Воскресное утро, бранч.
— Я не слышал, как ты пришла, милая. Ты сегодня рано, — папа поцеловал меня в висок, прежде чем налить себе кофе. — Раньше тебя было не затащить к нам до полудня. — Рано просыпаюсь в последнее время, — выдавив улыбку, сказала я, сжимая между ладонями бокал с мимозой. — Да? Есть причина? — спросил он, садясь на свое обычное место — во главе стола, и изучающе рассматривая меня. Ага. Ворчливый юрист, просыпающийся с петухами, а точнее единственная возможность увидеться с ним. Хотя я даже не уверена, почему мне это так важно. Я не видела и не слышала Деймона с нашего странного обеда в пятницу. С одной стороны, я не удивлена, за все это время я ни разу не встречала его по выходным. Но думаю, что по какой-то причине я надеялась, что вчера все могло измениться. Стыдно признаваться, но после спонтанного девичника у Кэролайн я вернулась домой в 4:45 и провела еще двадцать минут в лобби, веря, что он спустится. Он не спустился. И знаете, я хотела бы сказать, что усвоила урок. Что я согласилась вернуться к своему обычному распорядку и спокойно дождаться неминуемой встречи в понедельник. Но, нет. Помните, как он прислал мне цветы с номером его телефона на приложенной карточке? Угадали, я ему написала. Я ему написала! Я никогда не пишу парням первая, за исключением тех случаев, когда могу сказать что-то забавное или умное. Но это сообщение не было таким. Я сказала, цитирую: «Привет». Я отчаянно простонала, вспоминая минуту отчаяния, обратив на себя заинтересованный взгляд отца. — Хочешь поговорить об этом? Я сделала глоток мимозы. — Не очень. Он пожал плечами и открыл газету. — Где мама? — спросила я. — Конференц звонок с менеджером лондонского филиала, — ответил папа, не поднимая глаз. — Или парижского, токийского… Я забыл. Забыл или тебе все равно? — Так как у вас дела с мамой? — не в состоянии больше игнорировать происходящее, спросила я. Это заставило отца оторваться от газеты. — Что ты имеешь в виду? Как наше здоровье или дела на работе? — Не совсем, хотя и это тоже. Но… я имела в виду, как вы? Вместе? Папа осторожно сложил газету и отложил ее в сторону. — Что случилось, милая? — Ничего. Просто… не знаю, просто мне кажется, что вы настолько далеки друг от друга. — Мы оба занятые люди. Защитная реакция отца лишь насторожила меня еще больше. Папа всегда был одним из тех абсолютно уверенных в себе людей, которым наплевать на чужую критику. Он защищает себя только в редких случаях уязвимости. — Но вы счастливы, да? — Конечно. Он задержал на мне взгляд, словно стараясь убедить меня в своих словах. Или убедить себя. — И потом, что-то подсказывает мне, что это не личная жизнь твоих родителей заставляет тебя так сильно сжимать бокал в руке, — сказал он, приподнимая бровь. Я легко улыбнулась. — Пытаешься сменить тему? — Поговори со мной, Лена. Что за мальчик? Я улыбнулась еще шире. Мальчик. Несмотря на возраст для папы я всегда была, остаюсь и буду его маленькой принцессой. И может именно совет со стороны мне сейчас так необходим. — Окей, ты слишком умный, — сказала я. Папа засмеялся. — Спасибо, дочь. — Всегда пожалуйста. И как умный мужчина, и тот, кто почти тридцать лет в браке… Как тебе кажется, это правда, что противоположности притягиваются, или же противоположности — это просто… противоположности? — Что ж, — он сделал глоток кофе. — Я знаю, что мы с твоей мамой сблизились, как раз потому что были похожи. Мы оба крутились в одной компании, наслаждались возможностями, вниманием прессы, путешествовали, жили полной жизнью, мечтали о красивой дочке, по имени Лена… — Естественно, — кивнула я. — А насчет того, притягиваются ли противоположности, определенно да. Но длятся ли такие отношения… Он отвел глаза, словно вспоминая что-то, выражение его лица смягчилось. — Папа, — прошептала я. — Ты думаешь о своей бывшей девушке? Он нервно засмеялся. Я ахнула в изумлении. — Думаешь. Он посмотрел на дверь, словно боясь, что войдет мама и услышит наш разговор. — Рассказывай, — сказала я. — Я не расскажу маме. — Она и так знает. Я встречался с другой девушкой, когда познакомился с ней. — Скандал! — расширила я глаза. — С кем? — Ты ее не знаешь. — Ну, это хорошо… иначе это было бы неловко. Но все же, детали. Я и понятия не имела, что ты был таким казановой. Клянусь, папа покраснел, совсем чуть-чуть. Мило. — Миранда Соммерс. Мы познакомились в университете и встречались около года, а потом я встретил твою маму и решил, что она больше мне подходит. Мое сердце защемило от осознания того, что голос отца звучал мягче, когда он говорил о своей бывшей девушке, нежели о маме. — Какой она была? — спросила я, виновато смотря через плечо. Какая-то часть меня чувствовала себя предательницей по отношению к маме. — Доброй, милой и… хрупкой, — ответил он, выглядя неловко из-за последнего слова. — Она была мечтательницей, хотела семью и домик в маленьком городке, окруженный белым забором. Она все время улыбалась и делилась радостью со всеми, от нее исходили свет и теплота… — Завораживает, — прошептала я. Папа засмеялся. — Забавно, но вы с ней похожи в этом, она также, как и ты, заводила друзей, куда бы не пошла. — Почему вы расстались? — Мы не подходили друг другу. Моя жизнь была здесь, в городе, я должен был перенять семейный бизнес, а она… Мы хотели разного… У нас уже были проблемы, когда я встретил твою маму. Изабель было сложно не заметить, она блистала, я не смог устоять. — Что ты имел в виду, сказав, что Миранда была хрупкой? — спросила я, не понимая, почему меня так интересовала эта женщина. Папа встал и налил себе еще кофе. — Возможно, я подобрал неверное слово, — сказал он наконец. — Но у меня всегда было ощущение, что я нужен ей. Словно в присутствии рядом со мной и заключалось ее счастье, — он покачал головой и, грустно улыбнувшись, посмотрел на меня. — Неважно, это было очень давно. Я заставила себя сделать глоток мимозы, чтобы не поддаться желанию задать ему еще вопросов об этой женщине, или спросить нуждалась ли в нем когда-нибудь мама. Но что-то мне подсказывало, что я и так знаю ответ. — Так, кто твоя противоположность? — спросил папа. — Хммм? Он широко улыбнулся, наслаждаясь сменой объекта дискуссии. — Я рассказал тебе о своей. Теперь рассказывай, почему ты завела всю эту тему о притягивающихся противоположностях. Я провела красными ногтями по белоснежной скатерти на столе. — Это тот парень, который живет в моем небоскребе. Я говорила о нем на прошлой неделе. — Адвокат по разводам? Я кивнула. — Никогда бы не подумал, что ты можешь заинтересоваться юристом. — Я не уверена, что заинтересована им. Я просто… заинтригована. Он очень отличается от всех знакомых мне парней. Он очень сильно отличается от меня. — Ты ему нравишься? Я фыркнула. — Нет. Даже близко нет. — Может именно это тебя в нем и привлекает? — Думаешь, я хочу то, что не могу иметь? Он пожал плечами. — Это человеческая натура. — Возможно, ты частично прав, — согласилась я. — Не то чтобы я хотела, чтобы он ел у меня с руки, просто… Папа откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня. — Хочешь совет? — Конечно. — Забудь о нем, — сказал папа. — Ты умная, красивая, веселая. Если он не видит этого, не может оценить тебя по достоинству, он не для тебя. Я моргнула. Это хороший совет. Убедительный, умный, логичный. И тем не менее, он заставляет меня чувствовать… не знаю. Грусть. Мой отец прав. Неужели мне и правда нужен мужчина, который называет меня дурой, а потом даже не может нормально извиниться за это? Или мужчина, который ест только салат на ланч и тошнотворные коктейли на завтрак, и который не может хотя бы из вежливости ответить на сообщение, не смотря на то, каким бы дурацким оно не было. Деймон Сальваторе был прав, я не принадлежу его миру. И мне не нужно даже пытаться затащить его в свой, чтобы понять, что он не принадлежит моему. — Наверняка, есть кто-то в твоей жизни, кто достоин тебя, — вывел меня из мыслей отец. — Если нет, сын моего партнера недавно переехал из Сан-Диего и… Я засмеялась и подняла руку. — Папа, пожалуйста, перестань сватать меня всем знакомым. — Я вижу, что пропустила очень интересную беседу, — сказала мама, входя в столовую. — Лена, дорогая, шикарная блузка. Chloe? Я посмотрела вниз и пожала плечами. — Как прошел разговор? — спросила я. — Что? — она непонимающе посмотрела на меня. — Разговор. Папа сказал, что ты говоришь по телефону. — Ах, да, — она махнула рукой. — Проблемы в парижском отделении, но уже все разрешилось. Внимание папы сразу же вернулось к газете, и я воспользовалась моментом, чтобы осмотреть маму, пока она делала себе мимозу. В комнате тихо звучала музыка, и она… — Мама, ты пританцовываешь? — спросила я. Она замерла, и папа слегка поднял глаза. Она нервно захихикала. — Просто хорошее настроение. Мы с отцом переглянулись, и он пожал плечами, снова уткнувшись в газету. Мама села рядом со мной за стол, подозрительно не нагруженная кипой документов, телефоном или планшетом. Знаю, я должна была бы быть рада такому хорошему настроению мамы, но не могла отделаться от мысли, что что-то не так. Я пыталась не думать о Миранде Соммерс, о том, что отец сказал, что нужен был ей. Нужен ли он был когда-нибудь маме? Нужна ли она была ему? Я современная женщина, и по идее должна придерживаться мнения, что женщине не нужен мужчина, что она может быть полноценна без него. И я верю в это, правда. И тем не менее, сидя здесь рядом с двумя людьми, которые делят дом, жизнь, но при этом почти не контактирует друг с другом, я не могла не думать о том, что может мне и не нужен кто-то, кому я нужна, но я правда была бы не против быть с кем-то, кому я хотя бы нравлюсь.Понедельник, 4:59 утра.
Что я делаю? Какого черта я делаю? Этот вопрос я повторила сотню раз во время короткой поездки в такси. Не в одиночной поездке в такси. Нет. По причинам, которым я не могу дать четкое определение у себя в голове, я в такси вместе со Стефаном, и мы едем ко мне. Все началось, когда я позволила ему поцеловать себя где-то в районе трех часов. Вся наша компания была на танцполе, я единственная, кто осталась за столиком. Стефан подсел ко мне ближе, смеялся над моими шутками, интересовался моим днем, и я продолжала думать о том, что сказал папа. О том, что я заслуживаю кого-то, кто хотел бы меня, кого бы мне не пришлось убеждать в своей значимости. И затем Стефан наклонился, замер, дал мне уйму времени, чтобы увернуться. Но вместо этого, я закрыла глаза и позволила его губам прикоснуться к моим. Это было, что ж… Разочаровывающе. Но, но… Я кое-чему научилась за последние годы. Первые поцелуи никогда не похожи на те, что показывают в фильмах. Не стоит ждать фейерверков, бабочек и поднятой ножки девушки. Людям требуется время, чтобы привыкнуть друг к другу, чтобы понять, что им нравится. Так что я решила дать Стефану шанс. Не беснуйтесь раньше времени, я не собираюсь с ним спать. Но я и не хочу спать в принципе, а главное, не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Поэтому, когда он предложил подвезти меня до дома и напросился на кофе… А почему нет? Может чашка кофе с милым парнем — это именно то, что мне нужно, чтобы перестать думать о времени, которое я не провожу с не очень милым парнем. Такси остановилось возле стеклянного здания, и я почувствовала узел в желудке, наблюдая за тем, как Стефан, расплатившись с водителем, взял розовую коробку с пончиками, за которой я настояла заехать ранее. Я подавила желание вырвать коробку из его рук. Мои пончики. Я должна ими делиться. Я должна провоцировать ими Деймона. Вместо этого они в руках Стефа, и его руки… его ногти слегка неухожены, словно у него есть привычка кусать их. Как я пропустила это? С каких пор меня так сильно стал волновать мужской маникюр? Прекрати, Лена. Я осторожно ступила на тротуар, сдерживаясь, чтобы не отпрыгнуть назад, когда он положил руку мне на талию. Вместо этого я натянуто улыбнулась. Мы молча пошли к входу, и даже не смотря на часы в телефоне, и еще до того, как мы преодолели вращающиеся двери, я знала, который сейчас час. Я знала, что опоздала. И когда мы вошли в лобби, я получила этому подтверждение. Деймон Сальваторе уже был там, облокотившись локтями о стойку, он выглядел невероятно расслабленным, болтая с Рамоном. Черт. Услышав звук моих высоких каблуков по мраморному полу, он обернулся и, на секунду, клянусь, на его лице читалась радость. Но она исчезла, как только он увидел Стефана. Деймон медленно вытянулся, а его глаза стали ледяными и безжизненными. — Привет, мужик! — сказал ничего не подозревающий Стеф. — Дэмиан, да? — Деймон. — Точно, я Стефан. Мы встречались на вечеринке Лены на прошлой неделе. Деймон перевел на меня уничтожающий взгляд. — Конечно. Рад снова тебя видеть. Пытаясь занять себя чем-то, я выхватила коробку с пончиками из рук Стефана и неуклюже положила ее на стол перед Рамоном. — Рамон, как дела? Черт! Это мой голос? Он прозвучал слишком пискляво, даже для подобной ситуации. Рамон неуверенно посмотрел на меня, но как всегда не потерял своей профессиональной улыбки. — Мисс Гилберт. Доброе утро. — Это Стефан, — сказала я. — Он мой друг. Все трое мужчин посмотрели на меня, но я подозреваю, что ни один не поверил, что приходящий в пять часов утра ко мне Стефан может быть просто другом. По каменному выражению лица Деймона было абсолютно точно видно, что он не верит. Я заставила себя встретиться с ним взглядом. — Красные башмачки, Дороти! — сказала я, отчаянно пытаясь вернуться к нашему обычному утреннему времяпровождению. Он слегка кивнул, никак больше не ответив. У него в руке сегодня нет привычной дорожной кружки, и почему-то меня это заботило. Может он просто не голоден, но мне не нравится, когда он изменял своей рутине. Нет, мне не нравится, когда мы оба изменяли своей рутине. Но я одновременно рада, потому что это лишний раз доказывало, что он не для меня. Я не должна из кожи вон лезть, чтобы мужчина был хотя бы любезен со мной. — Увидимся завтра, мистер Рамирес, — сказал Деймон. — Стефан. Стеф, успевший открыть коробку и потянуться своими обкусанными пальцами к пончику с кленовым сиропом и беконом, который я купила специально для Рамона, поднял руку и помахал на прощание. Но Деймон не увидел этого, он на всех порах уже нацелился на дверь, ни разу не посмотрев назад. Оставь его в покое. Я дала себе отличный совет, но мое тело кардинально с ним не согласилось. Не говоря ни слова Рамону или Стефану, я бросилась за Деймоном, протискиваясь через сложную конструкцию, которую, наверняка, установили в нашем здании, чтобы усложнить мне жизнь и заставить задуматься о необходимости ношения туфель на высоких каблуках. — Деймон! Он был в нескольких шагах от меня, но услышав свое имя, остановился. Его тело сжато, словно он старался заставить его продолжить двигаться, но как и мое, похоже его тело решило жить своей жизнью, потому что он повернулся. — Какого черта? — повысила я голос, сокращая дистанцию между нами. — Что? — прорычал он в ответ. — Что это было? — спросила я, кивая в сторону здания. — Ты не можешь вести себя цивилизованно? — Мы никогда не вели себя цивилизованно, — возразил он. Глаза Деймона источали ярость, и это чертовски раздражало меня. Он не имеет права на ярость. Я старалась быть милой, любезной с ним, и мне надоело, что он относится ко мне, как к дерьму. — Мне не нужны объятия, но я по меньшей мере заслуживаю, чтобы мое присутствие было замечено, — сказала я, вздергивая подбородок. Его глаза пробежали по мне, остановившись на более чем коротком платье лилового цвета. — Что, похотливое внимание Стефана недостаточно для тебя? Тебе нужно, чтобы все мужское население земли целовало землю, по которой ты ходишь? Потому что можешь списать меня со счетов. — Прекрати быть засранцем, — прошипела я, кладя руку ему на грудь и толкая его. Деймон даже не шелохнулся. — Что с тобой? Мне казалось, что мы достигли прогресса в пятницу. Мне казалось, что мы были на пути… Его глаза расширились. — На пути чего? — Стать друзьями. — Мне не нужны друзья, Елена. Не такие, как ты. Его слова настолько злые, настолько уничижительные, что несмотря на то, что я никогда в жизни не причинила физическую боль ни одной живой душе, я подняла руку, чтобы дать ему пощечину. Пальцы Деймона перехватили удар и сжали мое запястье. — Даже не думай об этом. Я попыталась отдернуть руку, но мертвая хватка Сальваторе не позволила мне этого сделать. — Что ты хочешь от меня, Елена? Почему ты выбежала за мной на холод, вместо того, чтобы взять его в свою теплую постель? — Отличный вопрос. Отпусти меня, чтобы я смогла сделать именно это, — сказала я раздраженно, безуспешно пытаясь освободиться и пойти назад к Стефану. Вместо этого он еще сильнее сжал пальцы и рывком притянул меня к себе. Я слегка пошатнулась, и он обвил другой рукой меня за талию, помогая удержать равновесие. — Знаю, — прошептал он. — Знаешь что? — спросила я. Его голубые глаза впились в мои, яростно и… — Я знаю, почему ты здесь со мной, вместо того, чтобы быть там с ним, — сказал он хрипло. — Ты ни черта не знаешь, — сказала я, упираясь ладонями ему в плечи и пытаясь оттолкнуть. — Отпусти меня, чтобы я могла быть с парнем, которому я действительно нравлюсь. — Даже не мечтай, — прорычал он. Его пальцы раскрылись веером на моей спине, прижимая меня еще ближе, его голова опустилась, и Деймон Сальваторе поцеловал меня. Мои глаза расширились от шока, но лишь на долю секунды, после чего закрылись, когда его губы потребовали вход для его настойчивого, горячего языка, захватывающего меня в плен. Я была не права. Первые поцелуи не всегда разочаровывают. Иногда они идеальны с самого начала. Секунду назад мои руки пытались оттолкнуть его, а сейчас пытались притянуть его еще ближе. Мне хотелось раствориться в нем. Он издал приглушенный стон, и я поняла, что поцелуй Деймона Сальваторе не такой, каким я его себе представляла. Похоже мужчина сдержанный, напряженный, безэмоциональный во всем, кроме этого, потому что его поцелуй страстный, требовательный, доминирующий, возбуждающий и абсолютно лишенный всякого стыда и приличия, даже не смотря на то, что мы находимся сейчас посреди дня и посреди улицы. Мои руки зарылись в его мягких, густых волосах, его руки опустились ниже и сжали мои ягодицы, и поцелуй стал чуть нежнее, словно мы пытались восстановить дыхание, при этом не разъединяя губ. Лишь щелчок фотокамеры смог разорвать нашу одержимость ртами друг друга. Я отдернулась назад, смущенно моргая, прежде чем повернуться к звуку еще одной серии быстро сменяющихся щелчков камеры. — Твою мать! — воскликнул фотограф, увидев лицо Деймона. — Какого черта? — крикнул Сальваторе, делая шаг в сторону папарацци. — Кто ты, черт возьми? Невысокий, плотный мужчина, пахнущий кофе, издал удовлетворенный смешок. — Не важно, кто я. Важно, что ты не Стефан Уэсли. — Что ты здесь делаешь? — спросила я, поправляя растрепавшиеся волосы. Меня не впервые фотографируют папарацции, но впервые один из них это делает возле моего дома. — Кое-кто видел, как ты и Стефан уехали вместе, — сказал он. — И? — приподняла я бровь. — И я подумал, что, возможно, его невесте это будет интересно, — ответил мужчина, пожимая плечами. — Похоже, я ошибся. Хотя я не жалуюсь, — посмотрел он на Деймона и ехидно улыбнулся. — Ты хоть представляешь, насколько сложно поймать Короля Разводов на чем-нибудь горячем? Лицо Сальваторе исказилось в убийственной маске, его глаза опасно заблестели. Я встала между мужчинами, боясь, что Деймон сделает что-то, что выльется в предъявление обвинений против него. — Он этого не стоит, — промурлыкала я, кладя успокаивающую руку на грудь брюнета. Он посмотрел на меня и сделал глубокий вдох. — Так всегда рядом с тобой? Я дернулась, отдавая себе отчет, что журналист, последовавший за мной из клуба, лишь еще больше убедил Деймона в ядовитости моего мира и образа жизни. — Не совсем, — сказала я. — Опубликуешь эти фотографии, и ты покойник, — пригрозил Деймон, смотря через мое плечо на ретирующегося фотографа. Мужчина пожал плечами. — Я не буду ничего публиковать. Но могу поспорить, что я хорошо заработаю на продаже их кому-то, кто это сделает. Мужчина быстро пересек Парк Авеню, отдаляясь все дальше от разъяренного Деймона. Деймон еле слышно выругался, запуская руку в волосы, и я потянулась к нему, пытаясь поддержать, но он сделал шаг назад. — Просто… просто дай мне минуту, Елена. Елена. Даже теперь, после того, как его язык только что был в моем горле, я для него все равно продолжаю оставаться Еленой. Когда, несколькими секундами позже, Стефан непринужденно вышел на улицу, он остановился на полушаге, заметив наши с Деймоном убийственные взгляды, направленные на него. Он засмеялся и поднял руки. — Что я сделал? — Ты обручен, — выплюнула я. Его глаза расширились, и впервые с момента нашего знакомства он не казался стопроцентно уверенным себе. — Слушай, Лена, детка, все не так… — Я позволила тебе поцеловать себя, — сказала я яростно. Только увидев быстро повернувшуюся голову Деймона, я поняла, какую ошибку только что совершила. — Я имела в виду… Я… Деймон, подожди… Сальваторе сделал еще один шаг назад, несколько раз моргнул и вновь натянул на себя непробиваемую броню безэмоциональности. Он поднес пальцы к виску и потер его несколько раз, словно пытаясь избавиться от боли, после чего опустил руку. — Я опаздываю, — сказал он резко, разворачиваясь. И так как я знаю, что в мире Деймона Сальваторе нет ничего более ужасного, чем опоздание, я позволила ему уйти, обреченно смотря, как с каждым его шагом дистанция между нами лишь увеличивается. Стефан присвистнул. — Черт, что это только что было? — Заткнись, Стефан. С кем ты обручен? Нет, знаешь что? — я подняла обе руки. — Мне плевать. Просто уходи. — Лена… — Уходи, — сказала я гораздо более категоричным тоном, чем я когда-либо от себя слышала. Может это влияние Деймона Сальваторе? Стефан устало вздохнул, словно это во мне проблема, и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. — Позвоню тебе позже? Я категорично посмотрела на него. Он засмеялся. — Или я подожду, пока ты остынешь сначала. Увидимся, детка. Невероятно. Я не обратила никакого внимания, как ушел Стефан, поймал такси, сел в него и скрылся из моей жизни. Все мое внимание было приковано к фигуре Деймона, становящейся все меньше и меньше, пока она совсем не исчезла. Что ж… Черт!