Дом, в котором плачут птицы.

Глава 11. Детективы. Жители Дома. Разговоры на чердаке.

Теплые руки, пахнувшие машинным маслом. Растянутая майка, болтающаяся на крепких мужских плечах. Лучи солнца в немного кучерявых волосах. Запах счастья от его объятий. И покой. Майское солнце. Открытая гаражная дверь. Старое корыто, некогда бывшее крутым автомобилем. Я сижу на мини-холодильнике со стаканом холодного лимонада, болтаю ногами и говорю какие-то глупости. Мне хорошо. Я счастлива. Я дома. Незнакомый парень копается во внутренностях развалюхи, надеясь, что эта машина когда-нибудь поедет. Его голос раздается откуда-то из глубины. Я не помню, о чем он говорит, но явно о чем-то хорошем. В такой обстановке просто невозможно говорить о плохом. Я встаю, ноги немного затекли. Хочу подойти к машине и незнакомому парню, но ноги прирастают к земле. Часть гаража отдаляется от меня, расстояние между нами увеличивается в геометрической прогрессии. Я отчаянно кричу, срывая голос, а парень продолжает о чем-то говорить спокойным тоном, словно гараж сейчас не растягивался подобно жевательной резинке. А потом что-то лопнуло и я отлетела назад – в пустоту. Я лежала на чем-то твердом, на живот сильно давило, в голове тяжело, крови шумит в ушах. Открывать глаза было страшно, но живот уже начинал болеть от неизвестной тяжести, поэтому я переборола свой страх и открыла глаза. - Ну наконец-то! – воскликнула Чаки, восседавшая на мне. От ее внешнего вида я шарахнулась. Некогда блестящие кудрявые локоны, теперь были собраны в какое-то гнездо на голове. Небесные глаза покрылись коркой непробиваемого обжигающего своим холодом льда. Веки опухли, темные круги расплывались под красными воспаленными глазами. На ней была одна из моих футболок и огромная черная толстовка Когтя. - Что случилось? – осипшим голосом спросила я. - Мадонна так и не вернулась. Внизу Коготь что-то уронила. Судя по звуку удара и матерным словам – уронила что-то стеклянное. - Может, стоит сказать учителям? – предложила я, спихивая с себя Чаки. - Бесполезно. У них сейчас другая забота: найти тех, кто напал на Рыжего прошлой ночью, - доносится голос Когтя снизу. - Уже известны нападавшие? - Это были Фитиль и Соломон, - заявила Коготь. – Про это уже во всех коридорах трындят. - Не удивительно, ведь не каждый день вожака пытаются свергнуть, - отвечаю я, натягивая на себя более или менее чистую футболку. – Где они сейчас? - Сбежали из Дома. - В Наружность?! – удивленно воскликнула Чаки. - Я так и сказала. - Но там ведь опасно. Зима же… - Думаешь, им есть дело до зимы? Они же человека пытались убить. - Все равно, что настоящие крысы, - пробурчала Чаки. – Своих же готовы изрезать. - А что их не устраивало в Рыжем? – спросила я. - Он же нормальный парень. - Да черт его знает. Хрен поймешь эти мальчишеские заскоки, - Коготь вздохнула и почесала ногтями свой затылок. Медленно и как-то неохотно мы собирались на завтрак. Я угрюмо рассматривала в зеркале свои отросшие корни непривычного темно-русого цвета. Лицо бледное, цвета сметаны, осунувшееся и уставшие, хотя я спала дольше обычного. Сон уже выветрился из головы, и я не предала этому особого значения. Психологиня по-прежнему твердит, что нужно цепляться за свои воспоминания, но события, происходящие сейчас, занимают меня сильнее. Коготь в черном свитере и рваных джинсах угрюмой тенью топталась у двери, дожидаясь нас. Периодически она скребла обои на ближайшей стене своими ногтями. Раньше Мадонна ее за это ругала. Дездемона тоже обдирала обои и делала это в более крупных масштабах, но ее никто не ругал. А теперь и некому и некого ругать. Когда мы все собрались и вышли в коридор, нас снесло потоком девчачьих сплетен. Слова текли из всех щелей, из каждого угла, каждый миллиметр воздуха обсуждал прошлую ночь, покушение на Рыжего и пропажу двух крыс. Мне хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать всего этого безумия, хотелось лично подойти и заклеить всем рты скотчем. Про Мадонну никто и не вспоминал. На завтраке за нашим женским столом сплетни и обсуждения перешли в новую фазу. Все стали строить догадки, высказывали свои теории, играли в детективов и придумывали всевозможные исходы событий. «Господи, заткнитесь вы все!» - хотелось крикнуть мне на всю столовую. Еще сильнее мне хотелось взять дробовик, прокричать эти слова и парочку раз выстрелить в воздух, для пущего эффекта. Но я держалась и попивала чай с видом самого флегматичного флегматика из всех флегматиков. Коготь рядом тоже из последних сил сдерживала себя. Ее ногти уже оставили небольшие рвы на поверхности стола. Чаки, наверное, впервые не принимала участия в общей беседе и сидела с видом человека, который явно сейчас сознанием находится не на этой планете. Я покрутила головой, скользнула глазами по окружающим меня людям. Что-то было не так. Чего-то явно не хватало… Я прищурилась, еще раз посмотрела по сторонам. Где Стервятник? А Слепой? А Черный, который теперь новый вожак Псов? Рыжий в лазарете. Так… И этого противного парня из Фазанов тоже нет! - Где все вожаки? – шепотом спросила я у Когтя. - В Кофейнике. С утра пораньше обсуждают произошедшее. - Они знают о Мадонне? - Не думаю. Хоть закон и давно приняли, девушки по-прежнему решают все свои проблемы сами. - То есть, никто не будет ее искать? – спросила я, и сердце как-то гулко бухнуло в груди. - Мы будем, - уверенно заявила Чаки, наверное, впервые открыв рот на завтраке. – Сегодня же начнем. Перероем весь Дом, каждый закоулок, откроем каждую дверь, заглянем в каждую щель, но найдем ее. Мы с Когтем переглянулись и уверенно кивнули головами. *** Чаки с трудом нацепила на свои плечи огромный рюкзак, набитый чем попало: едой, бутылками с водой, какими-то блокнотами, ее любимыми оберегами, которые она сделала сама, простыней, запасной парой носков, шарфов и перчаток, фонариком, сухарями, последним выпуском «Пустых страниц» и много чем еще. На руке ее болтался ошейник Дездемоны с колокольчиком, который она не соглашалась снимать ни под каким предлогом. У нее не было страха потерять его, ведь Чаки цеплялась за него, как утопающий за спасательный круг. Этот ошейник и мерное позвякивание колокольчика словно дарили Чаки ощущение, что Дездемона существовала в ее жизни и что теперь она по-прежнему остается рядом с ней даже после своей смерти. По сравнению с Чаки, которая собралась покорять склоны Гималаев, мы с Когтей выглядели как-то слишком буднично и скучновато. Я откопала свой черный рюкзак, все еще пахнувший затхлыми листьями, кинула туда запасной фонарик и батарейки для него, сухой паек в виде хлебцев и яблока, бутылку с водой и свою синюю рубашку, на случай если станет холодно. Коготь шла практически налегке. В ее небольшой набедренной сумке уместился маленький складной ножик да фляжка с непонятной жидкостью. Сомневаюсь, что там вода. Да и я после всего случившегося, предпочла бы что-нибудь покрепче в своей бутылке. Мы обшаривали Дом от пола до потолка. Меня заставили выпросить у Стервятника несколько ключей. Как же тяжело мне было вынести его подозрительный взгляд, потому что я не хотела ему ничего объяснять. Ключи он мне дал, но всем своим видом дал понять, что ему не нравится эта затея и что нам вскоре предстоит серьезный разговор. Где-то час мы убили только на расшифровку новых записей на стенах, надеясь, что Мадонна оставила нам подсказки. Естественно мы ничего не нашли. Естественно это нас не остановило. Постепенно мы поднимались все выше и выше. Мы миновали только учительские спальни, но Чаки явно дала понять, что этим дверям недолго оставаться открытыми для нас. За нашими поисками нас поймал Ральф, потребовал объяснений нашего странного и подозрительного вида. Чаки сказала, что мы играем в следопытов. Р1, на удивление, поверил ей. Мы благополучно пропустили и обед и ужин, но всем было на это наплевать, потому что взрослые по-прежнему искали беглых Крыс. Так мы добрались до чердака. - Что ж, если ее там нет, значит, ее и в Доме нет, - вынесла вердикт Коготь. - У нас все еще остаются учительские комнаты, - возразила Чаки. - Что-то я сомневаюсь, что Гомер или Душенька прячут у себя под кроватями несовершеннолетних девиц, - сказала я. Чердак был еще одним способом попасть на крышу, но им я никогда не пользовалась, опасаясь наткнуться на кого-нибудь из местных жителей. Сейчас мне предстояло покорить чердак в составе специального разведывательного отряда под предводительством Чаки. Она резво взбиралась по старой не внушающей доверия лестнице, потом, поправив рюкзак, дернула ручку двери, та не поддалась. - Меняем план? – предложила Коготь, стоя рядом со мной внизу. - Нет. Чаки скинула рюкзак на одной из верхних ступенек и спустилась вниз. Возле лестницы и за ней громоздился всевозможный хлам. Коробки залазили друг на друга и опасно качались, грозясь свалиться. Судя по их количеству и наполненности, можно сделать вывод, что они спокойно проломят пол. Из коробок вываливались старые книги, тонны бумаг, отрезки ткани, ковры, полотенца, ленточки, чьи-то волосы и тонны паутины, которая окутывала все пространство, покрывая его белой пеленой. Чаки нырнула в одну из самых больших коробочных гор, и коробки с вершины чуть было не упали, но, слава гравитации, обошлось без трагедий. Коготь ткнула меня в бок, в ее взгляде так и читалась: «Может, ну это все?», но я отрицательно покачала головой. Нельзя бросать Чаки. Нельзя бросать Мадонну. Нельзя бросать Дездемону. - Ты там жива? – спросила я. - Ага. Тут столько всего интересного. Кому-нибудь нужна шляпа индейца? Беличьи зубы? Скелет крысы… Фу! Какая мерзость! - Вылезай оттуда! - командует Коготь. – Навряд ли Мадонна там прячется! - Я не ее ищу, а его! – Чаки просунула руку сквозь коробки, в ее раскрытой ладони лежал маленький замочный ключик. – И кто его только так далеко запрятал? Теперь путь на чердак был открыт. Стоило только вступить в эту неизвестную обитель и сделать один вдох, как в легкие мне попали тонны пыли. Я тут же закашлялась, в глазах защипало, брызнули слезы на мокрый пол. - Неженка. Я пнула Чаки под зад. - Эй, ты меня пнула! - Это был дружеский пинок, - съязвила я, вытирая слезы со щек. – И что делать будем? Мадонны тут явно нет. - И убийцы Дездемоны тоже, - добавила Чаки. - И Фитиля с Соломоном, - зачем-то сказала Коготь. - Они-то нам зачем? – спросила я. - Прикиньте, как неожиданно бы было, если бы мы их нашли! Вожаки и взрослые уже весь Дом облазили, а мы такие: «Хоп!» и притащили бы им преступников. - Как бы мы их дотащили? - Это второстепенное, - Чаки беспечно пожала плечами. – Ой! А что там такое? Чаки рванула к куче какого-то хлама, которым был завален весь чердак. - Дадим ребенку время поиграть? – предложила Коготь. Я активно закивала головой, а потом сама побежала к чему-то блестящему. *** Мы рылись в залежах чердака уже пару часов. Помимо старых книг, бухгалтерских отчетов, одежды, потрепанных игрушек, здесь были фотоальбомы. Мы уселись на матрасе, явно недавно здесь оставленном, судя по внешнему виду и отсутствию тонны пыли, и погрузились в прошлое Дома. Черно-белые фотографии. Неизвестные люди. Угрюмые и веселые лица. Одежда из прошлого века. Дети и взрослые. Парочка фотографий котов. Мы листали страницы фотоальбома и гадали, кто же эти люди. Некоторые фотографии были подписаны, но этот факт ничего нам не давал. Чаки каким-то образом узнала предыдущего директора, хотя сказала, что видела его всего лишь пару раз. - Кажется, этому не больше десяти лет, - сказала Коготь, доставая из коробки последний альбом. - О, это же маленький Табаки, - Чаки ткнула пальцем в фотографию задорного мальчишки с неопрятными волосами в растянутой майке. - А это маленький Черный? - Точно! Точно! Смотри, Кролик! - И Мавр… Голос Чаки дрогнул при упоминании этого парня. Он сидел в инвалидной коляске в окружении стайки скалящих острые зубы девиц. Сам он был каким-то опухшим, несимметричным, взгляд потухший, голова устало покоится на одном плече, руки безвольно лежат на коленях. - А она? – я указала на красивую длинноволосую девушку с притягивающими глазами. - Ведьма. А это Череп – ее бойфренд, - Коготь ткнула ногтем на фотографию парня с кулоном в виде черепа. - Череп? - Он настоящий между прочим, - довольно сказала Чаки. – Чудесная работа. - Просто кость на веревочке, - возразила Коготь. – Они были последним выпуском. Мавр и Череп были злейшими врагами. В те времена все взрослые были поделены на два лагеря и были готовы перегрызть глотку друг другу при любом удобном случае. - Ведьма была из людей Мавра, но тайно встречалась с Черепом. Прямо Ромео и Джульетта. Я перевернула очередную страницу и замерла. Два мальчика. Одинаковые, как капли воды. Бледные, с жидкими светлыми волосами и большими глазами. Они держались за руки. Один стоял на своих двоих, другой на своей одной и на двоих своего брата. Я помнила слова Табаки про брата Стервятника. На самом деле, эта мысль не покидала меня ни на миг. Но идти расспрашивать Стервятника я не решалась, и не было удобного случая, чтобы спросить у девочек. Сейчас у меня есть прекрасный шанс все разузнать. - У Стервятника был брат? – начала я издалека. - Угу, - промычала Чаки, хлюпая носом, - они были не разлей вода. - Так сиамские близнецы ведь, - добавила Коготь. – У них и клички похожие были. - То есть Стервятник не всегда был Стервятником? – удивилась я. - Многие поменяли имя, повзрослев. Стервятник раньше был Рексом, а его брат – Максом. Сфинкс был Кузнечиком. А Черный аж два раза менял. Сначала был Белобрысым, потом – Спортсменом. Табаки был Вонючкой. Чаки хохотнула, но смех вышел каким-то надломленным, вынужденным. - Рыжий раньше был Смертью, - сказала Коготь. - Смертью? Жуткое имечко. В моей голове не укладывалось, как такой яркий зажигательный парень мог носить такую кличку. - Он в детстве практически не вылезал из лазарета, - продолжила Коготь. - Говорят, если увидишь Рыжего во сне, то скоро умрешь, - грустно сказала Чаки. – Что ж, мне он еще не являлся, значит на тот свет мне еще нескоро. - Не говори о таком, Чаки, - одернула ее Коготь и несильно хлопнула ее по плечу. – Ты не помрешь. Лейкемия, конечно же, страшная штука, но ведь химиотерапия тебе помогла. - Да, но ведь полную ремиссию мне так и не поставили. Глядя на поникшую Чаки, которая до этого никогда не говорила о своей болезни, мне стало не по себе. Сама обстановка, в которой мы находились, удручала. А эти разговоры о смерти добывали еще сильнее. Мне было невыносимо думать, что вечно веселая и заводная Чаки может быть такой угрюмой и съеденной заботами. Лейкемия. Рак клеток мозга. Клетки костного мозга мутируют, они не способны развиваться в нормальные лейкоциты и превращаются в раковые клетки. Достаточно распространенное заболевание именно у детей. В голове произошел маленький взрыв, осколки от бомбы – это крупицы воспоминаний. Откуда у меня могут быть подобные познание в медицине? Если вспомнить мое первое знакомство с Мадонной, то тогда я тоже вспомнила об эпилепсии. Может, я интересовалась этим раньше? Неужели хотела стать врачом? Я и стать врачом? Звучит смешно. - А брат Стервятника тоже видел Рыжего во сне? - Черт его знает. Даже если он и видел, мы об этом никогда не узнаем, - ответила Коготь. - И как он умер? Девочки переглянулись между собой, словно этот вопрос застал их врасплох. - Нууу, - протянула Чаки, - он умер… - Просто умер? Взял и умер? Девочки одновременно заторможено закивали головой. - Стервятник чуть с ума не сошел. Убил бы себя тоже если бы не Ральф. Он его тогда к себе утащил и всю ночь держал рядом с собой. С тех пор Стервятник за ним и бегает. Потом много чего было. Стаи переформировывались, мальчики отделились от девочек, Слепой стал вожаком, назначил Стервятника в Третью. Честно сказать, кому-нибудь уже пора написать историю Дома в нескольких томах, а то новички каждый раз слушают одну и ту же историю из разных уст, и до них не доходит, что говорят об одном и том же, потому что все факты искажены. - Так займись этим, Чаки, - предложила Коготь. - Не, это Безымянная у нас писатель, - Чаки дружески ткнула меня в бок. - Дальше статеек в журнале Табаки я не ушла. - Ой, да ладно тебе. Мне, например, безумно понравилось, про рисунки на стенах и галлюциногенные грибы, - Чаки загорелась, как новогодняя гирлянда. Я улыбнулась. Видеть счастливую Чаки все равно, что смотреть на ярко-голубое небо после длительного сезона дождей. - Про что бы ты хотела написать? – спросила Коготь. Я задумалась. - Мне очень интересно узнать… Что жители Дома собираются делать после выпуска? Какими они себя видят в совершенно другом окружении, - девочки заинтересованно посмотрели на меня. – Вот вы, например, что вы будете делать после выпускного? Первой на удивление ответ нашла Коготь: - Я бы открыла свой маникюрный салон, - она хлопнула в ладоши. – Знаете, у меня он будет не в привычных розово-ванильных тонах, а в чёрных, с шипами и узорами на стенах. - А я бы делала украшения. Не знаю, мне кажется, что у меня неплохо получается. - Неплохо? – мое лицо вытянулось от удивления. – Твои работы изумительны. Я помахала рукой, на которой болтался браслет, подаренный мне Чаки при первом знакомстве. Его я носила не снимая. - А ты чего хочешь? – спросила меня Коготь. - Море увидеть, - не думая, ответила я. - Пфф, как романтично. Это совсем не в твоем стиле, - одернула меня Коготь, а потом рассмеялась. - Море увидеть? Так давай, езжай со Стервятником на море вдвоем, - поддержала ее Чаки. - Ага, на медовый месяц съездите, не переживай. Я покраснела. Пытаться отрицать мои отношения с вожаком Третьей бесполезно. Об этом никогда не говорили, но я уверена, что весь Дом уже давно в курсе. Тут стены все запоминают, а потом рассказывают всем желающим. - У вас все так быстро закрутилось, - сказала Коготь. - Что ж, время в этом месте идет совсем по-другому. Кто бы мог подумать, что наш интеллигентный птичий папаша влюбиться в такую, как ты. - В какую такую?! Девочки опять переглянулись, таинственно улыбнулись и поиграли бровями. - Почему ты в него влюбилась? – спросила Коготь. - Ох, дорогая моя, если бы ты знала, как часто я задавала себе этот вопрос. Меня тянуло к нему какими-то магическими силами, а я не могла им противостоять. Мне словно казалось, что сама судьба велит мне всю жизнь любить именного этого парня. Я не могла сопротивляться, хоть и пыталась. Я даже не уверена, что мы встречаемся. Он мне никогда не делала официального предложения быть его девушкой. - Реально?! – воскликнула Чаки. - Я, конечно же, не разбираюсь в парнях и отношениях, но это странно, - добавила Коготь. - Точно-точно! То, что он тебя на свиданку сводил, да удобрения для цветочков подарил, еще ничего не значит! Где твоя гордость, милочка? Если этот птичий нахал думает, что мы ему тебя так просто отдадим, то пусть не надеется! Верно, Коготь? - Абсолютно верно! Я с трудом сдерживала смех, а потом все-таки не выдержала и согнулась пополам, громко хохоча. Девочки подхватили мой смех, и мы остановились только спустя несколько минут. Когда мы перемыли косточки всем девчонкам в Доме, когда мы обсудили всех парней и пришли к выводу, что не стоит тратить на них нервы, когда Дом затих, обманчиво засыпая, мы решились выдвинуться в обратный путь. Ночные коридоры сегодня не казались опасными, особенно после первой ночи. Добрались мы без происшествий и вот уже предвкушали теплый душ и крепкий сон, как один факт заставил нас вмиг забыть все наши планы. На своей кровати беззаботно спала Мадонна. Чаки тут же скинула свой рюкзак, и тот с грохотом упал на пол. Она полезла на Мадонну, уселась на нее, как на меня утром, и хорошенько встряхнула ее. - Просыпайся, сволочь! Давай! Ну же! Ты хоть представляешь как мы волновались?! Мадонна открыла мутные глаза, по которым сразу стало понятно, что она ничего не соображает. Она промычала что-то в ответ, отмахнулась от Чаки и отрубилась. Чаки от обиды залепила ей звонкую пощечину, но Мадонна никак не отреагировала. Спустившись, Чаки отправилась в душ, громко хлопнув дверью. - Может, ей мозги промыли? – предположила Коготь. - Навряд ли. Я встала на ступеньках и наклонилась к Мадонне, приоткрыла ей рот и принюхалась. - Она накуренная, - вынесла вердикт я, и брезгливо вытерла пальцы об ее одеяло. Коготь сменила меня и пощупала руку Мадонны и заглянула в ее глаза. - Ну хотя бы пульс есть. Даже не знаю, что она курила. Ни на папиросы, ни на привычный табак, ни на самокрутки Стервятника запах не похож. Надеюсь, что она с утра проблюется и все будет нормально. Из ванной вышла злющая Чаки, вокруг нее клубился белый пар. Она яростно вытирала свои волосы полотенцем, старательно не смотря на Мадонну. Я захватила банные принадлежности и заперлась в ванной, не спеша смыла с себя всю пыль и грязь, жаль, что из легких их выбить никак не удавалось. Я уснула, старательно избегая мыслей о Мадонне и Стервятнике. Я раз за разом перегоняла наши с девочками разговоры о будущем и надеялась, что это все осуществится. Наверное, впервые я увидела себя взрослой в своих мыслях. Со мной были Чаки и Коготь. Но я ведь даже не знаю их настоящих имен. Я не знаю даже своего собственного имени. Разве при таких условиях может быть счастливое будущее? А если я очень сильно постараюсь? Если я приложу все усилия и все вспомню? Что тогда? Есть ли шанс?