беспечно махнул рукой Рокэ, постепенно приходя в себя и обнаруживая, что экспромт Ричарда оставил в его душе неизгладимое впечатление. Таких острых ощущений он прежде не испытывал, и война, в которую его окунул Окделл, была так реальна, что, пожалуй, да, он определенно может считать эту просьбу удовлетворенной. А кроме того, было еще кое-что всколыхнувшее в душе Алвы нечто горячее и пульсирующее. Та подсмотренная сцена чужой нежности, не выходила у него из головы. Отчаянно захотелось знать больше. И потому Рокэ, расслабленно откинувшись на спинку своего кресла бесстыдно и прямо спросил: — Ты знал, что он влюблен в тебя?