Судьба с черным юмором

Санс открыл глазницы в непонятном для себя месте, покрытом полумраком. Это был длинный коридор, ведущий куда-то далеко и освещенный только редкими источниками света на потолках, называемыми люминесцентными лампами. Достаточно было осмотреться по сторонам и увидеть знакомые цвета стен по бокам и вывешенные экраны, на которых Гаст- Альфис обычно записывала те или иные данные либо же свои мысли, чтобы о чем-то не забыть. Казалось бы, в этом нет ничего особенного, кроме одного немаловажного факта… Последнее, что скелет помнил: то, что он находился в гостиной братьев-скелетов из другого мира. Он был именно там, но всего лишь за секунду каким-то образом оказался здесь. Но где находилось это самое «здесь»? По общему виду место напоминало подземную лабораторию, называемую среди Королевских ученых и их помощников, если таковые имеются, «настоящей лабораторией», потому что именно здесь обычно и проводится вся основная масса экспериментов, зачастую сокрытых от глаз обычных обывателей. В нее было невозможно попасть без особого доступа, потому что лифт, замаскированный под ничем непримечательную уборную, запирался на ключ-карту, а ее требовалось сначала где-то достать. На данный момент единственной такой штукой обладала последняя Королевская ученая — Альфис, — поскольку с некоторых пор Санс окончательно расторг с ней какую-либо совместную работу. Когда он сделал это, спустя какое-то время начались первые сбросы, и напряжения вместе со стрессом постепенно становилось все больше. Если монстр еще до этого поддерживал какой-то контакт со своей знакомой, то в связи с последними событиями ушел с головой в другие дела и полностью позабыл обо всем остальном. Они могли максимум созваниваться по телефону, чтобы узнать, как там все проходит, но по голосу девушки голубоглазый чувствовал, насколько ей плохо… Чувствовал, но ничего с этим не делал, потому что сам был далеко не в лучшем моральном состоянии. Какой был смысл пытаться как-то помочь, если на следующий же день она все равно может позабыть обо всем и продолжить беспокоиться о том же, о чем беспокоилась и раньше? Каждый раз при мысли совершить что-то такое, с помощью чего можно достичь какого бы то ни было прогресса, парень ощущал охватывающую его апатию. Он не привык не заботиться о чем-то. Он привык сдаваться. Он привык не видеть смысла во всем этом сопротивлении неизбежному. Зачем пытаться? Прозвучал тихий вздох. Возможно, это из-за того, что скелет за много лет привык не придавать большого значения происходящим вокруг него вещам, но сейчас он, к удивлению, был абсолютно спокоен. Такое положение дел его не устраивает, но что можно сделать?.. Абсолютно ничего. Следовательно, и Санс решил не делать с этим ничего, а привычным образом поплыть по течению туда, куда его приведет вся эта ситуация. Кто-то мог бы назвать это сущим пофигизмом, но сам костеголовый назвал бы это «экономией энергии», которой ему зачастую так не хватает. В конце концов, у любого не будет достаточного ее количества, даже если он часто спит. Наличие сна — еще не доказательство того, что у тебя получается отдохнуть и набраться сил. Зачастую бывает и такое, что Санс просто-напросто целыми днями находится в царстве Морфея, но практически не высыпается. Появляется ощущение, что в один день он окончательно заснет и больше никогда не проснется. Только это ни капли не пугает, а при мыслях о таком даже есть чувство… безмятежности. И ему хочется лечь спать снова, несмотря на то, что брат уже давно зовет через дверь и стучится, добиваясь пробуждения часового и чтобы он в кои-то веки пошел на работу. С каждым днем вставать с постели все тяжелее, так что комик не был уверен в том, как долго еще сможет продолжать этот спектакль одного актера. Но у него была та хоть и единственная причина, из-за которой голова при любых обстоятельствах поднималась с подушки — Папайрус. Любимый младший брат, являющийся чуть ли не самым настоящим смыслом жизни безутешного скелета, не нашедшего счастья в целом мире, но желающего подарить его последнему близкому существу. По крайней мере, пытающемуся выполнить задуманное… Но даже в этом судья провалился много раз. Он оказался настолько бесполезен, что окончательно спасти брата ни разу не получалось. А теперь? Он в другом мире, и человек убил Папайруса. Что произошло с их временной линией? Что стало со временем и пространством, которое, судя по воспоминаниям монстра, находилось в довольно-таки нестабильном состоянии? Произошел ли сброс? А если и произошел, в безопасности ли Папайрус? И как ему узнать ответы на все эти вопросы, если он не может вернуться обратно? Нахмурившись от количества вопросов в голове, сменяющих друг друга с невероятной скоростью, монстр мотнул головой и положил руку на череп, параллельно с этим поправляя слегка потрепавшуюся голубую толстовку. Сейчас нужно думать о том, как ему отсюда выйти и как он сюда вообще попал. Неужели пока скелет спал, альтернативные версии брата и его самого отправили Санса в лабораторию к Альфис? Смущает одно: воспоминаний о том, как он здесь очнулся, попросту нет. Еще с давних времен судья уяснил факт, что коридоры Настоящей Лаборатории составляют из себя чуть ли не однотипный лабиринт, в котором довольно просто заблудиться. В основном требуется ориентироваться по отточенной на них памяти, запомнив перед этим повороты и какие-то незначительные детали. На практике это не так ужасно, как звучит, но все равно не всегда является гарантией… Впрочем, как и все, что когда-либо Санс делал, так что не впервой. Подобные самокритичные мысли немного рассмешили скелета, и на его лице появилась натянутая улыбка, пока он пробирался дальше по коридору. Вся эта местность была знакома ему до единой трещинки и темного угла. Даже до жути знакома. Но это и не должно быть удивительным, поскольку находится часовой никак иначе как в другой вселенной, во многом копирующей его мир, но отличающейся всего лишь… нравами ее обитателей. Парень не знал, с чем могли быть связаны настолько большие изменения в характерах местных монстров в сравнении с его знакомыми. Для этого требуется что-то очень серьезное. Конечно, наличие немаленького LV у обоих скелетов уже о многом говорило, и все же для всего должна быть причина. Даже у геноцидного ребенка наверняка была такая… Она… была. Причина предать и убить их всех… От абсурдности такой мысли, всего на секунду промелькнувшей в голове, шутнику вдруг захотелось громко рассмеяться. Долго и, как говорится, во все горло. Задыхаясь, но продолжая смеяться… смеяться, пока слезы скатываются по лицу. В конце концов, это была лучшая его шутка за сегодняшний день. А он ведь только начался! — какая может быть причина для ЭТОГО?! убить папайруса, ториэль… вот умора, хе-хех… хе… Все монстры вокруг дитя заботились о нем, благодаря чему тот смог втереться им в доверие окончательно. Все они считали Фриска своей семьей до самого сброса, надеясь, что этот человек действительно является тем самым «ангелом», который спасет их всех из этого заточения. На секунду даже Санс умудрился поверить, что у них еще может быть будущее, и оно не «заморожено во времени». Это было его ошибкой. Одной из самых ужасных ошибок из списка совершенных им. Так или иначе, твои надежды не разрушатся, если их не будет с самого начала, не так ли? Такое простое правило, и его монстр выполнить не смог. Даже непонятно, что стоит делать: плакать от этого или смеяться над собственной никчемностью. В итоге человек победил, а комик окончательно потерял возможность хоть что-либо изменить. Произошел самый настоящий «конец игры». Их бесконечная «игра», которая из раза в раз возвращалась к самому началу, закончилась, но Санс этому совершенно не рад. Ему требуется вернуться туда, где Папайрус. Вернуться в «игру». Для возвращения ему нужна машина. Для возвращения ее нужно починить, ибо шутник не верит, что здесь она полностью исправна. Разве ему когда-либо везло? И самое главное: для возвращения ему нужно перестать быть таким ужасным неудачником. И вот что забавно… он провалился и в собственной смерти, оказавшись в другом мире, где совершенно не хочется умирать. Несмотря ни на что, он должен вернуться обратно, хотя это и может стоить жизни вместе с возобновлением порочного цикла «перерождений». Его это не заботит. Лучше умереть рядом с Папайрусом, чем за множество световых лет пространства и времени от него, даже если вслед за этим последует сброс. Но вопреки желаниям, шутник попал как раз туда, где его смысла жизни нет, и при этом смерть все равно приходится отдалять как можно дальше. Скелет не заметил, что уже оказался напротив входа в одну из сильно освещенных комнат. Там не было ничего, кроме давно знакомой машины по пересечению пространственно-временного континуума, но вид ее так и говорил о том, что она словно как полностью новая. И это касается не только ее внешнего вида, но и работающих экранов датчиков вместе с небольшими по размерам кнопками, выполняющими функцию набора координат для отправки. Санс наизусть помнил много лет назад обнаруженные данные их собственного мира, так что они в его памяти словно выжжены раскаленным металлом. Их он никогда не забудет. Комик не мог поверить своим глазницам! Неужели удача все-таки повернулась к нему лицом, и ему теперь удастся вернуться обратно домой? На лице появилась даже в какой-то степени счастливая улыбка, когда парень сделал шаг вперед и резко остановился с замершим выражением лица. Белые светящиеся зрачки, не двигаясь, вперлись прямо в машину. Разве она должна быть здесь? Следом за этим вопросом все вокруг стало искажаться, искривляясь и меняясь, разрушаясь и снова восстанавливаясь. Открывшаяся вокруг картина давила и будто бы оживляла с давних пор насильно позабытые образы, заставляющие не ощущать ничего, кроме всепоглощающей вины. Вина, вина и еще раз вина все больше наполняли и так страдающую душу, вынуждая раскрыть рот и судорожно заглатывать воздух, задыхаясь, как рыба, попавшая на сушу. Эти чувства стискивали грудную клетку, сдавливая ее. Просто невыносимо… Если бы он успел вовремя, тогда у него получилось бы. Из искаженных образов предметов и очертаний силуэтов слышался тихий шепот, громкость которого сначала повышалась, но затем постепенно понижалась, затем начиная этот адский цикл заново. Как он мог сделать это? «Это твоя вина» Это звучало отовсюду, и парень не мог понять, как ему заглушить все эти голоса. Они у него в голове или вокруг? У него теперь навряд ли получится сказать точно, потому что они смешиваются в единую какофонию звуков, постепенно теряя свою первоначальную суть. Но насмешка в них звучит все громче, сводя с ума. Отовсюду стал слышаться детский смех с примесями безумия в голосе. Это был настолько знакомый голос, что скрип зубов практически сравнился по своей громкости с окружениям. От безысходности хотелось чуть ли не завыть. — это неправда… я… я пытался… «пытался недостаточно» Судья упал на колени, и руки с силой сдавили череп в отчаянной попытке хоть как-нибудь заглушить все это. В конце концов, пришло осознание, что это совершенно не помогает, так что он просто зажмурился, стискивая зубы и стараясь абстрагироваться от происходящего вокруг. Сначала казалось, что это совсем не помогает, но… Спустя всего лишь секунду все звуки мгновенно пропали, а грудь перестало сдавливать какими-то неведомыми силами. Потребовалась еще пара мгновений, чтобы приоткрыть обе глазницы и тут же закрыть их обратно из-за ослепившего яркого света. До слуха дошел чей-то обеспокоенный голос: — Санс? Сын, с тобой все в порядке? Глазницы тут же раскрылись. Перед скелетом на корточках сидел достаточно высокий по сравнению с самим комиком скелет, чьи ладони отводили его руки от обхваченной головы. Во взгляде можно было заметить некоторое беспокойство, сокрытое за обыденной для этого монстра серьезностью. От его присутствия на душе тут же в душе словно из ниоткуда зародилось чувство некой уверенности, а произошедшее какое-то время назад полностью отошло на второй план. Все-таки Гастер — как раз тот тип монстров, чья энергия души способна в мгновение ока наполнить душу необычайно холодным спокойствием, помогающим успокоить взбудораженные нервы, какой бы стресс существо ни испытывало. Это было как раз то, что скелету нужно, дабы присмирить бурлящие через край эмоции от недавнего. А что недавно случилось? Непонимающий взгляд белых огоньков опустился на руки, только что сжимавшие череп так сильно, словно стремились раскрошить его в прах. Душа колотится с громким гулом, и все же растерянности от этого еще больше. Что он вообще делал только что? — эм… хех, не. все в норме, г, — Санс привычно отмахнулся, пожав плечами. В самом деле, не произошло ничего серьезного, и это не стоит того, чтобы отвлекаться от настолько важной работы. — Санс… сколько раз я просил не называть меня «Г»? На работе называй меня «доктор Гастер», и никак иначе. Нам не стоит нарушать формальности, — голос мужчины был действительно недовольным. Видимо, он уже не первый раз говорит об этом. — Все-таки мы- — да-да-да. «на работе», верно? ты это хотел сказать? — в голосе звучали веселые и расслабленные нотки, а на лице появилась совершенно не та улыбка, которая присутствует на лице Санса обычно. Она выглядела более искренне. — хех, я понял тебя, старик. больше г-говорить не надо~ Щелкнув и указав на монстра жестом «пальцы-пушки», скелет прикрыл одну глазницу, указывая ими на Королевского ученого и, по совместительству, непосредственно отца. Взрослый монстр не смог удержаться от улыбки, пока наблюдал, как его сын встает на ноги и отряхивает немного испачкавшийся белый халат и где-то умудрившиеся запятнаться кеды. Санс издал недовольное мычание при осознании, что Гастер наверняка заметил это. Видимо, дома его ждет новая многочасовая лекция о том, как важно сохранять порядок одежды и прочего, о чем голубоглазому не особо хочется сильно парится. Только вот отец уверен, что раз к ним время от времени приходит король, то они все просто обязаны поддерживать безупречность своего внешнего вида! Иногда это кажется для скелета перегибанием палки, но спорить с ученым — себе дороже. Во всяком случае, сам Гастер был большим приверженцем чистоты, если на то есть возможность, и надеялся рано или поздно приучить своего старшего ребенка к ней. Если по возвращению домой высокий скелет заставал на кухне полный кавардак после кормления их самого младшего в семье, то каждый раз Санса ждало новое нравоучение об аккуратности. Вместе с Папайрусом, который просто наблюдал за этим. И это одна из самых нудных вещей во всей жизни монстра. Когда молодой скелет разобрался со своей одеждой и более-менее привел ее в порядок, он поднял взгляд на высокого монстра перед собой и засунул правую руку в карман халата. На лице до этого момента была улыбка, но когда две пары огоньков пересеклись, Санс не смог удержать ее. Уголки рта плавно опустились. Душу наполняло беспокойство и некое нехорошее предчувствие по поводу грядущего испытания. Они ведь точно все правильно подготовили? Откуда это неприятное ощущение дежавю? Пока шутник размышлял по поводу своих противоречивых мыслей и сомнений, пытаясь с ними побороться, ученый уже развернулся и направился в сторону стоящей неподалеку машины. Голубоглазого отвлекли раздавшиеся шаги, и он посмотрел на их источник, наблюдая за действиями Гастера. Доктор настраивал что-то возле панели управления, иногда бросая взгляд на выставленный перед собой экран. Там выводилось множество данных, цифр и комбинаций, которые для простого обывателя выглядели бы как бессмысленный набор не связанных между собой символов. Только работающим с машиной сотрудникам было известно, что они означают и для чего предназначены… — Санс? — до слуха дошел серьезный голос отца, на который скелет откликнулся мычанием, показывая таким образом, что слушает. — Не мог бы ты позвать наших коллег? В скором времени нам следует уже совершить первый запуск. Сомневаюсь, что есть смысл ждать еще больше. Все полностью готово. …Как только прозвучала эта фраза, пространство вокруг снова начало постепенно искажаться. Первое, что почувствовал скелет, когда засвидетельствовал это, был страх. Но он продлился недолго. Мысли в голове стали постепенно все больше смешиваться между собой, образуя уже знакомый бессвязный поток. В какой-то момент монстру казалось, что он находится в лаборатории, но в следующий вспоминает, где должен быть и что должен сделать. Чем больше мыслей, тем хуже становилось: «я должен вернуться к Папайрусу, но папайрус дома в полной безопасности», «человек уничтожит все, но в подземелье нет людей», «нужно выбраться из этого мира и вернуться домой, но я уже дома». Воспоминания перемешиваются, пока так же резко, как оно и началось, это пропадает… Санс снова в помещении с машиной среди нескольких монстров, окружающих ее в ожидании. Что происходит? Нахмурившись, монстр поднимает левую руку и кладет ее на череп, наполненным непониманием взглядом смотря куда-то в сторону. На фоне о чем-то говорит Гастер, объясняя наверняка невероятно важную информацию всем здесь присутствующим, но комик не слушает его, занятый чем-то своим. У него сейчас определенно куда более важное дело, чем речь ученого, которую он повторяет теперь по сотому кругу. Одно и то же каждый раз в момент испытания очередного эксперимента. Совершенно неинтересно. А «лишние» воспоминания постепенно становятся все более блеклыми. Судя по всему, «особая заинтересованность» парня была замечена доктором, потому что он прислонил кулак ко рту и громко прокашлялся в него, привлекая к своей персоне такое нужное сейчас внимание. Санс из-за этого резко спохватился и убрал руку от головы. Спина выпрямилась, а сам он встал чуть ли не по стойке «смирно», направив взгляд прямо на смотрящего на него отца. Расслабился молодой скелет только тогда, когда на лице Королевского ученого появилась улыбка, и любитель кетчупа ответил на нее следом же, выдохнув набранный грудной клеткой недавно воздух и слабо улыбнувшись. Пожалуй, следует обдумать все эти странности попозже, когда они уже разберутся с экспериментом. В конце концов, ни на что отвлекаться сейчас нельзя, поскольку испытание машины для перемещения через пространство и время требует максимальную концентрацию внимания, чтобы не произошло никаких фатальных ошибок. Никому неизвестно, что может произойти в случае нестабильности портала, и далеко навряд ли кому-либо вообще хочется это проверять на себе. — Коллеги, если этот эксперимент завершится успехом, нам удастся совершить огромный прорыв! Следующим шагом будет вернуться в прошлое и изменить ход событий в пользу монстров. Король дал нам задачу: найти способ освободить нашу расу из многолетнего заточения, но теперь может открыться шанс вовсе не переживать все эти события. Остается всего лишь нажать на пару кнопок, и новое будущее засияет более яркими красками! Монстр подошел к панели управления и остановился возле нее. Голубоглазый просто стоял в стороне, как всегда, но когда высокий скелет пару раз махнул ему, подзывая к себе, то не стал терять даром времени и сошел со своего места. Гастер повернулся спиной к своим коллегам и ассистентам, а Санс остался наблюдать за их взволнованными лицами и слушать тихое перешептывание. Каждый из здесь присутствующих надеется, что им удастся достигнуть желаемого. Вместе с машиной у них всех получится обернуть время вспять и найти способ предотвратить разжигание конфликта между народами. Это будет идеальный исход для каждого, в отличие от вероятной второй войны людей и монстров. Разве не этого так жаждут? Мир раз и навсегда. Но есть что-то такое, что не дает шутнику наполниться той же уверенностью, которой наполнены все остальные. Они действительно все верно сделали? Чуть ли не самый главный аспект успешного завершения испытания: рассчитать координаты, куда будет открыт портал. Если это сделать неверно, то он способен раскрыться совершенно не там, где полагается. А вдруг… От появившейся в голове мысли парень содрогнулся всем телом. Задуманные подсчеты в голове не сходились с данными кода их мира, которые удалось выяснить совершенно недавно! Как они могли это упустить и забыть? Если так подумать, эти цифры не совпадают ни с одним из тех миров, существование которых они смогли предположить и раскрыть примерную их кодировку. А это значит… они открывают портал буквально в никуда. — СТОЙ, ГАСТЕР! — Санс в отчаянии закричал, быстро разворачиваясь к своему отцу и хватая того за плечо, чтобы остановить от совершения ужаснейшей ошибки. Но как только ладонь коснулась его, пространство вокруг охватил яркий свет концентрирующейся энергии для воссоздания портала, а показатели машины словно обезумели. Этого не должно было произойти. Оно должно быть не так. Оно… Молодой скелет с расширенными глазницами наблюдал за тем, как с каждой секундой собирается все больше энергии, но она была настолько хаотичной и несобранной в одном направлении, что это создавало поднявшуюся вокруг пыль и ветер, который уносил легкие предметы в стороны. Белый свет освещал все вокруг, чуть ли не ослепляя. Но дело было не только в нем: сама машина все больше нагревалась, а вместе с повышением температуры до достаточно высокого показателя она выйдет из строя. Благодаря этому хотя бы не произойдет взрыва, но все остальное происходящее на данный момент совершенно не предвещает ничего хорошего. Прикрыв глазницы рукой и все еще держась за пытающегося что-то перенастроить или вовсе вырубить машину Гастера, Санс бросил взгляд к остальным ученым, которые уже сбежались к ним и тоже начали пытаться что-то сделать и исправить ситуацию. Просто так стоять здесь не имеет смысла. Комик отпустил отца и уже развернулся к панелям, намереваясь помочь всем, но внезапно оказался схвачен за руку. Монстр поднял суженные дрожащие огоньки и посмотрел на лицо Королевского ученого. Оно было ужасно напряженным, и Санс невольно начал волноваться еще больше. По виску взрослого даже прошла испарина, и это говорило о многом. Когда отец становится таким, это значит, что ситуация далеко не шуточная. — пап- — Уходи отсюда. Сейчас же, — доктор не позволил ему продолжить, оборвав строгим тоном. Хватка на руке стала крепче, будто бы на самом деле он не хотел, чтобы Санс уходил. Но взгляд говорил об обратном. — но я могу помочь! вдруг вы не справитесь?! а я-! — Ты меня не слышал, Санс?! Я сказал: УХОДИ ОТСЮДА. БЕГОМ! — несмотря на попытки голубоглазого уговорить позволить ему остаться, Гастер продолжал стоять на своем. Молодой скелет от неожиданно повысившегося тона даже вздрогнул и сделал шаг назад. Это оказался один редких случаев, когда Королевский ученый позволяет себе кричать. Но парень все равно не желал уходить, хотя и осознавал всю опасность нахождения здесь. Он осознавал это, и именно поэтому не мог позволить себе просто сбежать, бросив всех своих приятелей и, что немаловажно, собственного отца справляться с тем, к чему каждый приложил руку. В конце концов, здесь есть и вина Санса, что все закончилось так! Он виноват в этом, и Гастер просто-напросто запрещает ему попытаться решить проблему, которая возникла из-за невнимательности низкого монстра в том числе. Почему? Руки и ноги дрожат. Голубоглазый пытается справиться с этой дрожью и, наконец, вырваться из хватки отца, чтобы прорваться к панелям управления. Пространство вокруг словно бы изменилось. Внимание каждого перешло на открытый портал, который теперь уже полностью активировался и подвергся странным метаморфозам… Это был словно не портал, а разрыв, в который каждую не прибитую к полу вещь стало постепенно засасывать. С самого начала сила притяжения не была хоть как-нибудь ощутима, но с каждой секундой ситуация все больше ухудшалась. Многие бумажки и мелкие предметы залетели туда и сгинули в ослепляющем свете, и это стало показателем того, что произойдет с ними всеми, если медлить и дальше. Окружающий шум не давал услышать друг друга, и пока Санс был отвлечен на открытый портал, почувствовал ослабшую хватку на своей руке, но не придал этому значения. Один из монстров, который ближе всех находился к раскрытому порталу, стал скользить по полу в его сторону, стараясь удержать равновесие и ухватиться за что-нибудь. Его схватили. Но ненадолго, потому что вскоре вместе с ним к порталу стали медленно передвигаться и остальные. Санс чувствовал, как подошва скользит по полу. Несмотря на это, было кое-что, что он почувствовал еще более явно — то, как его душа стала тяжелее, а ноги совсем оторвались от земли. Не успел парень и вскрикнуть, как внезапно полетел куда-то в сторону и пролетел через дверной проем с автоматической дверью, открывшейся перед ним и следом захлопнувшейся. Он падает куда-то вниз. Перед глазницами нет ничего, кроме застывшего изображения Гастера с протянутой рукой и горящими фиолетовым светом глазницами. Это было последнее перед тем, как прозвучал взрыв, и все поле обзора поглотил яркий белый свет. Но здесь одна темнота. Где он находится? Впрочем, какая теперь разница… Он вообще когда-либо мог что-либо изменить? Комик уже постепенно погружался в спокойствие сна, а глазницы начинали закрываться, когда ему удалось разглядеть где-то над ним два горящих огня. В душе зародилось непонимание, и Санс постарался приглядеться к летящему так же вниз, как и он, объекту. К сожалению, из-за размазывающейся картинки пришлось прищуриться, и то, что парень увидел… Два красных огня в глазах на невообразимо искаженном детском лице смотрели прямо на него сверху, словно пронизывая саму душу и пытаясь добраться до нее, вырвать и поглотить. Они постепенно становились все ближе, а безумие, которое в них плескалось, и одновременно с этим холодная пустота, обволакивающая все вокруг, на что ни упадет их взор, ужасали. Этот взгляд слишком знаком. Он знаком настолько сильно, что пробирает до костей. Еще немного, и они станут совсем близко. Ближе… и ближе… Словно вглядываешься в бездну, а она, в свою очередь, вглядывается в тебя в ответ. Мерзкое чувство обволакивает все нутро, словно соприкасаешься с самой отвратительной вещью на свете… Но ничего не может длиться вечно. Всему рано или поздно приходит конец. Каждый сантиметр тела резко пробила жуткая боль, от которой огоньки в глазницах на миг пропали, и внезапно появившийся вокруг яркий золотой цвет потемнел из-за помутнения в глазах. По костям хаотично распространялись болезненные ощущения, и Санс не смог сдержаться от тихого шипения сквозь стиснутые зубы. Постепенно боль начинала скапливаться в определенном месте на ребрах, образуя некую… болезненную полосу вдоль них, будто бы там прошлись чем-то очень острым. Оставили глубокую рану чуть ли не до самой души. Мысли в голове никак не могли собраться вместе, из-за чего было трудно переварить происходящее вокруг и что вообще ему следует делать. Но, вопреки желанию полежать здесь как можно дольше, скелету все-таки придется разомкнуть глазницы, ибо у него нет выбора. Лежащее на полу тело снова стало куда-то утаскивать. Немного приоткрыв слипающиеся глазницы, дабы понять, что здесь происходит, шутник увидел перед собой грязный синий цвет… нет, говоря честно, просто размазанное пятно. Но чем больше парень пытался сконцентрировать взгляд на нем, тем лучше становилась картинка, и это позволяло узнать в том странном явлении знакомый синий свитер в фиолетовую полоску. Это, несомненно, был слишком сильно знакомый ребенок, которого хотелось бы забыть — Фриск. Но что этот паренек здесь делает? Он ведь никак не мог… — фриск?.. — голос звучал мучительно даже для самого Санса. В нем присутствовал хрип и такие нотки, которые чертовски подошли бы тому, кто в любую секунду вот-вот обратится в прах. Как только шутник позвал дитя, оно резким поворотом головы повернулось к нему и уставилось взглядом красных глаз, горящих невиданной доселе решимостью. Ее было слишком много, и она словно вдавливала тебя в землю, окутывая внушением собственного превосходства. В них плескалась не только решимость, но и та самая пустота, граничащая с чувством власти. Силы. Но это и неудивительно, не так ли? Жажда силы и уничтожения вела этого человека на протяжении всего его грязного пути. Интересно, как он еще не загнулся из-за веса собственных грехов, свисающих с плеч? Неожиданно этот цвет глаз напомнил одну немаловажную вещь, которой комик не ощущал у себя в руках или в кармане — шарф Папайруса. Красная яркая ткань, зачастую заметная даже на большом расстоянии. Где он? — Проклятье… А ты оказался крепче, чем выглядишь на первый взгляд… — черные зрачки в глазах мальчика странно сузились, а на лице появилась искривленная улыбка, похожая только на те, которые обычно делает Флауи. По костям прошла дрожь после этой ассоциации. — Но это ненадолго. В подтверждении своих слов человек протянул руку к постепенно утаскиваемому ножу и подобрал его, намереваясь в скором времени применить повторно. Светло-серое лезвие покрылось кровью после последнего удара. Это не укрылось от взора Санса, и воспоминания в голове проявились: и про удар, и про то, что в теле его старого приятеля сейчас находится совершенно не Фриск. Может быть, он даже вообще ни в чем не виноват? Часовой не уверен. Но единственный способ выяснить правду — узнать обо всем напрямую. Ничего не зная, он не может выносить окончательный вывод… или приговор. Комик осмотрел пространство перед собой и заметил волочащийся рядом красный шарф, который, видимо, незаметно для него спал с шеи в какой-то момент. Скелету оказалось достаточно просто собраться с силой и с кряхтением протянуть руку, чтобы добраться до него и схватить. Он не может просто оставить его здесь, и хотя бы эта маленькая частичка Папайруса останется при нем. Как только пальцы соприкоснулись с тканью, и судье удалось за него схватиться, он услышал какой-то странный по звуку… удар. Словно нечто металлическое со всей силы пробило плитку коридора. Это определенно не к добру. «чем этот мелкий там занимается, черт возьми…» — пара посеревших и слегка расфокусированных зрачков направили взгляд на находящегося сверху ребенка. Увиденное заставило скелета нахмуриться и недовольно хмыкнуть, чуть ли уже не прожигая взглядом. Человек вогнал покрытое красной энергией души лезвие в поверхность пола настолько глубоко, что оно вошло по самую рукоять, и развеял ее, дабы нож там затрял. Сначала голубоглазый не понял, в чем проблема и зачем так усердствовать, поэтому пришлось посмотреть себе под ноги, откуда ощущалась непонятно откуда взявшаяся сила притяжения. Только тогда ему удалось увидеть пространство белого цвета, в котором не было абсолютно ничего… кроме пустоты. Именно это и утягивает в себя все, что угодно, но в отличие от произошедшего в прошлом, здесь оно еще постепенно все больше поглощает полы, стены и потолок. Как раз об этом и говорили все те данные, которые Санс получил некоторое время назад? Разрушение их временной линии, после чего не останется даже камушка от всего мира. Словно в подтверждении этих суждений колонны одна за другой исчезают в той бездне, навсегда пропадая из этого места и не возвращаясь. Часового как молнией пронзило осознание складывающейся ситуации, в которой они оба оказались. Это и есть конец, не так ли? Взгляд опустился на кровавую лужу, растекающуюся по полу в сторону разрыва. Послышался горький смешок того, кто понял для себя что-то не очень приятное. Для Санса это конец в любом случае, и если даже не произошло бы такого с их миром, он здесь все равно погиб бы. Хотя, разве ему не привыкать? Фриск — не первый и не последний, потому что в их «подземный мир» неизбежно будут вторгаться и новые обладатели ужасной силы под названием «решимость». Именно она позволяет существу с достаточным ее количеством взять под контроль жизнь каждого в этом месте и играться ею так, как ему заблагорассудится. Роль Санса в этом бесполезном мире — наблюдать и выносить в конце соответствующий деяниям кого бы то ни было вывод или полноценный приговор. В зависимости от ситуации. «Зачем пытаться изменить судьбу, если ее исход решается далеко не тобой?» — мысль, которая не раз подтверждалась на практике. Мысль, из-за которой комик уже как много лет назад сдался и перестал стараться что-либо изменить. Он всегда плыл по течению, поддаваясь порывам внешних стихий, уносящих его куда-то в неизвестное или более знакомое до этого место, чтобы затем вернуть к самому началу пути. Санс никогда после осознания такого болезненного факта не шел по дороге жизни самостоятельно. Можно сказать, он стал настолько ленивым, что даже жизни приходится волочить его туда, куда ей хочется самой! Ему не хочется ничего решать, ничего делать и стараться в чем-либо. Нет никакой цели, к которой он целенаправленно шел бы, или занятия, которым наслаждался. У него нет ни грамма решимости, которую так восхваляют все вокруг. В отличие от… Этого человека, чья решимость позволяет ему руководить не только его собственной жизнью, но и жизнями многих других. Санса всегда удивляли и даже в какой-то мере восхищали такие личности, и неважно, чем они занимались. Они способны вести за собой, а не только плестись за кем-то другим, постоянно спотыкаясь о свои же заплетающиеся от нежелания идти ноги. Хотя любителю кетчупа не довелось получить достаточно времени для того, чтобы принять этого ребенка как друга, но он ощущал к нему уважение и восхищение к рвению преодолевать любые препятствия, несмотря ни на что. Санс не может этого понять на своем опыте. Но, видимо, даже такие люди ведомы к развращению всякими куда менее прекрасными целями. Они поддаются этому порыву и позволяют ему вести себя дальше, направляя туда, куда захочется ему самому. Куда бы это ни привело, они направятся туда, вопреки любым предупреждениям. Можно ли сказать, что они в этом чем-то похожи? Хотя бы немного, но суть сходится. Они оба идут на поводу чего-то и не могут решиться остановиться. Этот человек недостаточно решителен, чтобы сделать это. В голове, как и на языке, так и вертятся слова, которые хочется произнести прямо сейчас. Они похожи. И если им обоим суждено сгинуть в этом бесполезном мире, полном одних только страданий, то они точно сделают это вместе. Они увидят конец всего этого, во что бы то ни стало. Замкнутому кругу настало время разорваться. Только вот шарф желательно перед этим как-нибудь обвязать вокруг руки или... нет, на это недостаточно времени, и при этом оставить шарф лежать просто на полу он не может. Сил хватило только на то, чтобы пару раз слабо обмотать его вокруг предплечья, из-за чего он немного повис. Но хотя бы так Папайрус будет рядом с ним и придаст необходимой уверенности. Даже после смерти он продолжает помогать Сансу двигаться дальше. — Эй, что это ты делаешь, комедиант? Послышался разозленный голос человека, ногу которого схватила костяная рука его последнего и все еще не завершившегося до конца испытания. Сансу было сложно держаться одной рукой. Хотя ему и удалось немного подтянуться к этому грешнику, чтобы добраться до его ступней, этой силы все же недостаточно. Потеря крови берет свое, и по итогу из-за притяжения назад пальцы постепенно ослабляют хватку. Поэтому пришлось еще раз приложить некоторые усилия, чтобы схватиться и второй рукой за другую ногу. Это вызвало всплеск раздражения во взгляде красных глаз. — о, хэй. а я-то думаю: откуда- кхех- этот голос до боли знаком? а это ты, приятель! извиняй, не признал с первого раза, — Санс прикрыл одну из глазниц, сжимая голени мальчика как можно сильнее. Сорваться — последнее, что сейчас нужно. Судья не имеет ни малейшего понятия, как ему удалось выжить, но этот последний шанс потратить впустую он не намерен. — Ты до сих пор держишься, — интонация не звучала как вопрос, а, скорее, как некое утверждение. Но скелет все-таки решил ответить на него. — ага, — кое-как пожав плечами, монстр удержал ноги мальца на месте, почувствовав, что тот пытается их поднять. — я стараюсь держаться как можно крепче, хе-хе. тя это злит? — Нет. Это разочаровывает. Но зачем ты делаешь это? — Игра слов была проигнорирована, к большому сожалению монстра. Лишний раз вывести из себя этого ребенка было бы довольно-таки неплохо, раз уж ему так не нравятся его шутки. Заметив вопрошающий взгляд, говорящий что-то вроде «разве это не очевидно?», человек продолжил свою мысль: — Зачем ты пытаешься спасти этот мир? Разве он не принес тебе одни страдания. И даже те счастливые моменты канули в небытие. Думаешь, то неизвестное явление разрушает его… Шутник на этот раз промолчал, уставившись куда-то в сторону задумчивым взглядом. Человек счел, что ответа не предвидится, поэтому продолжил говорить дальше: — Процесс начался давным-давно. Так давно, что ты себе этого даже не представляешь. Этот мир следует очистить от всего того, что его испортило. Ты знаешь, чего мне хочется. Это единственный путь. И я обещаю тебе. В этом новом мире ты найдешь то, что искал много лет. Покой. Ребенок перевел взгляд на подбирающееся все ближе белое пространство. Его брови нахмурились. Это нечто не похоже на то, что ему хотелось совершить в скором времени. Это совершенно не то. Его появление нарушает все ранее задуманные планы, исполнить которые все еще горит решимость в душе. Это не его душа. Не его решимость. Но это все подчиняется воли человека, и именно с помощью этого ему удастся стереть временную линию, чтобы затем вернуться обратно и осуществить запланированное действие. Только вот этого недостаточно. Ему нужен последний недостающий элемент для исполнения задуманного в жизнь. Взгляд упал на держащегося за него скелета. Судя по всему, слова человека заставили его задуматься и засомневаться в том, что он делает. Непроизвольно уголки рта мальчика чуть вздернулись, образуя еле-еле заметную самодовольную улыбку. Все идет в том направлении, какое ему нужно. — Санс. Судья даже вздрогнул от внезапного обращения по имени. Нечитаемый взор двух огоньков поднялся вверх, встретившись с потушившими красный цвет карими глазами. Вглядевшись в глубину, шутник заметил их слишком пристальный взор. Не такой, как ранее. Он давит, но в ином смысле, чем в недалеком прошлом. Такой взгляд знаком Сансу. Флауи не раз использовал его, чтобы как-то повлиять на монстра и заставить делать то, что он говорит. Пронизывающий, глаза в глаза, и словно от одного его наличия атмосфера вокруг становится более тяжелой. На детском лице появилась странная улыбка, которая далеко не способствовала улучшению настроя их беседы. Эти проклятые манипуляции Санс может учуять где угодно. К этому располагает все: интонация дитя, его мимика, расстановка слов во время разговора. Комику даже захотелось посмеяться над этим, и он это сделал бы, если бы грудная клетка не болела так, словно с каждым новым хриплым вдохом все больше вливается раскаленной лавы, обжигающей нутро. — Я ощущаю обязательство предложить тебе. Ты такой же, как и я. Мы оба страдали от этого мира. Он многое сотворил с нами обоими. Он сломал нас. Мы похожи, — Санс непроизвольно вздрогнул в тот момент, когда услышал эти пробирающие до самой души слова. — И я могу предложить то, что поможет нам обоим. Позволь мне убить тебя. Тогда я получу максимальное количество LOVE и полный контроль над этой временной линией. Я смогу стереть этот мир. Стереть все, что принесло столько страданий. Очистить полностью. Лишь один удар отделяет нас от желаемого нами обоими. Удар, который принесет покой навсегда. Ты принимаешь это предложение? Санс. Вокруг повисла тишина, нарушаемая только звуками разваливающегося мира где-то неподалеку. Санс смотрел на не сводящего с него взгляда ребенка еще какое-то время, пока не прикрыл глазницы со смиренной улыбкой. Радужка глаз человека от этого жеста слегка покрылась красным цветом, из-за чего она стала напоминать багровый оттенок. В душе появилось предвкушение грядущего согласия на эту сделку. Если этого получится достичь, тогда человек не будет зря терять время и доберется до Азгора раньше этой белой штуки. Уничтожит оставшуюся связь с этим миром. И после этого… абсолют будет достигнут с Фриском или без — не имеет никакой существенной разницы. На крайний случай уничтожит все здесь и сейчас. — хех, — шутнику все-таки удалось издать тихий смешок, хотя он и вышел достаточно хриплым. Парень раскрыл глазницы и посмотрел в глаза, где плескалось непонимание. Видимо, наивному ребенку стоит ответить, что такого смешного в его словах приметил монстр. Санс просто не мог поверить, что это дитя думает, будто сможет завлечь, технически, на свою сторону и уговорить позволить убить себя без капли сопротивления. Такие приемчики обведут вокруг пальца лишь дитя малое, по мнению судьи, и он давно не является одним из них. — неа, пасиб. пожалуй, я откажусь от такого «щедрого предложения». но у меня есть свое, малой… — выдержав некоторую паузу, продолжил, — как насчет того, чтобы окончательно сдаться? это наиболее «решительная» вещь, которую ты можешь сделать прямо сейчас… только это ты и можешь сделать прямо сейчас. это неплохой компромисс, который устроит и такого решительного перца, как ты, и такого любителя сдаваться, как я, да ведь? раз уж мы так похожи по твоим же словам. Даже не потребовалось согласия самого человека, потому что, как можно было заметить, его руки начали соскальзывать с рукояти ножа. Комик, осознав это, схватился немного выше за ноги мальчика и продолжил свою мысль, пока дитя размышляло над тем, как разобраться со всей этой сложившейся ситуацией. — как я и сказал… это отличный компромисс для таких, как мы. плюс… — притяжение стало еще сильнее, и по итогу им обоим стало практически невозможно продолжать держаться. — мы не можем вечно удерживаться на плаву, понимаешь ли. Санс протянул левую руку и схватился за голубой свитер мальчика, после чего с последней силой потянул его на себя. Перед глазницами все начинало плыть, и смерть, судя по всему, была уже в одном шаге от него. Но перед тем, чтобы окончательно уйти из этого мира и сгинуть в том белоснежном разрыве, требовалось удостовериться в том, что туда он попадет не один. Монстр уже чуть ли не всем своим весом налег на дитя, принуждая его как можно скорее отпустить рукоять. — и мне там может понадобиться компания, сопляк, — голос был веселый, несмотря на хрипотцу и сложности говорить в связи с кровью, наполняющей рот. Только вот последняя фраза, скорее, сказана с ехидный злорадством на фоне широкой ухмылки, — мы идеально дополним друг друга. Послышался знакомый звон металла о плитку коридора Правосудия. Санс заметил, как одна из рук мальчика взметнулась вверх вместе со смертоносным оружием, которое один раз не смогло убить монстра до конца. Но, похоже, сейчас ребенок намеревается закончить начатое уже наверняка. Об этом намекает и зловещий красный цвет его глаз вместе с неприятно широкой улыбкой на лице. Без удерживающей опоры мальчик вместе со скелетом из-за притяжения к разрыву довольно быстро поволоклись по полу. Только вот допустить своей смерти раньше времени часовой не мог, поэтому быстро отпустил человека и, оттолкнувшись от него из оставшихся сил, оказался на небольшом расстоянии рядом с «трещиной в пространстве». Сначала ребенок собирался побежать вслед за надоедливым монстром, но, увидев белый разрыв, тотчас передумал. Впрочем, его это все равно не спасло. Перед тем, как погрузиться в белое пространство и яркий свет, начать куда-то падать, Санс стал свидетелем того, как человека уносит вслед за ним. Они в самом деле вместе встретят долгожданный конец… Ладонь прикоснулась к ставшей немного грубоватой, но не потерявшей своей ценности ткани шарфа.

***

Приземление было не из самых приятных. Когда скелет встретился головой с твердым полом, то по черепу в тот же момент разлилась новая порция боли, распространяющейся все дальше. Часовому пришлось упереться руками в поверхность под собой и немного приподнять себя, пока перед глазницами смазанная картинка постепенно приобретает достаточную четкость. Санс тихо прошипел, но хотя бы раненые ребра не приносили такого большого дискомфорта, как было ранее. Несмотря на то, что после такого падения, судя по всему, с дивана им тоже слегка досталось. Голубоглазый поднял слегка недовольный взгляд на находящуюся рядом мягкую мебель, как будто это она была виновата в только что произошедшей неудаче. Впрочем, частично оно так и было, поскольку монстр привык спать в своей комнате на матрасе или еще какой поверхности, с которой нельзя болезненно свалиться. Но сейчас у него просто-напросто не было никакого выбора, ведь иначе пришлось спать на полу. В этом мире, как скелет успел заметить, никому не дается никаких поблажек… хотя Сансу парочку и дали, он не из этого мира, поэтому не считается Такие рассуждения заставили его издать короткий смешок и улыбнуться. По крайней мере, до тех пор, пока в голове не появилась новая мысль, перекрывшая все остальное: «куда пропал шарф??» Монстр с шипением резко сел на полу, обеспокоенно осматриваясь по сторонам, но его внимание отвлекло кое-что другое. Лестница неподалеку скрипнула под чужим весом, и посмотрев туда, любитель кетчупа заметил спускающегося со второго этажа двойника. Вид у него был чертовски недовольный, но Санс не придал этому особого значения. В конце концов, этот парень уже как второй день подряд при нем ходит хмурым и не блещет радужным оптимизмом. Вот и этот раз не был исключением. — какого хрена ты тут разорался, придурок? — вздернув одну надбровную дугу, красноглазый остановился на одной из ступеней и скрестил руки на груди. Сейчас он был в одной только майке, в связи с чем не мог просто засунуть их в карманы куртки. — кое-кто здесь вообще-то отдохнуть пытается. — разора… — Санс не договорил, немного заторможено после недавнего сна осознав смысл заданного вопроса. Видимо, ему приснился очередной кошмар, и в нем определенно были не очень приятные моменты. По костям до сих пор пробегает дрожь от произошедшего там. — точно… я, эм… Судья присмотрелся получше к одежде, в которую была одета копия. Единственным, что напоминало о вчерашнем образе парня, были его темные шорты практически до колен, спереди на которых присутствовали две полосы желтого цвета. Все остальное же, начиная от красной майки с черепом и заканчивая темно-серыми носками, было другим. Может быть, как раз на что-то из этого получится перевести тему? Например… рисунок на майке. Как бы нелепо это ни звучало. Санс не хочет рассказывать этому монстру о своем сне. Даже более того, у него пока что вовсе нет никакого желания что-либо говорить им ни о себе, ни о том, что с ним произошло или своем мире. Никто из этих двоих скелетов не вызывает большого доверия, поскольку являются обладателями немаленького по меркам любителя кетчупа LV и настроены достаточно… недружелюбно. Монстру неизвестно, какие у обитателей этого мира порядки, но их «дружелюбие» и гостеприимство» он успел почувствовать на собственной «шкуре». Хотя ему и предоставили временный кров, все может в любой момент поменяться. Неизвестно, что следует ожидать от них обоих, и терять бдительность в такой момент нельзя. Ему нужно вернуться к брату, в конце концов. Папайрус наверняка уже заждался его. Заметив на себе пристальный взгляд голубоглазого, любитель горчицы слегка прищурился и не смог сдержать гаденькой улыбки, образовавшейся на лице спустя пару секунд обмозгования ситуации. Это была отличная возможность как-нибудь поддеть монстра, принесшего столько проблем и с которым теперь приходится словно няньчиться по указке младшего брата. А это самое последнее, чем зубастому хотелось бы заполнить свой сегодняшний день. — хех, да ты прямо пожираешь меня взглядом, я смотрю. Санс мигом отвлекся и перевел взгляд от рисунка на майке монстра на его лицо, после чего как раз и увидел зубастую ухмылку. И среди зубов оказался один золотой, которого раньше парень почему-то не замечал. Но сейчас не это главное. — мне казалось, таким могут заниматься лишь монстры нашего мирка. ан нет, — скелет окончательно спустился по лестнице и сделал несколько шагов ко все еще сидящему на полу двойнику. — полагаю, ты полон сюрпризов, да, голубок? Интонация, с которой это было сказано, не очень понравилась голубоглазому, поэтому он поспешил встать на ноги. Пока он находится на полу, у этого типа есть возможность смотреть на него «сверху-вниз» и даже попробовать «задавить», хотя и не буквально. Если подобное допустить, то потом отвертеться будет проблематично. — нет. мне просто… — Санс на секунду перевел взгляд в сторону и снова вернул его на самодовольное выражение лица красноглазого. — хотелось спросить, куда подевалась твоя куртка. Вопрос оказался настолько нелепым, что даже самому задавшему его захотелось хорошенько приложить себя ладонью по лбу. Наверняка он выглядит перед этим Сансом как полнейший идиот, но нужно было в срочном порядке перевести тему на что-то другое. Первое, что попалось на глаза — отсутствие куртки, поэтому о ней и пришлось спросить. Во всяком случае, брать слова назад поздно, и остается лишь смириться с таким странный вопросом. — хах… стоило куртке пропасть, как ты сразу дальше раздевать меня взглядом начал? — монстр поиграл надбровными дугами. Он с удовольствием наблюдал за тем, как взгляд этого парня наполняется еле заметным раздражением, а на щеках проявляется слабый румянец смущения. Зубастому, конечно, хотелось бы еще послушать крики, как в случае с братом, но и так тоже сойдет. — мне ву-смерть это не сдалось. хватает одного «пушистого друга» дома, понимаешь ли. шерсти много собирать. и давай ближе к сути, — наполовину прикрыв глазницы, монстр тоже скрестил руки на груди и пристально посмотрел в глазницы двойника напротив. — хм. ну, к сути, так к сути… — подняв одну руку, любитель горчицы выставил мизинец и с абсолютно невозмутимым выражением лица поковырялся им в своих острых зубах. Он мог бы уделить внимание и «пушистому другу», но решил этого не делать. Впереди еще много возможностей. Санс никак не отреагировал и просто молча стоял. Ему не терпелось поскорее закончить этот странный диалог и пойти на свое место первого появления. Шарф брата должен быть где-то там. Но судье приходилось терпеть и держать себя в руках, чтобы не вызвать подозрений. — что те непонятно в словах «кое-кто здесь отдохнуть пытается», голубок? мне что, в куртке дрыхнуть? — хех, отвечать вопросом на вопрос — грубо, знаешь? — вопреки формулировке сказанного, прозвучало это слишком безобидно, чтобы вызвать негативные эмоции. Поэтому Санс смог спокойно улыбнуться. — мне похрен. как ты мог заметить, я «плохой парень». мне можно. а вот тебе нет, но кому есть дело? Голубоглазый напоследок фыркнул перед тем, как повернуть голову ко входной двери и посмотреть на нее. Ему нужно как-нибудь выйти отсюда, но сбегать в тот мир за пределами дома… пожалуй, это будет самоубийством. Тем более, Санс не может даже телепортироваться куда-нибудь, потому что, судя по ощущениям, его магия пока что недостаточно стабильная для этого. Если он попробует снова ее применить, то это может закончиться не только неудачей, но и каким-нибудь неприятным происшествием. Тогда что можно сделать? — согласен. ну, тогда я схожу прогуляюсь. свидимся! — расслабленно улыбнувшись, монстр обогнул собеседника и, как ни в чем ни бывало, пошел ко входной двери. Все это происходило под взглядом двойника, который сначала не понял, что происходит, и медленно следил за копией огнем глазницы, наблюдая, куда она идет. Но не прошло и полминуты, как спятившего, по мнению красноглазого, скелета схватит пушистый Санс за руку и грубо дернул на себя. Из-за этого монстр в какой-то мере потерял равновесие и чуть было не навалился на красноглазого, который, ожидая такого расклада, выставил перед собой правую руку, дабы предотвратить нежелательное падение на пол. Или так казалось Сансу на первый взгляд. На самом же деле, словно до этого не было достаточно, местный судья активировал на его душе «синий режим» и рывком заставил приземлиться на мягкий диван, с силой гравитации заставляя прижаться к нему спиной. Комику не оставалось ничего, кроме как всего лишь тихо шикнуть из-за давления на грудную клетку, под ребрами которой как раз и находилась душа. Он не мог сдвинуться с места, хотя пытался. Его просто вдавливало в поверхность еще сильнее, и все было бесполезно. Понимание этого не заставило себя долго ждать, поэтому вместо тщетных попыток вырваться из-под магической хватки шутник просто поднял взгляд на своего недавнего знакомого и наполовину прикрыл глазницы. Хотя, чего он вообще ожидал, пытаясь уйти прямо на глазах у этого парня? — черт, а я думал, что прокатит, - слова были сказаны с весельем в голосе. Складывалось ощущение, что это была очередная шутка, а не серьезное намерение уйти. - как жаль. — разбежался. куда намылился? — до этого более-менее спокойная интонация сменилась на грубый тон, через который можно было прослышать рычащие нотки. Красноглазый был возмущен такой наглости со стороны этого монстра. Но, по крайней мере, он не попытался сделать это пока никто не видит. Если бы все было так, то скелет не стал бы с ним любезничать и просто надавал по морде на том же месте, где и застукал попытку побега. За вчерашний день, только появившись в Подземелье, двойник принес уже достаточно проблем и остального ненужного в их жизнь, чтобы сейчас вот так просто позволять разгуливать ему по Сноудину или дальше него. И ладно бы проблема заключалась только в этом, но нет. Как минимум, местные ублюдки обязательно развеют его прах по воздуху, только увидев в нем местного Санса и решив «осуществить давнюю мечту». Как максимум… этому комику еще больше не понравится то, что последует дальше. Мягко говоря. И раз брат оставил этого паразита на его шее, то тогда придется прикрывать его задницу от всяких неприятностей. А здесь он может получить целый букет таких. Для этого не придется далеко идти. — ауч. это было грубо, хе-хех… — Санс постарался приблизительно весело улыбнуться, и, возможно, это даже получилось. По крайней мере, эта улыбка заставила копию нахмуриться пуще прежнего. — можно было и понежнее, чувак. — я и так с тобой максимально нежен, голубок. если не заметил, то ты пока не обратился в прах со своей-то статистикой. уже показатель. а теперь… Почувствовав, как сила гравитации на душе становится слабее, и можно хотя бы вдохнуть нормально, комик опустил пониже взгляд. Исподлобья внимание парня привлекло то, как рука двойника опускается, что свидетельствует о полном развеивании применяемой магии. Уйти просто так не получится — уже ясно. Видимо, Сансу все-таки придется ответить на какие-то вопросы своего приятеля, ибо иначе они останутся здесь до следующего дня, если не больше. — куда ты собрался? собрать себе на копчик еще больше неприятностей? слишком хорошо себя почувствовал после того, как я с боссом буквально вытащили тебя чуть ли не с того света? — смотря на парня раздраженным взглядом сверху-вниз, любитель горчицы упер руки в бока, ожидая внятного объяснения. Только вот его не было. Сидящий напротив монстр молчал, размышляя о том, стоит ли рассказывать истинную причину своего желания пойти из дома наружу и порыскать по лесу Сноудина. Если судить по тому, что Сансу удалось увидеть здесь, отношения между двойником и его братом не такие уж радужные. Точнее, они совершенно не достигают положенного уровня. Совсем недавно оба монстра в прямом смысле пытались убить друг друга! По крайней мере, могли убить при настолько похожей на настоящую битву… И разве такой скелет, как та грубая копия, сможет понять такого рода сентиментальную причину рисковать? Шутник сильно сомневался в этом, но… у него есть выбор? Все равно в любом случае это вскроется. Так хотя бы не будет никаких проблем. — хэй, ты чего завис? если честно, не похож ты на любителя позависать где-нибудь. так что это уже перебор. — я хочу найти шарф своего брата. В гостиной повторно нависла тишина. Красноглазый совсем не предполагал подобной причины, почему его двойник решил вдруг смыться из безопасного места куда-то, а Санс просто смотрел на него и ожидал какой-либо реакции. Даже негативной. На лице монстра напротив проскользнула тень недовольства. Только заметив это, комик следом же слегка напрягся и приготовился пытаться убедить этого парня в важности такой вещи и почему тот должен его отпустить. Или, на крайний случай, попытаться как-то избавиться от хвоста и за это время успеть сбежать. К последнему прибегать желания было не много. В конце концов, риски никуда не пропадут. Надо все продумать. Но она нужна ему. Привычно нахмурившись и сверкнув горящей левой глазницей, местный судья состроил как можно более скептическое выражение лица, чтобы выглядеть соответствующе желаемому. — ты серьезно? из-за какой-то тряпки переться в опасный мир, рискуя собственной шкурой? хах. да ты храбрец… — монстр слегка наклонился вперед, пристально заглядывая в глазницы своей копии. — только вот эта храбрость граничит с полным долбоебизмом. ты в курсе? — …этот шарф очень много значит для меня, приятель, и если ты не собираешься помочь его добыть, то я сделаю это сам. только дай мне пройти, — улыбка на лице Санса приняла менее спокойный и веселый вид, когда тот приблизился к лицу скелета. — не знаю точно, какие у ВАС отношения с братом, но я очень дорожил своим папайрусом. и когда этот- Голубоглазый резко замолчал, словно проглотив язык. Осознавая, что только что чуть было сам же не раскрыл произошедшее в его мире, Санс еще какое-то время бесцельно смотрел на красноглазого. Былой нарастающий гнев начал постепенно сходить с его лица, пока в итоге на него не вернулось прежнее спокойствие. Раздался негромкий вздох, и часовой откинулся на спинку дивана, переведя взгляд от зубастого куда-то в сторону. От внимания любителя горчицы не укрылись такие резкие перемены в поведении своей копии, но он не стал комментировать это, а лишь отстранился, при этом не сводя взгляда с монстра. У него не было никаких сомнений, что этот чужак отдаст коньки на первом же монстре их мира, если тот не окажется полным неудачником, только чудом дожившим до этого замечательного момента. Как минимум, из-за до сих пор не до конца затянувшейся тяжелой раны Голубку не удастся достаточно хорошо контролировать магию, поскольку вся концентрация тела уходит на проходящую регенерацию. В связи с этим даже монстрам, обладающим лечебной силой, не всегда удается вылечить себя в таких ситуациях... не беря в расчет некоторые исключения, которых рядом с ними нет. Но это еще не все. Низкая статистика и отсутствие способности телепортироваться из-за той же раны, если даже подобная сила у него и есть, не позволят нормально вырулить от какого-нибудь очередного мудака. Он просто умрет. И об этом красноглазый решил все-таки оповестить, раз копия забыла, в чем заключается поведение местных монстров: — ты сдохнешь как только встретишься там с кем-либо, дружок. если вдруг не заметил, в этом мире «убей или будешь убит». и каждый следует этому закону, а если кто-то не следует, те долго не живут. уловил мысль, или повторить? Только услышав такие знакомые слова, Санс снова посмотрел на возвышающегося над ним парня, с непонимающим видом пытаясь разжевать полученную информацию. В его собственном мире единственным, кто распространял такую мысль, был Флауи, пока в их Подземелье не упал человек. Лишь он и тот цветок демонстрировали подобное виденье мира. Так значит, здесь это что-то вроде действующего правила? Комику хотелось бы расспросить чуть более подробно обо всем этом, но он попридержал свои вопросы и продолжил стоять на своем. Ему нельзя сейчас идти на попятную, ведь его задача еще не выполнена до конца. К тому же, этот шарф необходимо вернуть брату во что бы то ни стало. — мне все равно. как уже и сказал, этот шарф для меня далеко не на последнем месте. Скелет выдержал некоторую паузу, затем все-таки продолжив: — и кстати, разве тебе не будет от этого проще, приятель? даже если я умру, — наполовину прикрыв глазницы, Санс с легкой улыбкой на лице посмотрел на двойника. — вместе со мной пропадут все проблемы. что думаешь об этом? Стоящий скелет буравил восседающего перед ним монстра еще более раздраженным взглядом. Несомненно, он понимал этого монстра как никто другой, поскольку сам на его месте поступил бы точно так же, и это вполне вероятно. Но вот это его внешнее равнодушие к тому, что он может умереть здесь, совершенно выводило из себя. Такой монстр в этом мире давно «выбыл бы из игры». Но… раз уж просьба заключается именно в этом, все-таки придется поднять задницу и что-нибудь сделать. — думаю, что тебе пора заткнуться, голубок, и не разводить здесь тупой драмы. на меня не работает. но, так и быть… — непринужденно пожав плечами, любитель горчицы ухмыльнулся, — я помогу достать тот идиотский шарф. что только ни сделаешь, чтобы ты не приносил неприятностей, приятель. Санс был удивлен. Нет, это даже мягко сказано. Он находился в полнейшем шоке и вместо слов издал одно протяжное «эээ…», не понимая, зачем двойнику это нужно. Ему хотелось спросить об этом, но скелет уже телепортировался и пропал из зоны видимости. Поначалу голубоглазый посчитал, что уже сейчас он направился непосредственно за шарфом, но по прошествию некоторого времени зубастый вернулся обратно. Только вот теперь на нем была та самая меховая куртка и кроссовки. Санс не стал терять время зря и встал со своего места, чтобы догнать скелета перед тем, как тот снова пропадет. Пришлось даже схватить того за рукав, поскольку при этих обстоятельствах, если парень телепортируется, он обязательно сделает это вместе с голубоглазым. Нужна гарантия. Взгляд пушистого пал на держащую его руку, и вскоре на лице расплылась прежняя самодовольная ухмылка, от которой Сансу стало тошно. Он уже жалеет о том, что сделал это. — хех, попридержи коней, голубок. тебе так нравится моя куртка, что когда я в ней, ты на меня буквально наброситься готов? ну, ты только намекни, и тогда я весь твой. Вздернув надбровные дуги, часовой со смешком проследил за тем, как голубоглазый со скептическим взглядом убирает руку с его куртки. Стараясь не обращать внимания на тот факт, что такое вот действие монстра слегка помяло ткань, местный судья пару раз провел рукой по рукаву, словно стряхивая в него пыль. — ну а теперь-то что? птичка снова упорхнуть захотела? — видимо, причина была в чем-то другом. Санс ответил не сразу, но заговорил в этот раз достаточно спокойным голосом и даже в какой-то мере… дружелюбным. По крайней мере, так показалось самому красноглазому, на что он тихо хмыкнул, засовывая руку в карман куртки. — ну, мне хотелось бы тоже пойти. в конце концов, это только моя забота, и если ты все полностью взвалишь на себя, это будет… неправильно. Любитель горчицы, несмотря на свое желание снова высказать все то недовольство, которое он ощущает уже который раз за этот день, не стал что-либо говорить. Достаточно было просто вытащить одну руку и одним только большим пальцем нажать на грудную клетку своего двойника. Тот сначала не понял, что собирается сделать пушистый, но когда это произошло, сразу же шикнул и схватил монстра за запястье, убирая причиняющую боль руку в сторону. По ребрам из-за силы нажатия будто бы снова полоснули чем-то острым, и былая боль начала постепенно возвращаться, что неизбежно отразилось на лице Санса. Это вызвало довольный смешок у его копии, которая добилась того, чего хотела этим действием. Наглядной демонстрации. — никуда ты не идешь. сиди здесь смирно и думай над своим плохим поведением, пока я ищу тот клочок ткани. у тебя нет возможности даже телепортироваться, да и на ногах стоишь хило. тебя смести — раз плюнуть. будешь только обузой. Сансу нечего было на это ответить, потому как монстр был прав. От него не будет никакого толку, если он попытается прицепиться к нему хвостиком и куда-то пойти дальше порога этого дома, так еще может подставить самого двойника. Комик все еще не до конца понимает, зачем о его жалкой жизни эти двое так пекутся… Не может ведь это быть просто по доброте душевной, не так ли? Раз в этом мире действительно все так плохо, тогда никто здесь не станет заботиться о каком-то незнакомце чисто из благих побуждений. Возможно, им нужна как раз полная информация? И как только они добудут ее от него, после этого мигом избавятся. Не каждый день к тебе в мир попадает существо из альтернативной вселенной, так или иначе. И если предположения шутника верны, ему стоит как можно дольше удерживать при себе все важное. Если придется рассказать что-то, нужно указывать расплывчато или же фрагментировано. Иначе его жизнь может действительно окончиться раньше, чем он вернется домой. — …ты прав. лады, как скажешь. я буду здесь, — вздохнув, Санс опустился обратно на диван. Пушистый проследил за этим действием и вспомнил, что желательно спросить как выглядит тот шарф, ведь ему неизвестно, в чем ходит брат этой голубоглазки. У его собственного младшего, конечно, он красного цвета, но вот у того? Даже если в лесу Сноудина эти шарфы валяются не на каждом шагу, все-таки лучше заранее знать, что конкретно ищешь, чем лохануться и потом идти за этой тряпкой снова: — а как выглядит этот шарф хоть? у него есть какие-то… рисунки, может быть, или еще какая фигня? — встретившись с пристальным на него взглядом, парень с рычащими нотками выдохнул и, вытащив левую руку из кармана, начал вертеть ей, жестикулируя, — признаки, по которым его можно распознать. ну ты знаешь! — ох. ты об этом. ну… это обычный красный шарф. он может выглядеть немного потрепанным, но, думаю, не так уж сложно будет увидеть этот цвет на фоне деревьев и белого снееега… — последнюю фразу скелет немного задумчиво растянул, медленно отводя взгляд в сторону. И затем поправился, — …серого снега, точнее. — хе-хех, все-таки заметил, да? ну, что ж… я тогда прямо сейчас пойду за этим красным шарфиком, а ты постарайся что-нибудь засунуть себе в рот. из еды, то есть, хех. будет полезно хоть раз применить его по назначению, чем только чесать языком. Махнув рукой как бы на прощание, красноглазый подошел ко входной двери, но затем остановился возле нее сразу после того, как взялся за ручку. В полуобороте повернувшись к своему двойнику, скелет взглянул на него и спустя небольшой промежуток времени со смешком в голосе заговорил снова: — слушай, я серьезно. если по моему возвращению ты хотя бы немного не поешь, то я вылью целую банку горчицы прямиком в тебя. понятно? а после этого к вечеру твоим пропитанием и восстановлением сил займется мой брат. хочешь ты этого или нет — никто спрашивать не будет. так что будь лапочкой и займись этим, лады? Хотя эти слова и были сказаны с обыкновенной улыбкой, они все равно звучали довольно-таки угрожающе. Впрочем, даже если бы местный судья ничего не сказал, Санс все равно пошел чем-нибудь перекусить хотя бы по той простой причине, что душа уже требовала этого. С момента пробуждения во рту не было еще ни единой крошки, что, конечно же, никак хорошо не повлияет на его восстановление. Всю энергию тело получает за счет переработки еды и поступления той самой энергии непосредственно в саму душу. Успешное заживление раны невозможно без этого. Однако внимание Санса привлекло не только это. Слышать от обитателя мира с такими порядками хоть и грубые, но наставления в том, чтобы ты поел, могут звучать, мягко говоря… странно. И этот случай не был исключением. Признавать это настоящей заботой голубоглазый не спешил, поскольку истинные намерения парня, которого сложно прочитать полностью, сокрыты. А как ни крути, это было неплохой почвой для каких-нибудь подколов. Может быть, это будет не к месту, но комик просто не мог оставить такую ситуацию без своего комментария. — пф. если честно, я не ожидал от своей вредной альтернативной версии какой-либо «заботы», — голубоглазый слегка улыбнулся, что подходило его желаемо расслабленному образу вместе с наполовину прикрытыми глазницами. — но, видимо, даже такие с виду плохие парни могут быть достаточно... «милыми». Он точно зарыл себя с головой. До этого более-менее веселый взгляд копии стал более хмурым, что вызвало у чужака тихий фырк. Ему не понравилось, что кто-то вообще осмелился назвать его «милым», поскольку в их мире это можно сравнивать даже с оскорблением, которое будет куда более обидным, чем «мудак» или «ублюдок». В конце концов, попортит всю репутацию за одну секунду. Но вскоре в голову пришла мысль о том, как можно было бы отомстить… и комик, судя по всему, заметил какие-то изменения во взгляде парня. Он напрягся. Шутнику казалось, что это будет какое-то действие, но в планах самого пушистого не было ничего особенного. Всего лишь парочка фраз, которые точно должны заставить этого парня заткнуться. — то есть, засовывание в твой рот чего-то горького и яркого считается для тебя «милым»? похоже, мне стоит это запомнить, мда? Красноглазый с удовольствием наблюдал за тем, как та раздражающая улыбка постепенно спадает с лица двойника и заменяется гримасой отвращения. Как ему и хотелось, монстр понял весь тот двойной смысл этих слов, и теперь не станет говорить всякий бред. Шутки-шутками, но вот только называть кого-либо такими слащавыми прозвищами в этом месте точно не стоит. Если, конечно, хочешь сохранить свою жизнь или здоровье. Санс же, хотя и продемонстрировал некоторую степень отвращения к такой похабной игре слов, все-таки не мог не признать, что она оказалась довольно-таки удачной. Кроме того, способна вызвать смех, если не принимать ее так близко к душе и больше как чисто шутку, ничего не значащую. Как раз это комик и сделал, поэтому вскоре на лицо снова вернулась улыбка вместе с издавшимся смешком. Прислонившись к спинке дивана, скелет скрестил руки на груди и прервал весь этот диалог. Шарф сам себя не найдет. — ладно, чувак, возвращаемся к шарфу. и кстати! Красноглазый уже повернулся к двери, когда услышал оклик и вновь остановился. — спасибо. я… не думал, что ты вызовешься помочь. просто… спасибо. что ни говори, это помогает мне, даже если у тебя самого есть, может быть, какие-то мотивы. не берусь судить, хе-хех. Скелет промолчал и ничего не ответил своей альтернативной версии, лишь бросив тихое хмыканье напоследок и все-таки выйдя за дверь. Как только красноглазый оказался на улице, его внимание сразу же привлекло разбитое окно, через которое в дом мог попасть кто угодно, если захочет. Благодаря столкновению его брата вместе с их новым гостем буквально вчера у них теперь нет стекла, которое хоть как-то отгораживало местных жителей от происходящего внутри. И ему обязательно нужна какая-нибудь замена. Недолго думая, часовой вытащил левую руку из кармана и резко взметнул ею вверх, заставляя голубые кости выйти из-под земли и полностью перекрыть место, где когда-то было окно, и уже тогда монстр довольно кивнул. Такой вид атак, в отличие от обычной, при проходе через поверхности не повреждает их, поскольку они совершенно не двигаются. Эта особенность позволяет без особых проблем использовать подобную атаку как какой-нибудь щит, не пропускающий ничего, что движется, через себя. Наиболее действенная защита, которую нельзя уничтожить ничем другим, кроме непосредственно наполненной энергией. Например, лучом Гастер-Бластера. И в связи с тем, что такие кости не являются полностью прозрачными, они также не позволяют полностью увидеть, что творится внутри дома. Если бы для поддержания этих интересных штучек не требовалась затрата магии, ими можно было бы окружить весь дом и лишь время от времени развеивать какие-то из них, чтобы выйти или войти внутрь. Как жаль, что это будет слишком контрпродуктивно. Парень еще несколько секунд смотрел на то окно перед тем, как отвернуться от него и тихо фыркнуть, недовольно нахмурившись. Его слишком раздражал тот факт, что ему приходится как-то запариваться над всем этим, и по какой-то причине он лично вызвался помочь. Безусловно, это было из-за того, что двойник снова учудит каких-то неприятностей, но с таким же успехом он мог и просто заставить его сидеть на жопе ровно до тех пор, пока не успокоится. Видимо, в мире комика произошло что-то достаточно неприятное, раз он появился здесь с такой глубокой раной и вместе с шарфом своего брата. Конечно, пушистый не видел нигде никакого шарфа, иначе он однозначно прихватил бы его с собой. Да и вместе с любителем розовых тапочек его не было. Это странно. Куда он мог пропасть? Унесло ветром? Красноглазый раздраженно цыкнул, складывая пальцы для щелчка. — пусть засунет эти благодарности куда подальше. в конце концов, я это делаю не потому что сам так хочу, а чтобы этот придурок ничего не натворил, как вчера. чем скорее от него избавимся, тем лучше. Прозвучал щелчок, и пространство вокруг осветил красный магический свет, сопровождающий телепортацию.

***

Спустя пару минут времени любителю горчицы все-таки удалось найти то место, где он первый раз увидел своего двойника, валяющегося на снегу. Красноглазый не знал это место точно, поэтому телепортировался на некотором расстоянии от него и сразу же перешел к неторопливым и внимательным поискам, стараясь не упустить ни единой детали. Неизвестно куда мог улететь тот шарф и есть ли он здесь вообще, поскольку за такое большое количество времени его могли уже сто раз найти. Тем более если учитывать тот факт, насколько красный цвет является кричащим и привлекающим внимание за секунду. А в их мире все оттенки красного и просто темные цвета являются довольно-таки распространенными. Его мог взять в прямом смысле любой желающий. От этой мысли остановившийся возле окровавленного снега пушистый недовольно зарычал, мысленно прикидывая, сколько времени ему придется тут шастать и что тот парень точно не успокоится, если узнает, что шарф пропал с концами. Не было никаких сомнений, что он пойдет на его поиски, что в их положении будет совершенно не на руку. Беглый взгляд вокруг не дал никакого результата. Красная ткань была бы заметна чуть ли не кучу метров расстояния при таком фоне местности, и все же по нулям. — блять… почему эта тупая тряпка не могла быть… не знаю… розовой! как те идиотские тапочки. тогда к ней даже за километр не подошли бы, чтобы захапать, хех. Остановившись прямо там, где изначально лежал Санс перед тем, как предпринять жалкие попытки отползти от часового подальше, парень еще раз осмотрелся вокруг себя. Нахмурившись, красноглазый решил поднять взгляд выше на ветви деревьев, предполагая, что, может, этот монстр в самом деле свалился откуда-то сверху и зацепил свой чудесный шарфик. И поначалу это тоже не дало никаких результатов, пока зубастый не повернулся на сто восемьдесят градусов. — охх… ну конечно! где же ему, мать твою, еще быть, как не зависнуть на гребаной ветке… еще один любитель зависнуть где и когда не надо, черт подери, — со стороны парня прозвучал недовольный бубнеж куда-то в мех капюшона. Большим терпением скелет не сказать, что славился, поэтому вся эта ситуация уже успела ему поднадоесть. В конце концов, он изначально не горел большим желанием куда-то переться и искать иголку в стоге сена. Благо, поиски продлились не такое большое количество времени, как могли бы, и теперь можно спокойно возвращаться домой вместе с пропажей. Неизвестно, как эта вещица там оказалась, но, по крайней мере, она действительно не была на видном месте, что ее и спасло от глаз каких-нибудь блуждающих тут монстров. Но чертовски невнимательных. Вытащив руку, скелет приподнял ее выше и активировал магию телекинеза, позволяющую свободно передвигать какие-либо предметы даже без наличия в них души. Шарф окружила магия красного цвета, после чего он плавно подлетел в воздух и настолько же медленно и неспешно стал опускаться все ниже, пока не оказался в руках у сейчас уже менее хмурого монстра. Былое раздражение постепенно стало сходить на нет, поэтому желание разорвать эту штуку после ее нахождения так же пропало… Хотя, красноглазый навряд ли воплотил бы это в жизнь в любом случае, ибо уничтожать ценные для кого-то вещи их близких намеренно — это себя не уважать, можно сказать. Даже если судья сам признает себя как соответствующего этому мудака, у него есть свои рамки, за которые он не переходит. Во всяком случае, пока что. Сразу после получения шарфа пушистый постарался сложить его как можно компактнее и попытался засунуть себе в карман. Только вот эта затея провалилась, из-за чего зубастый смачно обматерил многострадальную ткань на чем Свет стоял и разложил ее обратно. Ему не хотелось попасться кому-то на глаза вместе с этим красный шарфом, поскольку он слишком сильно напоминал шарф его собственного брата с разницей лишь в том, что их был ненамного темнее, чем этот. Еще надумают эти идиоты себе чего. А раз просто в карман оно пролезать не хочет без того, чтобы все равно привлекать внимание, придется пойти на крайние меры… Скелет не собирался стоять и долго думать, поэтому просто обвязал шарф вокруг своих ребер поверх свитера и застегнул куртку на замок. Было немного непривычно — ходить как будто с бинтами, что красноглазый не любил, но хотя бы абсолютно неприметно ни для кого другого. Дальше в планах монстра появилась идея по-быстрому забежать на свой пост и прихватить оттуда парочку банок горчицы, которые помогут ему скрасить сегодняшний день взаперти дома. Учитывая то, что у него там за сосед, они будут хорошим подспорьем в успокаивании нервов пушистого и его расслаблении. Но даже если после получения своего драгоценного шарфика голубок больше не станет порываться куда-нибудь слинять или снова начать бесить красноглазого, горчица поможет в случае младшего братца. Жизнь в этом мире воистину очень сложна и нервозатратна. Каждый день что-то выматывающее да и происходит, и это все чертовски усложняет. Путь до своей станции не занял у часового много времени, поскольку место нахождения комика располагалось неподалеку от нее. Беря в расчет повседневную неспешную скорость ходьбы низкого скелета, он добрался до туда даже быстрее обычного и сразу после этого заглянул под прилавок своего поста, где у него как раз и находились все продукты. Потребовалось перебрать несколько красных банок и отодвинуть в сторону парочку булок, использующихся во время приготовления хот-догов вместе с «водяными сосисками». Лишь тогда все-таки удалось добраться до запасов горчицы. Она была отставлена как можно дальше для того, чтобы если кто и осмелится заглянуть сюда, ее стырили в последнюю очередь, и была вероятность, что несколько таки пощадят безжалостные существа местного леса. Когда красноглазый взял парочку желтых бутылочек и уже поднялся из-под прилавка, чтобы поскорее слинять отсюда куда подальше, пока брат не начал патрулировать эту местность, то услышал издалека голоса. Монстр успел только осмотреться вокруг для обнаружения источника знакомых голосов перед тем, как резко плюхнуться обратно на землю в снег и залезть как можно плотнее под свою станцию. На всякий случай он даже прикрыл рот рукой, чтобы точно не издать никаких подозрительных звуков или еще чего-то, что могло бы привлечь чужое внимание. Он самый удачливый скелет на этой проклятой планете, без всяких сомнений. Второй день подряд пушистый убеждается в этом все больше и больше… — вот же дерьмо… Стараясь говорить как можно тише, любитель горчицы осторожно выглянул из-за прилавка, но подметив, насколько двое монстров уже находятся близко к нему, в следующую же секунду снова скрылся за своей станцией, прислушиваясь к разговору. — …и как понимаешь, эта проклятая перестройка рядов Королевской Стражи оказалась только ему на руку-… Стоп. Обладателем — или, точнее, «обладательницей», — одного из голосов являлась нынешняя глава Королевской Стражи по имени Андайн. Ее особо грубый для женского голос красноглазый способен узнать из тысячи. Эта рыбина давно сидит у него занозой в заднице, и никак не хочет оттуда вылезать. — Папайрус, где, блять, опять шастает твой брат? Он снова просиживает свои кости в том чертовом баре? Надеюсь, что это не так, а то ведь мое желание выпнуть его с этой должности только увеличится! Громкость голосов усилилась настолько, что по ним можно было с уверенностью сказать о расстоянии между постом и двумя гвардейцами. Оно было таким незначительным, что пушистый словно язык проглотил и с силой стиснул зубы, прижимаясь спиной к полкам под своей станцией. Если его обнаружит брат вместе с рыбой, тогда могут возникнуть проблемы. У него была возможность в любой момент телепортироваться отсюда, но монстру хотелось узнать, чем все это закончится и, может быть, нарыть немного компрометирующей информации об их дорогом капитане Королевской Гвардии. При умении ею пользоваться, можно получить неплохую выгоду в чем бы то ни было и при этом не заплатить за это собственной жизнью… а работать с информацией скелет еще как умел, поэтому подобное стечение обстоятельств оказалось даже в какой-то степени на руку ему. — И кстати, я слышала, что в деревне Сноудина что-то произошло между вами… а если конкретнее, битва. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести? На нейтральной территории запрещено сражаться кому угодно из монстров, если того не обязывает долг стражника против опасного нарушителя, например! Вы могли там все разрушить! — Я ЭТО ПОНИМАЮ, МЭМ, НО… Обладателем второго громкого и высокого хриплого голоса был Папайрус собственной персоной. Любитель горчицы не смог сдержать довольной ухмылки от осознания того, что ему удостоилась возможность послушать, как его братец оправдывается перед кем-то. Это в самом деле занятное зрелище, которое упустить — самый настоящий грех. Если в этом будет что-нибудь интересное, можно откопать из услышанного что-нибудь для очередных подколов. — Ты это понимаешь, но все равно сражался там! На моем месте любой другой монстр жестоко наказал бы тебя за такой идиотский поступок! По поверхности станции с силой ударили кулаком, из-за чего не ожидавший такого переворота событий часовой под столом мимолетно вздрогнул и покосился с глазницами по пять копеек вверх. Было самым настоящим чудом то, что от такого удара деревянный пост вовсе не развалился к чертовой матери, погребя под собой скелета заодно со всеми его «сокровищами» под прилавком. Но этого не произошло, так что можно облегченно выдохнуть и вытереть проступивший на лбу пот. — ЭТО БЫЛА ГЛУПАЯ СЕМЕЙНАЯ РАЗБОРКА, ВЫШЕДШАЯ ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ, И Я ОСОЗНАЮ, НАСКОЛЬКО ТЯЖЕЛЫМИ ОТ НЕЕ МОГУТ БЫТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ. ЕСЛИ ВЫ ТОГО ЖЕЛАЕТЕ, Я ГОТОВ ПОНЕСТИ ЗА ЭТО СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАКАЗАНИЕ. Красноглазый напряженно нахмурился, прислушиваясь к разговору еще более тщательно и даже слегка повернув голову вбок. Если эта рыбешка вынесет его брату какое-либо тяжелое наказание, он с радостью потом ее хорошенько нашинкует и сделает какие-нибудь вонючие суши без капли жалости. В конце концов, эта женщина давно хотела узнать, кто из них будет сильнее. Вот и удостоится возможности ощутить это на собственной чешуе, а пушистый ее даже спрашивать об этом не будет. Законы-законами, но подобное скелет терпеть не намерен ни в коем случае. Тишина длилась еще какое-то время перед тем, как Андайн заговорила снова: — Я подумаю, что с тобой можно сделать. Но не расслабляйся, поскольку в курсе, к чему это способно привести. Более не повторяй этой ошибки, иначе наказание последует незамедлительно. А теперь о твоем брате. Где он? — …ВАЛЯЕТСЯ ДОМА. Я ЕГО СИЛЬНО ПОТРЕПАЛ, ПОЭТОМУ ЭТОТ БЕСПОЛЕЗНЫЙ МЕШОК КОСТЕЙ ПОКА ЧТО НЕ БУДЕТ РАБОТАТЬ. НО Я ПОСТАРАЮСЬ, ЧТОБЫ ОН ПОСКОРЕЕ ВЫШЕЛ НА СВОЙ ПОСТ. ЕМУ ДАЖЕ НЕ ТРЕБУЕТСЯ БЫТЬ НА БОЛЬНИЧНОМ, ЧТОБЫ ОТЛЫНИВАТЬ! Монстр еле как сдержал желающий вырваться наружу смешок от той лапши, которую Папайрус любезно навешивает собственному капитану на ее уши-плавники. В какой-то мере зубастого вовсе одолела гордость за него и за то, что он так уверенно лжет этой надоедливой рыбине. Для этого нужно иметь по-настоящему стальные яйца! — Это уже твоя забота, Папайрус, ибо именно ты контролируешь эту территорию и местных стражей. Если Санса не будет здесь в срок, то пеняй на себя. — ЕСТЬ, МЭМ, — страж еле как смог скрыть раздражение в своем голосе, и часовой это заметил. Только вот сама капитан, видимо, проворонила, ибо не упомянула такой интонации дальше. — Хм… И раз уж твоего брата здесь нет, думаю, давно пора провести инспекцию его поста. Слышала, он нелегал. Что-нибудь знаешь об этом, Папайрус? — последняя фраза прозвучала с особым нажимом и жесткостью в интонации, из-за которой даже шутник немного поежился. И сразу же после услышанного в его душе поднялась паника. Настолько внезапная новость была словно гром среди ясного неба, и чтобы не терять даром времени, скелет мигом начал собирать все свои «улики», чтобы не быть застуканным с поличным. В голове только и крутилось одно красноречивое: «бляблябля!!», пока парень спешно и при этом стараясь не шуметь собирал булочки, бутылки со специями и сосиски из станции. Что-то он засунул себе в штаны там, где резинка держит их на костях, что-то кое-как просунул в карманы, но места все равно не хватало. Взгляд сразу же упал на застегнутую куртку, и красноглазый в ту же секунду успел со раз пожалеть о том, что решил сделать это и так себя подставить. Зачем он вообще решил ее застегивать?? Ну, причина ясна: чтобы никто не увидел обвязанный шарф, но… просто зачем??? Голову наполняло все больше матерных выражений, а горящий красным огонь в глазнице то и дело нервно озирался в сторону голосов двух монстров, пока пальцы осторожно обхватывали собачку, чтобы расстегнуть куртку. — ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИТЕ. ЕСЛИ БЫ САНС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАНИМАЛСЯ ЧЕМ-ТО ТАКИМ, Я ЛИЧНО ВЫБИЛ БЫ ИЗ НЕГО ВСЮ ЭТУ ДУРЬ! ОСОБЕННО ЕСЛИ ЭТО ПРОИСХОДИЛО БЫ НА ЕГО РАБОЧЕМ МЕСТЕ! Пока брат говорил, как всегда, громким и заглушающим что угодно голосом, пушистый успел плавно опустить собачку вниз, ощущая, как по виску скатывается капля пота от переполняющего душу напряжения. Хотелось резко дернуть эту штуку и быстро расстегнуть, но подобное действие определенно было бы слишком громким, и по итогу его банально застукали бы. Поэтому приходилось делать все максимально аккуратно. — Хм. Во всяком случае, прямо сейчас я собираюсь это проверить. Надеюсь, ты говоришь мне правду, Папайрус, и там действительно ничего не окажется. Альфис тоже говорила, что не замечала чего-то такого на своих камерах, но стоит все-таки убедиться лично, ты так не считаешь? — БЕЗУСЛОВНО! — Папайрус скрыл дрожь в своем голосе и немного нервное состояние от осознания, что вот-вот сейчас что-то может пойти не так. Он не сомневался в своем брате, но все это дерьмо ощутимо выбивало из колеи. Андайн зашла за станцию и без промедления заглянула под нее. Вокруг на какое-то время воцарилась гнетущая тишина. Высокий скелет старался сдержать желание подойти и тоже посмотреть, поэтому просто стоял неподалеку, уверенно выпрямив спину и скрестив руки на груди. Но все это затянулось, так что по итогу он все же не выдержал, решив таки сократить расстояние. Чтобы заглянуть туда тоже, пришлось немного нагнуться. В снегу лежала разлитая бутылка из-под горчицы, и больше ничего другого не наблюдалось. Разве что здесь был еще примятый снег, но подобное и неудивительно, поскольку под постом снег особо не заметает множество следов от ботинок, так что никаким свидетельством чего бы то ни было это быть не могло. Как и одна-единственная банка, оставленная, видимо, самим часовым во время одной из его смен когда-то. Не сказать, что Андайн была довольна подобной находкой и что вообще там действительно ничего не оказалось. Папайрус краем глаза это заметил и самодовольно хмыкнул, выпрямляясь и принимая еще более уверенную стойку. В его глазницах так и горел победный блеск, а на лице появилась слишком довольная ухмылка, которая так и говорила о том, насколько монстр наслаждается своей «маленькой победой» над препятствием к должности капитана Королевской Стражи. — ВИДИТЕ, КАПИТАН? ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕТ, КРОМЕ ЭТОЙ БЕСПОЛЕЗНОЙ БУТЫЛКИ. НО Я ЗАСТАВЛЮ САНСА УБРАТЬ ЕЕ, КОГДА ОН СМОЖЕТ СНОВА ПРИСТУПИТЬ К РАБОТЕ. Рыбоподобная наградила своего подчиненного раздраженным взглядом, но промолчала, считая продолжение этой темы абсолютно бессмысленным. Никаких улик, которые очернили бы того ленивого скелета и позволили на официальных основаниях выпнуть его с работы, не было, чему не был рад никто, кроме Папайруса. Но у нее не осталось иного выбора, кроме как смириться со случившейся неудачей, успокаивая себя мыслью, что можно попытаться когда-нибудь вновь. Этому парню в любом случае не удастся бегать от капитана Королевской Стражи вечно, без конца скрывая свои грешки. — Он точно тебя когда-нибудь жестко подставит, Папайрус... — поднявшись на ноги и выпрямившись, со вздохом сказала монстр. — Не спускай с него глаз. Высокий скелет на это лишь угрюмо промолчал. Он отказывался признавать, что его брат способен сделать его жизнь как-либо хуже. Все время в прошлом, да и настоящем в том числе он ведь только и делал, что защищал его и помогал в жестоком мире, не так ли? Даже когда Папайрус сам не раз подставлял его. Ничего точно не изменится. Гвардейцы отошли от станции и продолжили свой патруль прямо до двери Руин, оставляя на том самом месте все так же бесхозно валяющуюся в снегу желтую бутылку.