Дом, в котором плачут птицы.

Глава 13. Розы и лилии. Братья. И это все нервное.

Прошло чуть больше месяца с приступа Мадонны. Больше мы ее не видели. Мы выучили наизусть все оправдания врачей, все их настоятельные рекомендации и утверждения, что Мадонне необходимо полное обследование. Мы это понимали, но продолжали настойчиво каждый день приходить к Могильнику и, подобно голодным щенкам, выпрашивать информацию. А потом ее забрали родители. И этот ритуал выпал из нашего списка дел, которые необходимо совершить в течение дня. Странно было осознавать, что у детей в этом Доме есть семья за пределами его стен. Безусловно, не все тут сироты, как я, но все же создавалось впечатление, что эти дети забыты миром и сосланы сюда. Как мусор на свалке, как очистки от картофеля, как отрезанные ногти. Вот чем я себя чувствовала. Но, наверное, я была одна в своих мыслях. Коготь сказала, что отец Мадонны политик. Отправил больную неугодную дочь в это место. Окружающим сказал, что дочь находится на лечении в дорогой и престижной клинике. А потом забрал. То ли совесть взыграла, то ли нахождение Мадонны по близости стало ему выгодным. Комната без Мадонны поначалу казалась опустевшей, а потом мы привыкли. И, похоже, сблизились еще сильнее. Нас было трое. Мы были против всего мира. И мы были семьей, которой у меня не было за пределами Дома. Дни полетели со скоростью Чаки, несущейся в столовую, когда в меню значатся сырные лепешки. Мы учились, я вошла в число твердых хорошисток, хотя до этого я в принципе не воспринимала уроки и учителей. А тут схватила за учебники, словно искала в них спасение. И ведь искала. И нашла. Также поступала и Чаки, что по пять часов могла сидеть над своими сокровищами, сооружая произведения искусства из дешевого пластика и стекла. Недавно она подарила мне тяжеленную корону с красными камнями. Теперь корона гордо сидела на макушке нашей свалки на подоконнике. Коготь точила ногти и пила странную жидкость из фляжки. Однажды она впервые за три года сломала ноготь и разревелась на моем плече, как маленький ребенок. Не думаю, что ноготь был главным поводом для слез. Я чувствовала себя самой адекватной, самой сильной, хоть ко мне и прицепилось звание женщины, разбившей сердце птичьему папаше. Табаки меня тогда чуть не прибил, уверял, что Стервятник своими слезами затопил всю Третью, и теперь вода проступает к ним. На деле оказалось, что у них протекла труба в ванной. Я и представить не могла себе рыдающего Стервятника. И уж тем более не могла представить Стервятника, рыдающего из-за меня. Теперь я избегала не только Птиц, но и Шакала, на которого была вполне оправданно обижена. Вот только про обиду пришлось забыть, когда Табаки объявил: - Мы закрываем наш журнал. - Что?! – хором воскликнули мы. Ясных причин мы так и не услышали, но я догадывалась, из какого болота растут эти корни. Естественно смелости пойти в Четвертую мне не хватило. Естественно в этот вечер я плакала на плече Когтя. А потом я схлопотала себе нервный срыв и на неделю меня заперли в Могильнике. Психологиня настойчиво выпытывала из меня информацию, я настойчиво сдерживала в себе слезы. А потом взорвалась, сказала, что она главный источник моего стресса (это не совсем ложь, скорее это преувеличенная правда), что не хочу больше ее видеть. Янус велел временно прекратить наши занятия. И я еще раз убедилась, что он мировой мужик. Во мне что-то трещало, расходилось по швам, я чувствовала, как энергия и жизненные силы сочатся из невидимых ран. Мои артерии, вены, капилляры пустеют, в них медленно гудит холодный мартовский воздух. Запах весны доносится из приоткрытых окон, мир оживает, снег постепенно тает, а у меня внутри наоборот все умирает. Я опустила руки, сдалась. Я боялась всего. Я ненавидела все. И в первую очередь себя. За слабость. За глупость. За талант все портить. Мне казалось, что я лишилась чего-то очень важного. Чего-то важнее, чем память. Словно я потеряла свою душу, превратилась в дешевый манекен, который стоит в витрине аляповатого магазинчика странной одежды в стиле хиппи. Успокоительные помогали, таблетки от головной боли тоже. Но процесс восстановления был таким медленным, что мне казалось сбросься я с крыши – эффекта будет больше. Мне казалось, что у меня болит каждый нерв, что мое сердце сейчас лопнет от слишком частых сокращений, что я задохнусь от нехватки воздуха и прочее-прочее. Симптомов было столько, что я каждую секунду прислушивалась к своему телу, пытаясь понять, какой орган у меня сейчас откажет. Но я почему-то не умирала. Янус говорил, что мои боли психосоматические. Во всем виноваты нервы. Так и текли мои дни, наполненные таблетками, безвкусными завтраками, враньем Яну, что у меня все хорошо, и бесконечными часами, проведенными у окна. А потом я нашла у себя на кровати очаровательный букет. - Красные розы? Какая прелесть! – сказала Чаки на пятый день моего больничного режима. Девчонок пускали ко мне без проблем и специальных разрешений. Я лежала в общей палате вместе со странной желторотой девчонкой, которая заговорила со мной один раз. - Ты пробовала на вкус мочу свиней? В этот момент желание общаться с ней у меня отпало. А после моего продолжительного молчания и у нее тоже. Слава богу… Так вот, на пятый день кто-то положил на мою кровать три розы, перевязанные черной лентой. - Прямо как в «Призраке оперы», - подметила я и укололась о шипы. - Или как на похоронах, - добавила Чаки. Коготь велела ей заткнуться. Я слизнула выступившую кровь. Чаки зачем-то оторвала от розы один из лепестков и засунула его в рот. - Бе, - сказала она. - И зачем ты это сделала? Думала, что они из сахара? – Коготь сорвала еще один лепесток и засунула его себе в рот. - Хватит есть мой подарок! – возразила я и убрала цветы себе за спину. – Лучше скажите, что нового в Доме? - Беглых крыс поймали, - Коготь выплюнула себе на руку остатки лепестка и выкинула его в горшок с декоративной пальмой. – Они сейчас в изоляторе. Чаки, склонившись ближе к нам, продолжила: - Дракон говорит, что их на детекторе лжи проверяли. - Глупости это все, директор просто устроил им хорошую взбучку, да и полицейские в стороне не остались. - А что Рыжий? – поинтересовалась я. - Готова поспорить, что он теперь боится своей собственной тени, - ответила Коготь. - В любом случае, в своей комнате его практически не застанешь. Дожили, Вожак боится собственных состайников, - Чаки укоризненно покачала головой. Рыжего она не любила, хотя чем-то они были схожи характерами. Но Чаки считала, что образ Рыжего – сплошная ложь. Его повадки, внешний вид, манера речи – все было пропитано скверно пахнувшей фальшью. Я же считала, что в Доме каждый носит маску, каждый, как может, отыгрывает свои роли. Просто у кого-то больше опыта и более яркое воображение. Я была плохой актрисой, видимо, потому что напрочь забыла все. Но этим нельзя было объяснить мою невозможность подстроиться под местные реалии. Наверное, я просто глупая. - Ты опять чем-то грузишься, - укоризненно сказала Чаки и ткнула пальцем в мой лоб, в место, где расплылась глубокая морщина. - Врач же сказал тебе ни о чем не думать, - добавила Коготь. – У тебя нет причин для беспокойства, расслабься и наслаждайся отсутствием домашки. - Так что перестань копаться в своей черепной коробке, лучше выкини оттуда ненужный хлам и вырасти белые лилии! Мы с Когтем прыснули со смеха от метафоричных фразочек Чаки. - Почему белые лилии, а не красные розы? – спрсоила Коготь. - Потому что красный – цвет опасности, а розы слишком вызывающие и дикие цветы. Белая лилия символ чистоты и невинности. - Впервые о таком слышу. Чаки рассерженно пихнула Когтя локтем в бок. Та сделала вид, что получила смертельное ранение, упала на мою кровать, прижимая руку к поврежденному боку. - О, Боги! Эта сумасшедшая меня убила! Убила! Со свету сжила нечистая! Помогите, я вижу свет! - Не иди на него, - посоветовала я. - Ок, не пойду, - Коготь ловко вскочила на ноги и дала Чаки подзатыльник. - Ай, за что? - Это чтобы друзей на тот свет не отправляла. - Так ты же не отправилась! - Мне сказали не идти на свет, я и не пошла. - А своих мозгов у тебя нет? - Так ты мне их все отбила, вместе с почками и селезенкой. Я невольно улыбнулась, кажется, моя головная боль отступила. Стало тепло. И это вовсе не из-за весеннего ветра за окном. *** Вода в доме была явлением странным и непостоянным (прямо как я). То она спокойно была целый день, то исчезала на недели. То из крана лилась раскаленная лава, то сыпался град. Сейчас было что-то среднее, температура варьировалась между адским пламенем и снегом в Антарктиде. Я, конечно, понимаю, что Янус рекомендовал мне принимать контрастный душ, но, боюсь, от такого контраста у меня сердце остановится. Душевые в Могильнике были приличные, в наших отпадали кафель, краны и желание мыться. Наверное, поэтому Коготь все время просила Крысу раздобыть сухие шампуни. В раздевалке никого не было, медсестры больше не считали нужным сторожить и дожидаться моего прихода. Я смотрела в свое отражение в кристально чистом, огромном зеркале, которое по краям немного запотело. Несколько часов назад я попросила одну из медсестер подстричь меня. Когда белые концы упали на пол, я почувствовала, что тяжкий груз свалился с моих плеч. Теперь у меня было темно-русое каре чуть выше подбородка. Волосы были относительно здоровыми, немного вьющимися и очень непривычными. Вот она – новая я. Или старая? Какая я? Кто я? «Ки», - вот то, что сказала тогда девочка. Часть моего имени. Часть меня самой. и я ее не помню. Ки… И что дальше? Сколько имен начинается с этих букв? Множество, определенно множество. Покидала раздевалку я со смешанными чувствами. во мне боролись два желания: первое – спросить у Януса свое имя, он то мне точно не откажет, второе – докопаться до правды самой. Я могу осуществить оба из них, просто если я всего добьюсь сама – это будет доказательством, что я на что-то способна, что я могу ввернуть свою память без чьей-либо помощи. Ужинать мне разрешили в общей столовой, все-таки моя социализация в приоритете. Я чувствовала себя в своей тарелке, выслушивая очередные сплетни от Чаки и колкие комментарии Когтя. И мне было все равно, что на нас косо смотрят. В самом конце ужина мне помахал Курильщик. Стало еще чуточку лучше. Вот только возвращаясь к себе в палату, я непроизвольно застыла перед дверью. Шестое чувство подсказывало мне, кто именно стоит за этой ней, но я продолжала надеяться, что мое предчувствие не сработает. Но оно не ошиблось. Странное, я его не видела сегодня на ужине. - Птенчик… Стервятник выглядел как всегда превосходно, несмотря на то, что на нем была простая черная немного мешковатая водолазка и в цвет ей потертые джинсы. Волосы он почему-то забрал в хвост. Мне это чертовски понравилось. - Я рад, что тебе лучше, - раздался голос за моей спиной. - Как ты сюда попал? Часы посещения закончились. - Ральф помог. Они с Яном неплохо ладят. Ну, конечно же, наш великий спаситель Р1, куда бы мы без него делись. Тот факт, что я ревную своего БЫВШЕГО парня к воспитателю, меня немного напрягал, но я все списывала на свою не совсем адекватную психику, которую должны были подлечить, как заверяли врачи, успокоительные таблетки и всякие травяные настойки. Я отвыкла от ощущения неловкости в компании Стервятника, но сейчас все будто бы вернулось на полгода назад, когда Чаки потащила меня на «экскурсию» в Третью. Многое изменилось с тех пор, изменилась и я, но Стервятник по-прежнему действовал на меня, как кошачья мята на кота, я дурела с него, мои ноги наливались свинцом, и в тоже время мне было так хороши и спокойно, словно меня закутали в одеяло из облаков. Не люблю это состояние, терять волю теперь для меня равносильно поражению. - Ты все еще злишься на меня? - Нет, что ты. Я никогда на тебя не злилась. - Правда? Что ж, значит после твоей выписки мы сможем… - Нет, подожди, мы уже ничего не сможем. Мы расстались, если ты не забыл. Поэтому, пожалуйста, не нужно приходить ко мне и приносить цветы. Видит бог, как тяжело мне дались эти слова. Признаваться самой себе в том, что со Стервятником все закончено, было тяжело, а говорить ему самому об этом уж тем более. Я была готова провалиться под землю, только бы не чувствовать на себе его уничтожающий взгляд. Янтарные глаза пылали яростью с примесью обиды и непонимания. Молодец, девочка, ты во второй раз растоптала его чувства и гордость. Неужели ты не могла как-то поаккуратнее поступить? Быть мягче? А смысл? Я сказала правду, значит, я все правильно сделала. Мне было бы легче, если бы он накричал на меня, взял из вазы букет роз и швырнул мне их в лицо, вылил на меня всю грязь, которую я заслужила, сказал бы мне всю правду о том, какая же я бессердечная дрянь, что поступаю так с ним, перечеркиваю все наши воспоминания. Я понимаю, что полгода ничего не значат, что наши поцелуи за шторами в тайне от людских глаз, полуночные свидания, милые записки, которыми мы обменивались каждый день, ничего не значат. Я забыла всю свою жизнь, все чертовы семнадцать лет исчезли в пустоте моей головы, разве я не смогу забыть какие-то полгода? Опасно любить Стервятника, опасно привязываться к кому-то в Доме. Но ведь так иногда хочется. Потому что глупое сердце просит любви, глупое тело просит глупых объятий, глупый разум хочет понимания. Что мне остается делать? Как отпустить его? Как объяснить ему, почему я не хочу его видеть? Как перечеркнуть все? - Нет, - твердо говорит Стервятник. – Ты не говорила, что мы расстаемся. Ты сказала, что мы должны некоторое время не видеться. Думаю, что месяца тебе было достаточно. - Когда я говорила. Что нам не надо видеться, я имела в виду… - Что там не надо видеться какое-то время – я это так понял, - он перебил меня, злость и раздражение исчезли из его глаз, уступив место снисходительному умилению. - Иного значения у этой фразы нет. Птенчик, ты запуталась в самой себе. Он медленно подходил ко мне, я же отступала назад. - Тебе тяжело, я понимаю. - Ничего ты не понимаешь! - У тебя проблемы, сокровище мое. Тебе плохо, тебе одиноко, тебе страшно. Ты сторонишься людей, ты прячешься за маской язвительности, ты добиваешь себя учебой, ставишь мнимые ненужные цели и зачем-то пытаешься добиться их. Ведь тебе этого не нужно. Ты сломлена, ты потеряла часть себя и пытаешься найти ее. Ты боишься своих чувств, своих действий, ты анализируешь и ставишь под сомнение каждую произнесенную фразу. Но ведь так нельзя жить. - А что мне еще остается делать? Осенью какой-то странный незнакомый мужчина привез меня сюда и уехал. Моя голова была одной сплошной болевой точкой, на меня так странно смотрели и даже сейчас меня здесь не принимают, обходят стороной, запрещают заниматься тем, что мне нравится. Я пытаюсь вспомнить кто я, я пытаюсь защитить себя, что в этом такого плохого? - Не пытайся починить испорченную деталь. Лучше замени ее на новую. Стервятник прижал меня к стене, как в каком-то сентиментальном фильме про любовь. Вот сейчас скажет какую-нибудь собственническую фразу и поцелует. - Позволь мне помочь тебе. Фразы не было, но поцелуй был. Нежный, поглощающий, заставляющий утонуть в себе и забыть все прошлые проблемы. Стервятник раз за разом наклонялся к моему лицу, опаляя кожу горячим дыханием, замирал на мгновение, заставляя меня изнывать от желания. Его золотистые глаза подчинили меня, я не могла разорвать эту связь, что возникла между нами в ту минуту. Потому что я впервые оказалась полностью обнажена перед ним, пускай не телом, но душой. И это было куда значительнее. Я плавилась под чуткими и заботливыми руками вожака, не понимая, как я могла добровольно отказаться от этого парня. Мои губы немного дрожат, я все еще не опытна, но Стервятник терпелив и настойчив, он не дает мне права выбора, не разрешает отворачиваться в смущении, когда кладет меня на кровать. Я понимаю, что сегодня ничего не будет. Но мне не нужно было большего. Стервятник прав. Мне нужна помощь, мне нужно развязать все узлы, распутать все клубки и разложить их по цветам. Стервятник нежно прижал меня к себе. Я боялась пошевелиться, вдруг ненароком задену его ногу, но потом беспокойство ушло, и я позволила себе расслабиться. В его объятиях было спокойно и тепло, как в мягком коконе. Я сдерживала в себе желание расцеловать его, потому что это полностью противоречило моим убеждениям. Которые я как мантру повторяла у себя в голове: Вы не пара. Вы не пара смирись. Вы не пара, а ты дура, которая запуталась в самой себе. Стервятник был прав, мне нужно срочно навести порядок в голове, но я не хочу прекращать свои попытки вспомнить прошлое. - Знаешь, - начала я, удобно устроившись на плече Стервятника. – Мне кажется, что у меня был старший брат. Он промычал что-то в ответ, пытаясь показать свою заинтересованность. - Мне часто снится незнакомый парень, я не помню его лица, да и возраст толком не могу определить, но он был со мной рядом в разные периоды моей жизни: и когда я была ребенком, и когда подростком. - Значит, мы с тобой оба потеряли братьев, - вздохнул Стервятник. - Думаешь, он умер? - Иначе он бы приехал к тебе. Что еще тебе снится? - Разное, я часто вижу во сне дом. Наверное, я в нем жила. Еще мне часто снятся незнакомые люди. Еще жители Дома. Один раз я видела какую-то странную заправку. - Заправку? – голос его дрогнул. - Она была такой сюрреалистичной, я видела некоторых местных, но их образы были искажены. Потом ко мне подсела незнакомая девушка – я уверена, что это была Мадонна – она мне показала кусочек моего прошлого, - я захлебнулась в своих собственных словах. Объятия Стервятника на моих плечах стали сильнее. - Что она тебе показала? - Мужчину. Который бил меня. И он убил бы меня, наверное, но ему кто-то помешал. Потом она сказала мне, чтобы я не доверяла Дому. Руки вожака Третьей еще сильнее стиснули меня. - Это просто сон, - убеждал меня Стервятник. - Нет, ты не понимаешь. У Мадонны были точно такие же шрамы, как у той девушки из сна. Мозг у меня больной, но даже он не способен придумать такое. - Сны отражают твое внутреннее состояние. Происходящие события, мысли и мечты обобщаются и отображаются в сновидениях. Прошлое, настоящее и будущее – все перемешивается. Возможно, ты раньше видела шрамы Мадонны, но не придала им значения или просто забыла. И не спорь. Ты сама говорила, что твой «больной мозг» способен и не на такое. Что случилось в тот день, когда тебе приснился этот сон? - Ты меня впервые поцеловал, - смущенно призналась я. - Так давно… - пробормотал Стервятник. – Почему ты мне раньше не рассказала? Я пожала плечами. Не скажу же, что я перестала его опасаться и начала ему доверять всего лишь пару месяцев назад. - Если тебе приснится что-то подобное еще раз, обязательно расскажи мне. Я пообещала ему, что так и сделаю, но все равно не понимала, почему он переживает из-за этого сна, если считает, что он всего лишь навеян моими переживаниями. *** Утром он исчез, оставив после себя только запах на подушке и смятые простыни. Завтракала я в палате, настроение и желания общаться со всеми остальными у меня не было. Выпив таблетки, я вновь устроилась у окна, наблюдая за дворником, что чистил дорожку. - Привет, - неловко позвал меня кто-то. - Курильщик! – воскликнула я, почему-то переполненная внезапной радостью. – Ты приехала навестить меня? Как это мило! Он зарделся и смущенно повел плечами. Я питала к нему нежные почти сестринские чувства, потому что понимала его и знал, что он понимает меня. Ему тоже Дом казался аномальным объектом, а его жители – актерами погорелого театра. - Я соскучился, мне так не хватает наших собраний. Они были словно глоток свежего воздуха. Для меня глотком свежего воздуха стала беседа со старым другом. Хоть мы и знакомы не так долго и жизни друг другу не спасали, но мне хотелось называть его так. - Много таблеток тебе дают? - Целую гору, раньше еще капельницы ставили. Ян сказал, что мне бы не помешали занятия в воде, но бассейн на вечном ремонте. - Я там был пару дней назад. Бродили с Черным по Дому и набрели на него. Жуткое местечко. Не уверен, что его когда-либо ремонтировали. Ты знала, что оттуда можно попасть на улицу? Странно, что этим входом никто не воспользовался, ведь замок можно спокойно оторвать руками. Эта случайно сказанная, ничего не значащая на первый взгляд фраза отложилась в моей голове на особой полочке. Я постаралась не акцентировать на этом внимание. - Кстати, я принес тебе подарок. Он вытащил из-за спины лист свернутый в рулон лист бумаги. Я развернула лист А3. Белая лилия. Там была нарисована белая лилия. Боже, что же это такое… - Спасибо, - я выдавила из себя улыбку. Курильщик вскоре покинул меня, сказав, что ему нужно встретиться с Черным и что-то обсудить. А я все гадала, бывают ли в жизни такие совпадения или это новые козни Дома, который окончательно решил свести меня с ума. Что ж, он хорошо справляется со своей миссией. Если Дом так старательно пытается от меня избавиться, я помогу ему в этом деле.