Walk of Shame.

Суббота, продолжение.

      Деймон знал, этот момент скоро настанет. Он думал, что был готов. Но видя несчастье и разочарование на лице Елены… К этому было невозможно подготовиться. Невозможно подготовиться к тому, что ты приложил руку к уничтожению кого-то, кто в поразительно короткое время стал для тебя всем. Она покачала головой. — Как? — спросила Елена, ее голос настолько разбитый, что ему захотелось ударить себя. — Как ты узнал?       Елена закрыла глаза, собирая кусочки пазла воедино. — О Господи. О Господи! Кто-то из них нанял тебя? Деймон сглотнул. — Твоя мама. Смех Елены прорвался через слезы, и вонзился ему в самую душу. — Конечно, конечно она. И… Господи… это я вложила ей в голову эту мысль. Я упомянула тебя, и… Господи, это я виновата. Все из-за того, что я была достаточной дурой, влюбившись в адвоката по разводам.       Его разум на секунду зацепился за сказанное. Она рассказала о нем родителям? Она влюбилась в него? На какое-то горько-сладкое мгновение он почувствовал прилив радости, настолько сильной, что он почти что упал перед ней на колени. Но прежде чем он смог это сделать, Деймон поймал себя на мысли, что сначала им нужно пройти через случившееся. И они пройдут через это. Они должны. Ему только нужно заставить ее увидеть логику. — Ты должна знать, что я не взялся за работу, — сказал он, приближаясь к ней. — Я передал дело одному из партнеров. Елена резко развернула голову. Ей было больно, и она была в бешенстве. — Ты думаешь, мне от этого легче? Ты все равно мог сказать мне! Как давно она пыталась нанять тебя? Он поднял руку и потер обратную сторону шеи, прекрасно зная, что сейчас важна честность, но одновременно боялся реакции Елены на правду. — Несколько недель назад. Ее карие глаза расширились. — Недель? — В тот день, когда ты пришла ко мне в офис, и мы обедали вместе. Мне позвонили… — И тебе пришлось уйти, — закончила за него Елена. — Господи, тебе звонила моя мама? — Нет, это был один из старших партнеров. Все потенциальные клиенты сначала проходят через него, и он назначает им наиболее подходящего адвоката. — Но она потребовала тебя, — сказала Елена. — В тот день. Деймон кивнул. — Конечно, — сказала она, прижимая пальцы к глазам. — Потому что ты лучший, и она захотела лучшего адвоката, когда решила уйти от моего отца. Ее голос был грубый, и ему захотелось утешить ее, но она оттолкнула его руку, когда он протянул ее к ней. — Нет, — сказала Елена. Нельзя было сказать, что Деймон не ожидал такой реакции, но ее отказ все равно больно ударил по сердцу. — Елена, я понимаю, почему ты злишься. Ты должна знать, что я хотел рассказать тебе, но клиентская тайна… — Мы говорим о моей маме, о моей семье, Деймон! — прокричала она. — Я понимаю, что ты иногда робот, но ты понимаешь, что ты помогал моим родителям развестись? И что один из них даже ничего об этом не знал? — Я понимаю, но… — Нет никаких но, — яростно сказала она. Ее ладони стали бить его по плечам, безумный жест, ранящий его сердце гораздо больше, чем тело. — Подумать только, в то время, когда я начала верить в любовь, ты был занят разрушением ее. Он сглотнул, боль от ее обвинений стрелой пронзила его душу. — Это нечестно. Я не просил твою маму приходить ко мне. — Возможно нет, — сказала она, обреченно опуская руки. — Возможно нет, но это, все равно, не меняет того, какой ты. — Какой? — спросил Деймон сквозь сжатые зубы, зная, что ее ответ еще больше разорвет его на части. Ее глаза были ясными, обвиняющими. — Ты Железный Дровосек. У него же не было сердца? Ты был прав в тот день. Я Страшила, без мозгов. Думаю сегодняшний день доказал это. Но я лучше буду легкомысленной, чем холодной. Лучше у меня не будет мозгов, чем сердца. Боль была резкой и незнакомой, и она вызвала ярость. — Елена. Прекрати. Просто прекрати. Я знаю, ты расстроена, но прекрати преувеличивать и подумай логически. Он знал, что это были неправильные слова, еще до того, как она замерла и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. — Преувеличивать? Моя семья разваливается, ты знал и держал в секрете, а я преувеличиваю? Тебе нужна логика? Может, это будет для тебя новостью, робот, но не все может быть логическим. Некоторые вещи беспорядочные, и… — Только потому что ты делаешь их такими! — крикнул Деймон, злясь, что он не может взять ситуацию под контроль. — Хочешь новость? Не все в жизни происходит, как в твоих дурацких фильмах. Это реальная жизнь. Повзрослей, Елена. Его голос был резким, но не таким, как молчание, последовавшее за его выпадом. Она плакала, беспорядочные слезы стекали по ее лицу, потому что она была такой. Беспорядочной, эмоциональной и…       Елена вытерла слезы, абсолютно не заботясь, что в процессе окончательно размазала макияж по лицу. — Так, — сказала она опустошенным голосом. — Значит, это конец для нас? Конец? Черта с два, это не конец. Не сейчас, никогда. Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять темперамент и разочарование под контроль. — Почему бы нам не поговорить, когда ты успокоишься? Снова, это были неправильные слова. Елена издала короткий, безрадостный смешок и откинула голову назад, быстро моргая, пытаясь сдержать вновь подступившие слезы.       Когда она вновь вернула к нему взгляд, ее прекрасные глаза были ледяными и жесткими, и она абсолютно не была похожа на женщину, которую он знал. Которую он обожал. — Знаешь, что Деймон? Если повзрослеть и успокоиться значит стать такой, как ты, я пасс. — Елена… Она подняла руку. — Знаешь, все это время я думала, самым большим препятствием в наших отношениях были разные графики, и если мы сможем научиться соединять их и быть в жизни друг друга, то у нас все получится. Но все намного безнадежнее, не так ли? Проблема в том, что я всегда буду девочкой, мечтающей о сказочном конце, а ты никогда не будешь мужчиной, способным мне его дать. Ведь так? Грудь Деймона сжалась в паническом страхе. Он не знал, что сказать. Не знал, как ответить кому-то, кто руководствуется эмоциями, а не фактами. А фактами было то, что люди редко отправляются за ручку в закат. Чем раньше Елена примет это, тем счастливее она будет. Они оба будут. — Нам хорошо вместе, — сказал он тихо. — Давай просто жить сегодняшним днем. Качая головой, она пошла к входной двери. — Недостаточно хорошо, Деймон. — Тогда что будет достаточно хорошо? — спросил он голосом, надрывающимся от раздражения на ситуацию, на нее, и, главное, на себя. — Какого черта, ты хочешь от меня? От нас? Она развернулась. — Я хочу мужчину, которому не нужно спрашивать. Я хочу мужчину, который знает, как пользоваться этим, — она указала на сердце, — также хорошо, как и этим, — сказала она, указывая на голову. — И это не ты. Мы оба знаем это. Деймон хотел возразить. Он хотел притянуть ее к себе, умолять дать ему шанс. Вместо этого, он позволил ей уйти. Он не сделал ничего, и дал Елене Гилберт хлопнуть за собой дверью, потому что она была права. Он не был этим парнем.