Дом, в котором плачут птицы.

Глава 15. Весна. Друзья. И правда.

Весна была в самом разгаре, сугробы уже полностью растаяли, кое-где из-под черной земли выглядывали первые ростки молодой травы, ветер уже не пробирал до самых костей, а солнце понемногу согревало холодные серые стены Дома. Природа расцветала, и вместе с ней расцветало что-то внутри меня. Апрельское солнце ласково согревало кожу. Я сидела на скамейке во дворе, предоставив свои колени в качестве подушки Когтю, смотрела на пушистые облака, проплывающие по чистому голубому небу. Коготь вертела в руках ярко-зеленую травинку и о чем-то думала, изредка хмыкала носом и утыкалась лицом мне в живот. В последние дни сахар в ее крови скакал подобно жокею на скачках, сражающемуся за мировой кубок. Из-за многочисленных таблеток и уколов Коготь была вялой, часто хандрила и таскалась за мной, как маленький щенок. Ей, болеющей и одинокой, нужна была любовь и поддержка, и я с радостью заботилась о ней. - Пора, Алиса, - сказала я, глянув на часы. Коготь нехотя поднялась с моих колен и полезла в свою набедренную сумку за глюкометром. - Ей богу, у меня скоро крови не останется, - проворчала она. - Еще не один диабетик не умер из-за этого, - возразила я и почесала правый бок. - 5 и 5. - Поздравляю, почти норма! Коготь что-то пробурчала и рухнула обратно мне на колени, прикрыв глаза рукой. Болеть тяжело, особенно, когда знаешь, что твоя болезни никогда не пройдет. Мое зрение можно вылечить, плоскостопие при должной обуви проблем не вызывает, а вот диабет… Не мне делать выводы, я должна поддерживать своего друга, и я это делаю. - Чертовы птицы! – пробурчала Коготь. - Тебе не нравится их пение? - Оно мешает думать! Я снисходительно улыбнулась и откинулась на спинку скамейки, позволяя лучам солнца дальше согревать мою кожу. Откуда-то сзади раздались торопливые шаги. Это Чаки бежала к нам на всех порах, размахивая каким-то белым листком. Вид у нее был радостный. Вообще-то Чаки большую часть жизни радостная, но сегодня она светилась сильнее обычного. - Девочки! Девочки! – кричала она, задыхаясь на бегу. А потом споткнулась. А потом опять вскочила и побежала, как ни в чем не бывало. - Пересдала? – спросила я. - На четверку, - ответила Чаки, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться. – Меня допустят к экзаменам, и я поступлю в колледж! Мама так рада! - Конечно же, она рада, - согласилась Коготь. – Чудо ведь случилось. Ты решила взять за учебу за месяц до выпуска, а исправить все свои косяки за месяц… - Если бы не Кира у меня бы ничего не получилось, - Чаки благодарно потрепала меня по голове. - Обращайся. - А теперь о серьезном, - Чаки скинула ноги Когтя со скамейки и села рядом со мной. – Я рассказала маме о тебе. Вообще-то я и до этого очень много говорила о тебе, но сегодня особенно, потому что ты действительно очень много для меня сделала, - ее щеки смущенно заалели. – Короче, мама хочет, чтобы ты пожила с нами. Что? - Что? – переспросила Коготь. - Ты серьезно? - Ага! – Чаки, довольная собой, радостно хлопнула в ладоши. – Мы с радостью тебе поможем, потому что знаем, как тяжело оставаться одному в новой среде. Я смахнула рукавом толстовки слезы благодарности. - Спасибо, - единственное, что мне удалось произнести в ту минуту. Если бы только Чаки знала, как много для меня значат ее слова и ее поступки. Пожалуй, во мне сейчас преобладало одно желание – быть кому-то нужной, и я очень рада, что мир, в лице моих друзей, не забывает обо мне. Как же это здорово - дарить кому-то любовь и получать ее взамен, заботиться и получаться заботу в ответ. Вот чего мне не хватало в первые месяцы жизни в Доме. Вот, что я искала, последние годы своей жизни. Я могу быть грубой, могу быть неэмоциональной, но я просто еще не научилась показывать свои чувства. Да что уж там говорить, я только-только учусь их опознавать. - Пойдемте назад, - сказала Коготь, поднимаясь на ноги. – Тучи собираются. А ведь действительно. Небо, которое минут двадцать назад было кристально-голубым, заволокли тучи. Приветливый ветерок сменился прохладным ветром. На улице резко стало как-то неуютно. От разряженного воздуха у меня что-то заныло в голове. - Забежим в кофейник? Меня там Крыса ждет. Нам с ней надо обсудить кое-что, - сказала Чаки. Мысль о том, что я не буду выброшена после выпуска на улицу, сняла с меня заметное напряжение. Думаю, я смогу поступить в колледж. Все будет хорошо. Да, Кира, все будет хорошо. Мы вернулись в Дом. Все такой же неродной и отталкивающий, но уже не такой пугающий и враждебный как раньше. Жильцы занимались своими делами: кто-то носился на колясках по первому этажу, кто-то сплетничал, зажимаясь в углах, кто-то устраивал торги прямо у дверей своей комнаты. Проходя мимо Третьей, я на секунду замерла в нерешительности. Темная аура сочилась из-под закрытой двери. У Стервятника умер один из его птенчиков, и с тех самых пор казалось, что птицы носят одежду еще темнее, чем прежде. Мы не пересекались с того случая в лазарете Моей вины в этом не было, вожак Третьей сознательно не хотел видеть меня. Прекратилась и наша милая переписка, зато можно не беспокоиться о желудке Голубя, которого явно выворачивало от тех розовых соплей, которые мы изливали на бумагу в порыве безумной нежности друг к другу. Стервятник как будто бы осознал все, что я пыталась до него донести. Вот только понял он явно с опозданием. Что ж, я не жалею. Я приняла этот разрыв с честью, убеждая себя, что новый надрыв на сердечной мышце не причиняет мне боли. Я этого хотела – я это получила – я должна радоваться. Весьма логичная цепочка рассуждений, но мой больной мозг продолжает вставлять мне палки в колеса, портя своей паранойей мне жизнь. Чаки на мои метания между «я никогда его не любила по-настоящему, у нас бы ничего не получилось, мы слишком разные» и «боги, как же я виновата перед ним, почему я не поборолась за свои чувства, как я могла предать нашу любовь» называла отходняком после птичьего приворота. Коготь называла меня истеричкой и настоятельно рекомендовала не пропускать прием успокоительных. - Еще и весна сказывается на тебе, - говорила Чаки, когда мы, миновав перекрёсток, шли по мальчишескому коридору. – Это как у кошек, тело реагирует на смену времен года, происходит выброс гормонов, и они начинают верещать и требовать детей от первых встречных. - Но я не требую детей, - возразила я и почему-то запнулась о свою ногу, в голове сразу же помутнело от этого резкого движения. - Это образно, - терпеливо продолжила Чаки. - Ты еще скажи, что, скуля по ночам в подушку, она привлекает самцов, - от фразы Когтя, брошенной насмешливым тоном, я вся покраснела. - Нет, же все не так! Люди умеют контролировать свои потребности, но они не могут их полностью заблокировать, а… - Чаки, не пудри бедной девочке мозги. Она просто из-за своих предубеждений не смогла построить нормальные здоровые отношения. Да и партнер у нее был не самый адекватный. Поэтому она страдает. - Ха! Ты еще скажи, что на нее приворот не делали! - Это глупость… Дальнейшую их перепалку я пропустила мимо ушей. Я понимаю, что они обсуждают мою жизнь и беспокоятся о моем состоянии, но от любого упоминания Стервятника меня передергивало, словно я наступила на оголенный провод, лежащий в луже. Мне бы забыть о нем и станет легче, но, чтобы это сделать, нужно донести до девчонок, что не обязательно по десять раз по дню спрашивать все ли у меня в порядке, придумывать планы мести и гадать, кто же наложил на меня пресловутый приворот. Мне бы тишины и покоя, закрыться в свои мысли, вспомнить мамино лицо, голос брата… Наглухо закрытая дверь в моей голове под названием «память» наконец-то открылась, и я увидела множество листов бумаги, на которых была написана моя жизнь. Но все они были хаотично разбросаны, перепутаны и не пронумерованы. Некоторые из них были пусты, некоторые порваны некоторые чем-то облиты. Мне предстояла долгая работа, наводить порядок в голове дело не из легких. Мне бы помощь психолога, но нормального, не психологини, после сеансов с которой хочется повеситься. Моя память похожа на стены Дома. Если не вглядываться – одно размытое яркое пятно, как будто бы единорога вырвало, но если напрячься, начать всматриваться, то можно разглядеть отдельные детали и выстроить целостную картину. Пускай эта картина будет творением заядлого экспрессиониста, страдающего болезнью Паркинсона, но это же лучше, чем проблема желудка сказочного существа? Стены Дома – это хаос, отражение его души, настроения. Сейчас они пестрили чем-то диким и настораживающим. Выпуск приближался, но дети только сильнее зарывались в свои одеяла, цеплялись за перила лестниц и строчили свои мемуары на стенах, надеясь, что дом впитает слова вместе с ними. Я не понимала всеобщей паники, хотя в отличие от большинства обитателей у меня были причины паниковать. Мне повезло, что Чаки и ее мама согласились приютить меня. Но я не планирую у них долго задерживаться. Я должна поступить куда-нибудь, найти подработку. Но куда поступать? Кем я хочу быть? Что вообще я люблю делать? Множество вопросов и ни одного ответа нет. Еще никогда мое будущее так сильно меня не заботило. Эх, Кира, не везет тебе по жизни. Голова что-то болит. Со вчерашнего дня, между прочим. Может, это последствия таблеток? Или реально реакция на дождь? - Эй, Безымянная! Приветик! – голос Табаки, все такой же беззаботный и радостный, вот у кого не бывает проблем. Вообще-то я все еще на него злюсь, но парня это, кажется, совсем не волнует. Рядом с ним Курильщик – добрый и милый, он мне почти как брат. Он смущенно улыбается мне. Пару дней назад мы обсуждали вожатство Черного. Курильщик был откровенен со мной, сказал, как ему не хватает Черного в стае. С тех пор, мы вот так вот смущенно друг другу улыбаемся. Эрик, Мария, Алиса… Мои друзья… Мои… Господи, что ж голова-то так болит… - Безымянная? – голос Табаки изменился, стал тише, тусклее. Я наступила в лужу крови. Коридор потерял свои привычные очертания, исказился, словно я смотрела в калейдоскоп. Красные пятна поминутно вспыхивали то там, то тут. Черное пространство окутало меня, оно было густым и липким. Я вытянула вперед руку, и она утонула в чем-то мягком и склизком. Я не двигалась. Решила для себя, что это очередное развлечение, которое придумал мой больной мозг. Мне ведь так скучно живется, не так ли, кусок мяса в моей голове? Мне ведь так не хватает истерических припадков, галлюцинаций, голосов в голове, призраков и прочего! Жизнь не мила без них! Конечно же, это жесткая ирония. И как после всего случившегося меня можно назвать адекватным человеком, как меня можно выпустить в общество, как можно оставить одну без наблюдения? Я больна. Определенно. И очень серьезно. - Ты не больна. Чуть в отдалении от меня, так же утопая во тьме, стоял мальчик. Ну как сказать стоял. Балансировал на одной ноге. Или это густая субстанция вокруг нас не давала ему упасть. Его голос раздался в моей голове, когда губы оставались неподвижны. На вид ему было лет 10, и он чертовски сильно походил на кое-кого. Тот же характерный нос, бесцветная копна волос, бледная кожа, тонкие линии запястья, длинные пальцы, желтые глаза, но не привычно теплые, а холодные, металлические и опасно сверкающие. - Говори, - четко сказала я, хотя мой язык дрожал от страха, как и все остальное тело. – Что тебе от меня нужно? - Исчезни, - коротко сказал он. - Это весьма проблематично, - подметила я. – Ты не первый, кто желает от меня избавиться и далеко не последний. Вот только я понять не могу: что я вам всем сделала? - Ты отбираешь его у меня. Ты воровка. - Сильное заявление, но, во-первых, ты давно уже как мертв, во-вторых, мы расстались. - Во-первых, я мертв, но я жив… - Погоди-погоди, ты же понимаешь, что сказал сущий бред? - Не перебивай, пожалуйста. - Извини. - Так, на чем я остановился? - Ты сказал, что ты мертв, но ты жив. - Ах, да, спасибо. Я мертв в этом мире, но жив в ином – параллельном. - Это из серии той мути про альтернативные вселенные? - Ага. - Но тогда у альтернативного тебя будет альтернативный брат, разве не так? Зачем тебе этот Стервятник? - Все так, но миры параллельны, они не пересекаются по законам, и они идентичны друг другу. Следовательно, у меня всегда один исход – смерть, а у моего брата – страдания. Однако реальность все же можно изменить. Если мой брат из этого мира переместится в тело другого себя, сохранив при этом все воспоминания, то он может попытаться спасти меня. - А что со вторым пунктом? - Он связан с первым. Тот факт, что вы расстались, не означает, что ты прекратила оказывать на Рекса свое ведьмовское влияние! - Ведьмовское?! – я задохнулась от возмущения. - Именно! Из-за тебя он привязался к этому миру, из-за тебя он начал сомневаться в успешности нашего плана. Ты забрала его у меня! Украла! Мы были вместе, всегда, даже смерть не смогла нас разлучить. Но тут появилась ты, и наша связь ослабла! Ты стала для него важнее меня, и я никогда тебе этого не прощу! - Не преувеличивай, не так уж сильно он меня любит. Я сжала руки в кулаки и нервно дернула плечом, пот градом струился по моей спине, меня знобило и трясло, как при лихорадке. То ли это была злость, то ли страх, то ли безумный коктейль всевозможных чувств и эмоций. - О, нет, он любит и еще как. Ему больно расставаться с тобой так же сильно, как видеть мою смерть. - Но мы знакомы… Подожди… Вы уже проворачивали этот план, не так ли? Значит, я была с ним знакома в прошлой жизни? - Тебя не было на первом круге. Тогда у нас ничего не получилось, Рекс не смог остановить врачей, и я умер. А на втором круге внезапно появилась ты. Ты не часть Дома, ты не записана на страницах его истории, ты инородный объект, который разрушает организм изнутри. Тебя не должно было существовать, но ты откуда-то взялась и все испортила. В тот раз Рекс смог противостоять твоим бесовским чарам, но в этот… Вы сблизились сильнее и быстрее, он погряз в тебе, а ты лишь поспособствовала этому. - То есть, Стервятник изначально знал, что мы будем вместе? – слова произносились с огромным трудом. - Да. Он надеялся, что ты появишься, хотя мы думали, что твое появление на втором круге всего лишь ошибка системы. Но ты пришла, и у брата помутилось сознание. Ты стала его главной целью, смыслом жизни. Он оставил меня! Забыл! В прошлый раз ты действовала на него не так сильно… - Нет… нет… нет… Это не может быть правдой. Ты не настоящий, я тебя выдумала, я больна. Ты не можешь быть тем самым Максом. - Я не он. Я создан из частей прошлых Максов, я существую между мирами. Поэтому новый «я» на новом круге ничего не помнит. Я Тень. Тот, кто следует за братом в ожидании новой встречи. - Боже, я просто сошла с ума… Где я? Верни меня назад! Оставь меня в покое! Из глаз брызнули слезы. Тьма жадно поглощала их. - Ты всегда была истеричкой, Безымянная, но не сумасшедшей. Оставь брата в покое, сними с него чары и не мешай нашему воссоединению. - Нет никаких чар. Я ничего не знала о ваших планах! Я не виновата в том, что существую! - Оставь брата в покое и иди своей дорогой. Ты не часть нашего мира. Ты нам не нужна. Маленький мальчик, говорящий словами взрослого. Сколько жизней он вот так прожил? Сколько раз он видел свою собственную смерть? И он не может принять своего будущего, он не хочет пойти рука об руку со Смертью, чтобы обрести покой в ином мире. Они же сиамские близнецы – единое целое, которое разделили хирургическим путем. Медицинский скальпель разрезал нити, что соединяли их души. Как жестоко, но в тоже время… Они ведь не идентичны друг другу, так ведь? Каждый из них – это отдельная личность. Да, их связь сильна, они похожи, но ведь Макс и Стервятник по-разному относятся ко мне – это ли не доказательство? Один ненавидит за то, что я отбираю брата. Другой вроде как любит и не может выбрать. Что ж, этим можно вполне объяснить метания Стервятника. Он знал все мои секреты, болезни, слабости, он знал, как можно на меня повлиять, он знал, что рано или поздно нам придется расстаться. Он знал, что нужно будет меня отпустить. Но если он понимал, что их план в этой «вселенной» провалился и что ему опять придется начинать все сначала, зачем он вообще начал встречаться со мной? Зачем устраивал эти бесконечные американские горки? Мы могли избежать этих абьюзивных отношений с извечными сомнениями, расставаниями, ссорами, внезапными порывами страсти и так далее. Почему он просто не прошел мимо? Зачем он причинил боль и себе, и мне? Это нечестно. У меня нет возможности начать все сначала. Я не могу нажать на кнопку «повтор», не могу отмотать время назад. А он может! Господи, как же это несправедливо! У него будет другая «я», у него будет брат, а что я? У меня никого не будет. Как жестоко. Как жестоко было влюблять меня в себя, утешать, говорить, что всегда будет рядом, что поддержит. Как жестоко убегать после таких слов. - Это нечестно, - прошептала я. - Что? - Это нечестно… - Я тебя не понимаю! - Вы эгоистичные мальчишки, которые впутали меня в свои сумасшедшие игры! Ты не имеешь права меня обвинять. Я такая же жертва, как и ты. Как и Стервятник. Но, в отличие от вас, я не знала о культовом помешательстве на других вселенных и прочей фигне! Вы вертели мной, играли с моими чувствами, к чему весь этот спектакль?! - Спроси у Рекса, - мрачно ответил Тень. Голос его стал совсем как у взрослого мужчины. - Я говорил ему не лезть к тебе. Шакал говорил. Но он не слушал. - Табаки тоже знает? – не веря, переспросила я. - Я тебе больше скажу, благодаря ему у нас есть шанс начать все сначала. Но вот только он сказал, что даст нам последнюю попытку. Мы с братом решили сбежать из Дома. Соответственно твой приход мы не застанем. Видимо, Рекс решил насладиться последними днями в твоей компании. - Тогда какого черты ты обвиняешь меня в том, что он ко мне лезет? Ты сам говоришь, что он хочет попрощаться, я его никак не удерживаю. - Я боюсь, что он выберет тебя. Наша связь с ним слабеет. Ты занимаешь все его мысли. Он выжидающе посмотрел на меня. Ну, конечно же, вот зачем он пришел ко мне именно сейчас за месяц до выпуска, вот зачем он накинулся на меня с обвинениями. Он хотел меня запугать, думал, что я самолично приму решение сбежать. - Ты хочешь, чтобы я его оттолкнула? - Да, - сказал он, а потом, помедлив, добавил: «Пожалуйста». Семейные узы крепки. Я не имею права их разрывать, но что же тогда останется мне? - Ты любишь его? Уверен, что любишь сильнее меня? - Конечно же! Мы же братья, сиамские близнецы! Мы пережили не одну жизнь вместе, а ты с ним знакома меньше года. Мы единое целое. Может быть, если ваша встреча действительно предначертана судьбой, то в другой жизни вы снова встретитесь вне стен Дома. И вы будете счастливы. Мы все будем счастливы. - Но это буду не я, - тихо возразила я. - Разве тебя не утешает мысль, что хоть где-то вы будете вместе? – продолжал он. - Это будем не мы… - Ты сможешь быть счастливой с ним! - Но это будет не моя жизнь… Слезы снова покатились из глаз. Крупные и горячие. Никакой истерики. Никаких криков. Просто безысходность и осознание собственного бессилия. Кто я такая, чтобы разрушать семейные узы? Кто я такая, чтобы вмешиваться в чужую судьбу? Я не имею права разлучать их… Не хочу быть разлучницей, не хочу быть как те врачи, что однажды их разлучили. Кто я такая? Я просто человек. Просто Кира. У которой отец-насильник, которая потеряла память, которая сирота. Но мне пора прекратить себя жалеть. Хватит плакать. Хватит проклинать судьбу. С тобой играли. Тобой вертели, как хотели. - Что ж, на то ваша воля. Я не буду лезть в ваши дела, - сказала я. – Верни меня обратно. Меня уже тошнит от всей этой мистики. - Как пожелаешь. И… Спасибо, Кира. - Ага, бывай. Тьма перед глазами понемногу стала отступать и превратилась в полупрозрачную пленку, через которую просвечивал слабый свет лампы. *** - Кира! Кира! Кира, мать твою, приди в себя! Кира! Горький и омерзительный запах ударил в нос, а кожу лица обожгли ледяные капли. Кто-то бил меня по щекам. - Кира! После очередной пощечины меня словно ударило током, и я окончательно проснулась. Первое, что я увидела – перекошенной от страха лицо Когтя, она нависала надо мной, ее черные волосы закрывали нас от всего остального мира, ее щеки были мокрыми от слез, в руке она держала ватку, отвратительно пахнущую спиртом. - Очнулась, - выдохнула она с небывалым облегчением. – Ты чего творишь? Перепугала нас всех. Она помогла мне принять сидячее положение. Я с ужасом обнаружила, что мы находились в Четвертой комнате. Видимо, когда я грохнулась в обморок, меня оттащили в ближайшее место, где есть кровать и спирт. Комната со времен Ночи сказок мало чем изменилась, разве что исчезли плакаты Черного со стен. Здесь все также царил хаос и неразбериха, вещи громоздились друг на друге, смешивались и теряли свои изначальные очертания. Может быть, тут когда-то произошел взрыв? Взрыв произошел не только в Четвертой, но и в моей голове, которая адски пульсировала и грозилась разорваться к чертовой матери. Представляю, как собравшиеся здесь будут объяснять учителям мои мозги, размазанные на стенах. - Воды? – предложил мне незнакомый до этого голос. Это был мальчик лет 14 на вид, рыжий, сутулый и какой-то чересчур белоснежный. От его чистоты заслепило в глазах. Я поблагодарила его за воду и, беря стакан, заметила, что у него все пальцы в ссадинах. Странные жители в этой комнате. Они слишком не похожи друг на друга, у них нет своей «фишки». Нет чопорности и строгости в следовании правилам, как у Фазанов. Нет неадекватности и кислотности, как у Крыс. Нет таинственности и скорби, как у Птиц. Нет брутальности и дурости, как у Псов. Совсем разные. Как-то это не вписывается в обычаи Дома. Здесь собрались практически все мои знакомые лица: девочки, Табаки, Курильщик, Слепой, Сфинкс и остальные обитатели Четвертой, Русалка, Рыжая и… … и Стервятник. Который стоял в отдалении возле окна, который даже не смотрел на меня, а наблюдал за бушующей за окном стихией. Это правильно, так и должно быть. Наверное, он знает, что со мной произошло. Наверное, он знает, что это конец всего. Пусть так. К черту все. - Алиса, Мария, - я увидела, как лица других перекосились от этих имен. – Пойдемте к себе. Спасибо за заботу. Уходить с высоко поднятой головой? Под звуки фанфар? Со взрывами за спиной? Пожалуй, обойдемся сегодня без этого. Напоследок я обернулась. Не знаю зачем, какая-то невидимая сила заставила меня посмотреть на него в последний раз. Конечно же, мы еще пересечемся в столовой или в коридоре. Но мы уже будем никем друг другу. Поэтому, Стервятник, позволь мне в эту последнюю секунду посмотреть на тебя как на своего возлюбленного. Он смотрел на меня в ответ. И в этот мир весь остальной мир исчез. Как было и с его братом. Вот только мы не могли даже слова сказать друг другу. Все в глазах. В моих – непонимание и обида. В его – раскаяние и жалость. И боль. Так много боли. Почему люди, которых я люблю, всегда уходят от меня? Мама. Брат. И теперь он. Неужели я всех растеряю? Нет, я отказываюсь. Хватит с меня потерь и расставаний - Девочки? – осторожно позвала их. - Да? - Чегось? - Мы ведь не расстанемся? - Ты чего помирать собралась? – спросила Чаки. Коготь на ее реплику цокнула языком и закатила глаза. - Не видишь, что девочке нужна поддержка? Судя по их переглядке с Птичьим Папашей – все плохо. - Да? Когда ты разглядела? Это точно был приворот! После него расставание всегда болезненно. - Любое расставание болезненно, балда! - Сама ты балда! Что ты вообще знаешь о делах сердечных? - А ты сама-то много ли знаешь? Начиталась романов Бронте и считаешь, что стала экспертом в делах любовных? - Да уж побольше тебя знаю! Я тихонько захихикала, понимая, что не получу ответ на свой вопрос. Да и сейчас он мне уже не особо нужен.