Рокировка

      Надо было видеть то, как Молли Уизли гоняла своих детей, невесток и мужа для того, чтобы сделать этот день идеальным.       Могло показаться даже, что из-за переполоха за неделю до праздника она даже немного похудела. Она не смогла и присесть за последнее время.       Под её руководством Флёр пыталась украсить огромный торт, над которым несколькими часами ранее хлопотала сама Молли. Бывшей Делакур было поручено выложить декоративные цветы, бусины и ленты из крема. Молли, отдав поручение, направилась дальше раздавать задания оставшейся части семьи, пока блондинка пыталась выложить крем из ёмкости равномерно. Билл и малышка Виктуар с трудом сдерживали смешки, наблюдая за этим зрелищем.       — Мог б’ы и помоч’, дорог’ой! — причитала Флёр всё же с улыбкой, глядя на хлопающую в ладоши дочь и смеющегося мужа.       Тот факт, что тёща приняла её, как члена семьи, в тот день принёс свои плюсы: Молли появилась в кухне, поправила недочёты блондинки, взяла Виктуар на руки, а Билла отправила помогать с украшением гостиной и кухни.       Старший из детей Уизли прошёл на кухню, где уже суетились его братья и отец. Было довольно забавно наблюдать за тем, как Перси пытается повесить гирлянду из цветов, балансируя на одной ноге на табуретке, высунув кончик языка. Билл даже улыбнулся, но тут же встревоженно поднял брови: брат не удержался и свалился прямо на Джорджа, что стоял неподалёку и как раз подавал ему ту самую злосчастную гирлянду.       — Вот опять ты сваливаешься на голову в самый неподходящий момент, Перси, — ворчит близнец, пытаясь выбраться из-под брата, чей копчик давит прямо на один из позвонков.       Перси хмыкнул и не спеша слез с брата, скрестил руки на груди и демонстративно начал интересоваться у Чарли, не нужна ли ему помощь в передвижке столов. Джордж, поднявшись, усмехнулся, глядя на эту сцену, и отряхнул руки.       — Как идут дела? — поинтересовался у него Билл.       Парень пожал плечами.       — Как видишь, всё как всегда.       Билл, глядя на Перси, тщетно пытающегося приподнять деревянную мебель, бросил:       — Но, думаю, моя помощь всё-таки нужна.       Он подошёл и с лёгкостью оторвал от пола две ножки стола. Перси уж обрадовался, что у него всё получилось, однако тут же понял, что ожидания были обмануты, когда стол без его прикосновений был перенесён в нужную часть кухни, а затем и вовсе исчез в дверном проёме вместе с Чарли и Биллом. Прошло уже столько лет, а Перси так и не смог подружится с физической силой.       — Напомни мне, — голос не пойми откуда появившегося Джорджа вывел Перси из раздумий. — Раз мы будем праздновать на улице, зачем украшать кухню?       Парень поправил очки, сползшие на нос.       — Не знаю, что значит это слово, которое однажды произнесла в этом доме Гермиона, но мама хочет, чтобы весь дом был «эстетичен». Вроде поэтому.       В следующую секунду они синхронно повернули головы на стук в дверь.       — Кажется, вот и Гермиона. Я открою.       Джордж скрылся в коридоре, оставляя брата наедине с работой и размышлениями.       На пороге он встретил своего младшего брата и его девушку. Они оба приветливо улыбались, и Джордж тут же предупредил:       — Вы ещё не знаете, какие планы на сегодняшний день построила мама.       — Мы готовы ко всему, — усмехнулась Герми, пытаясь противостоять запугиваниям Джорджа, его загадочному лицу и напору, с которым он подхватил её под локоть и повёл куда-то.       Вскоре шатенка оказалась в столовой, где на огромном деревянном столе громоздился торт. Рядом с ним с сосудом, наполненным каким-то кремом, хлопотала Флёр Уизли. Её волосы были собраны в небрежный пучок, из которого выбивались пряди. Простое, но красивое светлое платье сидело на её стройной фигуре, и только сосредоточенное лицо выдавало её истинные эмоции, отличные от лёгкой натуры девушки. Она была так увлечена делом, что даже не сразу заметила Гермиону. Блондинка подняла голову и удивлённо оглядела незваного гостя только тогда, когда под ногами Грейнджер, прошедшей вперёд, скрипнули половицы.       — О, эт’о ты, Гермиона?       Она вроде как выдавливает улыбку, но выходит она вымученной.       — Привет, Флёр, — Гермиона подошла вплотную к девушке и торту. — Давай я помогу тебе.       — О, был’о бы оч’ень зд’орово, — блондинка с облегчением вложила в протянутые руки сосуд, а сама отошла на несколько метров, будто бы кремовые розы могли накинутся на неё, а ленты обвить всё тело и сковать. Пока Гермиона аккуратно выкладывала сладкую массу, Флёр кивнула на дверной проём. — Я пойду принесу ещё ложку.       Через пять минут они вместе уже веселее, легче и быстрее украшали несчастный торт. Флёр в чьём-то обществе стало явно веселее, тишина перестала угнетать, и она стала рассказывать гриффиндорке про Виктуар. В голосе скользили смех, тепло и любовь.       — А одн’ажды она добр’алась до карм’анных часов Билла, пыт’алась открыть их, стуч’а по своему столик’у для пищ’и! — смеялась Флёров, так искренне, что напомнила в тот момент саму Виктуар в моменты радости.       Гермиона тепло улыбнулась. Она всегда улыбалась при виде Билла, играющего с Виктуар и Флёр, смеющуюся этому зрелищу. В такие моменты на неё всегда находило хорошее настроение и тёплые воспоминания.       В скором времени к семье присоединились и Гарри с Джинни. Всей компанией они окончательно установили столы на нужные позиции во дворе, мистер Уизли, Гарри, Билл и Чарли поставили там же ещё и четыре столба, между которыми натянули гирлянду, принесённую из кухни.       Джордж долго-долго возмущался тому, что мать решила-таки перевесить её во двор, ведь он «из-за Персиваля надорвал спину, вешая дементоровы цветочки на нитке», а она взяла и уничтожила все его старания одним движением.       — Я думала, что будет дождь, милый! — отвечала мать. — Успокойся, не то я отправлю тебя резать салат к девочкам.       И парень тут же замолчал, кидая взгляд в дом, через окно которого можно было заметить Флёр, Гермиону и Джинни, орудующих ножами.       — А вдруг ты будешь без палочки! — причитала рыжая, саркастично махая руками на манер матери. — Мне что, картошки было мало…       Рон и Джордж вынесли все-все-все стулья из дома, и их едва хватило на количество гостей. Перси же сидел с Виктуар на коленях и активно руководил процессом. Ощущение лидера доставляло ему большое удовольствие, хоть на самом деле Джордж и пререкался на его замечания, а Рон что-то недовольно ворчал.       Половина дня ушла на то, чтобы накрыть стол на такое количество персон, украсить двор гирляндами и большой надписью «Молли и Артур», сделать правильную сервировку и не переругаться друг с другом окончательно, однако семейство Уизли почти полностью справилось с такой сложной задачей, а потому к пяти — изначальное время всё же немного сдвинулось — все до единого обитатели и гости Норы смогли-таки начать праздник.       Первый тост, по праву принадлежащий главе семьи, всё-таки Артуру, а не Молли, являлся вскинутой вверх стаканом с пенистым шампанским:       — Да начнётся торжество!       С трудом верилось, но всем удалось чокнуться, засмеяться и улыбнуться одновременно.       Кулинарные таланты Молли Уизли в который раз заслуженно получали высшие отметки: на столе была и рыба, и мясо, салаты, нарезки овощей, сыра, огневиски, вино и сок.       Немного набив желудки, Уизли приступили к разговорам, и говорили обо всём, о чём только можно было. Джинни и Джордж обсуждали квиддич, а чуть позже к ним присоединился и Билл, которого отпустила Флёр по причине того, что Виктуар была отдана Гермионе на попечение. Они втроём с Перси говорили про инфраструктуру магической Англии. Рон, сидящий рядом, пытался вникнуть в беседу, но нашёл её скучной. Молли обсуждала с Флёр тему детского питания, Артур, Гарри и Чарли думали о том, что можно сделать с новеньким маггловской автомобилем для усовершенствования его способностей.       — Думаешь, можно будет заставить его летать? — предположил Чарли.       — Это-то да, но… Хочется чего-то нового.       Чарли поднял брови и усмехнулся:       — Чего-то вроде реактивного двигателя?       — Читаешь мои мысли, сынок! Ха-ха, я стар снаружи, но вот внутри!..       Мужчина победоносно вскинул кулак вверх, засмеялся, но затем несколько раз кашлянул, будто бы у него что-то застряло в горле. После смерти Фреда они с женой стали чаще болеть.       Гарри обеспокоено положил руку на плечо мужчины, а Чарли спросил о самочувствии.       — Всё нормально, ребята. Я в порядке…       Парни переглянулись, и до обоих донеслось с соседнего угла стола:       — Я не понимаю вратарей, которые слишком медлят. — Джинни активно жестикулировала руками и вскидывала плечи. — Ты ведь вратарь, у тебя должна быть реакция мухи, иначе что ты забыл в квиддиче?       — Да уж, был у нас один такой, заторможенный… — он покосился куда-то в сторону, отчего Джинни прыснула. Он тут же, усмехнувшись, добавил. — И я даже не про Рона! Правда, на четвёртом курсе с нами играл… как же его звали? Этого я не помню, но я точно знаю, что все называли его кроликом из-за его лопоухих ушей. — он тепло улыбнулся. — Фред, кстати, защищал его от нападок остальных. Я тогда сильно удивлялся, чего это он…       Они оба на секунду замолчали, предаваясь воспоминаниям. Гермиона, которая сидела неподалёку, невольно сделала то же самое, и слова Перси донеслись до неё словно откуда-то издалека; из-под какой-то дымки, блокирующей звук.       — … Я считаю, что нужно увеличить количество общественных туалетов. Ведь даже в том же самом Косом Переулке огромные очереди выстраиваются именно туда, загораживая проход к магазинам. Ведь они… Гермиона? — он заметил пустой взгляд девушки и приблизился к её лицу. — Ты чего?       Виктуар тоже замерла, изогнув брови и устремив взгляд на девушку, однако когда её дядя сказал что-то про инфраструктуру, такое смешное слово для девчушки, она сразу же прыснула. Смех малышки, словно звон колокольчика, вывел Грейнджер из ступора; она мотнула головой, глянула на Виктуар и в итоге перевела взгляд на Перси.       — Прости, о чём мы говорили? Ах да, инфраструктура. Мы… Виктуар? Неужели это там смехотворно? — она не смогла сдержать улыбки глядя на то, как девочка кивнула.       — Виктуар пр’осто обожает ябл’очное пюр’э. — кивнула Флёр тёще. — А вот от тыквы её поч’ему-то вор’отит.        Миссис Уизли пристально прищурилась и поджала губы.       — Что ты говоришь, Флёр! Ни для кого не секрет, что натуральная еда лучше, тем боле для детей! Это не то, что какая-то туфта из банок, которую стали производить на манер магглов! Вот мои дети — все семь — ели натуральные продукты и смотри, какими здоровыми и крепкими выросли!       Она оглядела стол и, кажется, хотела добавить что-то при взгляде на Перси, но не стала.       — Предлагаю тост! — чья-то рука, владельцем которой оказался Билл. — За всех присутствующих здесь, в этот праздничный день, за столом в доме Уизли!       Звон стекла и радость озаряют двор.       — Кстати о праздниках и знаменательных днях, — произнесла Молли, делая глоток. — Как вчера посидели у Андромеды?       — Хорошо, — ответила Джинни. — Мы пробыли у неё несколько часов, а потом пошли к Гарри.       — Правда?       — Да. Мы… — она оглянула Гермиону и Гарри, — говорили.       Рон заметно напрягся.       — А кто ещё был?       — Я, — ответил за девушку Поттер, — Джинни, Гермиона, Рон…       — И Малфой.       Всё сидящие обратились к Рону, который произнёс фразу тихо, отчётливо и как-то ядовито, сжимая вилку в кулаке.       — Ты чего, Рон? — спросил Билл.       — Ничего.       Молли Уизли расслабила брови, решив, что сыном движет какой-то порыв и вскоре он успокоится. Не почувствовав никакой угрозы, она продолжила:       — И как, как там Андромеда? Как там Тедди?       — Хорошо, мама, правда хорошо, — отвечала Джинни. — Они начали общаться с Нарциссой и Драко, и, если честно, это идёт им на пользу. Она так улыбается…       Послышался какой-то звон, и все вновь обернулись на один конец стола, где Рон уронил на стол ту несчастную вилку.       — Да что такое, Рон? — не выдержал Чарли.       — Я просто не понимаю, почему мы даже на нашем празднике обсуждаем Малфоя и его семейку.       На какое-то время воцарилось молчание, во время которого у окружающий появилось время для того, чтобы удивлённо поднять брови.       — Даже? — вот, с какого вопроса решил начать Артур.       — Да! Даже на этот вечер после праздника Андромеды он пошёл с нами! Что он там забыл?       — Я позвал его, — нахмурился Гарри. — Так что выскажи всё мне, а не присутствующим, хорошо?       — И впрямь, Рон, — согласилась Джинни.       — Давай не будем говорить об этом сейчас, Рон. Незачем портить праздник.       — Портить? — парень повернулся на девушку. — Это говоришь мне ты, Гермиона? Ты!       — Да, я. А чем тебя так это смущает?       — Разве это нормально — не отвечать нужного Малфою?       Девушка теряет дар речи. О чём он говорит? Нет, не так. Какого дементора он несёт?       — Он посвящает тебе стихи, кидает на тебя недружеские взгляды, а ты закрываешь на это глаза?!       — А что я должна делать? Наорать на Малфоя за то, что он сочинил четыре строчки и посмотрел на меня?       — Нет, Гермиона. Я думал, ты скажешь ему, что к чему.       — Стоп, Рон, ты что-то путаешь, — произносит Джинни. — Получать комплименты от человека — это нормально. А если тебе что-то не нравится — ты должен говорить об этом своему… сопернику.       — О, так ты считаешь, что он уже мой соперник? Ещё скажи, что ты даёшь ему советы!       — Успокойся, Рон, твоя ревность сейчас явно не к месту, — как можно мягче говорит Чарли, и это, кажется, даже помогает, но Джинни добавляет «беспочвенная ревность», и это подливает масла в огонь.       — Беспочвенная?!       — Рон…       Молли Уизли не может уже и злится. В её голосе читается лишь отчаяние, лишь грусть, которая заставляет сына замолчать. Она так устала от споров меж детьми. В памяти ясно всплывает отрывок вздора с кухни, когда Гермиона ещё была у родителей. Женщина едва держится, но уже чувствует, что ещё совсем чуть-чуть, и она просто разрыдается на месте.       Гермиона Грейнджер явно обладает тактом в большей степени, чем Рон Уизли.       — Простите нас, миссис Уизли, — говорит она.       Рон молчит. Всё молчат.       — Прошу, давайте забудем обо всём этом и просто продолжим…       — Прости, мам, — говорит Рон. — Просто я немного вспылил из-за того, что было вчера. Когда Гермиона не ушла со мной…       В голове у Джинни проносится «ну зачем?», Флёр просто не осознаёт смысл сказанного, Джордж уже предвкушает грядущую ссору, а Молли Уизли плачет в душе.       Ветерок охлаждает всех своими дуновениями, но даже это никого не расслабляет. Вокруг стола прямо-таки чувствуется напряжение, которое застыло между теми четырьмя столбами с гирляндой, словно желе, и никого не хочет выпускать.       Гермиона откидывается на спинку стула и беспомощно выдыхает.       — Мы разберёмся в этом позже, хорошо, Рон?       Он кивает. Все молчат. Джордж делает глоток из бокала, переводя взгляд с парня на девушку.       — Только признай, что ты могла бы сделать так, как я говорю.       — Мы ведь договорились…       — Скажи это. Скажи.       — Хорошо! — вспыхивает девушка. — Думаешь, я вздыхаю по Малфою и посылаю ему тайные знаки в каждую нашу встречу? Ты правда так считаешь? И в опровержение твоей гипотезы хочешь, чтобы я подошла к нему и попросила перестать обращать на меня внимание?       В её голосе слышится укор и даже сарказм, и Рон хмурится.       — Не смешно.       — Смешна твоя ревность, Рон.       — Моё предложение всё ещё в силе.       — Ждёшь моих извинений? Лучше извинись перед своими родителями, которым мы портим праздник в данную минуту.       — Хочешь, чтобы я извинялся?       — Я хочу, чтобы этот разговор больше не продолжался.       — И ты хочешь сделать вид, что ничего не было?       — А что было, Рон?       Он смотрит на неё как на ненормальную.       — Весь тот вечер. Утром я не сказал ничего, потому что решил тебе поверить.       — А сегодня на пустом месте вдруг поменял своё мнение? Чем же я тебя разочаровала?       Он молчит. Гермиона обводит глазами небо. Почему он настроен так негативно?       Никто не решается произнести хоть слово. Дело хотя бы в том, что никто толком не понимает, о чём идёт речь.       — Давайте все успокоимся, ребята. — Билл пытается наладить обстановку и окидывает взглядом блюда на столе. — Вот, смотрите, сколько тут всего…       — Д’а, — подхватывает Флёр, — Миссис Уизли, хотит’е ещё салата?       Женщина ничего не слышит и не видит, помимо ястребиного взгляда сына, устремлённого на её невестку. Она всегда считала Гермиону таковой, даже когда у них были разногласия. Сперва подругой Гарри и Рона, всегда готовой помочь, потом девушкой Фреда… После его смерти они сблизились ещё больше, объединённые горем, и девушка часто оставалась в Норе на ночь, они часто проводили вечера вместе за кружкой чая, делясь воспоминаниями. И она не злилась на девушку, не обижалась, когда та стала встречаться с Роном: его намерения и впрямь были очень серьёзны, к тому же, жизнь стояла на месте. И вот сейчас, зная девушку насквозь, она не могла поверить в измену или во что-то подобное с её стороны. Она искренне не понимала мотивов своего сына, который просто брал и портил их отношения, да и весь праздник в целом. Хотя, она всегда была за своих детей, и, может, не знала каких-то определённых обстоятельств?.. Что-то было сказано про то, что она не пошла вместе с Роном? Ох, Молли ведь просто хотела отметить эту годовщину всей семьёй, а в итоге…       Этот взгляд убивает Гермиону. Медленно, но верно он пожирает её чувства и заставляет глаза краснеть.       Да, она сильная. Но даже она не может этого выдержать. За что он так с ней? Что она ему сделала? Вчерашний танец с Драко прошёл под дымкой алкоголя, тем более, ничего плохого за собой не принёс: она просто сказала что-то по его голос и всё. К тому же, к тому моменту времени, когда он приходил, Рон уже хлопнул дверью и никак не мог знать. Гарри и Джинни тоже не стали бы рассказывать о таком. Тем более, их мало что интересовало в тот момент кроме друг друга.       Так за что же он так с ней?       — Простите меня, мистер и миссис Уизли. — повторяет Гермиона, вставая из-за стола. Голос дрожит, а глаза заслоняет пелена слёз. — Мне… мне так жаль…       Она оглядывает присутствующих, кидая взгляд на большое дерево в глубине двора, под которым находится могила Фреда. Она не хочет делать этого, понимает, что это неправильно и некрасиво, что она не должна так поступать, но ноги сами несут её отсюда, из этого дома, с которым у девушки связана масса воспоминаний…       Гермиона выходит за калитку, а затем трансгрессирует, не пройдя и двух шагов, носясь как можно дальше от этого места.       И дальше от него.