Глава 6. Пустые страницы. Вожак Дома. И Крыса.
Лес звал его. Мысленно звал, и он повиновался в очередной раз. Босые ступни соприкасались с холодной поверхностью пола Дома, еще пара шагов и под ногами морозная земля, местами усеянная остатками сухой травы. Вожак Дома шел неторопливо, слегка раскинув руки, но кусты отчего-то стали ниже, а травы практически не было. Ночь была тихой, в траве никто не пищал по обыкновению. Стало пусто отчего-то. Осень принесла с собой запах сырости, холодные ночи и какой-то необъяснимый страх. Словно стальные тиски оплетают все тело, особенно уделяя внимание шее. Ощущение безысходности давит на виски и грозит разрушить все спокойствие, которое ненадолго воцарилось в Доме. Плохое предчувствие. Инстинкты. Шестое чувство. Называйте, как хотите. Он был Вожаком. И у него была сила видеть, но он не мог ничего изменить. *** За окном второй день непрерывно лил дождь. Моя голова адски болела, и сегодня утром, перед завтраком, я не выдержала и наведалась в больничное крыло. Пожаловалась врачам на свое самочувствие, подметив, что, скорее всего, это из-за погоды, и со спокойной душой и долгожданным облегчением выпила выписанное мне обезболивающее. Соседкам мой визит особо не понравился, но они согласились со мной, что проще десять минут посидеть на жестком стуле перед врачом, чем мучиться от болей еще неведомо сколько. Коготь взяла упаковку таблеток и незамедлительно выпила две штуки. Никто не стал ее ни о чем спрашивать. Время текло медленно. Может, погода портила и настроение, и здоровье, и ход времени, может, потому что начались каникулы, и делать было нечего в появившееся свободное время. Может, это какая-то эпидемия депрессии, которая охватила собой весь Дом. Я валялась на кровати Когтя, старательно делая вид, что читаю Достоевского, но буквы прыгали перед глазами, а собирать их в единую кучу было лень. Мадонна лежала на моем животе и гладила Дездемону, худую, но пушистую, такую же ленивую, как и мы, кошку. Чаки восседала за столом, бренча очередным своим творением искусства, Коготь где-то пропадала. От этой сонной атмосферы слипались глаза, но я уперто заставляла себя бодрствовать, ведь на часах было всего пять вечера. Через несколько минут в комнату вернулась Коготь, держа в руках белый конверт. - Наша Безымянная красавица нашла себе поклонника? – хитро прищурившись, сказала она, протягивая мне конверт. Мадонна и Чаки тут же встрепенулись, и уставились на меня, как на восьмое чудо света, видимо ожидая, что в конверте находятся новости мирового масштаба. Мои руки на удивление не тряслись, сохранять стойкость мне помогала меланхоличная атмосфера, которой я, кажется, уже пропиталась насквозь. « Моя дорогая Безымянная, Твоя история меня заинтересовала. Даже очень. Очень-очень. Если в тебе еще не отпало желание творить, приходи сегодня в шесть в библиотеку. С наилучшими пожеланиями,Табаки
» Я думала, что меня мало чем можно удивить, потому что когда ты страдаешь потерей памяти, ты уже невольно привыкаешь, что все вокруг тебя - это нечто необыкновенное и неизученное тобою. Но сейчас я сидела в ступоре вот уже минуты три и пялилась на листок, исписанные наклонным немного корявым, но все же красивым почерком. Взгляд цепляли помятые уголки бумаги, желтоватые разводы, словно на нее несколько лет назад пролили кофе, и пахла бумага по особенному – в стиле Дома – травами, тем самым кофе и почему-то орехами. Я отдала письмо сидящей рядом Мадонне, что незамедлительно прочитала его вслух. - Вот это да! – воскликнула Чаки. – А ведь ты сначала и виду не подавала, что объявление тебя заинтересовало. - Теперь ты будешь работать с Шакалом. Весьма интересный опыт, - угрюмо сказала Коготь, хмуря свои идеальные брови, нарисованные черным карандашом. - А я рада за тебя, - ласково проговорила Мадонна. – Тяжело быть неприкаянным в Доме, особенно когда ты новенький. Новое увлечение пойдет тебе на пользу. Я не могла с ней не согласиться. До встречи в библиотеке оставался час, чертовски мало времени, чтобы настроить себя, и чертовски много чтобы передумать. Я ходила из угла в угол, облазила все кровати и стулья, решилась даже начать исследовать залежи вещей на подоконнике, но угрожающе покосившаяся в мою сторону куча барахла остановила меня. Соседки смотрели на меня, как на ненормальную, хотя сомневаюсь, что в этом месте есть нормальные люди. Без пятнадцати шесть меня можно было спокойно использовать в качестве вешалки или манекена для показа новой коллекции украшений Чаки. Конечности атрофировались, я медленно превращалась в пластик. Коготь сердито смотрела на меня все это время, Мадонна смотрела сочувствующе, Чаки не смотрела вовсе и спокойно посапывала на своей кровати. Я засунула блокнот с ручкой в задний карман джинсов, неуклюже махнула рукой на прощание и покинула свое захламленное, пахнущее кофе, пылью и кошкой логово, что в этот момент казалось мне неприступной крепостью. Коридоры Дома встретили меня оживлением. Видимо это только мы депрессуем у себя в комнате, заперевшись на все замки (на самом деле запирать комнаты воспитательницы не позволяли). Проходя мимо Кофейника, я уловила голоса Рыжего, Кролика, Коня и Сфинкса. Последнего я видела только издалека, в толпе или на общем приеме пищи. Вообще жизнь явно старалась отвести меня от жителей 4, раз я никогда с ними не сталкивалась в обычной жизни, но я сама полезла в этот капкан и теперь иду на встречу с одним из самых чудаковатых представителей этой комнаты. А ее вожак все еще преследует меня в кошмарах. Раньше я засыпала с надеждой, что вновь увижу что-то из своего прошлого, теперь я ложилась спать с неохотой, ведь знала, что в очередной раз ко мне придет Вожак и протянет к моему лицу свои длинные паучьи пальцы. Я отогнала плохие мысли, когда остановилась около двери в библиотеку. Мадонна рассказывала, что раньше здесь обычно обитала стайка девиц, читающая любовные романы и мечтающая о принце, но это было до принятия закона. Теперь эти самые девицы могут попытаться найти своего принца в толпе сумасшедших парней Дома. Хотя из них только Стервятник и Лорд смахивают на благородных мужчин, ну еще и Вожак, если того отмыть, переодеть и подстричь. - А вот и последняя! Чей-то радостный голос оглушил меня, явно не ожидавшую столь громкой встречи. Живя с Чаки, я уже привыкла к ее неожиданным выкрикам и невпопад сказанным фразам, но такого громкого приветствия от Шакала я не ожидала. Он был совсем юным, но глаза его были уставшими. В глаза бросились ярко-алые бусы, что оказались нанизанными на нитку засушенными ягодками клюквы, перо, заткнутое за левое ухо, и вязаная жилетка из синих, желтых и зеленых нитей. Местный сумасшедший? Сумасшедший среди сумасшедших? Нет, такими темпами я скоро сама лишусь только что приобретенного рассудка. - Я Табаки, это Курильщик, Дикобраз, Книга и Дронт. Я скептическим взглядом окинула собравшихся людей и почему-то решила, что со своей потерей памяти прекрасно вписываюсь в их компанию. Курильщик и Табаки были колясниками, остальные вполне себе спокойно стояли на своих ногах. - Итак, друзья, мы стоим на пороге величайшего события в истории Дома! - Ой, вот только, пожалуйста, давай без пламенных речей, - прервал его Дронт. – Расскажи все кратко, и приступим к работе. Нервный парень этот Дронт, к тому же Птица в неизменном черном цвете, разве что шнурки на кроссовках белые. Это такое исключение из правил или их папаша просто не смотрит под ноги? Табаки принялся объяснять нам суть своей «легендарной» газеты, но все его слова проплывали мимо меня. Мои глаза решили зацепиться за круглое золотое колечко, что болталось у него в ухе, и они не желали смотреть на что-то другое. Этот странный парень и его друг, Курильщик, представители самой пугающей для меня комнаты оказались на редкость живыми и дружелюбными. Страха они не внушали, убегать от них не хотелось, разве что немного закрыть уши ладонями, когда Табаки особенно пламенно рассказывал свою речь. Тогда почему их вожак все еще преследует меня в кошмарах? - Что ж, осталось определиться с названием, - подытожил Табаки, и я наконец-то смогла оторвать взгляд от его уха. – Есть предложения? - Я вообще не уверен, что нас будут читать, - угрюмо добавил Дронт. - Что за пессимистический настрой? Если мы придумаем интересное название – люди будут нас читать, - возразил Табаки. - На одном названии далеко не уедешь, - тихим голосом сказала Книга. Эта скромная серая девчонка права. Так уж повелось – люди судят по обложке и лишь потом задумываются о содержании. Мы должны выпустить журнал, который изменит взгляды детей Дома. Но что мы должны им внушить? Что Дом – это их мир, и то, что за его пределами, это пустота и одиночество. Почему-то мне так не кажется. Я не помню того мира, но я знаю, что он красочнее этого дома. - Пустые страницы, - говорю я, наверное, впервые за это собрание. - Экстравагантно, - подмечает Дронт, хмурясь. - А мне нравится. Словно это название говорит, что суть нашего журнала не в красивых заголовках, а в содержании статей и иллюстраций. Я вкладывала в это немного другой смысл, но взгляды Книги мне определенно нравятся. Чувствую, мы подружимся. *** Проторчали мы в библиотеке где-то часов до девяти вечера. Возвращаясь к себе в комнату, я ощущала в себе неизвестное чувство наполненности и полного спокойствия. Три часа, проведенные в компании ранее незнакомых людей, заполнили пустоту внутри меня, рассеивая осеннюю тоску. - Хей! Коготь притормозила возле меня на перекрестке. Я с удивлением заметила, что на ней сегодня черное платье. - Куда идешь? – спросила я, все еще с трудом веря своим глазам. - Надо к Крысе заскочить, сделать заказ. - А почему на мужской стороне? - Рыжая сказала, что она в Кофейнике. Пойдешь со мной? Я согласилась, потому что опасалась, что с возвращением в комнату вернется и моя апатия и лень. Мне хотелось узнать этот Дом, его жителей, его историю, чтобы потом написать о нем, о них. Кофейник был мрачной комнатой, но я с открытым ртом смотрела на китайские фонарики под потолком. Здесь пахло кофе, спиртом и чьей-то рвотой, играл легкая музыка, а за импровизированной барной стойкой стоял парень в круглых очках. Это место, как маленький мир в другом мире. Несмотря на темную обстановку, эта комната сияла ярче всего остального Дома. Красные фонари мелькали перед глазами, гирлянды на стенах переливались, музыка напоминала о том мире, другом, что за стенами. Коготь уверенными шагами пробиралась к намеченной цели, лавируя между столами и где попало разбросанными стульями. Я неуверенно шла следом, вцепившись в ее платье (как же непривычно это осознавать). За столиком в самом углу сидела девушка и (какая неожиданная встреча!) Вожак со Сфинксом. - Привет, - скомкано поздоровалась Коготь, явно не радовавшаяся присутствию посторонних. – Крыса, есть заказ. Она протянула названной девушке сложенный вдвое листок. Теперь я понимала, почему их сравнивают. Крыса тоже была одета во все черное, а именно черные джинсы, черную футболку и черную кожаную куртку с эполетами. На ее шее болталось странное ожерелье с кусочками зеркала. Смотрела она на нас через них. Она была тощей, странной и опасной. Мне хотелось спрятаться за спину Когтю лишь бы избежать ее зеркального взгляда, которым она смотрела именно на меня, а не на полученный листок с заказом. Коготь перекинулась с ней парой строк, а я неподвижно болталась на ветру рядом. Здесь не было сквозняка, но я чувствовала, что меня продувает насквозь. Мы ушли минут через пять, может меньше. И за этот ничтожный промежуток времени те спокойствие и гармония, которые я получила на собрании, вмиг улетучились, стоило мне почувствовать на своей спине взгляд трех пар глаз. Зеркальных. Незрячих. И птичьих.