Кто ты?

В Корею мы все летим хрен знает как. Женька улетает первой, и с ней отправляют Серёжу. На следующий день вылетаю я с Алиной и Морисом. Этери выбивает себе возможность прилететь последней и берет с собой Дишу. Спасибо, что пока без Аксёнова и всей шайки Федерации. Они и так заварили всю эту кашу, из-за которой нервы в группе сдают у всех, кроме, пожалуй, Мориса. Даже психика Дудакова пошатнулась. При этом - внешнего спокойствия не хватает только Алине. И когда я пытаюсь объяснить это возрастом и навалившейся ответственностью, Этери жестко обрывает меня: "Вспомни Женю." И я понимаю, к чему она клонит. С Женей никогда такого не было. Но у Жени было главное - безраздельная любовь тренера и спина Этери, стеной закрывающая её от страхов и провалов. Алине о таком пока нельзя и мечтать. Поэтому я делаю для неё все, что могу. И поддерживаю по мере сил, прекрасно понимая, что хоть умом Этери и понимает, что девочки равны, но в её сердце есть место только для одной из них. И явно не для вчерашней юниорки. Я не могу её за это винить - даже мы с Дудаковым работаем с Этери меньше, чем у неё катается Женя. И кто бы что ни говорил - только Жене она доверила катать истории, в которых отражена её душа и боль. Хорошо, что Алина живёт с Дишей - друзья всегда добавляют уверенности и спокойствия. Особенно тогда, когда твой тренер перед прокатами задерживается в твоей комнате чуть меньше, чем в комнате твоей соратницы по команде и соперницы на льду. И ты всё это видишь. Этери настояла, чтобы в командных соревнованиях Женя катала короткую, а Алина произвольную. Только из-за того, чтобы поберечь здоровье любимицы. Потому что мы с Дудаковым понимаем, как распределяются Каренина и Китри в голове королевы льда. В любом случае, девочки своими прокатами выбили для нашей команды серебро и кажутся счастливыми, когда нужно лететь на тренировки в Японию. Этери вернула себе жесткость и непреклонность, и я даже не хочу думать, каких усилий ей это стоило. Явно больше, чем человеческих. Каждый день она звонит в Москву, чтобы контролировать состояние мамы. Но уже спустя несколько минут после этих звонков словно окружает себя неприступной стеной, показывая, что здесь нет места слабости и эмоциям. Уверенный взгляд, стеклянные улыбки на камеру и гордость в жестах. Прекраснее неприступной Этери может быть только Этери нежная. Но она осталась где-то там, далеко, за временной границей Олимпийских игр. Здесь только боевая арена, и если хочешь выжить - нужно быть сильным. И мы принимаем правила игры. За пару дней перед личными соревнованиями к нам присоединяется Аксенов. К короткой программе подтягивается вся шайка, во главе с Горшковым. О'кей. Кажется, что напряжение, исходящее от Этери, может убить. Его чувствуют даже те, кто совсем её не знает. Его чувствую я. И понимаю, что ничем не могу помочь. К короткой программе она превращается в комок нервов, отзываясь на любое неверное слово или нечаянное прикосновение диким взрывом, который сметает всё и всех на своём пути. Подходить к ней ближе, чем на полметра, становится физически опасно. И позволительно только Жене и Дише. Мне же остаётся только наблюдать, как на тренировках она в кровь искусывает губы. Потому что видит то, чего не видеть нельзя. Алина лучше. Алина техничнее. Алина легче. И в эти моменты во взгляде Этери сквозит отчаяние. Она своими руками закапывает ту, которую предпочитает всем фигуристкам мира. Только потому, что позволила Федерации закопать себя. В короткой программе Алина набирает больше баллов. Несмотря на то, что Женя проникновеннее и глубже. Техника, юность и яркость побеждают способность чувствовать и оставлять себя на льду. Этери пытается скрыть разочарование и даже не хвалит Алину. Я вижу, как мир королевы льда рассыпается на кусочки. И я не могу молча наблюдать. Вечером после короткой Женя и Алина, обе внешне спокойные и одинаково радостные, открывают мешки с подарками - каждая в своей комнате и со своей лучшей подругой. Алина с Дишей, Женя с Катей. Я же иду открывать то, что может убить, прекрасно отдавая себе отчёт, что скорее всего делаю огромную ошибку. -Этери, можно? - дверь в номер не закрыта, но я все же стучусь и спрашиваю. По интонациям в её голосе можно понять, насколько она опасна. -Заходи, Дань, - шумный, но спокойный выдох. Странно. Я вхожу, тихо прикрывая за собой дверь, и вижу Этери. Она сидит на кресле, обнимая колени, и смотрит в окно. На столе стоит так и не открытая бутылка вина. -Ты что-то хотел? - спрашивает даже не оборачиваясь. Не вижу смысла отвечать. Подхожу и сажусь перед ней на пол. -Как ты? - выдыхаю я, заглядывая в её бездонные карие глаза. В них столько невысказанной боли и отчаяния, что хочется спрятать её от всех и вся. Этери вместо ответа молча пожимает плечами и улыбается. Делаю недовольное лицо. - Не очень похоже на правду. -А что я должна сказать? - она ухмыляется. -Правду? - наивно поднимаю брови, чтобы выглядеть безобидным ребёнком. -Какую правду? Где она, правда? - Этери кусает губы, и сильнее прижимает к себе колени. Я бессильно пожимаю плечами, потому что понимаю, что правды у нас как минимум две. - Правда в том, что Федерации нужно золото? Да. Или в том, что я не смогла доказать им, что Женя стабильна и победит несмотря на травму, потому что никогда не падает? Тоже правда, - Этери грустно улыбается. Я же просто молчу, давая ей возможность выговориться. - А ещё в том, что я усложнила Алину, потому что могла и понимала, что это правильно. -А где твоя правда? - тихо спрашиваю я, перехватывая её руку, которой она пытается закрыть лицо. - Та правда, которая тебя мучает. -Я хочу, чтобы Женя выиграла, - Этери опускает глаза. Ей больно и стыдно, потому что у тренера не должно быть таких желаний. Тренер должен быть холодным и отстранённым. Но она не может. - Я хочу, чтобы она получила то, к чему мы шли всю её жизнь. Хочу, чтобы Алина упала в произвольной. Я молчу, но не потому, что меня поразили её слова. И не потому, что я не ожидал их услышать. А потому, что Этери не думала, что сможет их произнести. По её глазам видно, какое чувство страха и отчаяния поглотило её, когда эти слова вылезли наружу. Она хочет, чтобы Алина упала. Она хочет, чтобы её фигуристка упала. Она хочет, чтобы девочка, у которой самая сложная программа в мире, упала. Она хочет, чтобы Алина упала. -Я мерзкая? - шепчет Этери, не видя никакой моей реакции. -Нет, - я отрицательно качаю головой и стягиваю её с кресла на пол, чтобы обнять. - Ты живая. И у тебя есть право на чувства, - выдыхаю я, усаживая её на колени и проводя рукой по волосам. Этери сворачивается в клубок, становясь совсем маленькой, и теребит руками висящий на шее крестик. - Ты в праве хотеть Жене победы. И в праве надеяться, что ей удастся вырвать её любой ценой. Даже ценой падений Алины. -Но я их тренер, - виновато вздыхает Этери. - Я не могу выбирать. -Умом не можешь, - я чувствую её холодные пальцы, вложенные в мою ладонь. - Но, как говорят - сердцу не прикажешь. Ты сделала для них обеих всё, что могла. И поступила так, как должна была. Этери шумно и рвано вздыхает. И я наконец понимаю, в чем её главный страх. Но спустя пару секунд она сама его озвучивает: -Если Женька проиграет, - не вижу, но знаю, что она опять кусает губы, - она уйдёт. -Ты не можешь знать, - как можно спокойнее произношу я, просто потому, что не знаю, что сказать. -Я знаю, - Этери горько улыбается. - Я вырастила из неё вторую себя. Это хуже, чем с Юлей, - Этери пытается подобрать слова и молчит. А я радуюсь, что про уход Липницкой знаю не так много. - Для Жени не существует второго места. Ни на пьедестале, ни в моем сердце. И она это знает. Но если золото заберёт Алина - она воспримет это как предательство. Потому что я бы это так восприняла. А предательств не прощают, - Этери отрицательно качает головой, как будто подтверждая свои слова. А я про себя добавляю, что у Жени есть ещё мама, которая сделает всё, чтобы её дочь как можно скорее свалила от Этери. Просто из-за ревности. - Она уйдёт, Дань. Если Алина выиграет - она уйдёт. Я ещё никогда так не боялась узнать исход. Я не могу ничего сказать. И не в моей власти успокоить Этери. Потому что она права - Женя может уйти. А Алина может выиграть. И даже я теперь не хочу знать, как повернётся колесо фортуны. Я только сильнее прижимаю Этери к себе и невесомо целую в висок, чтобы показать, что она не одна. И хотя бы в эти минуты спрятать её от страха. Мы сидим молча ещё какое-то время, я чувствую, как со щёк Этери мне на руку падают тихие холодные слёзы. Дышит она при этом спокойно, и мне кажется, что даже их не замечает. Потом раздаётся стук в дверь. -Этери Георгиевна, можно? - из коридора слышен радостный голос Женьки. -Да, секунду, - Этери вскакивает, на ходу вытирая слезы и глядя в зеркало, а потом открывает дверь. -Я хотела обнимашки и пожелать спокойной ночи, мы с Катей решили лечь пораньше, - тараторит Женя, но вдруг останавливается. Видимо, улавливает в глазах Этери то, что понятно только ей, потому что как только в дверь постучали, взгляд Тутберидзе снова стал непроницаемым и стеклянным. - Все хорошо? -Всё хорошо, - улыбается Этери. В отражении зеркала я вижу, как она притягивает Женьку к себе, утыкаясь носом в её длинные черные волосы и гладит её рукой по спине. Мне кажется, они стоят так целую вечность. И я понимаю, что эти объятия - возможно, последний шанс для Этери показать Жене свою преданность и любовь не смотря ни на что. Поэтому она целует Женьку в висок и тихо произносит, - Спокойной ночи, Медвежонок. Женя довольно улыбается, выбираясь из объятий, потом делает притворно-серьезное лицо, немного думает и произносит: -Сегодня я Вас прощаю, потому что очень хочу спать, но если Вы будете грустить и врать мне, что все хорошо - я перестану Вас любить, - она хмурит брови, и я едва сдерживаю смех. -Больше не буду, - улыбается Этери. - А теперь иди к Кате, а то она там уснёт так и не дождавшись тебя. Как только за Женей закрывается дверь, Этери поворачивается к зеркалу, глядя на моё отражение в нем, и в её глазах я вижу мучения. -Если она уйдёт, я никогда себе не прощу, - шепчет она, и закрывает лицо руками, бессильно опускаясь на кровать. -Она любит тебя, - констатирую я, присаживаясь рядом. - Тебе нужно отдохнуть. Этери кивает и ложится на подушки. Я укрываю её пледом и глажу рукой по спине. -Посидишь со мной? - выдыхает Этери, закрывая глаза. -Конечно. И я сижу. Сначала рядом на кровати, а когда она погружается в сон - перебираюсь на пол, наблюдая за спокойствием на её лице и слушая размеренное дыхание. Мне хочется, чтобы эта ночь сняла с неё усталость и неуверенность. Хочется, чтобы ей не было страшно. Мне хочется, чтобы Женя обошла Алину, хотя я понимаю невозможность этого. Хочется только потому, что так будет лучше для Этери. Я сижу в её комнате, пока за окном не начинает светать. Потом поднимаюсь, оставляю невесомый поцелуй у неё на лбу, снимая им все ненужные переживания, и тихо закрываю за собой дверь.