— А вы-то оказывается все есть. И всё-то у вас как прежде, только без меня. А меня что же, вычеркнули, да? Ластиком стёрли?..
«Утомленные солнцем»
Саша ел черешню.
Первую в этом году. Похожую на наливное яблочко, золотую с розовым бочком. Чуть кривясь от кислой сладости, сплевывая косточки. Здесь, в провинциальном городе, она созревала рано. Или магазин «Натуральная еда» был очень хорошим. Более дешевым, чем столичный, так это точно.
Саша любил привозить с гастролей что-нибудь эдакое. То очень хороший чай. То экзотические фрукты Ире, или — как в прошлый раз — из Франции — редкий сорт сыра с лавандой худруку, который вообще-то на этом продукте был помешан. Тогда… тогда между ними все было еще лишь профессионально и по-дружески.
Настроение было расслабленно-радостное. Вот сейчас они доиграют «Гамлета», возвратятся домой, в Москву, а там…
Что будет «там», он не загадывал. На душе было легко. На душе — черные аккуратные ряды слов, — смски, отправленные от абонента, лаконично подписанного «ОМ». Теперь — так. Хотелось бы «Олег», но нельзя. «Олег Евгеньевич» — можно, но не хочется.
Первая пришла неделю назад, когда он гримировался, в Самаре.
ОМ: «Так значит дракон, да? Забавно. Стихи хорошие, но не все в них правда».
Саша поправил гамлетовский шарф, пошел на сцену.
Отстрадал, откричал.
Хотя, возможно, на этот раз ему не удалось быть особенно искренним и трагичным.
Как никогда ему хотелось вернуться в свою гримерку, залезть в телефон, убедиться, что смс — правда.
Хотелось и оттянуть момент, думать о том, что где-то там, в Москве ответа ждет человек, любви которого жаждут многие.
И пусть гордый Меньшиков, уж конечно, не ломает пальцы от нетерпения, но все равно приятно. Вспомнилась история с Сережей Кемпо и фраза Олега… «Я учусь — мучать людей», — усмехнувшись, подумал Саша.
Полутора часов ожидания достаточно.
Оказывается, дверь в гримерку он забыл запереть. Странно. И телефон открыт на смсках, хотя, кажется, полностью выключал…
Сел на подоконник, посмотрел в окно.
Пальцы застыли над «ответить». Была-не была!
«Я постоянно думаю о тебе»… — начал он, понимая, что никогда не отправит это.
«Для того, чтобы кончить, мне достаточно вспомнить твои губы на моем члене. Мне казалось: ты что-то чувствуешь. Ко мне».
Стер и начал заново, подчеркнуто-нейтрально.
«Рад, что стихи понравились. По поводу правды могу поспорить».
(
Слушать космических Ocean Jet — A Part Of You)
Ответ пришел через два часа, когда Саша отмокал в ванной своего номера.
Он лежал в горячей воде, уронив обессиленно руки на бортики, чувствуя, как лицо покрывается мелкими каплями пота. Вода доходила до груди и сосков, горячила сердце, настроение было тянущее, странное, тоскливое.
Броситься на поезд, самолет, послать все к черту, продать душу, лишь бы сейчас, как ранней весной, оказаться снова там, в том пустом доме, где есть текила, Олег и закат!
Он прикусил губу.
И ведь об Ире — ни одной такой дергающей мысли, все стабильно, спокойно, звонок раз в день, ласковые слова. Почему? Какого черта? Зачем ему эти отношения, которых нет?..
Или чтобы сейчас, вдруг, тут произошло чудо: рядом оказался обожаемый худрук, вон в том кожаном зеленом кресле, что видно из спальни. Олег бы неторопливо курил, бросая деланно-небрежные взгляды на него, а потом…
Что было бы потом?..
Чувствуя, что начинает возбуждаться, Саша сглотнул, вытер лицо ладонью, плеснул по воде.
Звук смс.
Он, чертыхаясь, выбрался из ванной. Обернул пушистым полотенцем бедра. Четверть одиннадцатого.
Неужели это…?
Да нет, это Ира наверно, и незачем себя обнадеживать.
ОМ: «Почему мне кажется, что ты хотел написать мне что-то другое? Ммм… Не знаю. Что-то более откровенное?»
Этот знак вопроса. Саша так и видел иронично поднятую бровь, хитрую улыбку.
Дракон флиртует? У нас хорошее настроение? Да пожалуйста!
Горячо торкнуло в сердце, он хмыкнул, сел в то самое зеленое кресло.
«Вам кажется. Кстати, а что там неправда, в моих стихах?»
ОМ:
«Дракон не столь туп и жесток, как ты его описываешь».
«Вы это точно знаете? Докажите».
Пусть это звучит вызывающе. Но он устал. От пролонгированных мучений. Это хорошо на сцене, для зрителя — наблюдать за Гамлетом, а в жизни…
Ответа пришлось ждать очень долго. Он успел домыться, высохнуть, покурить на балконе с дурацким портиком, сделать себе крепкий кофе, выпить его, посмотреть телевизор и ровно ничего не понять ни в фильме, ни в перещелкнутой передаче.
Придумать десяток нежных слов и осознать — ни одно из них не будет написано. Не тот человек.
Обозвать себя дураком, идиотом, самонадеянным болваном, наглецом.
Успокоиться.
«Что ж, — сказал он сам себе в полпервого ночи, ложась в кровать, — ты сам принял эти отношения. И, что важно, тебе не надо других. Если Олег не может, не в состоянии… Что ж. Я приму и это».
Удивительно, но он, Саша Петров, согласен на любой расклад событий. На крошечные шаги. На терпение. Он — и терпение!
Он не знал, почему.
К черту поклонниц и поклонников. Случайные связи его не интересовали никогда, недаром со своей первой девушкой он встречался так долго. И сказать «прощай» человеку, который ему доверился, для него проблема, он знал это.
А Олег…
Это гораздо более важное, чем все, что у него было до этого. Круче, чем «Оскар». Как картина со звездным небом — и дыхание августовских крупных и ясных созвездий на бархате ночи. Один раз — на всю жизнь, он чувствовал это. Пусть коротко, пусть больно, но это оно. То самое, особенное.
И дело не в нетрадиционности. Не в тайне. Не в том, что у него подчиненная роль: в отношениях с женщинами они тоже зачастую играли первую скрипку.
Его цепанула не успешность Меньшикова, не харизматичность, не талант, нет.
Куда более темные и опасные глубины, куда, как ему кажется, его приглашает этот жестокий, подчас эгоистичный мужчина. Манипулятор. Тиран и деспот.
Ему нужен Олег со всеми загонами, меняющимся настроением (хочу — отвечаю, хочу-нет). И заводит то, что и Олегу он нужен. Ведь нужен же, правда, раз пишет?..
Саша не мог спать. Крутился на кровати, ерошил волосы, вздыхал. Как будто бы властный, опытный мерзавец там, в Москве, потянул ниточку из его сердца прямо к себе, за сотни километров.
Саша встал, чтобы покурить. Ночь глядела на него насмешливыми черными очами-окнами.
В этот момент тренькнул телефон.
ОМ: «Саш. Я скучаю».
В этом «Саш» было что-то… Снисходительность? Усталость? Но не это главное…
Что-то от меньшиковских
особенных интонаций, от его явной силы и хорошо спрятанной беззащитности, от его смелости и власти над ним…
Он как будто воочию увидел скулы, короткую стрижку, поворот головы, стремительность походки. Внимательный, без намека на улыбку, взгляд прямо в душу. Быть для него особенным… бесценно.
И пальцы дрожат. Да, да, да!
«Я скучаю…»
Вот ведь блин… Он на миг закрыл глаза.
«Я тоже, Олег, я тоже».
***
Все вещи и реквизит были собраны. Труппа собиралась назад, в Москву. Последний вечер все решили отметить в ресторане.
— А в десять — отчаливаем. Ты с нами, Саш?
Один из артистов, друг Татаренкова, сел рядом с ним, пихнув его локтем.
— Конечно. Отметим. — улыбнулся тот.
— Ты прям светишься в последнее время! — ухмыльнулся тот. — Премию ждешь, или как?
— Или как, — повторил Петров, закуривая. По опыту он знал, что нужно как можно меньше давать информации. Он сохранял со всеми внешне дружелюбные отношения, но был прекрасно осведомлен и о зависти, и о шепотках, что шли за спиной. Так что…
— Так о чем это я? — продолжал актер, — Наши-то, ермоловцы, слыхал, в этот раз продули? В футбол-то!
Саша смотрел на кончик сигареты.
— Мне ребята писали. Жалко.
— Да, прикинь? Уступили этим придуркам из «Сатирикона». Эх, блять, меня там не было! Ну, Евгенич молодец, хоть Кемпо, как лучшему игроку, приз обеспечил!
Саша промычал что-то, чувствуя, что еле сдерживается, ощущая физическую гадливость от этого разговора и начиная подниматься.
— Да ты погоди! У меня и фоточки есть! — остановили его, — Так. Ну, это фанатки… Хотя девочки сочные. Опа! Кадр номер один!
Ему под нос ткнули телефон.
Перед глазами очень ярко и четко — был красивый — кто бы сомневался! — Олег в бело-розовом спортивном костюме и кепке. Он крепко — ладонь в ладонь — переплел свои пальцы с пальцами Фила Егорова и нежно улыбался ему.
— Ког… когда был матч? — хрипло спросил Петров.
— Так вчера ж… Такие дела. А сплетню хочешь? — дохнули водкой, — у нас же в Ермоловском демократия. Смена караула. Ну, прикинь. У Макбета много кандидатов. А как же! То один на троне мальчик, то другой. Так Филя-то теперь! Каков молодец! Новый фаворит у нашего. Информация верняк!
— Что?! Ты про что?
— Ну, не понимаешь, что ли? Для этих дел!
И наглядно продемонстрировал языком и рукой, для каких, собственно, дел.
— Да пошел ты! — Саша вырвался, психанул, вышел из ресторана.
Хватанул свежего воздуха. Криво усмехнулся.
«Я чертовски устал. Домой. Надо домой».
В дороге он принял снотворное и спал долгим пустым сном, без звезд и драконов.
В квартире, приехав, принял по-быстрому душ и снова, упал, выключая, устраняя себя из этого мира.
