***
Шерлок посидел в кресле, отложил книгу, задумчиво покрутил в пальцах сотовый. А потом решительно поднялся в спальню, улегся рядом с Джоном и потряс его за плечо. — Ты чего? Что случилось? — промычал тот. — Ничего особенного. Ты хочешь пойти в кино? Там темно и можно целоваться на задних рядах. Хочешь? Джон помахал рукой у себя перед лицом, но оказалось, что он не спит и это не галлюцинация. — Угу, хочу, — промычал он. Потом прыснул в подушку. — Изверг. — Почему это я сразу изверг? — недовольно хмыкнул Шерлок, положив телефон на тумбочку. — Мне сказали, что это романтично. Значит, послезавтра пойдем. Закажешь билеты, ладно? А ты уже почти совсем проснулся. — Угу. Относительно. Блестящая дедукция. — Джон продрал глаза и посмотрел на силуэт с растрепанной шевелюрой. — А что, есть еще какие-то предложения? — Еще два. Нет, три. Третьим будет — выпить чаю. — Посреди ночи? У нас молоко есть. А первые два? — Джон полусонно принялся стаскивать с Шерлока халат. — Ну, второе ты и так уже понял, — Шерлок энергично принялся помогать разоблачать себя. — А первое предложение я тебе озвучу… например, в день открытия Олимпиады... если все сложится так, как я загадал.***
С утра, после завтрака Джон занервничал. Время приближалось к одиннадцати, должен был прийти клиент, а сколько он просидит у них? Шерлок почувствовал, куда ветер дует, и начал издалека. — Если дело окажется интересным, придется побегать днем — на вечер у меня были планы. — Ты же прекрасно знаешь, что мне на работу — я боюсь, что и со Стэкером не высижу, сколько потребуется, — Джон несколько виновато посмотрел на недовольную физиономию Шерлока. — Вечером я собирался встретиться с Эртоном… мы договорились. Так что… — Я могу, конечно, позвонить Саре… — начал Джон. — Скажи ей, что ты увольняешься, — небрежно промолвил Шерлок с совершенно невозмутимым выражением лица. Джон как-то уже подзабыл шутку доктора, поэтому воспринял заявление Шерлока, как и любое его безапелляционное. — Да? Это кто ж так решил? — Я так решил. Я что, не имею права? «Прямо хоть конфетку ему предлагай», — усмехнулся про себя Джон. — Ты бы хоть изложил аргументы, что ли. Для приличия. — Легко. — Шерлок зачем-то обнялся со скрипкой. — Зачем тебе туда ходить? Денег нам хватает. У нас давно уже общий бюджет, если ты не заметил. И расследования приносят нам гораздо больший доход, чем твоя клиника. Это раз. — Он дернул струну. — Заметил, — сказал Джон и опустился на диван, потому что вспомнил разговор с Эртоном. Общего бюджета и у иных супругов нет. — Твоя клиника и эти дежурства всегда невовремя — вот как сейчас. Это два. — Другая струна тренькнула. — Третье — мне не нравится, что ты работаешь под началом своей бывшей. «Если он меня просто потащит без предупреждения в регистрационную контору, я упираться не буду», — подумал Джон, чувствуя, что в груди у него тоже что-то такое «тренькает» вслед за струнами. — И четвертое — в конце концов, твои дежурства мешают нам ходить в кино тогда, когда мы этого хотим. Ты же хотел в кино, помнишь? На лице Джона расцвела широкая, счастливая и немного глуповатая улыбка. — Слушай… кхм… поцелуй меня, а? Шерлок, отложив скрипку, довольно ухмыльнулся, не спеша встал с кресла и подошел к дивану. — Пожалуйста, — сказал он, наклоняясь. «А, может, самому его… туда потащить?» — промелькнула более или менее связная мысль, прежде чем Джон запустил пятерни в волосы Шерлока, чтобы не дать тому отстраниться слишком рано. — Черт, — пробормотал он, отдышавшись. — Ты меня убедил. Но мне все равно надо съездить в клинику и написать заявление. — Нет уж, напишешь завтра, а то они тебя припрягут — хотя бы сегодня отдежурить. Позвони, скажи, что не выйдешь. И вообще, нам некогда, у нас клиент вот-вот придет. — А? — переспросил Джон. — Уф! Я сейчас… — Он взял телефон. — Не смотри… — Он чуть не прыснул. — Я с бывшей разговариваю. — Не буду смотреть, буду подслушивать, — рассмеялся Шерлок и довольно развалился в кресле. — Скажи ей — мы так решили. — Сара, привет… — начал Джон, пытаясь вернуть голосу нормальное звучание. — Извини… я сегодня никак не могу. Ну, как всегда, да… И вообще, я завтра приеду и напишу заявление об уходе. — На том конце повисло молчание. — Эй, алло? Нет, это было общее решение. Нет, вот это я ему передавать не буду. Это вообще не то, о чем ты думаешь. В общем, до завтра… Пока. — Какую гадость она мне просила передать? — Почему же сразу гадость? — удивился Джон. — Пожелала счастья в личной жизни. — И тут он соврал, потому что Сара спрашивала, не сделал ли Шерлок ему, часом, предложения? — Хм. Главное, учти, что завтра я пойду туда с тобой и буду ждать у ворот — чтобы у тебя не возникло желания задержаться...***
Стэкер пришел без опоздания — лишь немногим раньше одиннадцати. Шерлок его вживую видел впервые, а Джон смог лучше рассмотреть при свете дня. Увы, Шерлоку особо нечем было блеснуть — многое о тренере они вчера прочитали в сети. Он был хроническим холостяком, выглядел лучше и моложе своих сорока шести лет, на здоровье — на врачебный взгляд Джона — не жаловался, а на разочарованный взгляд Шерлока — не курил. Костюмы он носить явно не привык, судя по выбору рубашки и галстука — надел просто для приличия, а сам привык совсем к другой одежде. Но часы на руке говорили о деньгах, и обувь — обувь дорогая, хотя и не особо модный бренд. — Извините, что не смогли выслушать вас вчера, — сказал Джон, пожимая Стэкеру руку и усаживая в кресло лицом к окну. Шерлок только изобразил губами некоторое подобие улыбки. — Рассказывайте, мистер Стэкер. Вас привела к нам смерть Каррингтона или что-то иное? — Ральф умер почти две недели тому назад, — сказал Стэкер. — Это должна была быть уже третья наша Олимпиада. Вы, наверное, читали, что он собирался оставить большой спорт и готовился уйти золотым призером, чтобы закрепить свой прошлый результат. — Давайте считать, что мы ничего не знаем. В Интернете пишут столько чуши, что опираться на эти сведения я не стал бы. Рассказывайте подробно. Раз вы тут, я так полагаю, вас что-то не устраивает в заключении врачей или дознавателей? Его смерть была признана естественной, как я понимаю? — Ральфу стало плохо вечером в баре. Он пошел с кем-то выпить, но без меня… Мне позвонили уже после полуночи и сообщили, что он скончался. В баре ему стало плохо — он потерял сознание, а потом перестал дышать. Среди посетителей врачей не оказалось, но пока скорая ехала, там пытались делать ему искусственное дыхание и массаж сердца… — И что показало вскрытие? — спросил Джон. — Острый панкреатит и… в заключении было сказано, что это панкреатическая кома. — Он до этого жаловался на здоровье? Вот так всерьез? Панкреатит в конце концов не возникает за вечер. Он много пил? Это вообще норма для спортсмена его уровня во время подготовки к Олимпиаде — пить в баре? — Джон продолжал наседать с вопросами. — Он мог себе позволить немного, — ответил Стэкер, — я уверен, что и в тот вечер он выпил совсем немного — чисто символически. У Ральфа были проблемы со здоровьем, но про это никто не знал, кроме его эндокринолога и меня. У него не так давно нашли диабет. Среди спортсменов есть диабетики — не все виды спорта противопоказаны при этой болезни. — Он принимал таблетки? — спросил Шерлок. — Диета? Что значит — не так давно? Его желание уйти из спорта было связано с этим? — Ральф колол себе инсулин трижды в день, за пятнадцать минут до еды. У него начались некоторые проблемы с весом, но он и так постоянно соблюдал диету, поэтому он сел на инсулин. — То есть, он вообще не пытался пить таблетки? — удивился Шерлок. — Сразу начал использовать инсулин? Хм. Даже я понимаю, что это ненормально. Кто его эндокринолог? Это он ему такое посоветовал, или ваш Ральф поступал вопреки советам врача? — Доктор Филипс настаивал, конечно, на нормальном лечении, но Ральф уперся. До игр оставалось все меньше времени, и он дожал врача, — Стэкер упорно разглядывал свои руки. — Ральф обещал… потом сразу лечь в госпиталь. — А когда ему диагностировали диабет? — спросил Джон, разглядывая посетителя. Совершенно ничем не примечательный тип — не урод, конечно, но какой-то тусклый, невыразительный. — Месяца четыре тому назад. — Если там не было врачей, то, конечно, никто бы не смог определить гипогликемическую кому, — сказал Джон. — Но ведь это мог быть несчастный случай. Мистер Каррингтон мог что-то напутать с инсулином, не поесть нормально, выпить лишнего. — Дело в том, что он скрывал от всех, как я уже сказал, проблемы со здоровьем. Он всегда был... дамским угодником, если вы понимаете, что я имею в виду. И считал, что если слухи про диабет пойдут, то это повредит ему в этом смысле. Ну, вы понимаете, диабет же дает осложнения определенного рода, и он боялся не столько импотенции, сколько слухов по этому поводу... Но я следил, старался следить, чтобы он не забывал сделать укол и поесть. Он не хотел измерять сахар при свидетелях, говорил, что ему достаточно симптомов, которые он ощущает. Зуд, сухость во рту... — Он пользовался ручками или готовил шприцы сам? — спросил Джон. — Шприцы, — ответил Стэкер. — Он делал укол утром дома, перед завтраком. Но потом ехал на тренировку, поэтому он держал у меня в офисе при конюшне запас шприцов и ампулы. Но обычно он утром, приезжая, привозил уже заряженный шприц на день и отдавал мне. Потом улучал момент перед ланчем и незаметно делал укол в живот. Зря я пошел у него на поводу — не надо было скрывать. — Что же, он вообще уровень сахара не измерял? — недоумевал Джон. — Хотя бы дома должен был. — Значит, кроме утреннего, шприцы хранились у вас? Где именно вы их хранили? — спросил Шерлок. — Измерял. Натощак было двенадцать единиц... Когда не забывал про уколы — держалось на уровне пяти-шести. Я хранил запас в сейфе, но те, что он приносил мне утром — обычно держал просто во внутреннем кармане. Он ведь для того мне и отдавал его, чтобы не надо было тратить время на то, чтобы забрать шприц, наполнить — быстро сделал укол и все. Иногда он забывал приготовить шприц заранее, тогда я шел в офис и там наполнял ему шприц сам. — Вы сказали «те»? — переспросил Шерлок. — Он отдавал вам несколько? — Да, и на вечер тоже — ведь иногда тренировки затягивались. Мистер Холмс, помогите... Понимаете... он был моим другом на протяжении четверти века. Джон подумал, что занятные были друзья — блестящий спортсмен, знаменитость, бабник — и его тихий, незаметный тренер — пусть и отличный профессионал, раз воспитал олимпийского чемпиона. — Мы понимаем, — кивнул Шерлок, — а еще понимаем, что у вас по логике не было поводов желать его смерти. И дело тут не в сантиментах. — Нет, что вы... дело и в сантиментах, как вы говорите, тоже. Он очень не хотел, чтобы правда про диабет выплыла. И я растерялся — когда сделали вскрытие и ничего не сказали про диабет, я не знал, что и думать. Вдруг диабета не было, а он колол инсулин? И из-за этого... а я молчу... и в полиции не сказал ничего... В тот день Ральф не забыл шприцы. Я забрал их, они были у меня в пиджаке... потом я отдал ему один, он сделал укол ровно в полдень — первый был утром, в семь. Вечером он собирался уколоться перед ужином, около семи, как обычно. Я этого уже не видел. — При вскрытии вам никто не определит инсулиновый шок, — сказал Джон. — А если про диабет никто ничего не знал — тем более. Сахар несколько ниже нормы, ну так не поел. Зато панкреатит дает очень выразительную картину. — Он никогда не жаловался ни на поджелудочную, ни на что подобное вообще — он и про диабет-то узнал случайно. Начался зуд... ну, вы понимаете, доктор?... и он решил, что подхватил что-то — он не всегда пользовался презервативами. К своему врачу пойти постеснялся и пошел к анонимному венерологу. Там сделали анализы и сказали, что ничего такого, но вот сахар... и тогда он пришел ко мне. Он мало кому доверял, хотя казалось, что он очень открытый человек, весь на виду. — А вы уверены, что Каррингтон больше никому не говорил про свой диабет? Например, какой-нибудь очередной подружке? — спросил Шерлок. — Подружке — ни за что! Я совершенно уверен! Именно этого он и боялся как огня. Что пойдут слухи... вы же понимаете, диабетики часто страдают понижением потенции, а он очень гордился своей славой плейбоя. Даже врач команды ничего не знал. Только я и его эндокринолог. Ральф был немного бесшабашным... но при этом очень недоверчивым. Я понимаю, что все это звучит странно... — Тогда ваше дело плохо, мистер Стэкер, — сказал Шерлок и довольно потер ладони. — Да что уж хорошего... Простите, а чему вы так рады, мистер Холмс? — Шерлок радуется интересному случаю, не обращайте внимания, — сказал Джон. — Но вы должны понимать, что если вы настаиваете на том, что ваш друг был убит, то вы — первый подозреваемый. И вы же в полицию-то не пошли. Стэкер сидел, подавшись вперед и опираясь локтями о колени. Он посматривал то на Джона, то на Шерлока исподлобья — и, судя по взглядам, все больше раскисал. — Да, я понимаю... потому и пришел к вам. Шприц был у меня, но ведь никакого яда в крови не нашли. Полицейские все же приходили, и я утаил от них факты — о болезни Ральфа. Я не хочу, чтобы меня арестовали, особенно перед Олимпиадой. У меня есть и другие подопечные, конечно, они не претендуют на золото, но я же отвечаю за них и не хочу подводить... и к тому же Ральф не хотел, чтобы о его болезни стало известно, но все же мне не дает покоя вопрос — почему он умер?! Почему?! Он каждый день делал эти уколы, я старался напомнить ему... Он сделал укол вовремя в ту пятницу! — Очень просто, — сказал Шерлок. — Зачем нужен яд, когда есть инсулин? — Но инсулин был ему полезен! — от волнения Стэкер забыл, что в комнате находится еще и врач. — У него был очень высокий уровень сахара, это действительно так, мистер Холмс! Он не мог бы тренироваться без этих уколов. Он сделал инъекцию утром — я спросил его, когда он приехал. Я... старался контролировать, как мог... он сделал укол днем на моих глазах. Когда мы закончили около шести — он сказал, что поедет в бар, звал меня с собой, но у меня были дела в офисе, и потом назначена встреча на вечер... и я напомнил ему перед тем, как он уехал, чтобы не забыл перед ужином сделать уколы. Он засмеялся, обозвал меня нянькой... но сказал, что не забудет. Он забрал у меня шприцы и уехал. И больше я не видел его живым... Если бы он сделал лишний укол... но он не делал, я гарантирую: он весь день был у меня на виду, а в баре... алкоголя в его крови было не очень много. Бармен сказал, что он выпил две порции водки по пятьдесят граммов. Он мог иногда... и он собирался поужинать после этого. Джон переглянулся с другом. — А Ральф вообще любил водку? — спросил он. — Или в тот раз такой выбор спиртного был исключением? — И, кстати, вы ведь должны хорошо помнить тот день — какая была погода? Жарко? — добавил Шерлок, соединяя кончики пальцев вместе. — Погода... Он вообще очень редко пил, и если уж что покрепче, то виски — и обязательно разбавлял. Последние месяцы он не пил, насколько я знаю. И он был не из тех, кто заливает проблему алкоголем. Наоборот, он пил немного — и только под хорошее настроение. День был жарким, даже очень. Животных старались все время поставить в тень, но к вечеру стало, конечно, лучше. Думаю, когда он был в баре, ему уже не было так жарко, как днем. — У Каррингтона, кажется, была квартира в Лондоне? — уточнил Шерлок. — В Челси, если не ошибаюсь? И кому она отошла по завещанию? — По завещанию — нашей конюшне. У него не было родных. Я его душеприказчик. Он хотел написать завещание на меня. Он, собственно, составил его совсем недавно, когда вот узнал про болезнь, но я сказал, что мне не нравится эта идея, и я не хочу ничего слушать про его смерть... Уже после смерти юрист показал мне завещание. По нему все отошло конюшне, как организации. Я практически хозяин конюшни, еще два мелких акционера... Опережая ваши вопросы — у меня нет финансовых затруднений, и я гораздо богаче его. — Мне просто любопытно, — начал Джон, — а что ваше маленькое акционерное общество станет делать с этой квартирой? — Он хотел задать уже следующий вопрос, но Шерлок, чьи ладони перекочевали на подлокотники кресла, предостерегающе приподнял указательный палец. — Я не думал об этом. Вы простите меня, доктор, но мне пока тяжело туда ходить. Я был там один раз за это время, брал костюм для похорон... Думаю, мы ничего не станем делать с квартирой. Шерлок довольно ухмыльнулся. — Мы с вами свяжемся, мистер Стэкер. В самое ближайшее время. Мне нужны ключи от квартиры Каррингтона. — Да, конечно. Я пришлю вам их через час, — ответил клиент. — Простите, что не догадался взять с собой. Значит, вы беретесь за дело? Спасибо, мистер Холмс, доктор. Вот чек, я подумал... это задаток и на расходы, — он достал из кармана пиджака бумажник и вынул оттуда листок. — Думаю, этого пока достаточно? Чек попал в руки к Джону, он посмотрел на сумму, сглотнул и молча передал его Шерлоку. — Если понадобится... и вне зависимости от результатов, я готов как минимум удвоить, — поспешил пообещать Стэкер. — Я хочу знать, что случилось с моим другом. Если никто не виноват — я буду только рад. Но я хочу знать правду! — Поспешите с ключами, мистер Стэкер, — сказал Шерлок. Джон пожал клиенту руку и проводил до двери, а потом посмотрел на Шерлока. — Этот твой, банкир… как его тогда не раскорячило от пяти-то тысяч! — выдавил он из себя. — А этот… он что, миллионер? Там точно мне лишний ноль не померещился? — Не может же нам обоим померещиться. Ха, а ты говоришь — клиника! Так, Джон... узнай все про бар. И про его врача — тебе придется встретиться с ним. Спросишь его мнение... ну, ты сам сообразишь. Но сначала вместе поедем в тот бар.***
Джону пришлось переодеваться, потому что в баре «Сохо» действовал дресс-код. Бар начинал работать с полудня, немногочисленные посетители пока что терялись в полумраке большого зала. — Джон, как думаешь, вон тот бармен с рыжими усами — ирландец? — Откуда я знаю, пока он не начал говорить, — пожал плечами Уотсон. — А все рыжие автоматически становятся ирландцами? — Не все. Но мне нравятся рыжие — внушают доверие почему-то. Пошли, начнем с него. — Может, потому что Дебора в молодости была рыжей? — предположил Джон. — Давай с него начнем. Усы — это было сильно сказано. Скорее, усики и рыжая щетина, которая изображала наличие бородки. И вообще бармен был еще совсем молодым — вполне подходящим для такого заведения. — Что будете пить, джентльмены? — спросил он с характерным смягченным «эль». Из-под воротника рубашки у него посверкивала цепочка. — Есть хорошая водка? — спросил Шерлок. — Есть. «Svedka», «Absolut». «Smirnoff» у нас настоящий, из России. Простите, сэр, — обратился тут бармен к Джону. — Мне кажется, я видел вашу фотографию в сети. Вы ведь тот самый доктор Уотсон? — Вообще-то, да… Только тут «тот самый» скорее не я, а мой друг. Томас — судя по бейджику — уставился на Шерлока. — Н-да, вот что значит популярность, нас уже узнают в барах. Тогда водку не обязательно. Давайте виски. Томас, вы работаете тут каждый вечер? Собственно, мы ищем человека, который работал в тот вечер, когда тут умер жокей. Томаса расперло от гордости. Значит, работал — и прямо жаждал поделиться сведениями. — Работал, — ответил он, наливая обоим виски. — Я понимаю, про кого вы говорите, но только он подсел к моему напарнику — чуть дальше. Но кое-что я видел. — Отлично. Вы раньше видели его в этом баре? Он был завсегдатаем, или пришел впервые? — Иногда заходил. Нечасто, но обычно мы запоминаем повторяющиеся лица. Раньше он даже чаще к нам наведывался, а потом вдруг пропал. Но мы тут знали, что он известный спортсмен. Наверное, тренировался усиленно перед Олимпиадой — поэтому и стал реже появляться. — Он бывал один или с кем-то? Приятели? Девушки? — С девушками я его тут не видел ни разу. Всегда с мужчинами. И в тот вечер он тоже был с мужчиной. — Опишите его, Томас. Молодой, старый? Вы его видели хоть раз до того вечера? — Так бы я его, конечно, не запомнил, но из-за несчастья… Он же скорую вызывал. Напугался — трясся весь. Особенно когда.. как его звали-то? — Каррингтон, — подсказал Джон. — Да, когда мистеру Каррингтону один из посетителей стал делать искусственное дыхание. — То есть, помощь оказывал кто-то другой, не спутник жокея? Очень интересно... а спутник — что можете вспомнить о нем? Подумайте, Томас? Внешность, возраст... — Молодой. Ростом как доктор Уотсон. Волосы темные. На глаза я не обращал внимания — не до того было. Вот нос его запомнил. Такой заметный нос, выдающийся, — усмехнулся Томас. — Как у французского актера, который еще в «Багровых реках» снимался. Они пришли, сели за стойку. Мой напарник их обслужил. Пили они водку, кстати. Пропустили по одной, потом решили повторить. Я на них особо внимания не обращал — у меня тут свои клиенты сидели. А потом вдруг раздался грохот — упал табурет. Я тогда уже посмотрел, а мистер Каррингтон лежит на полу. Его приятель сразу кинулся к нему, потом стал звать на помощь, вытащил телефон, стал звонить. Менеджер наш стал просить остальных, чтобы не толклись. Когда тот, второй, носатый, закричал, что мистер Каррингтон не дышит, один из посетителей стал пытаться… реанимировать? — Томас посмотрел на Джона. Тот кивнул. — Так... а не заметили, сколько времени прошло между моментом, когда они пришли, и его обмороком? И еще — они все время сидели вместе? Никто их них не вставал, не выходил? — А вот погодите, мистер Холмс. Я сейчас позвоню кое-кому. — Бармен достал из кармана телефон. — Слушай, Пол, — сказал он в трубку, — меня тут спрашивают насчет того жокея, который у нас тут загнулся две недели назад. Нет, не полиция — Шерлок Холмс. — Тут Томас прикрыл телефон ладонью. — Пол там в шоке и спрашивает, не хотите ли вы с ним поговорить лично? — Это тот бармен, что обслуживал их? — Он самый. Вообще он не так уж далеко отсюда живет. — Прекрасно, мы поговорим с ним чуть позже. А пока с вами. Томас, напрягитесь. Не выходил ли один из них из бара? Вы должны были все время краем глаза видеть их. Хоть вас и не интересуют скачки, но вы ведь профессионал, так? Вы следите за посетителями автоматически. Постарайтесь вспомнить, как развивались события с самого их появления в баре. А ваш напарник пусть пока подходит сюда, у нас будут вопросы к нему. — Минуту, — Томас опять вернулся к разговору с Полом. — Слушай, ты давай подгребай сюда, ага. Давай, быстро… Мне, конечно, хотелось бы загрести себе всю славу, — усмехнулся парень, — но я мало что видел. Кажется, Каррингтон выходил в туалет. Мне кажется, что в какой-то момент носатый сидел один. — Этот носатый — он, получается, раньше тут не бывал? А потом, когда все произошло, куда он девался? Ведь когда приехала полиция — его уже не было, так? — Не было. Точно, не было. На соседний табурет взгромоздился тучный мужчина, и Томас виновато посмотрел на них. — Может быть, вы пока присядете за столик? А куда деваться? Забрав свои бокалы, они сели за столик — поближе к барной стойке. — Подозреваешь гипогликемическую кому, коллега? — спросил Джон. — Ну, версию с панкреатитом теперь уже не проверить — тело кремировали. Но совпадение, конечно, слишком странное, — Шерлок задумчиво покрутил бокал. — Так что имея тайный диабет в анамнезе, примем версию про инсулиновую кому. Тем более симптомы ведь похожи, так? Для тупого полицейского врача — есть шанс спутать? — Почему же полицейский врач окажется обязательно тупым? — возразил Джон. — Труп к нему попал далеко не сразу — к тому времени в организме уже практически не осталось никаких следов, которые бы указывали на инсулиновый шок. Смерть наступила быстро, никаких врачебных наблюдений не велось. А вот поджелудочная дала очень красноречивую картину. — Потому что полицейские — тупые по определению. За некоторым исключением — хорошо. Но эксперты там... ладно, ладно. Не в этом дело. Скажи, а водка может сильно понизить уровень глюкозы? — Может. И потом Каррингтон приехал в бар сразу после тренировки, он был уставшим. Это могло усугубить. — Угу. А скажи мне, если бы, предположим, человек ввел себе инсулин, но на самом деле то был бы не инсулин, а какие-то витамины... я хочу сказать — он понял бы, что лекарство не получил? Что уровень сахара остался высоким? Не меряя его? По симптомам? Допустим, он бы пропустил дневной укол — он это заметил бы по состоянию? — В принципе — да. Повышается температура кожи, она становится сухой. Хочется пить, во рту тоже сухость. Если не пить, то состояние начинает ухудшаться. Это где-то одиннадцать единиц — или с небольшим. — Но интенсивная нагрузка на тренировке могла повлиять, и уровень сахара снизился бы, скажем, до десяти единиц и без инсулина? — уточнил Шерлок. Джон кивнул. — Некоторые недоделанные культуристы употребляют инсулин кратковременного действия вместо стероидов. И после тренировки у них уровень глюкозы нормализуется сам. — Стоп, это еще что за ерунда? Они понижают уровень глюкозы в крови, а потом понижают его еще сильнее нагрузкой? Что им это дает? — Они делают вот что: принимают много углеводов накануне тренировки, потом еще подзаправлются — чаще всего это растворы глюкозы и фруктозы. Когда они потом принимают инсулин, тот начинает перебрасывать сахар в мышечные клетки. — Ага... понял. Погоди... Так. Где этот Пол — или как его там? Я хочу знать, кто заказывал водку. И еще, Джон, мне надо, чтобы ты поговорил с эндокринологом этого дурака. Узнай у него, насколько Каррингтон сам умел разбираться в своем состоянии. Мог ли определить навскидку, какой у него уровень глюкозы, или все-таки нет. Только не дави на него, ок? Так, между делом... — Если он станет со мной разговаривать на эту тему. Но через Стэкера, думаю, это можно устроить. А вот и Пол… Томас подвел к их столику своего приятеля — симпатичного парня, прямо ходячую барную вывеску для привлечения клиентуры. — Здравствуйте, джентльмены! — он широко улыбнулся. — У меня просто слов нет… Слова, видимо, правда, кончились. — Садитесь, Пол, — пригласил Джон. — Томас мне сказал, что вас интересует тот случай, мистер Холмс? — Интересует, — подтвердил Шерлок. — Расскажите все, что вы запомнили — все, что угодно, самые мелкие детали. — В общем, дело было так. Пришел мистер Каррингтон с каким-то парнем. Да, я знал, что это за посетитель — что олимпийский чемпион, жокей, и все такое. Парня того я раньше тут не видел. Описать внешность? Темные волосы, большой нос, но вообще он не был уродом, ничего так — нормальный. Ростом такой же, как и чемпион. Худее немного. Они сели у стойки, парень спросил, что мистер Каррингтон будет пить, и предложил взять по пятьдесят водки. Мистер Каррингтон согласился. Они выпили. Я не прислушивался к разговору специально, у меня еще клиенты были, но вроде бы они говорили о серебре — может, шансы на медали обсуждали? Потом мистер Каррингтон вышел в туалет. Точно туда — я проследил его взглядом. Отсутствовал он минут десять. Потом, когда он вернулся, они заказали еще по пятьдесят. — А дальше, пожалуйста, попытайтесь описать все как можно более точно, — попросил Джон. — Нас очень интересует, как менялось состояние Каррингтона. — Я еще подумал, что его слишком быстро развезло, — признался Пол. — Но, конечно, сто граммов водки даже на голодный желудок и за такое короткое время не всякого доведут до того, что язык начнет заплетаться. А его приятель еще сказал ему об этом: «как, мол, тебя накрыло-то быстро». — Каррингтон его называл по имени? — перебил Шерлок. — Если и называл, то я не расслышал. Потом мистер Каррингтон еще промямлил, что надо срочно что-то заказать поесть, а сам уже сидел бледный, и на лбу у него пот выступил, хотя у нас кондиционеры хорошо работают. Потом он вдруг повалился на бок, упал с табурета на пол и задергался, как будто у него припадок. Парень кинулся к нему, стал развязывать галстук. В общем, началась суматоха. Скорую вызвали сразу, это точно. Этот парень еще поддерживал мистеру Каррингтону голову, а другой рукой полез за телефоном и сразу стал звонить. А дальше, наверное, вам Томас рассказывал. Рассказывая, Пол от волнения делал из салфетки что-то вроде оригами. — Тот парень когда ушел? — спросил Шерлок. — Как только скорая приехала, мистера Каррингтона погрузили на носилки и понесли, он сразу пошел за санитарами. Наверное, решил с ними в больницу ехать. — Что ж, спасибо, Пол, — сказал Джон, когда Шерлок кивнул, показывая, что у него вопросов больше нет. — Не за что. Эмм… можно попросить у вас автографы? — выпалил он, помявшись. — Ни в коем случае! — Шерлок, казалось, оторопел от такой наглости. — У доктора Уотсона можно, а мой почерк — это государственная тайна. Джон рассмеялся. — На чем расписаться? Мой почерк государственной тайной не является. Я на каждом рецепте автограф ставлю. Пол достал блокнот и ручку, Джон чиркнул ему пару слов. — Только не пишите у меня в блоге ничего по этому делу, — предупредил он. — Сразу удалю комментарий. — Нет-нет! Я же понимаю — расследование. — Ну, вот ты уже и автографы раздаешь, — хмыкнул Шерлок, когда они вышли на улицу. — Вовремя я тебя из клиники уволил. Когда они вернулись домой, миссис Хадсон передала им ключи от квартиры Каррингтона, которые оставил, как и обещал, Стэкер. — На квартиру сегодня или завтра? — уточнил Джон. — Завтра. Сегодня мне нужно будет кое-что уточнить по поводу тренера, да и вечером встреча с Эртоном. — Ок, тогда я найду, чем себя занять на вечер.***
Шерлок соврал, что у него на вечер была договоренность о встрече. Может быть, он и съязвил бы в другое время по поводу того, что у Джона вдруг проснулись родственные чувства и он решил навестить сестру, но сейчас ему это было только на руку. Так что, оставшись один, он позвонил Леону. — Добрый вечер, доктор, — поздоровался он вполне спокойно. — Мы можем сегодня встретиться и поговорить? — Можем, мистер... средний. Приезжайте через час после него и ждите в приемной. Простите, сейчас я разговаривать не могу. — То есть в девять? Хорошо, — покладисто — до зубовного скрежета — согласился Шерлок. Опять час на брата — замечательные сеансы, что и говорить! Какого черта Джону приспичило именно сегодня встречаться с сестрой? Шерлок час терзал бедный инструмент, так что миссис Хадсон не выдержала и заглянула к нему, спросив, не поссорились ли ее мальчики. Накрученный до предела, Шерлок в девять уже сидел в приемной. — Входите, Холмс, — пригласил Леон, выглядывая из кабинета. — Прошу меня простить, я был не один во время вашего звонка. Присаживайтесь. Что вас привело? Шерлок посмотрел на кресло, усмехнулся и сел. — Объясните мне… пожалуйста, — прибавил он, и угол рта его дернулся, — что происходит с Майкрофтом? Кстати, где он? Опять спит? — Спит. Но вы можете и не понижать голос, он вас не услышит, если, конечно, вы не станете кричать «помогите». Тогда, действительно, есть вероятность, что он проснется. — Вы не ответили на мой вопрос, доктор, — сказал Шерлок еще тише. — На который? Что с ним происходит, где он, и не спит ли? Да, он спит. Ах да — где. В соседней комнате. Хотите взглянуть? — На первый, — но услышав, что он может посмотреть на брата, Шерлок тут же вскочил с кресла и указал на ширму. — Там? — На первый ответил как раз. Что с ним происходит — он спит. Там, прошу вас. Шерлок открыл дверь и заглянул в маленькую затемненную комнату. На кушетке спокойно спал Майкрофт. Почему-то от этого зрелища стало жутко, и хотя кушетка не напоминала больничную койку, он вспомнил о Торонто. — Если просто разговаривать — он не услышит, даже вас, — сказал Леон, подчеркнув это «даже». Иногда Шерлоку удавались особенно цветистые любезные фразы. — Вы не могли бы, если вас не затруднит, перестать надо мной издеваться, доктор Эртон? — Я и не собирался, кстати. Если он сейчас и может услышать хоть кого-то, кроме меня, то только вас, и только если вы будете обращаться непосредственно к нему и звать на помощь. Но вы второй раз приходите ко мне заранее настроенным враждебно. Мне это не нравится. — Прошу прощения, доктор, — почти пропел Шерлок и поклонился. — Разумеется, вы правы: мне стоит знать свое место. Лестрейд, конечно, в курсе, что происходит с Майкрофтом. И я уверен, что и Джон — тоже, хотя он вчера просто виртуозно мне врал. Такой талант пропадает. Хотя я не в претензии ни к Лестрейду, ни к Джону. Я уверен, что вы с ним разговаривали как с коллегой, и тот теперь связан врачебной тайной. Но, может быть, вы будете так любезны и объясните мне — я все-таки отдаленно прихожусь Майкрофту родственником — что, черт возьми, с ним творится такое? — последнюю фразу он прошипел сквозь зубы. — О, я наводил справки о вашем друге, — спокойно ответил Леон. — Он умеет хранить врачебную тайну, несомненно. Вообще чудесный человек. Жаль, что он не психиатр, я бы его взял ассистентом. Как у вас с памятью, мистер Холмс? Помнится, я уже объяснял вам, что творится с вашим братом. Ничего нового не случилось. — Я не жалуюсь на память. Вы сказали мне, что четырнадцать лет тому назад из-за моего поведения у моего брата начались серьезные проблемы — вы не уточнили, какие именно — и вы… поработали с ним — опять же, не сказали, что это было. Джон вчера фактически повторил мне ваши слова про стрессы, про перемены к лучшему, про ожидание катастрофы… Но я никогда не поверю, что Майкрофт не может с этим разобраться сам. Я могу поверить в стрессы. Был очень сильный, связанный с Лестрейдом. Он это преодолел. И, кажется, счастливее итога трудно себе представить. У Майкрофта был стресс, связанный с сыном… Вы сказали мне, чтобы я дал почувствовать брату, что мы — одна семья. Только почему-то ему становится от этого хуже. Шерлок, как загипнотизированный, опять уставился на брата. — С чего вы взяли, что ему становится хуже? — спросил Эртон. — Вы все делаете правильно, и вы правы, опять же, что он может и должен справиться с ситуацией сам. Ваш брат — совершенно уникальный человек, мистер Холмс. Очень сильный мозг, редчайший. Конечно, он справится, с вашей помощью в том числе. Ничего непредвиденного не происходит. Ему и сеансы наши нужны только потому, что организм должен иногда отдыхать. Кстати, я не предупредил вчера доктора Уотсона, что лучше не расспрашивать Майкрофта о происходящем на этих сеансах. Он не помнит, что спит. Ему кажется, что мы все два часа разговариваем. Шерлок наконец отошел от двери и сел в кресло. — С чего я взял? А почему он не спит?.. Если спит, то… Вы говорите — мозг. Он ведет себя, как больной ребенок. Это, по-вашему, нормально, если речь идет о Майкрофте? — Он вцепился в подлокотники. — Слушайте, я не псих. Я не собираюсь ни о чем расспрашивать брата. У вас есть сигареты? Доктор поставил на стол пепельницу и положил рядом пачку сигарет и зажигалку. — Конечно, ненормально. Но, например, повышенная температура для организма — тоже ненормально. Но она помогает организму справиться с болезнью. Он не спит, потому что боится своих снов. Шерлок прикурил и жадно затянулся. — А что ему снится? Я слышал только о своем полете с крыши. — Немного успокоившись, он посмотрел на доктора. — Вы ничего не сказали о проблемах Майкрофта четырнадцать лет тому назад. И ничего не сказали о том, в чем именно заключалась ваша помощь. Судя по тому, что когда я опять стал соображать и увидел, что брата у меня как будто подменили, проблемы были — хуже некуда? — Знаете, в чем разница между Майкрофтом и вами в данном случае? Он мне доверяет, а вы нет. Поверьте, молодой человек, если бы в интересах Майкрофта было рассказать вам все это, я бы с этого начал. Я не садист, Шерлок. Мне вовсе не доставляет удовольствия вас дразнить. Я просто действую в интересах своего пациента. Понимаю ваше желание все понять... но будет лучше, если вы просто будете вести себя естественно. Говорю же — вы все делаете правильно. — Когда я веду себя естественно, мне чаще всего и говорят, что я псих. Я боюсь сделать что-то не то, отчего Майкрофту станет хуже. — Вы не псих, поверьте специалисту с именем и стажем. Вы такой, какой есть, и именно такого вас любит ваш брат. Так что ведите себя так, как ведете все это время, и все будет в порядке. Шерлок почти был готов капитулировать, но не признать это вслух, тем более что ему стало холодно — довольно противное ощущение. — Само собой? — переспросил он. — Вы хоть что-то Майкрофту говорите? Хоть что-то? Или просто помашете чем-то блестящим перед носом — и пусть себе спит? — Господь с вами, для чего размахивать? — удивился Леон. — Шаманство какое-то. Все это проще делается. Давайте покажу — заодно успокоитесь и перестанете зябнуть. Что вы так недоверчиво смотрите? Не верите, что и вас можно усыпить? — Так заметно, что мне холодно? — усмехнулся Шерлок. — Попробуйте. — Ну, не вы один тут гений в своем деле. У вас есть часы? Снимите с руки. Посмотрите на них. Сколько на циферблате? Шерлок, хмыкнув, сделал то, что велел док, и посмотрел, который час. — Девять сорок. — Хорошо. Положите их себе... сядьте на них, — усмехнулся Леон. — Цирк, — фыркнул Шерлок, но сел на часы, благо кресло было мягким. — Закройте глаза. И тут Леон положил ему руку на лоб. — Откройте глаза и посмотрите на часы… — услышал Шерлок голос доктора через секунду — так ему показалось, во всяком случае. Он открыл глаза, усмехнувшись, привстал и взял часы. — Не может быть. На часах было девять пятьдесят. — Правда, так не бывает, — он вдруг весело рассмеялся, как обычно смеялся только на пару с Джоном. — Такое ощущение, что вы в меня влили немного алкоголя. Тепло. — Вот то же и он чувствует, когда просыпается тут. Тепло, все в порядке. Жаль, конечно, что эти ощущения у него ненадолго — пока не выйдет за порог. Но он хоть немного отдыхает... Я даже не буду вам говорить, чтобы вы не нервничали так. Конечно, вы будете нервничать. Вы ведь любите его. Мне, правда, жаль, Шерлок. Я очень ему сочувствую. Но он должен справиться сам. Я мог бы поступить проще, поймите, опять что—то внушить ему... я могу, но нельзя вторгаться в такой разум, как у него. В прошлый раз у меня не было выбора, но сейчас выбор есть. И я уверен в Майкрофте и в вас — вы оба справитесь. — Я всегда любил Майкрофта. — Шерлок встал и посмотрел на дверь в соседнюю комнату. — Кажется, мне уже пора уходить… Спасибо, доктор. — Идите, мальчик, — мягко напутствовал док. — В следующий раз приходите без желания меня покусать, хорошо? — Вряд ли у меня опять возникнет такое желание, — Шерлок по-доброму усмехнулся. — Только не называйте меня «мальчик» — меня так даже мать не называет. Только брату можно. И, пожалуйста, из-за некоторого расположения к Джону не учите его этой штуке с часами. А то у него может возникнуть соблазн слишком часто ею пользоваться, чтобы меня заткнуть. — Не стану учить, — рассмеялся Леон. — Но действительно сожалею, что он отдал предпочтение хирургии, а не психиатрии, у него бы получилось, да. — Он взял листок, написал на нем что-то и заклеил в конверт. — Вскроете, когда доктор Уотсон позвонит мне при вас и скажет, что я был прав. Это не касается Майкрофта. И не гипноз, клянусь. Просто я тоже экстравагантный человек и люблю производить впечатление. — Хорошо, — удивленный Шерлок сунул конверт в карман пиджака. — А насчет психиатрии я Джону передам. До свидания, доктор.***
Джон долго раздумывал, чем задобрить Гарри, и купил торт. После развода и раздела имущества сестра переехала в квартиру на втором этаже в доме по Уайт-Лайон-стрит. Гарри открыла дверь, но так и осталась стоять на пороге — она, видимо, спала, но, кажется, не по причине возлияний, а просто — мало ли, по какой причине. — С ревизией пришел? — спросила она, протирая глаза. Дома она ходила в мешковатых джинсах и футболках со всякими провокационными надписями. На сей раз на груди было написано: «Ищешь сиськи? Обломись, чувак!» — Я просто так зашел, — сказал Джон, помимо воли глядя на надпись, и протянул вперед руку, защищаясь тортом. — Заходи! — фыркнула Гарри. Джон с облегчением констатировал, что она вроде бы выглядит неплохо — не похудела, цвет лица не испортился. — Чего это ты такой добрый сегодня? — спросила сестра, оборачиваясь на Джона в дверях маленькой гостиной. — Со своим поругался? — Нет, совсем нет. Даже наоборот. — Что там может быть наоборот? Садись, я пока чайник поставлю. Джон послушно сел и осмотрелся. Когда-то, разглядывая бывший телефон Гарри, Шерлок сделал вывод, что она пьет. Вообще-то, вывод правильный, но это если ограничиться отверстием для подзарядки. А царапины на корпусе объяснялись просто вечным бардаком у хозяйки в сумке, но в квартире у нее всегда был относительный порядок. Ее гостиная была похожа на гостиную, в отличие от их с Шерлоком. Черный чайник и черные чашки остались у Гарри на память о бывшей. Они вместе их покупали. Поставив поднос на столик, сестра бросила перед ним на пол подушку и уселась, скрестив длинные ноги. Ноги были хороши — они как-то компенсировали почти полное отсутствие бюста и задницы. — Рассказывай, давай, — добродушно предложила она, отковыривая ложечкой кусочек торта, — что там у вас, какие новости? — В общем, я завтра увольняюсь, — ответил Джон, тоже принимаясь за торт. — Мда? Давай-давай, рассказывай дальше, — подбодрила Гарри. — Решил окончательно стать частным сыщиком? — Получается так. Мне все равно приходится Шерлоку помогать, и я, если честно, с ног иногда валюсь. А он вроде обрастает клиентами все больше. — Погоди, сигареты возьму, — сказала Гарри, вставая. — Ты же не против? — Кури, — пожал плечами Джон. Вернувшись уже с зажженной сигаретой, Гарри поставила пепельницу рядом с собой на пол. — Еще немного, и твоего пробьет, — сказала она. — Не понял… — Чего не понял? Сделает тебе предложение. — Посмотрим, — улыбнулся Джон. — Мне уже вчера предсказали. — Что ж… Везунчики вы оба. Правда, случайно познакомился с мужиком — просто из-за жилья, и вот тебе. Мне бы так. — А у тебя как на личном фронте? — Да как сказать… — Гарри успешно чередовала затяжки, торт и чай. — Секс есть. С отношениями сложно. Но секс чумовой. — Верю,— кивнул Джон. — Ты хорошо выглядишь. — Я же в состоянии активной охоты, — усмехнулась Гарри. — А что с отношениями? Она не хочет ничего серьезного? — Да она замужем. — Как же тебя так угораздило? — невольно посочувствовал Джон. — Почему же угораздило? Муж в курсе, он не возражает. Она же не собирается от него уходить ко мне. Он, правда, все пытается соблазнить на тройничок, но мне как-то не хочется смотреть на его… части тела, и потом я сама с ней — мужик. Пошел он в задницу со своими фантазиями. — Мда… — Да я не переживаю. Это просто секс. Надоест мне с ней — найду другой вариант, может быть, даже повезет — как тебе. Просто после Клары мне пока не хочется ни с кем постоянных отношений. — Ты с ней после развода так и не виделась? — спросил Джон. — Нет, она пыталась звонить — зачем только, я не поняла. Не нравилось ей со мной — разбежались. — А зачем все-таки звонила? — Намекала, что жить нам вроде как некомфортно, но мы можем встречаться просто так. Плакалась, что у нее ни с кем такого хорошего секса не было, как со мной. Я ее послала. — Гарри затушила окурок. Джон только вздохнул. — Да перестань! — Сестра похлопала его по колену. — Хорошо, что ты зашел и рассказал, как дела. Не бойся, я твое семейное счастье не спугну. Мальчишка-то к вам заходит? — Он сейчас в Париже, с бабушкой. Каникулы начались. — О! Отлично отдыхает! А вы все, значит, в работе? Ты же, получается, тоже, раз клиника стала мешать? — Угу. Сегодня только клиент был — отвалил задаток с четырьмя нулями. Гарри присвистнула. — Что ты вообще на своей работе тогда делал? На пациенток пялился? Я бы на месте твоего Шерлока уже давно поставила вопрос ребром. Так что он молодец. Я его одобряю. — Я ему передам, — засмеялся Джон. — Сара сегодня тоже… пожелала нам семейного счастья. — Жалко, что она по мужикам, — мечтательно протянула Гарри. — Какая красивая женщина! Я бы за ней приударила, честное слово. — Увы, — усмехнулся Джон. — Да? Ты знаешь поговорку? Все они гетеро до первого буча. — Гарри! — Ой! Ты только не покрасней смотри! — Гарри покатилась со смеху. — Ну, к тебе-то это не относится! — Так и поговорка уже старая. А твой знает, куда ты пошел? Обычно он уже начинает тебя по телефону доставать. — Я полностью свободен до десяти вечера, — ответил Джон. — А ты вообще сегодня ужинал? — Нет… — Так чего ты мне мозги пудришь? — Гарри вскочила. — Надо было сразу сказать, что не ел нормально. Так, торт пока оставь. Сейчас я что-нибудь быстро приготовлю. Останешься на ужин? — Останусь. Издав довольное, но нечленораздельное мычание, сестра чуть не задушила его на радостях.***
Войдя в прихожую, Майкрофт сначала удивился, что никто к нему не вышел — по обыкновению. Потом услышал голоса с кухни. Шерлок. Пройдя немного по коридору, Холмс-старший приостановился: голос Грегори звучал раздраженно. — А я тебе говорю: твои коллеги лопухнулись! — заявил Шерлок. — Хорошо, хорошо, лопухнулись, ради бога. А что ты от меня теперь хочешь? Тело кремировано. — Вот именно, и кто позволил кремировать тело, когда я на него даже не взглянул? — Побойся бога, Шерлок! — Грегори повысил голос. — Две недели прошло. Смерть была признана естественной. По-твоему, надо было подержать его в морге пару недель на всякий случай, вдруг ты заинтересуешься? — Почему ко мне сразу не обратились? — Знаешь что, ко мне тоже не обратились! Я вообще знаю об этом деле только то, что по ящику показывали. Ну, умер человек, да, жалко, тем более — знаменитый спортсмен. Но все, знаешь ли, умирают. Криминала не было. — Это твои тупые коллеги решили, что криминала не было! А теперь я должен… — Ничего ты не должен! — Лестрейд в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Хочешь расследовать — вперед. Я тут при чем? Нужна помощь — так и скажи. А если ты просто тянешь время до прихода Майкрофта, то посмотри пока телевизор, а он уже скоро придет. — Я не понял: ты со мной разговаривать не хочешь? — Разговаривать — запросто. Хочешь, расскажу, как дела у Майкла? А ругаться по поводу тупости полицейских не хочу, это вчерашний день, даже позавчерашний. Майкрофт решил, что самое время войти. На столе перед спорщиками стояли чашки с недопитым чаем и стояла корзинка с печеньем. — И как же дела у Майкла? — спросил он. — Привет! — Лестрейд вскочил со стула и подошел к нему. — Извини, я не слышал, как ты вошел. — Еще бы ты услышал, — для порядка поворчал Майкрофт, обнимая его. — О, боже! — простонал Шерлок — но тоже, для порядка. — Это тебя Майки научил? — поинтересовался Лестрейд, целуя супруга. — Майки сегодня не выйдет в сеть в одиннадцать. Они уговорили Дебору на пару с Патриком — и ребенку покажут Мулен Руж. Он звонил тебе, но у тебя телефон был выключен. — Черт, я выключил у Леона и забыл про это. — Майкрофт расстроился. — Мы заметили, — поддакнул Шерлок. — Не переживай, — сказал Грег, — с кем не бывает? — Со мной не бывает… Не бывало раньше, во всяком случае. — Не заводись, — миролюбиво промолвил Шерлок. — У нас есть что-то посущественней печенья? — спросил Майкрофт. — Ох… Сейчас. — Лестрейд метнулся к холодильнику. — Вот что значит — ребенка нет дома. Никто не приготовит петуха в апельсинах. Не рановато ли Майклу в варьете? — поинтересовался Майкрофт. — Я сразу позвонил Патрику, — ответил Грег. — У него там какой-то знакомый в оркестре. Патрик успокоил, что все шоу они смотреть не будут, а только покажут Майклу канкан, раз уж ему рассказывали о Лотреке. — И заодно танцовщиц за кулисами посмотрит? — вкрадчиво уточнил Холмс-старший. — Да брось ты! — усмехнулся Шерлок. — Что такого-то? Это даже не стриптиз! И тут отцы выказали стопроцентное единодушие. — Еще чего не хватало! — воскликнули они почти хором. Шерлок рассмеялся. — Откуда ты вообще знаешь, что там? — поинтересовался Майкрофт — В Лувре ты, получается, не был, а там побывал? — А ты, получается, наоборот? — Ну, поругайтесь еще по этому поводу, — упрекнул Лестрейд, включая пароварку. — Мы любя, — ответил Холмс-средний. — Майкрофт, ты или садись, или сходи уже — переоденься. У меня есть новости. — Да, конечно… Майкрофт сначала подошел к брату и чмокнул его в макушку, а потом отправился переодеваться. — Не нервничай так, — сказал тихо Шерлок инспектору. — Он заметит. О телефоне может забыть, но такое пока что видит. — Угу, — кивнул Грег. Когда Майкрофт вернулся в джинсах и пока еще не растянутой футболке, стол уже был накрыт. — Ты с нами будешь? — спросил Грег у Шерлока. — Нет, буду смотреть, как вы едите. — Так что за новости? — поинтересовался Майкрофт, пока Грегори раскладывал еду на три тарелки. — Джон решил уйти из клиники. А еще нам дали задаток в пятьдесят тысяч, — ответил Шерлок. — Ни хре... — начал Лестрейд. — Упс. Если бы мне дали такой задаток, я бы тоже… — Ничего подобного! Мы сначала решили, что ему пора увольняться, а потом нам дали такой задаток! — Вы взяли дело Каррингтона, — подытожил Майкрофт. — Угу. — Ну, Стэкер может себе позволить заплатить и больше. — Что ты о нем знаешь? — Немного. Не самый знатный род у отца, зато мать из двухсот семейств. В некоторой мере мезальянс, но она очень любила мужа. Трое детей — у твоего клиента две старшие сестры. Обе замужем. Сам он учился в Кембридже, но не закончил. С детства увлекался верховой ездой, вес не позволял выступать всерьез, однако он хороший тренер. Дружил с юности с жокеями. Родители дали ему денег — купить первую конюшню. Когда родители умерли — стал основным наследником. Ничего криминального, он младший сын — поздний, смерть родителей — была самая естественная, им было за восемьдесят. Сейчас ему принадлежит около двухсот самых породистых скакунов в Британии. Кроме того, в его конюшнях стоят лошади многих известных особ. Так что капитал он еще и сильно приумножил. Ну а сам до сих пор бредит спортом. Тренирует как любителей, так и профессионалов. Его ученики часто выигрывают и большие спортивные турниры, и коммерческие дерби… Тратит много денег на благотворительность, один из попечителей экологического фонда, Чарльз о нем высокого мнения. Говорят — спонсирует и сборную команду сам, но тут я не уверен. Надо проверять. Это навскидку, ты же понимаешь. Если нужны подробности — я завтра уточню. — Для «навскидку» это просто… ну скажи честно, ты наводил справки? — спросил Грег. — Ты меня недооцениваешь. Это я телефон забываю включать, а информацию помню… пока что. Шерлок открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но, поймав сердитый взгляд инспектора, замолчал, давая возможность брату поесть. — В принципе вкусно, — милостиво бросил он через какое—то время инспектору. — Но Джон готовит лучше. Майкрофт промокнул салфеткой губы, пряча улыбку. — И вообще — бросай ты уже эти диеты! Лестрейд, вот скажи ему — сколько можно уже? — У тебя больше нет вопросов по делу? — перебил Майкрофт. — Хотел бы, конечно, услышать про Каррингтона… — О нем я знаю еще меньше. Они знакомы со Стэкером с юности, почти ровесники, Каррингтон сирота, рос у холостого дяди, который тоже давно умер, с детства увлекался конным спортом, конкур всегда любил больше выездки. Не женат, и вообще был… несколько легкомыслен в отношениях с женщинами, но они от него оставались без ума. Так что — никаких претензий. Детей нет, во всяком случае — про них ничего не известно. Легко заводил приятелей, но ни с кем сильно не сближался. К молодым относился хорошо, не брюзжал, охотно делился опытом. Постоянной подруги не было никогда в жизни. Весной заявил, что уходит из спорта и эта Олимпиада станет для него последней. Возможно, он собирался стать тренером, как Стэкер. А, может быть, просто набивал себе цену, такой рекламный ход… Говорили, он набрал за полгода несколько лишних килограммов. В пределах нормы, но для жокея, конечно, критично, так что он старался придерживаться диеты. Когда он умер, кое—кто высказывал предположения, что он просто заморил себя голодом. Но это не соответствовало действительности. Кажется, отказала поджелудочная? И очень низкий уровень глюкозы в крови на момент смерти. Пожалуй — все, что я помню. Извини, я действительно не успел поинтересоваться, хотя ты вчера и говорил о нем… Если нужно… — Пока не нужно, — ответил Шерлок. — Я тебе позвоню, если что, ладно? — Это у нас называется знать еще меньше, — промолвил Грег. — Конечно, звони. Они заканчивали ужин, когда Шерлоку пришло сообщение, и он быстро набрал ответ. — Джон? — улыбнулся Холмс-старший. — Угу. Спрашивает, куда я пропал. Он сегодня навещал свою сестру. — Телефон опять запищал. — О! Его тоже накормили. Беспокоится, что я останусь голодным. На лице Майкрофта промелькнуло озабоченное выражение, и Лестрейд успел это заметить. Когда они проводили Шерлока, он спросил: — Ты из-за чего-то расстроился? — Да я подумал, что пока Джон работал, у него было время отдыхать от Шерлока, точнее от некоторых черт его характера. Не кончилось бы у него терпение. — Кажется, оно у него неиссякаемое, — промолвил Грег. — Хотел тебя сегодня встретить, но меня Шерлок перехватил. — Я бы не хотел… то есть, не мог бы ты не встречать меня после сеансов? Я себя чувствую от этого, как бы сказать… больным. Лестрейд внимательно посмотрел на него и кивнул. — Хорошо, не буду. — Только не обижайся… — И не собирался. Но хотя Майкрофт больше не упоминал об этом, у Лестрейда все же осталось впечатление, что тот весь вечер мысленно возвращался к их разговору и что-то прокручивал в уме.