Ночь с восьмого на девятое
Вечером Майкрофт тянул до последнего, не желая ложиться спать. Аргумент, что он выспался с утра, имел еще какую-то силу до часа ночи. Но когда стала накатывать дремота, а всегдашнее беспокойство отошло на задний план — ведь день вышел хорошим — Майкрофт все же сдался на уговоры и отправился в постель.
Когда он проснулся, рыдая у Грегори на плече, горящие цифры на электронных часах издевательски сообщили, что спал он чуть больше часа. Всего-то. Не имея сил пошевелиться и встать, парализованный страхом, Майкрофт сотрясался от рыданий, считая секунды, когда супруг проснется.
И, конечно, тот проснулся, обнял и принялся утешать, а Майкрофт прижимался к нему и чувствовал себя при этом полным ничтожеством.
— Замкнутый круг, — выдавил он из себя. — Нет никакого выхода. И не будет.
— Неправда, мы справимся, — шепнул Грег. — Не плачь, мой хороший.
А что он еще мог сказать?
— С чем, Грегори? С чем мы справимся? — Майкрофт не мог сдержать надрыв в голосе. — Вот это... эти сны — они все время. Я жду их или не жду — они приходят. Но самое ужасное не это. Самое ужасное сознавать, что есть лекарство — именно от этих снов. Но это — как наркотик, понимаешь? Я не могу позволить себе подсесть на наркотик. И не могу обойтись без него. Это тупик.
— Ты про Шерлока? Это не наркотик, это анестезия. — Грег понимал, что ему скоро придется уезжать, он ждал этого со страхом, но все-таки надеялся. И даже порой хотел уехать, чтобы скорее все разрешилось и Майкрофт перестал мучиться. — Что тебя пугает в этих снах? Что они как-то связаны с братом?
— Это утешает, конечно, что наркотик не сдуру, а от боли... Я сказал бы, что не связаны... но я не знаю. У меня все время ощущение, что я не вижу всех кусочков головоломки. Не знаю, как тебе объяснить, но это ощущение пугает меня даже больше, чем сон. Сон не пугает сам по себе, он приносит боль, отчаяние, но он не страшный. Страшно, что я не могу понять его природы. Страшно, что мне отказывает мозг. Я будто упираюсь в стену — и не могу ее пробить.
— Страшно, что мозг отказывает? То есть ты пугаешься своей беззащитности, получается? Твой мозг — твое оружие.
— Пугает любая деградация. Если я теряю способности к анализу — я вообще никто и никому не буду нужен. И очень большое искушение пользоваться этой, как ты говоришь, анестезией... тоже пугает... если я сдамся, то уже не выкарабкаюсь.
— Подожди. Ты всерьез считаешь, что твоей семье в тебе дорога способность к анализу? — не понял Грег.
— Я не смогу тебе объяснить... — Майкрофт наконец разжал руки и повалился на свою половину постели.
— Наверное, стоит попробовать. Я вроде не тупица. Местами… — Грег повернулся на бок и подпер голову рукой.
— Я тебя уже раздражаю, да?
— Что ты? — ласково усмехнулся Грег. — Я очень терпеливый хороший полицейский. Могу тебя так допрашивать до бесконечности.
— Полицейский, да, — ухватился Майкрофт за мысль. — Вот представь себе, что ты приходишь на работу и не можешь провести ни один допрос, не можешь раскрыть ни одно дело, ты не можешь больше работать и быть собой. Ни твоя семья, ни твои друзья не разлюбят тебя из-за этого, наоборот, они будут сочувствовать тебе. Но тебе будет от этого легче?
— Легче, может быть, не будет. Но давай уж откровенно — у меня останутся варианты: отдохнуть, потому что я явно зарапортовался, сменить занятие. Я тебе вовсе не предлагаю менять работу, но иногда наступает такой момент, когда любовь к работе начинает требовать жертв в виде необходимого отдыха.
— Дело не в любви к работе. И я не верю, что и ты думал бы о смене занятия для себя... и... Грегори, я не хочу тебя обижать... черт, вот знаешь, что еще угнетает? — Майкрофт сжал на секунду ладонями виски. — Я не могу говорить какие-то вещи... ну, любой человек не может всегда говорить все, что приходит ему в голову, чтобы не обидеть или не задеть собеседника... но я ловлю себя за язык в последний момент, и когда говорю с Шерлоком, и когда говорю с тобой. Кому я еще могу сказать что-то задевающее? Подчиненным?
— Тут вот в чем вопрос: считаешь ли ты любую критику или любое замечание задевающим? Когда человека что-то раздражает, а он молчит, это уже отдает страхами, тебе не кажется? — Грег тронул его за плечо.
— Нет, ты не понял. Я просто... ну, хорошо. Я вот только что готов был сказать тебе, что моя работа важнее работы инспектора полиции, и меня некем заменить в случае моего желания отдохнуть. Да, я знаю, что ты это понимаешь и сам, но ненормально мне это произносить. Я не могу объяснить Шерлоку, что его помощь стала для меня сродни наркотику, потому что из этого следует, что его помощь глобально приносит вред... практически ведет к смерти. И он лучше многих знает — что такое подсесть на наркотик и как трудно от него отказаться...
Лестрейду тоже пришлось сдержаться, чтобы не брякнуть ненароком: мол, Британия и раньше стояла без единственного в своем роде аналитика… Но у Холмсов некоторое тщеславие было общей чертой.
— Определенно, Майкрофт, Скотланд-Ярд не пострадает. Но вообще я ранее вел речь не о смене занятия для тебя, а о том, что ты работаешь на износ. А для кого? Но это риторический вопрос. Не можешь что-то объяснить Шерлоку, попроси об этом Джона. Шерлок его послушает.
— О, Господи. Джон-то при чем? — начал заводиться Майкрофт. — Дело не в том, что я не могу чего-то объяснить, этого еще мне не хватало для полноты счастья... дело в том, что такое вообще нельзя ему говорить, а я чуть не сказал позавчера. Я не могу сдерживаться — вот в чем беда. И усталость не при чем. Вчера был совершенно спокойный день, отдых, и вообще — все прекрасно. И сам видишь, что мы имеем в середине ночи.
— А сформулировать иначе нельзя? Обязательно употребить слово «наркотик»?
— Да я не о том, господи... найду я, как сформулировать, если мне надо будет. Ты не понимаешь? Вот я сказал тебе про инспектора, и ты обиделся, хоть и не говоришь об этом, или даже себе не признаешься. Однако твое «Скотланд-Ярд не пострадает» именно об этом говорит — мои слова тебя задели. И это я еще сказал их для примера. А сказал бы в сердцах? Я говорю не о том, что не могу сформулировать мысль. Пока еще я не дошел до этого, хотя, кто знает, что у меня впереди... но пока меня пугает то, что я теряю выдержку и скорость реакции. Я перестаю быть собой, понимаешь?
— Майкрофт, если бы у нас была в доме Библия, я бы мог прямо сейчас на ней принести присягу, что ничуть не обиделся на твои слова, — спокойно ответил Грег.
— Не надо Библии. Просто поменяй нас местами и представь, что ты мне сказал нечто похожее. Кстати, у нас дома есть Библия. Коран и Талмуд тоже есть.
— Что-то я не нахожу особых перемен в характере, — усмехнулся Грег, потянувшись к Майкрофту и чмокнув в лоб. — Как был язвой, так и остался.
— Вот-вот, потеряю разум — только язвительность и останется... Ладно, прости. Ты спи, я пойду поработаю. Все равно спать я уже не смогу.
Он сел на кровати и сунул ноги в тапочки.
— Майкрофт, что за глупости, а? — обратился Грег к его затылку. — Разум он потеряет…
— Ты видишь другую перспективу?
— Конечно. Все придет в норму. Станет даже лучше, чем было. С каких пор ты стал бояться стен?
— С тех пор, как перестал видеть выход... — Майкрофт так и не обернулся.
— А разве обязательно законопослушно искать выход? — поинтересовался Грег. — Стену можно пробить, сделать подкоп…
— Не искать, дорогой. Видеть. — Холмс встал и снял со стула халат. — Вот когда ты смотришь... ну, например, на сложную математическую задачу, ты должен ее решить — ты начинаешь искать решение и находишь его, потрудившись. А есть люди — специалисты, математики, гении, возможно, которые смотрят на задачу и видят ответ, возможно даже не всегда заранее отслеживая путь решения. Я слишком привык видеть ответы. А пробить... я пытаюсь пробить стену уже почти месяц. И единственное, что я понял — проще не пробивать. Проще остаться с этой стороны стены, снимая боль и устраняя желание пробиваться куда-то наркотиком.
Пока Грег в ступоре пытался найти внятный ответ, Майкрофт надел халат и ушел в кабинет. Тут уж стало не до сна. Грег тоже накинул халат, прокрался в дальний конец квартиры, возмутительно покурил в открытое окно гостиной, пользуясь расстоянием. Никотин помог хоть как-то сформулировать мысль.
— Это не наркотик, черт возьми! — заявил Грег, решительно входя в кабинет. — Это твой брат. А ты для Шерлока кто? Тоже наркотик?
— Скорее всего. И поэтому не могу себе позволить... — «разбить себе голову до смерти», хотел закончить он фразу, но не успел.
Замолчав, он вдруг схватился за горло, пытаясь вздохнуть. Даже при неярком освещении в кабинете было видно, как побелело его лицо. Ожидая второго обморока, Грег кинулся к нему, но это пугающее состояние длилось всего несколько секунд. Грег крепко держал Майкрофта за плечи, с облегчением слыша, как тот опять хрипло и судорожно задышал, как будто его вынули из петли.
— Не даю я тебе отдохнуть... Я громко кричал? — спросил он каким-то чужим голосом.
— Нет, ты не кричал… — Скорее инстинктивно, но Грег понял, что Майкрофт ничего не помнит после ухода из спальни. — Я зашел, а тебе тут плохо…
— Голова... о, господи, что это было? Такого со мной не было никогда. Как будто мозг вскипятили с перцем... и воздух одновременно пропал. — Он не мог понять, с чего вдруг накатило такое?
— Ты можешь встать? Идем — тебе лечь нужно, — попросил Грег, боясь выпустить его из объятий.
— Погоди. Я боюсь пошевелить головой.
— Болит? — Грег осторожно погладил.
— Не знаю... нет, сейчас не болит... но вдруг опять заболит...
— Тогда мы позвоним доку. И спросим, что делать, да? Держись за меня и попробуй встать. Все получится, вот увидишь.
— Не надо ночью звонить... нехорошо... — Майкрофт встал, опираясь о плечо Грега. Голова не болела. Он позволил отвести себя в спальню и уложить. — Я ведь не засну.
— А ты думаешь, я засну? Хочешь, я тебе почитаю?
— Тебе работать с утра... А почитай...
— Что почитаем? — спросил Грег, который еще не ложился.
Он не удивился, что в доме есть Коран и Талмуд, но очень удивился, что, оказывается, эта книга у них есть.
— Сейчас принесу.
Книжка стояла на самой нижней полке в шкафу, старая и потрепанная, зачитанная, как говорится, до дыр. Вернувшись в спальню, Грег улегся рядом и Майкрофтом и направил лампу на страницу.
— Устраивайся, как тебе удобнее.
Майкрофт тут же воспользовался предложением, поднырнув под руку Грега.
— Тебе в детстве читали? — спросил тот.
— Конечно. И мама, и отец. Хотя я и сам рано научился, но мне нравилось слушать. Правда, с мамой я быстро засыпал — у нее голос был успокаивающий. Зато когда мне читал отец, ей приходилось нас разгонять — так громко я орал.
— Не от страха, надеюсь? — спросил Грег.
— Нет, от восторга. Отец читал с выражением и изображал все в лицах. Это было интересно и иногда очень смешно. В детстве я вообще часто смеялся. До определенного возраста. А тебе читали?
— Бабушка. Пока не умерла. Я поздно начал читать сам — все никак не мог складывать слова целиком. Отец сердился, говорил, что я самый тупой ученик в классе. Ну, ладно. Давай начинать. — Грег открыл первую новеллу и стал читать: — «Однажды по пустыне шел большой караван. На беспредельной равнине, где видишь только небо да песок, издалека уже слышались колокольчики верблюдов и серебристые бубенцы лошадей; густое облако пыли, предшествовавшее ему, возвещало о его приближении, а когда порыв ветра рассеивал облако, блеск оружия и пестрота одежд слепили глаза»…
К четырем утра он добрался до середины истории об александрийском шейхе, посмотрел на Майкрофта и увидел, что тот спит. Грег не стал выключать лампу, только положил книгу себе на живот обложкой вверх и тут же заснул, как по команде «отбой».
9 июля, понедельник
Утром, как только Грег зашел в кабинет, он тут же запер дверь и позвонил доктору Эртону.
— Доброе утро, доктор. Это Лестрейд… Вчера ночью… — он не успел продолжить.
— Он мне уже звонил. Приходите в девять вечера, Грегори. Не ставя его в известность, конечно.
— Звонил?! А разве он… Хорошо, я буду в девять. До свидания.
Но в восемь же у Майкрофта сеанс! Лестрейд ничего не понимал, но раз док сказал — надо, значит, надо. Майкрофт, получается, звонил доку прямо из машины, если успел отчитаться за ночное происшествие раньше, чем он.
Шерлок предупреждал вчера, что с утра зайдет его клиент и подаст заявление касательно смерти Ральфа Каррингтона, а дальше задача Грега — сделать так, чтобы дело было запущено в производство, и в пять явиться на Бейкер-стрит — с машиной и констеблем, чтобы, как придет время, произвести арест.
Клиент Шерлока приезжал, заявление оставил. Грегори потом пришлось попотеть в кабинете Грегсона, но тот строил из себя сурового босса скорее для порядка — все-таки заявитель был заметной фигурой, а в преддверии Олимпиады становился еще более значимым.
Когда Лестрейд приехал на Бейкер-стрит и велел водителю загнать машину на задний двор — куда заезжали машины, привозящие в кафе продукты, — в квартире, кроме Шерлока и Джона, находилась грудастая красотка, которая помогала на кухне миссис Хадсон под прицелом недовольных взглядов консультирующего детектива.
Гостиная поражала почти пугающим порядком, стол освободили от всякого хлама и застелили откуда-то взявшейся скатертью (Грег подозревал, что без миссис Хадсон тут не обошлось). К тем пяти стульям, которые имелись в квартире, хозяйка добавила еще три от себя. Стол подвинули ближе к центру комнаты. Шерлок затевал спектакль с размахом.
— Мисс Невилл, — обратился к красотке Джон, — знакомьтесь: мистер Лестрейд — зять Шерлока.
Лестрейд уже слышал фамилию и знал, что ее показания очень важны в деле.
— Можно просто Грег.
— Джессика, очень приятно, — улыбнулась барышня, протягивая руку.
Умная барышня — вопросов не задавала.
Через десять минут приехали еще двое: шустрый и слегка нахальный толстячок, представленный как Реджинальд Месгрейв-третий, и его приятель — жокей Стивен Крой, телосложением типичный наездник, лицом симпатичен, но немного смазлив. Девушка оказалась знакома с обоими. «Просто Реджи» чувствовал себя на Бейкер-стрит, как рыба в воде, пристал к Грегу с расспросами, не интересуется ли тот скачками. Грег, чтобы как-то поддержать разговор, начал интересоваться по большей части у его стеснительного приятеля, какие детские школы верховой езды он мог бы порекомендовать мальчику-подростку.
Наконец, когда на стол накрыли и миссис Хадсон ушла к себе, потому что еще раньше заявила Шерлоку, что не сядет за один стол с убийцей, появились еще два персонажа драмы: мистер Стэкер и Фред Золан.
— Очень интересная квартира, и действительно череп, — сказал Фредди. — Был уверен, что это художественное преувеличение. Могу я спросить, доктор, пока все не сели за стол, чем вызвано такое сборище? Тренер сказал — нас зовут на чай...
— Совершенно верно, — ответил Джон с радушной улыбкой. — Дело-то завершено, вот заодно и отпразднуем — ко всеобщему удовольствию.
— Видишь ли, Фред, я, прежде всего, хотел знать правду, — сказал Стэкер, — какой бы она ни была — даже если мои подозрения окажутся беспочвенными. Я только порадуюсь, если можно так сказать о смерти Ральфа, что она имела исключительно естественные причины. А чай — своего рода сигнал об этом.
— Садитесь, господа, — пригласил Шерлок. — Обратите внимание, мистер Крой, мистер Золан, тут есть кое-что и диетическое, что вам совсем не повредит. Попробуйте, например, вот этот йогуртовый торт.
Грег подвинул Джессике стул, узурпировав ее внимание, раз уж ему предстояло изображать шурина.
— Простите, господа, — сказал Шерлок, когда вообще вспомнил, что Грег находится среди гостей. — Я еще не всем представил мистера Лестрейда, моего зятя.
— А почему чая удостоен только зять? — поинтересовался Фредди. — Где ваша супруга, мистер Лестрейд? Судя по вашему кольцу — она жива-здорова, что ж вы ее с собой не взяли?
— В наше время супруги иногда работают, и не всегда могут отпроситься ради чая в приятной компании, — ответил Грег.
— Ужасно, когда женщины вынуждены трудиться, в то время, как мы имеем возможность пить чай в приятной компании... неправда ли, Джесс?
— Так я тоже работаю, Фредди. Просто у меня сегодня отгул, — Джессика улыбнулась, — из-за папы. Вчера вечером ему нездоровилось, но сегодня значительно лучше.
— Надеюсь, с ним все будет в порядке. Передавай ему привет от меня.
— Непременно, Фредди.
— Вы знакомы с отцом мисс Невил, мистер Золан? — спросил Шерлок.
— Джесс много о нем рассказывала, — ответил Фред. — Прекрасные чашки, очень красивый фарфор. Стив, тебе нравится?
— Красивый, верно, — немного удивленно ответил Крой, отвлекаясь от ревнивого наблюдения за Реджи, который делал попытки пошептаться о чем-то с Уотсоном, называя того «Джонни».
— Ну, ты-то привык к тонкому фарфору с детства, наверняка знаток, потому я спрашиваю твое мнение.
Стив даже не нашел, что сказать, удивленно посмотрев на Золана.
— Светские беседы — это замечательно, Фред, — вмешался Стэкер, — и, отдавая должное нашим гостеприимным хозяевам, все же стоит сказать и о том, ради чего мы тут собрались. Ральфа вы знали все — кроме мистера Холмса и доктора Уотсона. — Грег поднял руку. — Верно, мистер Лестрейд, — и вас.
— Но мы слышали о мистере Каррингтоне много хорошего за эти дни, — промолвил Джон.
— Спасибо, — кивнул Стэкер и продолжил. — Смерть Ральфа, признаюсь, выбила меня из колеи, я мог думать только о ее внезапности, и о том, что меня не было рядом с другом. Возможно, кто-то пошел бы, на моем месте, к психологу, кто-то — к священнику, а я вот выбрал детектива-консультанта.
— Ну, в нашей стране вряд ли есть хоть один человек, не знающий кто такой Каррингтон, — сказал Шерлок. — Уверен, о нем еще напишут книги или снимут кино. Нация должна помнить тех, кем гордится. Жаль, что я не литератор, я бы написал о нем, пожалуй.
— Вот пусть Джонни и напишет, — встрял Реджинальд. — Почему бы нет?
— Я даже не знал бы, с чего начать, — поскромничал Джон.
— Ну, почему же? Это просто, Джон. Ты начал бы с того, что к частным сыщикам обратился тренер — вот как в жизни — с просьбой разобраться в смерти его подопечного и друга. Он рассказал бы сыщикам какой-то секрет, нечто, что скрывалось от общественности, и что помешало полиции открыть дело или хотя бы заподозрить, что со смертью жокея что-то нечисто.
— Например? — небрежным тоном спросил Фред.
— Например, мистер Золан, что умерший был на самом деле не настолько здоров, как думали окружающие. Допустим, у него могла недавно обнаружиться болезнь, которую он не хотел афишировать. Нет, не смотрите так насмешливо, я имею в виду, ну, скажем — диабет.
— Зачем его скрывать?
— Ну, мало ли, какие могут быть причины? Может быть, он боялся, что его начнут жалеть? Это доктор Уотсон придумает по ходу дела. Потом сыщики возьмутся за работу. Они выяснят, что в последний вечер с жокеем в баре был его приятель. Ральф покровительствовал этому молодому человеку, но ровно до того момента, когда речь заходила о серьезных вещах. К примеру, о его любимом коне Серебряном. Мистер Стэкер, Ральф обсуждал с вами судьбу коня после того, как сам он уйдет из спорта?
— Разумеется, — кивнул тренер. — И мы с ним практически сразу сошлись во мнении, что конь должен отойти к Стиву. При его ответственности, работоспособности, таланте, и учитывая качества коня, к следующей олимпиаде у Стива были бы все шансы на золото.
Грег, наблюдая за гостями, заметил, что по-настоящему ели и пили чай только он, да толстячок с приятелем. Не считая хозяев, конечно. У Стэкера чая убавилось глотка на три, разве что. Джессика делала вид из вежливости, что участвует в трапезе, а у Золана кусок торта уже превратился на тарелочке в месиво.
— Вот! И в книге, Джон, ты бы так и написал. И молодой человек, допустим, мистер Х, нет Х — тривиально, допустим мистер Z, узнает об этом. И это станет последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
— А предыдущие капли? — спросил Фред, слишком резко ткнув ложечкой в развалины торта, так что она звякнула о тарелку.
— Их можно придумать много, мистер Золан! Ну, к примеру, Ральф мог в силу своего характера обидеть мистера Z и вообще не заметить этого. Скажем, он мог подружиться с девушкой, которую мистер Z привел в конюшню посмотреть, как там все устроено. Возможно, мистер Z имел какие-то далеко идущие планы, связанные с этой девушкой? Но поскольку девушка не являлась невестой молодого человека и даже не была осведомлена об этих планах, то она могла повести себя так, как ей захотелось бы? Что удивительного, что она предпочла веселого, щедрого и знаменитого наездника его молодому и где-то даже невзрачному коллеге? Я прав, мисс Невилл? Скажите как женщина? Вы бы поступили так же?
— Как женщина, я скажу, что сначала бы порвала с мистером Z, то есть уведомила бы его, чтобы больше ни на что не рассчитывал, — ответила Джессика. — Да, веселого, общительного, интересного — щедрость тут не при чем.
— Отлично. Джон, ты понял? — спросил Шерлок. — Так и напишешь.
— Заодно напишите, доктор Уотсон, — добавил Фред, — что хотя девушка мистера Z не была невестой последнего, но ей не мешала его молодость и невзрачность, — Золан желчно усмехнулся. — Поначалу, ох, как не мешала! А некоторые качества Z ее даже устраивали. А вот про качества девушки лучше помолчим.
— Да как ты смеешь?! — завопил вдруг скромняга Стив, вскакивая.
— Да ты вообще сиди. За своим Реджем следи лучше, — брезгливо скривив рот, ответил Золан.
— Джонни, куда лучше бить по носу, чтобы не сразу срослось? — спросил Месгрейв.
— Сбоку — в перегородку. Смещение и неделя гипса обеспечены, — ответил Джон, поглаживая кулак.
— Чудесно! — хлопнул в ладоши Шерлок. — Вот именно так герои книги и будут реагировать. И сразу станет понятно, почему именно девушка отдала предпочтение другому, неправда ли? Вот... Ну, возможно, мистер Z и смирился бы, ведь мир так несправедлив... но для остроты ситуации, Джон, ты напишешь, что отношения девушки и Ральфа не сразу заладились, и в какой-то момент они расстались. Молодой человек узнал об этом и надежда в его душе разгорелась с новой силой. И только он решил, что его мечты сбылись, как новый удар — девушка и Ральф снова вместе. Допустим, Ральф понял, что эта девушка не такая, как все его прошлые пассии... или просто решил остановиться... ну или миллион других причин, которые доктор Уотсон потом придумает. В общем, мистер Z получил еще один щелчок по самолюбию. Правда, отношений с Ральфом он не прерывал, ведь его интересовали не только девушки, но и скачки, а тем более замечательный Серебряный. И тут как раз подоспела новость про то, что Ральф уходит из спорта, а его жеребец достанется конкуренту — счастливчику, всеобщему любимцу, баловню судьбы — назовем его Стивви.
— Но ведь получится драма, а не детектив, — подал голос Грег, который уже совсем было слился с интерьером.
— О, а дальше как раз начнется детектив! Мистер Z с детства считает, что мир несправедлив. В подростковом возрасте он многое перепробовал, чуть не встал на скользкую дорожку, но в какой-то момент увлекся спортом и решил жить честно, и вот что из этого вышло — девушки нет, надежд на карьеру нет. И он решает, что приятель, который сначала вроде как казался покровителем, не просто увел у него подружку, не просто рекомендует отдать коня сопернику, он обманул все ожидания и значит должен быть наказан за предательство. И мистер Z, который с интересом следит за блогом, описывающим жизнь и приключения частных сыщиков, и вообще обожает детективы, придумывает способ отмщения. Он совершенно случайно узнает про диабет Ральфа, и у него возникает план. Напросившись в гости к знакомому диабетику, который по совместительству может оказаться, например, отцом той самой девушки, мистер Z выбирает момент и крадет у старика флаконы с инсулином. Надо сказать для непосвященных, что инсулины бывают очень разные, если проще — с разным сроком действия. Ральф, будучи диабетиком, так сказать, «начинающим», вообще не должен был колоть инсулин, врачи чаще всего советуют начать с таблеток, но у Ральфа была цель — Олимпиада, и он все подчинил этой цели. Так что нашему преступнику повезло. Ральф колол себе инсулин. Конечно, хорошо бы проверять еще и уровень глюкозы, приборы для этого существуют, и дома Ральф ими пользовался, но не на людях — он ведь скрывает свою болезнь. Диабетики со стажем, впрочем, легко обходятся и без глюкометра, если его нет под рукой. Они умеют определять уровень сахара в крови по многим симптомам, но ведь Ральф, напоминаю, был диабетик новоиспеченный. Кроме короткого инсулина, он утром и вечером колол себе инсулин длинного действия. Это такой инсулин, который не надо «заедать», он действует в течение восьми-двенадцати часов, постепенно, начиная с момента укола. Итак, преступник ворует флакон, но не с обычным пролонгированным, как у Ральфа, а Protamine Hagedorn, заодно прихватив и кристаллический. Джон потом как врач опишет это все подробно, я же просто скажу для тех, кто не в курсе — бывает инсулин, который начинает действовать не сразу. Ты укол делаешь в час дня, допустим, а сахар снижаться начнет аж часов в семь вечера — в зависимости от дозы. Именно таким инсулином пользуется отец девушки, подкалывая к нему при необходимости короткий инсулин. Но тут важно четко знать дозу... В общем, план нашего преступника таков. Он понимает, что тренер обязательно будет посвящен в ситуацию с диабетом. Зная об уколах, он следит за приятелем и замечает, как тот каждый день перед ланчем забирает что-то у тренера, запирается в душевой или еще где-то уединяется на несколько минут, а потом присоединяется к остальным. Не составляет труда в результате узнать, что Ральф отдает тренеру шприцы. Их тренер потом выкидывает, в общем, не очень и скрываясь, в корзину для бумаг в своем кабинете. Никто там особо не роется в мусоре... кроме нашего преступника. Он покупает такие же шприцы, наполняет их заранее нужным инсулином, и, выбрав момент, подменяет шприцы во внутреннем кармане тренера. Это было бы не проделать в другое время года, но сейчас лето и стоит жара. Вы наверняка снимаете пиджак во время тренировок, мистер Стэкер?
Стэкер ответил не сразу. Шерлоку пришлось повторить вопрос.
— В тот день было жарко… да. Я вышел из кабинета перед самым ланчем, высматривал Ральфа — у него при себе не было телефона, и он мог увлечься и забыть, что время делать укол. Шприцы у меня лежали во внутреннем кармане. Я сидел в тени…
— А скажите, сколько именно шприцев вы обычно носили в кармане?
— Сейчас время напряженное — тренировались до упора, так что я сразу прятал в карман пиджака два пакетика — черные такие, аптечные, знаете?
Шерлок достал из кармана брюк пустой пакет из черного полиэтилена и положил на стол.
— Совершенно верно, — кивнул тренер. — В одном пакете лежал хумулин R, чтобы сделать укол перед ланчем, а во втором лежало два шприца — тоже хумулин, но один R, а второй U.
— Эти два вы отдали Ральфу вечером после тренировки?
— Да, он, как только забрал их, сразу поехал в бар.
— Отлично. Дальше сюжет будет развиваться так: в тот вечер тренировка закончилась не поздно, потому что заранее Ральф собирался вечером встретиться с девушкой, но днем девушка заехала в конюшню и предупредила, что ее планы меняются. Большая удача для мистера Z. Он подменил заранее заготовленные пакетики со шприцами во внутреннем кармане пиджака тренера, который висел на стуле в тени, тогда как сам тренер со стула постоянно вскакивал и подходил ближе к манежу. В одном из пакетиков — дневном — короткий инсулин был заменен на украденный у отца девушки длинный, а в вечернем пакетике теперь лежали два шприца с коротким хумулином мгновенного действия. После этого оставалось только пригласить немного расстроенного сорвавшимся свиданием Ральфа выпить после тренировки в баре — удача Z сопутствовала. Итак, Ральф колет себе днем не обычный короткий, а длинный инсулин с отложенным началом действия. Он не замечает этого, ведь тренировка была интенсивной и уровень глюкозы сам по себе не очень высок, а за ланчем он съедает салат из пекинской капусты с курицей, что сахар ему, конечно, не повысит. Про салат — это мое допущение, но тому могут найтись свидетели. Скажем, Стивен... Стивен, так?
— Правда, мы ели салат, — ответил Стив. — А Ральф вообще в последнее время ел мало — он немного набрал лишнего.
— Спасибо, — кивнул Шерлок. — И вот в баре мистер Z уговаривает своего спутника выпить водки, это точно помнит бармен — инициатива исходила от спутника Ральфа. Водка сама по себе довольно быстро снижает уровень глюкозы в крови, но эндокринологи частенько не предупреждают пациентов об этом, опасаясь, как бы те не приняли это как руководство к действию, и не начали лечить диабет водкой. Они заказывают водки, Ральф выпивает одну порцию, спускается в туалетную комнату и делает себе уколы — длинного, как он считает, и короткого инсулина. На самом деле он получил двойную дозу короткого. Ему необходимо срочно съесть хотя бы кусок сахара, но он этого не знает. Он возвращается наверх, выпивает вторую приготовленную водку и собирается заказать съестного, но не успевает. Он падает, впадает в кому и умирает в течение нескольких минут, не приходя в сознание. Мистер Z вызывает врачей — он не мог поступить иначе, все видели, что они пришли вместе. Он сделал вид, что пошел вслед за санитарами, но в больницу не поехал, а унес ноги, наивно полагая, что его не найдут.
— А разве вскрытие не показало, что Ральф умер от инсулина? — спросил Стив.
— Диабет не диагностируется при вскрытии, — ответил Джон. — Зато была классическая картина острого панкреатита — с кровоизлияниями в окружающие ткани и жировыми некрозами на брыжейке и сальнике. Остальное в норме.
Редж скривился.
— Фу... — усмехнулся Шерлок, — ну, ты опишешь это в подробностях в книге, сейчас давайте опустим, все-таки чай. Ешьте торт, мистер Золан, вам не повредит, я уверен.
— Мне не нравятся ваши намеки, мистер сыщик, — буркнул Фред.
— Господь с вами, какие намеки? Торт диетический, вот и все. Ах, да... в книге же нужно уличить преступника?
— Вот именно. И как вы собираетесь его уличить?
Джессика давно отодвинула чашку и сидела, сложив руки на коленях.
— Вот вы описываете этого мистера Z, как единственного подозреваемого. А как же его бывшая девушка, например? — хмыкнул Фред. — Ей-то было куда легче узнать у Ральфа и про инсулин, и уж тем более взять у своего отца нужный. А как насчет самого тренера? Почему бы не предположить, что ему вовсе не нравилась идея Ральфа выступить на Играх?
— И как же девушка заменила пакеты? — усмехнулся Редж. — Она ведь с тренером разговаривала, а не с его пиджаком.
— Мимо, мистер Золан, — развел руками Шерлок. — Найдется куча свидетелей, которые покажут, что мисс Невилл была на территории конюшни совсем недолго, да и то время она провела с Ральфом.
— А как насчет тренера? — не унимался Фред.
— Да ты спятил! — выпалил Стив.
Джон взглянул на Стэкера — у него был вид, как у человека, которого походя окатили помоями.
— Подожди, Стив, — сказала Джессика. На щеках ее выступили красные пятна. — Только такой урод, как ты, Фред, мог подумать, что человек, который отдал другу двадцать лет своей жизни, мог бы отвернуться от него, когда тот заболел. И только такой непроходимый неудачник и лентяй может подумать, что профессионал одним махом может перечеркнуть годы усилий и труда, затраченных на подготовку к играм. Ты отвратителен, Фред.
Золан попытался вскочить с места, но ему на плечо опустилась тяжелая ладонь Лестрейда.
— Не стоит, Золан. Тут слишком много мужчин.
— Так мы возвращаемся к нашему мистеру Z. Или лучше Золану, — продолжил Шерлок, слегка поклонившись Джессике. — Разумеется, тот пакет, из которого Ральф доставал шприцы в баре, он выбросил там же, в туалете. А вот пакет, который он отдал мистеру Стэкеру, тот положил себе в карман пиджака, а выбросить забыл. Редж, если мистер Стэкер после смерти Ральфа появлялся в костюме, какого он был цвета?
— Черный, как и сейчас.
— Стив?
— Черный, точно. Он же вроде как в трауре.
— Джессика, а какой пиджак был на мистере Стэкере в последний день жизни Ральфа?
— Коричневый, из тонкой шерсти.
— Верно, и этот пиджак мистер Стэкер повесил в шкаф, и забыл о нем, пока я не напомнил ему о шприце. Мистер Стэкер, покажите.
Тренер достал из внутреннего кармана пиджака черный пакетик, упакованный в прозрачный, какими пользуются криминалисты.
— На этом пакете найдутся отпечатки пальцев Ральфа, самого мистера Стэкера и еще третьи отпечатки…
Золан все-таки вывернулся, вскочил с места и кинулся на Стэкера, попытавшись вырвать из его рук улику. И тут Реджинальд сумел урвать свой звездный час. Он не попал Фреду по носу, зато хорошо припечатал в глаз.
***
Золан, узнав, кем был зять, заметно приуныл. Арестованного Грег отправил с констэблем, а сам задержался.
— Что ж, господа, с фактическим признанием при таком числе свидетелей суда присяжных не будет, но готовьтесь, если понадобится, явиться по вызову судьи, — сказал он. — Шерлок, все висело на ниточке, но ты парня дожал. Отлично сработано.
— Буду рад, если его накажут как можно строже. Мерзкий тип.
— Да уж, учитывая, что и водки сам выпить предложил, ни о каком убийстве по неосторожности и речи быть не может, — добавил Джон. — Ты сейчас куда? В управление?
— Угу, но я не тороплюсь.
— А мы отчалим, пожалуй, — сказал Реджинальд, вставая. — Пошли, Стив, пропустим по маленькой. Пока, Шерлок. Звони, если что понадобится. Джон, пока.
— Пока, Редж. Успехов, мистер Крой. — Уотсон пожал руки обоим.
— До свидания, мистер Стэкер, увидимся завтра, — тихо сказал расстроенный Стив. — Держитесь, сэр.
Когда они ушли, Джессика придвинула свой стул поближе к стулу тренера.
— Мистер Стэкер, — сказала она тихо. — Простите меня, если можете.
— Да полно, кто же знал… Фреда считали его другом…
— Он не был другом — он был прилипалой. — Джессика посмотрела на остальных. — Я пойду, джентльмены, папа там один. Мистер Холмс, как вам переслать ключи от квартиры? И поблагодарите… я не поняла, кому вы звонили, за помощь.
— Поблагодарю, мисс Невилл. Ключи можно отдать моему шурину, он все равно будет встречаться с вами на днях.
— Хорошо, передам. До свидания, доктор.
Джон пожалел об упущенной возможности предложить Джессике свою помощь. Про встречу с шурином он и не подумал, правда. Да еще Шерлок обидится, чего доброго.
— Всего вам хорошего, мисс Невилл. Вам и вашему отцу.
Они остались вчетвером. Джон собрал на поднос лишние чашки и унес на кухню.
— Джон, прихвати, пожалуйста, четыре бокала, — попросил Шерлок, доставая из бара бутылку бренди. — Выпейте, мистер Стэкер, — сказал он, наполняя бокалы и ставя один перед тренером. — Вам не повредит.
— Спасибо, — тренер взял бокал и долго смотрел на жидкость в нем, прежде чем отпить немного.
— Вы сейчас разрываетесь между двумя взаимоисключающими друг друга мыслями, не так ли? — предположил Шерлок. — Вы узнали правду, но думаете, что лучше бы вам ее не знать.
— Вы правы. Я столько лет… — Он вздохнул и помолчал. — Мне часто говорили, что Ральф сидит у меня на шее. И вот эта милая девочка тоже не воспринимала его всерьез.
Талантливый спортсмен, а больше что с него взять? Но мало у кого в жизни есть такой друг… был… Знаете, как у Екклесиаста сказано: «Чего еще искала душа моя — и я не нашел? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщину не нашел». — Стэкер едва не заплакал, но сдержался. — Здесь ваш гонорар, джентльмены, — сказал он, положив на стол конверт. — Прошу меня простить.
Он поднялся, сделал общий поклон и вышел.
Шерлок тут же схватил телефон и набрал брату СМС: «Занят?»
— Давай-ка я тебе помогу, — предложил Грег.
— Угу, — кивнул Джон, сообразив, что не в помощи дело.
Они собрали оставшуюся посуду и ушли на кухню, прикрыв дверь. Зашумела вода, набираясь в раковину.
«Нет, — пришел тем временем ответ от Майкрофта, — у меня как раз время до ужина».
Шерлок нажал на двойку.
— Это я. Я тут сказал мисс Невилл, что ключи она может отдать завтра Лестрейду. — «Вы уже закончили расследование?» — Да, только что увезли убийцу. Лестрейд пока тут, кажется, помогает Джону мыть чашки после безумного чаепития. — «Фред Золан, конечно?» — Конечно. И давно ты догадался? — «Шерлок, мне вообще странно слышать из твоих уст это слово. Ты ведь и сам не гадаешь». — Но у тебя не было вообще никаких данных! — «Долго ли их получить, когда в твоем распоряжении вся королевская рать?» — Всегда я от тебя отстаю на полшага. — «Нет, мой мальчик, ты ведь делаешь все сам, и сведения находишь сам. Но согласись, что дело было простенькое. Зато Джон может теперь совсем не переживать по поводу увольнения». — Главное, чтобы не начал переживать о формах свидетельницы. Ты как сегодня? Приходите вечером к нам? У нас торт диетический. — «Извини, дорогой, в другой раз как-нибудь. У нас с Грегори есть некоторый повод побыть вечером вдвоем». — Тогда торт навяжем ему с собой. Увидимся завтра? — «Посмотрим, Шерлок. Как получится. Антея докладывает, что ужинать пора. До свидания, мой мальчик».
— Джон, запакуй Лестрейду торт с собой! — крикнул Шерлок в сторону кухни, где бренчали посудой. — Пусть Майкрофту отнесет.
— Хорошо, — Джон приоткрыл дверь и высунул голову в гостиную.
Он уже успел навязать Грегу небольшой пирог с вишней собственного изготовления — в подарок доку.
— Лестрейд, можно тебя на пару слов?
Грег вышел из кухни и вопросительно посмотрел на Шерлока.
— С ним все в порядке?
— Как обычно, Шерлок. Пока без изменений. Вчера читал ему Гауфа — он заснул все-таки.
— Я только что говорил с ним. Может, мне кажется, но что-то мне не нравится. Не знаю что.
— Конец рабочего дня, — Грег пожал плечами. — А вместо того, чтобы поработать еще — есть заставляют. Но он мне обещал ужинать ровно в семь.
— Да, он сказал, что его зовут ужинать. Просто он... ну, он говорил со мной так, словно вокруг куча посторонних. И при этом называл меня «мой мальчик». Он не говорит так при посторонних. В общем — не знаю. Звони, если что-то понадобится.
— Конечно, Шерлок. Ладно, съезжу-ка я, проверю, как там наш Фредди поживает. Еще хотел заскочить в магазин, купить какой-нибудь легкий фильм для разгрузки головы.
— Американский, — посоветовал Шерлок.
— Почему? — рассмеялся Грег. — Я же не сказал — глупый. Просто ненапряжный.
— Да не обязательно глупый. Просто будет повод хоть немного вслушиваться, чтобы понять, о чем речь. Ладно, удачи.
— И вам с Джоном, — ответил Грег, усмехнувшись.
Он забрал коробку, где прятался еще и пирог, и поехал не в управление, а домой. Торт следовало поставить в холодильник.
— Ну что? — спросил Джон, беря конверт. — Заглянем?
— Валяй.
На всякий случай сев на стул, Джон достал чек.
— Господи… — Он повернул листок цифрами к Шерлоку.
— Ого. Прилично...
Джон нервно рассмеялся.
— Не забудь послать Месгрейву пару тысяч.
— Не забуду, — кивнул Шерлок. — Он вчера все урны со мной перетряхнул на конюшне. На что потратим — кроме трех костюмов?
— И еще за подбитый глаз Золана, — напомнил Джон. — Слушай, у меня вообще никаких идей — разве что… это наше первое общее дело после моего увольнения, можно сделать подарки членам семьи.
— Ну, в общем, тоже идея хорошая. А какие?
— Давай составим план. — Джон налил в бокалы бренди. — Совещание, как говорится, объявляю открытым.
***
В девять ровно Грег материализовался в приемной у доктора и выпалил секретарше, что ему назначено.
— Посидите, мистер Лестрейд, — сказала та, — доктор сам выйдет к вам.
— Спасибо, я постою, — ответил Грег, буравя взглядом дверь. Только коробку поставил на стол.
Леон появился через пару минут.
— Добрый вечер, доктор.
— Входите, Грегори. Присаживайтесь. Будем считать, что я ничего не знаю. Что вы хотели мне сказать?
— Вчера ночью Майкрофту стало плохо, — начал Грег, привыкший к рапортам, — что-то вроде припадка. Он не мог дышать какое-то время, а когда пришел в себя, спросил: громко ли кричал?
— Вы были с ним, когда начался припадок? — Леон опустился в кресло и положил ладони на подлокотники.
— Да. Но он не помнил, как я вошел в кабинет.
— Что предшествовало припадку? Какие-то его слова? — уточнил док.
— Сейчас… — Грег постарался вспомнить поточнее. — Он жаловался сначала, что «подсаживается» на Шерлока, как на наркотик, потому что не может работать нормально и боится оказаться совершенно несостоятельным. И что он устал и решил за месяц, что стену ему все равно не пробить — он так называет свое состояние во сне. И что проще пользоваться таким вот наркотиком. Потом он ушел к себе в кабинет, сказал, что поработает. Может, быть, с ним такое случилось, потому что я вспылил? — Грег виновато посмотрел на Леона. — Я зашел к нему и спросил — а кто он сам для Шерлока, в таком случае? Тоже наркотик? Майкрофт сказал, что, скорее всего, и он не может себе позволить — и тут его накрыло.
— Не может себе позволить... так и есть, да-да, — Леон кивнул. — У вашего супруга сработал блок. Ничего, Грегори, все идет как должно. Хотя вам, конечно, не позавидуешь.
— Да черт со мной… — буркнул Грег, отмахнувшись. — А что хотел сказать Майкрофт?
— Хотел сказать, что не может позволить себе умереть — или не может позволить себе даже захотеть умереть, поскольку от него зависят люди. На это и ставился блок.
Через столько лет, конечно, поздно махать кулаками, но Грег не мог толком решить, кого ему хочется взять за грудки и потрясти больше — Шерлока за его тогдашние выкрутасы, или Майкрофта. Да и слова доктора были более чем прозрачны по смыслу, а во всяких восклицаниях Грег смысла не видел.
— И что теперь будет? — тут он запнулся. — Майкрофт сейчас у вас?
— Конечно. Он спит. У членов вашей семьи уже стало традицией навещать меня в это время. Можете заглянуть, вон дверь, он вас не услышит. Вы помните, о чем я говорил вам во время нашей первой встречи? Не надо никого обвинять. Скоро все это разрешится. Будьте готовы к командировке на континент в ближайшие дни.
— Спит? Ох, слава богу! — Грег встал с кресла и нырнул за ширму, за которой скрывалась дверь в соседнее помещение. Зрелище спящего Майкрофта вызвало у него на лице широкую улыбку.
— Вам бы тоже не мешало выспаться, — раздался из-за ширмы голос доктора. — Это я, конечно, так, мирозданию совет даю. Впрочем, в командировке немного отоспитесь.
— Вы сказали — в ближайшие дни? — Грег вернулся в кабинет. — Майкрофт будет рвать и метать. Как отбиваться? Мне-то ладно, но он ведь до моего начальства может дойти.
— У него не будет времени рвать и метать, вы уедете быстро, два часа на сборы — и он уже провожает вас в аэропорту. А требовать от министра, чтобы вас не посылали в командировку, он не станет. Все-таки это дурной тон — требовать такие вещи по личным мотивам.
— Ясно. Отправят неожиданно. — Куда отправят, было уже неважно. — С Майкрофтом все будет в порядке, доктор?
— Да. Он ничего не сделает с собой, если вы этого боитесь. Блок оказался даже слишком сильным, продержался четырнадцать лет и сработал в полную силу. Если бы не мое сочувствие лично Майкрофту, я бы сейчас просто раздувался от гордости. Что же до всего остального — я совершенно уверен, что ситуация подошла к критической точке, смоделирована правильно и разрешится так, как надо.
— Спасибо, доктор, — просто сказал Грег.
— Поезжайте домой. Лучше не ждите его поблизости. Сегодня он проспит полтора часа — и мы еще поговорим с ним, так что не волнуйтесь, если он задержится немного. Как настроен Шерлок? Он не срывается сам? От него потребуется... продержаться несколько дней.
— Я ведь его редко вижу. Два раза мы с ним работали, и тогда он забывает обо всем, кроме работы, а когда мы с Майкрофтом ночевали на Бейкер-стрит, то Шерлок был в своем репертуаре — подкалывал, ворчал. Он со мной не откровенничает, доктор.
— Что ж, в своем репертуаре — это хорошо. Это самое лучшее. Не сердитесь на него, Грегори. Он и сам себя еще замучает. Хоть он и не самый откровенный человек в мире, но совесть у него есть. И брата он любит.
— Да я и не сержусь, за что сердиться? За то, что он натворил, когда был сопливым мальчишкой? — Грег пожал плечами. — А брата он очень любит, это правда.
— К вам он тоже очень привязан, на самом деле. Что ж, счастливо, инспектор. И не волнуйтесь. Я и сам присмотрю за Майкрофтом в эти дни.
— Спасибо, — Грег повторял это, как заведенный. — О, боже, я чуть не забыл! Одну минуту.
Он вышел в приемную и вернулся с коробкой. — Вот, это от Джона. Вишневый пирог.
— О, действительно? — Леон принял коробку, приоткрыл крышку и с интересом заглянул внутрь. — Самодельный? Какой талантливый молодой человек. И проницательный, — улыбнулся он. — Передайте ему мою искреннюю благодарность.
— Обязательно. Я пробовал такой же. Мне кажется, Джон не подкачал. У них сегодня целый спектакль вышел за чаем — с финальным арестом убийцы.
— А из вас значит делают инспектора Кремера? — Леон поставил коробку на стол. — Однако хорошо, что развязка уже наступила. Надеюсь, Шерлок благоразумно не станет брать новое дело в ближайшие два-три дня.
— Из меня сделали зятя, а по совместительству инспектора. Думаю, Шерлок не будет брать нового клиента. Он звонил брату — доложить об успехах, и ему что-то в словах Майкрофта показалось подозрительным. Так что он будет начеку.
— Возможно, Майкрофт говорил с ним немного суховато? Вполне объяснимо в данной ситуации. Ничего, это скоро пройдет. Впрочем... скажите ему вечером, что Шерлок заметил странности. Это будет не лишним.
— Хорошо. Майкрофт обязательно станет расспрашивать, как сегодня все прошло, — кивнул Грег. — Что ж, я не буду больше занимать ваше время, доктор…
— Удачи, Грегори. Скоро все разрешится.
— До свидания.
Грег с облегчением покинул кабинет Леона и заторопился домой. По пути он заехал в магазин — подобрать подходящий фильм. Продавец с ним промучился полчаса и все-таки всучил старый американский научно-фантастический сериал. Грег о нем слышал, но не смотрел. Он больше любил криминальные сериалы — всегда был повод повеселиться над ляпами в сценарии.
Ему попался подходящий автобус. По пути он разглядывал обложку с космическим кораблем и тремя мужиками, у одного из которых уши были, как у Леголаса, а под бровями почему-то наведены голубые тени. Сидящий рядом парень, глянув на диск, уверил Грега, что сериал этот — «забористая травка». «Надо было старика Пуаро брать», — подумал Лестрейд.
В половине одиннадцатого стало ясно, что Майкрофт задерживается. Грег вышел в сеть и увидел, что Майкл уже на месте. Обрадовавшись, что второй папа наконец-то попал к нему в лапы, он тут же стал посылать новые снимки, сопровождая их подробными рассказами. Майкрофта все не было, и пришлось врать мальчику, что он звонил и предупредил об опоздании. Когда Майкл уже отправился спать, щелкнул замок.
***
Брат задерживался у доктора. Майки в скайпе сообщил, что он тут с Грегом болтает, а папы еще нет. Он успевал еще перекидываться фразами и с дядей, скинул новые фотографии. Шерлок не спешил звать Джона полюбоваться на виды Луары, у него вдруг появилась неожиданная идея, и когда Майкл отправился спать, он попросил племянника одолжить ноут бабушке. Шерлок бы не решился сейчас пользоваться микрофоном и веб-камерой — печатая текст, он еще мог бы по необходимости врать матери, когда она спрашивала о Майкрофте. Продержался Шерлок ровно двадцать минут — поболтал насчет подарка для мальчика, ловко обошел все мели и рифы касательно брата, но когда речь зашла о белом костюме для Джона, не выдержал материнской иронии и быстро распрощался. В общем-то, положа руку на сердце, он был согласен с матерью, что белый — это не цвет Джона, но увидеть его в таком костюме стало для Шерлока идеей фикс. Когда сумма гонорара перевалила за сотню тысяч, можно позволить себе одну маленькую блажь — пусть даже потом Джон этот костюм ни разу в жизни не наденет.
Пискнул телефон, и Шерлок прочитал сообщение от Майкрофта: «Ты не обиделся на меня? Приходите к нам завтра после восьми. Торт не обещаю, но пирожные привезу от Дандрэ».
— Как после восьми? — не удержался Шерлок от восклицания и кинулся набирать ответ одними заглавными буквами.
Поняв, что брат не спит, Майкрофт тут же позвонил.
«Приходите в восемь пятнадцать. Ты же хотел увидеться».
— А док? — спросил Шерлок.
«Док разрешил, он в курсе. Один раз можно, тем более что мы сегодня работали с ним дольше обычного. Придете?»
— Конечно. Чем занимаешься?
«Я? Собираюсь смотреть какой-то американский сериал, — Майкрофт усмехнулся. — Так что до завтра, дорогой. Спокойной ночи».
— Угу, спокойной, — сказал Шерлок гудкам. — Джон…
— Да? — тот оторвался от своей писанины.
— Тебе со стороны видней. Скажи, у тебя нет ощущения, что я веду себя по отношению к брату навязчиво?
— Нет, — ответил Джон. — А почему у тебя вдруг появилась такая мысль?
— Да вот… Позвонил, — Шерлок разглядывал свой сотовый. — Приглашает нас завтра на чай. А днем не горел желанием меня видеть. Думает, что я обиделся.
— Вечно у вас Мерлезонский балет, — проворчал Джон.
— Какой?!
— Балет Луи Тринадцатого, который в любимой книге твоего племянника. «Три мушкетера». Просто вы все ходите кругами — первая фигура, вторая фигура. Когда я с тобой познакомился, у тебя с братом уже давно была холодная война. Вы даже рук не пожимали. Я подумал сначала, что у вас в семье вообще прикосновения не в ходу. Даже такие. Но со мной ты держал себя иначе.
— Ну, как не в ходу? Ты же видел нашу мать — она похожа на женщину, для которой ласковые прикосновения к детям — табу? У нас с Майкрофтом это началось после моего первого выхода из клиники. Его как подменили. Я понимал, что виноват перед ним. Но я не мог попросить прощения — я просто не умел этого делать. Мне легче было смычок проглотить. Я думал: нужен ли я брату еще? Если я попадал в истории, он вытаскивал меня с непроницаемым выражением лица. Если я спускал деньги на наркоту и влезал в долги, он молча совал мне чеки в карманы. Если и отчитывал, то только за то, что я не занят настоящим делом и трачу жизнь и способности на всякие глупости. Может, любит, как раньше? — думал я. А потом — нет, он это делает только ради матери, чтобы я не добавлял ей переживаний.
— Про маму фразу я помню, — усмехнулся Джон.
— «Мамуля? Какая мамуля?» — передразнил Шерлок. — Но вообще-то Майкрофт знал, на что давить, на какие точки. Матери я много нервов попортил.
— Но ты первым пошел на примирение с братом, и вообще…
— То-то и оно. Но мне иногда кажется, что Майкрофт меня так снисходительно поглаживает — мол, вернулся, блудный сын.
— Шерлок, ты говоришь чушь.
— Наверное. Но иногда он прежний — то есть совсем прежний, как это было до моих восемнадцати, а иногда я чувствую, что он от меня отстраняется. Как будто для него уже перебор с моей… щенячьей влюбленностью.
— Вы с ним сегодня о деле говорили вечером? Я же не слышал.
— Да! Конечно, он уже все знал, — Шерлок в сердцах хлопнул ладонями по подлокотникам.
— Я могу представить, что Майкрофт по своему обыкновению увидел в деле Стэкера незначительную загадку. Даже не упражнение для ума, а так… фисташки. Пощелкал — и готово. Но он все-таки признал твое право жить, как тебе хочется, и заниматься тем, что тебе нравится. Он просто мог подумать, что задел тебя — иронией, может быть, или чем-то еще. И дело тут вовсе не в твоем предложении встретиться семьями. Семьями, кстати! Так что тараканы Майкрофта, кто кого отнимает у семей, тут не сыграли, мне кажется.
Вообще-то Шерлок изначально не предлагал встречаться семьями, но тонкий намек Джона уловил и подумал, что Майкрофт мог сомневаться именно поэтому.
— Ты считаешь?
— Да уверен практически, — улыбнулся Уотсон. — Потому и говорю, что вы с ним танцуете Мерлезонский балет. Ходите кругами и все боитесь друг друга чем-то задеть. Но это пройдет.
Шерлок рассмеялся.
— Что ты там пишешь? Про дело Стэкера?
— Пытаюсь стать Арчи.
— Покажи! Ты про сегодняшнее? — Шерлок подскочил к столу и заглянул в вордовский файл.
— Эй, я вообще-то не разрешал!
— Да, ладно, Джон! Мне же нравится. Ого! Сколько уже. Прочитай мне вслух — это даже полезно, говорят. — Он поймал взгляд Джона и чмокнул того в щеку. — Да, знаю, я деспот. Кто там еще? Изверг, тиран и дальше по списку. — Вернувшись в кресло, Шерлок сложил пальцы домиком. — Я тебя внимательно слушаю.
Вздохнув, Джон принялся читать. Сначала стесняясь («Ты не бубни, с выражением давай!»), а потом втянувшись. Заодно сразу и правил. Шерлок тоже неожиданно увлекся, и очнулись оба далеко за полночь.
