Кто ты?

Мы возвращаемся в Москву спокойные и способные дышать. Дудаков крутит пальцем у виска, когда я уже в Московском аэропорту надеваю Этери перчатки на руки. Она улыбается уголками губ и прячется в кудрях. Потом заказываю ей такси и отправляю домой. -Вы придурошные, - обреченно произносит Дудаков. - Что между вами двумя теперь? -Не знаю, - легко пожимаю плечами и думаю, что это всё не важно. -Ну тогда всё ясно, - саркастично кивает Серёжа. И мы разъезжаемся по домам. Я лежу в своей кровати и мне впервые за долгое время не хочется в бар. И кажется, что после победы наших юниоров в голове наконец-то складывается картинка. Шоу чемпионов. -Сереж, дело есть, - выдыхаю в трубку и слушаю недовольное ворчание на том конце. - Тебе понравится. -Ну? - нетерпеливо мычит он. -Шоу чемпионов, - я улыбаюсь, представляя себе афиши. - Шоу Этери. Единственное в мире. -Нихера себе ты замахнулся, - Дудаков присвистывает и я ржу. -Поможешь? - и добавляю, - Только Этери ничего не должна знать. -Все, что смогу, - слышу, что Серёжа тоже улыбается. - Только вот кому это нужно? Чья это мечта? Я понимаю, почему Дудаков об этом спрашивает. О моей любви к шоу не знает только ленивый. Но я никогда не стал бы делать его для себя. И я знаю, что Этери хочет этого. Просто боится. Поэтому твёрдо отвечаю: -Это её мечта, Серёж. Это мечта Этери. Мы ещё какое-то время обсуждаем, кого можно было бы позвать и как это все устроить, а потом я вешаю трубку и засыпаю. В Хрустальном всё идёт так, как и шло. Мы готовим Загитову к Чемпионату мира, и я рад, что между нами с Этери всё спокойно. Потому что наше разобранное состояние сказывалось на детях. Я притаскиваю Этери кофе, еду и медведей. Она каждый раз абсолютно по-детски смущается. И мы по-прежнему не говорим. Как будто крик тогда оглушил нас обоих, и теперь мы хотим просто слушать тишину. Вечерами я с Дудаковым обсуждаю шоу. Мы просчитываем все варианты и траты, ищем площадку и обзваниваем друзей, которые могли бы у нас покататься. В таком режиме мы существуем неделю - я отвожу Этери домой, а потом возвращаюсь к Дудакову в Хрустальный. Нам даже приходится согласовывать какие-то вещи с Эдом. Но ради шоу для Этери я готов и на это. И наконец мы заканчиваем. Собираем в одну стопку бумажки с планами, программами, контактами людей и расходами. Я чувствую невероятное облегчение и подъем. Дудаков просто радуется. -Отдашь ей завтра? - спрашивает он и улыбается. -Да я сегодня хотел, - смотрю на часы, - вроде не поздно ещё. -Вот ты пень, Глейхенгауз, - Серёжа начинает громко ржать. - Завтра 14 февраля, день влюблённых и вся вот эта фигня. -Не люблю 14 февраля, - дуюсь и злюсь, потому что забыл, что этот праздник вообще существует. -Ты можешь не любить все, что угодно, - Дудаков поучительно хлопает меня по спине. - Но Этери будет приятно, - хочу возмутиться, но Серёжа не позволяет мне. - Не надо сейчас рассказывать, что никто не влюблён и между вами ничего нет, да? Эти сказочки оставь себе. С этими словами Серёжа прощается и мы разъезжаемся по домам. Я кладу бумажки в рюкзак и полночи сижу в телефоне, пытаясь найти пионы. "Какие пионы в феврале?" - спрашиваю сам у себя, открывая тысячную вкладку с цветочным магазином. Но мне нужны пионы. И я их нахожу. Уже ближе к рассвету. Еду за ними на другой конец Москвы, как идиот. Потому что боюсь доверять курьерам. Ясное дело, опаздываю на каток. Но от праведного ведьминского гнева меня спасает пачка конфет и кофе с корицей. Я выдыхаю. И работаю. А вечером иду в каморку к Этери с охапкой цветов и стопкой бумаг. Когда я открываю дверь, Этери резко оборачивается. И мне остаётся только нечеловеческим усилием держать лицо, глядя на её округлившиеся от удивления глаза. -Там кто-то цветы забыл, - пожимаю плечами и прикрываю за собой дверь. - Я подумал, что в коридоре они замерзнут, а ты вроде такие любишь. Шучу, потому что все ещё не понимаю, что между нами. И Этери не понимает тоже, поэтому не двигается с места. Кладу букет на стол и протягиваю ей стопку бумаг. -Что это? - тихо спрашивает она глядя мне прямо в глаза. -Это твоё шоу, - неловко улыбаюсь и переминаюсь с ноги на ногу. - Пока только на бумажках. Там все расходы, программы, площадка для проведения и разрешение от администрации. Тебе нужно только поставить подпись, если ты захочешь. Этери гулко выдыхает и начинает судорожно просматривать исписанные листы. Она кусает губы и тяжело дышит. А я не знаю, что ещё сказать. -Почему? - выдыхает Этери и как ни странно я понимаю, в чем вопрос. -Просто так, - пожимаю плечами и замечаю, как Этери скользит взглядом по календарю. А потом опять замирает. -Эй, отомри, - улыбаюсь, глядя на то, в каком она ступоре. - Спасенные цветы сейчас завянут, если ты не поставишь их в вазу. Этери выдыхает и кладёт бумажки, а потом достаёт вазу из шкафа и идёт наполнять её водой. Я решаю, что нужно как-то разрядить обстановку и нажимаю на кнопку чайника. Может, кофе поможет? Не знаю, что Этери так долго делает с вазой, но когда она возвращается, наши кружки с кофе уже стоят на столе. Мы садимся на диван в молчании, и Этери снова перебирает бумажки. А потом вдруг спрашивает: -Думаешь, у нас правда может получиться шоу? -Думаю, мы можем попробовать, - киваю, но вижу, что Этери этот ответ не устраивает. Она лезет рукой в задний карман джинс и достаёт оттуда монетку. Ту самую, из Ванкувера. Которая знает ответы на все вопросы. Этери долго смотрит на неё и вертит в пальцах, а потом спрашивает, получится ли у нас шоу. И подбрасывает монетку. А во мне что-то срабатывает, и я протягиваю руку, чтобы поймать её вместо Этери. И ловлю. Орёл. Этери заглядывает в мою раскрытую ладонь и улыбается. А я думаю, что три тысячи лет не видел её настоящей улыбки. Яркой и тёплой, как сейчас. -Эта монетка ещё ни разу меня не обманула, - говорит она и опускает глаза. -А когда ты бросила меня, - вдруг говорю я и сам понимаю, что зря, - ты тоже спрашивала у монетки? Этери резко дергается, как от электрического разряда, кусает губы и.. кивает. Ну конечно. Монетка. Чтобы найти такого ребёнка, как Этери, ещё нужно постараться. Я думаю, что только она могла позволить какой-то монете решать, что делать дальше с нашими жизнями, как вдруг замечаю, что она не дышит. -Эй, - я легко касаюсь рукой её плеча. - Дыши. Этери послушно вдыхает, но не смотрит на меня. И я опять не знаю, что сейчас в её голове. -Хочешь поговорить? - спрашиваю неуверенно, потому что уже не помню, когда мы разговаривали. Но она продолжает молчать. И тогда я думаю, что сегодня её демоны победить не должны. - Что сейчас в твоей голове? -Я не знаю.. - Этери сдаётся. - Мне казалось, что так будет лучше. А потом она рассказывает о том, как херово я выглядел и как забивал на себя, чтобы заботиться о них с Дишей. И о страхе меня потерять. Этери боялась не того, что я уйду, а того, что я умру. И страх смерти пересилил здравый смысл. Я смотрю на то, как мучительно ей даются все эти слова и осознаю, каким был идиотом. Потому что не пытался заставить её поговорить, позволяя ей жить с этими страхами. Мне не хватило ума её вылечить от них. А смог бы я? А потом Этери говорит то, что ранит и поражает меня больше всего. Она спала с Эдом только один раз. Тогда, в Минске, пытаясь заглушить свою боль и несуществующие крики в моей комнате. Тогда, когда я всю ночь бродил по городу, потому что не мог слышать её стоны. Тогда, когда мне казалось, что я навсегда её потерял. -Я знаю, что ты не сможешь простить меня, - Этери наконец заглядывает мне в глаза и я вижу в них столько обреченности и страха, что не могу выдержать этого взгляда. - Я ужасное чудовище и.. И после этого "и" я больше слушать не хочу. Потому что всё это уже не имеет смысла. Мы пережили кромешный ад, и ещё долго будем справляться с последствиями. Но виноваты в нем были оба. Поэтому я беру лицо Этери в свои руки и целую. Нежно и бережно, чувствуя ещё оставшийся на её губах вкус недавно съеденных мармеладок. Она выдыхает и я чувствую, как её тело расслабляется и будто теряет собственную волю. -Я чудовище, - повторяет она с сомнением в глазах уже после того, как я разрываю поцелуй. -Нет, - я улыбаюсь и изображаю тяжелый мыслительный процесс. - Ты чудище. Маленький карманный монстрик, который притворяется капризным и злобным, потому что всего боится, - но во взгляде Этери нет облегчения, поэтому я прекращаю шутить и прижимаю её к себе. - Этери, кем бы ты ни была, ты - моя. И это всё, что тебе нужно о себе знать. Ты - моя. Этери прячется у меня на груди, а я глажу её пальцами по щекам. А потом она начинает плакать. И я понимаю, что с этими слезами из неё выходят все страхи и боль, все внутренние демоны, которые когда-то лишили нас счастья. Поэтому позволяю ей быть слабой и баюкаю её в своих руках. Она больше не должна справляться одна. Она под защитой. И я надеюсь, что мне хватит мудрости в этот раз не наделать такое количество ошибок. Поддаюсь какому-то невероятному порыву нежности, держа в своих руках хрупкое тело Этери, и притягиваю к губам её руку. Целую ладонь и запястье, каждый тонкий палец, а потом наконец выдыхаю: -Я тебя люблю. Этери, выпрямляется и смотрит на меня, как будто всё ещё не до конца верит в услышанное. Я вытираю слезы с её щёк и следы потёкшей туши. -Я тебя люблю, - повторяю уже глядя ей в глаза, чтобы она наконец поверила. - Всё остальное не важно. -Ты меня простишь? - одними губами спрашивает она, и я думаю, как можно быть такой невыносимой. -Мне не за что тебя прощать, - заправляю ей за ухо выбившуюся прядь волос и думаю, что реально не за что прощать. Она поломала себя, потому что хотела спасти меня. Я встаю и снимаю с вешалки её пальто. Помогаю ей одеться, закутываю в шарф, потому что все ещё холодно, а потом набрасываю на себя куртку. Бросаю ещё один взгляд на календарь и думаю, что 14 февраля - по-прежнему дурацкий день. Но для нас он стал важным и нужным. Дудаков был прав. Повинуюсь внутреннему порыву, подхватываю Этери на руки и несу в машину, чувствуя её горячее дыхание на своей шее. А ещё понимаю, что теперь мы оба живые. И нам для этого нужно было очень мало - всего лишь быть друг с другом. -Куда мы едем? - спрашивает Этери, когда я выруливаю с парковки. -Домой, - пожимаю плечами и и краем глаза вижу, как она улыбается. Вношу Этери в квартиру на руках, снимаю с неё сапоги и верхнюю одежду и толкаю в спальню. Помогаю переодеться в тёплую пижаму и укладываю её в кровать. А потом ложусь рядом и обнимаю. -Я так скучала по тебе.. - выдыхает Этери уже в полусне. И я понимаю, что она действительно скучала. И даже не знаю, кто из нас скучал больше. -Я тоже, - целую её в лоб. Дожидаюсь, пока её дыхание станет ровным и спокойным и тихо ухожу. *** Я вообще никогда не любил февраль, но он стал особенным, с того самого дня, как я увидел Этери. Потому что в феврале у неё день рождения. И в этот раз мы празднуем его в тесной компании - Дудаков, я, Алина, Диша и, конечно же, сама Этери. Мы сидим за огромным столом, рассказываем смешные истории, а ладонь Этери весь вечер лежит а моей руке. И я думаю, что это самое главное счастье. Когда вечер заканчивается, она виснет у меня на шее и шепчет на ухо: -А где мой подарок? И я думаю, что эта маленькая капризная ведьма - на самом деле настоящий ангел. -Твой подарок дома, - отвечаю и легко целую её в шею. -Ты поедешь со мной? - Этери заглядывает мне в глаза, и я вижу там невероятную детскую радость. И я поеду с ней. Потому что с того самого 14 февраля мы каждый день выстраивали новые мосты доверия и учились понимать друг друга, но я ни разу не остался у неё. И сегодня, может, не останусь. Потому что она должна этого захотеть. Диша смотрит на нас и что-то понимает, потому что спустя пять секунд уже отпрашивается к Алине смотреть кино. А потом, когда Этери выходит на улицу, быстро подходит мне и говорит: -Ну наконец-то! Я щелкаю её по носу, который она недовольно трёт. Но тоже радуюсь. Мы с Этери приезжаем домой и я достаю из кармана джинс её подарок. Он настолько личный, что мне не хотелось дарить его при всех. -Что это? - спрашивает Этери, теребя в руках коробочку. -Подвеска для ведьмы, - шучу и предлагаю ей открыть. А потом вижу, как счастливо сверкают её глаза. -Даня.. - только и выдыхает она, когда тут же застёгивает тонкую чёрную нитку с камнем у себя на шее. А потом кусает губы и задаёт вопрос, который, видимо, давно её волновал. - Как у тебя получается? -Получается что? - спрашиваю, потому что реально не понимаю, что именно. -Так меня.. - она замирает, чтобы найти слова, - чувствовать и понимать? -Просто я тебя люблю, - как всегда пожимаю плечами. - И поэтому всегда знаю, что тебе нужно и чего ты хочешь. -Тогда ты должен знать, чего я хочу сейчас, - и я вижу в её глазах маленьких чертенят. Подхожу к ней и медленно целую. Потому что да, знаю, чего она хочет. -Ещё, - выдыхает Этери, когда я легко касаюсь губами её шеи. Расстёгиваю кофту на ней и, приспуская ткань с плеча, провожу по бледной коже пальцами. Этери вздрагивает и улыбается. А я любуюсь тонкой сеточкой вен, которой покрыты её плечи, ключицы и грудь. -Этери, ты - самое прекрасное, что я видел в своей жизни, - шепчу и спускаю дорожку поцелуев от ключиц к груди. Меня охватывает внутренний трепет, которому я даже не могу найти объяснения. Просто чувствую, что сейчас все иначе. Не так, как ровно год назад в Корее. И не так, как в Новогорске. Словно мы наконец наигрались в детские игры и стали чем-то большим. Оставляю на губах Этери поцелуй и веду её в спальню. Помогаю освободиться от лишней одежды, покрывая все её тело поцелуями и впервые рассматриваю её шрамы. -Не смотри на них, - Этери гладит меня по щеке и в её глазах я замечаю смесь неловкости и страха. Но страха чего? Быть некрасивой? Я видел эти шрамы множество раз, но только теперь почему-то решил задержать на них взгляд. - Не надо, не смотри. Они.. уродливые. Она шепчет, а от её шепота у меня перехватывает дыхание. Потому что я не вижу перед собой ничего уродливого. Я вижу тело поразительной красоты. -Ты - моя, - повторяю уже много раз сказанное, но вкладываю в это другой смысл. - А значит и все эти шрамы - мои. И я люблю их. Потому что я люблю тебя, Этери. Она выдыхает и кусает запястье, чтобы не расплакаться. А я аккуратно целую её трепещущие ресницы, когда вдруг слышу: -Я люблю тебя, - Этери сглатывает и целует меня в шею. - Так, как никогда никого не любила. А я просто чувствую, как на самом деле хочу, чтобы ей было хорошо. И не знаю сейчас более правильного способа выразить свою любовь. Поэтому продолжаю покрывать поцелуями все её тело, и когда желание наконец побеждает все остальные мысли и эмоции, просто ловлю её стоны губами. Мы лежим на кровати и я глажу Этери по волосам и разминаю шею. -Останешься? - она спрашивает с такой надеждой, что я улыбаюсь. Когда-то мы уже это проходили. -Останусь, - выдыхаю и целую её в висок. -Навсегда? - Этери произносит это слово легко и просто, а у меня от него замирает сердце. -Ну, мне как минимум надо будет съездить домой за вещами, - отшучиваюсь, потому что не знаю, что сказать. -Не надо, - Этери кусает меня за плечо и я морщусь. - Твои вещи на твоей полке, - она поднимает на меня глаза и смущенно улыбается. А я просто в шоке. - Я же не могла выбросить Гуччи. -Ну да, - согласно киваю. А потом чувствую, как Этери утыкается носом мне в грудь и закидывает на меня ногу. -И вообще, - вдруг вздыхает она, - Гуччи мой. И Даня мой. Долго думаю, как остроумно возразить, а когда придумываю - понимаю, что Этери уже спит. И в её лице столько умиротворения, что я понимаю - демоны покинули нас. Чудовища больше нет. Есть ангел. Утром Диша возвращается ещё до нашего пробуждения, поэтому когда я лениво прихожу на кухню, оставив Этери досыпать, она уже жует овсянку и собирается на тренировку. А потом вскакивает, как будто что-то забыла, лезет в какой-то самый дальний шкаф и достаёт оттуда турку. -У мамы никак не получалось, - Диана пожимает плечами и протягивает турку мне. - Она себе все пальцы обожгла. Так что я рада, что ты наконец вернулся. Обнимаю Дишу и говорю, что я тоже рад. А потом варю кофе. И не замечаю, как подходит Этери. Но чувствую, как она обвивает вокруг меня свои руки и целует плечо. -Доброе утро, - она улыбается. -Доброе утро, - и я улыбаюсь тоже.