***
– Теперь объясните, что этот… умственно ограниченный человек натворил? – спрашивает Арсений, сидя на стуле возле медицинского кабинета, скрестив руки. – Да так, со скейта наебнулся, – усмехнувшись, сказал Илья, стоящий напротив. – Дебилы… – пробормотал он себе под нос, сделав тяжелый выдох. Спустя немного времени из кабинета вышел врач, сообщивший, что у Антона сильный ушиб ноги. Он повторил те же указания, что дал парнишке: носить эластичный бинт, периодически использовать нужную мазь, название которой он тоже озвучил и, на всякий случай, написал на небольшом листочке и вручил Арсению, который сложил листок пополам и засунул его в карман голубых джинс, ну и, конечно же, никаких физических нагрузок.***
– Я так понимаю, вас теперь обратно всех везти? – уточнил Арсений, выходя из больницы, вместе с Димой помогая Антону дойти до машины – Правильно понимаешь, – подтвердил Антон. – Твоих-то друзей я туда увезу, а тебя домой. – В смысле?! – удивленно вскрикнул он. – Да-да. Домой поедем. А то еще чего-нибудь себе сломаешь. А в мои планы не входило сегодня весь вечер тебя по больницам катать. – Я же… не сломал, – пробубнил Антон, виновато опуская голову, поймав на себе серьезный взгляд своего… водителя, друга, спасителя? – Тох, ну правда, тебе, наверное, домой лучше, – сказал Дима. – Ладно. Поехали, – недовольным голосом сказал Антон, понимая, что спорить в данной ситуации бесполезно..***
Вот так выйдешь из дома в кои-то веки развеяться и обязательно какая-нибудь хуйня случится. Зато с ним повидались. Он ведь снова приехал, помог… значит заботится. Или нет? Господи, конечно нет. Зачем ты ему сдался. Естественно, он приехал, потому что это его работа – возить тебя куда надо и когда надо, ему за это деньги платят. И не допускай больше подобных мыслей. Он, блять, просто водитель. – О чем задумался? – Ни о чем, – Антон отвернулся к окну машины, за которым виднеется слабоосвещенный родной двор. – Ты скажи мне, как можно было так со скейта упасть, а? – Ну, я просто… ехал, а там столб и… а я задумался и это, не заметил, ну и, в общем, вот… – едва понятно начал бубнить Антон. По выражению лица Арсения видно, что он сейчас очень хочет сделать фейспалм, но почему-то сдерживается. – Задумался он… Слишком много задумываешься, загадочный ты наш. А вот думаешь, судя по всему, очень мало. Арсений умело паркуется во дворе Антона. Он обходит машину и помогает Антону вылезти из нее, закидывая его руку себе не плечо, крепко обхватывает талию и аккуратно ведет до подъезда. – Ты давай, не лапай, – ухмыляясь, говорит Антон. – Молчи давай, Петросян несчастный. Сейчас вообще отпущу и сам будешь добираться, к утру может доползешь. – Да все, молчу, пошутить уже нельзя, – обиженным голосом отвечает Антон, хмуря брови. Наконец, они доходят до лифта, на котором висит табличка «Временно не работает. Приносим свои извинения». – Серьезно, блять?! – Крикнул Антон. – Да в рот я ваши извинения е… – Антон! Не кричи, – не дает ему Арсений закончить столь яркую и лаконичную фразу. – Все равно никто не услышит, тут звукоизоляция хорошая. – А вот лифты хреновые! – крикнул он, после небольшой паузы. Он хотел было пнуть этот лифт со всей дури, но, вспомнив о больной ноге, злобно выдохнул и попытался успокоиться. – Ладно, пошли давай. Какой этаж? – Седьмой. – Прекрасно, – выдохнул Арсений.***
– Что ж вы свой дом-то не купили? – жалуется Арсений. – Там лифтов нет. – Антон только посмеивается и ничего не отвечает. Парни с трудом добрались до третьего этажа и у них обоих уже заканчивались и силы, и терпение. А если быть точнее, то, скорее, у Антона в большей степени силы, а у Арсения терпение. – Подожди, давай отдохнем, – просит Антон, легко похлопывая Арса по плечу. – Антон, мы через каждые пять ступенек отдыхаем. – Ну, извините, что я тут ногу ушиб, свалился на вашу голову, граф Арсений Сергеевич. Остановившись, Арсений глядит на Антона и, недолго думая, решается поднять его на руки, потому что, ну, так явно быстрее будет. Только поэтому. – Эй! Ты че делаешь? – кричит Антон, пытаясь высвободиться. – Тихо ты. Я не хочу тут с тобой до утра ползти, – сказал Арсений и отправился вверх по лестнице с Антоном на руках. Антон спустя некоторое время все-таки привыкает к своему положению, перестает брыкаться и, смирившись с происходящим, сам не замечает того, как обхватил шею Арсения руками, пока они поднимались. Еще он почувствовал, что Арсений очень вкусно пахнет, вот только не понял чем. Это просто был очень приятный запах парфюма, неизвестного для Антона происхождения. Даже запах идеальный. Господи, в тебе хоть один изъян есть? Ты откуда такой взялся? – И откуда ты такой взялся вообще? – бубнит Арсений, пытаясь удобнее подхватить Антона, когда тот давится воздухом и теряет дар речи от услышанных только что слов. Он же, блять, практически его мысли вслух озвучил. Это вообще как? – К-какой? – решается уточнить Антон, отойдя от легкого шока. – Такой полоумный, – коротко и правдиво фырчит Арсений.***
– Спасибо, – благодарит Антон, садясь в кресло в прихожей. – Не за что, – ответил Арсений, кидая жалостливый взгляд на Антона. – Еще помощь нужна или я поехал? – Антон молчал. – Нужна, – вдруг сказал он, когда Арсений уже потянул руку к дверной ручке. Арсений отдернул руку и развернулся к Антону. – Точнее, не помощь, а… компания, – сам не веря своим словам, произносит Антон, заглядывая в голубые глаза. – Не хочешь остаться? На чай, – тихо пробормотал он. – Можно, – с улыбкой ответил Арсений и принялся разуваться. Антон занялся тем же. Сняв один кроссовок, он приступил ко второму, что обут на больную ногу и это было очень сложно – безболезненно снять его. – Давай, помогу, – жалобно смотря, говорит Арсений и встает на одно колено перед Антоном, что выглядит немного странно, до того момента, как он не приступил к делу, из-за которого ему и пришлось принять это положение. – Да не надо… – смущенно говорит Антон, когда Арсений уже расслабляет шнурок и начинает медленно и аккуратно снимать кроссовок с травмированного.***
Эти двое сидят в комнате на больших мягких креслах. Напротив них огромные окна, за которыми видно лишь темное небо и огни, много огней. Это были фонари, светлые окна других домов. Невероятно красиво и спокойно. Романтика… Так, нет, никакой романтики. Антону кажется, что впервые ему настолько тепло и уютно. Когда Антон находился дома один, он думал, что ему комфортно, но сейчас он понимает, что по-настоящему комфортно ему, когда рядом есть кто-то, кто-то заботливый, сильный… голубоглазый… Одному было не очень, а рядом с людьми почему-то еще хуже. Без людей было все же немного лучше. Но не без Арсения. Теперь… Для него Арсений – это человек, который заряжает его своей положительной энергией. Антон не понимал, как это происходит, как Арсений это делает. Ему хотелось улыбаться, смотря на него. Это, наверное, самый светлый человек, который был в его жизни. И, скорее всего, один из самых красивых. Глупо этого не признавать. Антону хотелось, чтобы он просто был рядом. Он хотел даже не столько общаться, сколько просто чувствовать, что вот он, здесь, сколько просто сидеть и смотреть на него. Привязанность овладевала им. Антон сидел с чашкой карамельного чая и рассматривал профиль прекрасного брюнета справа, который попивал чай с лимоном, в прикуску с каким-то печеньем, которое Антон нашел "в закромах" своей кухни. – А теперь ты о чем задумался? Снова, – прервал тишину Арсений, по-прежнему смотря в окно. Антон даже слегка вздрогнул от неожиданного вопроса. – Я? Да я так… просто, о своем, – замешкавшись, ответил Антон, и слегка улыбнулся уголкам губ. – Как там папа? – Арсений повернул голову в сторону Антона. – Папа? Нормально. В воскресенье должны выписать, но ему придется еще недельку полежать дома. – Он не переживает по поводу работы? Ведь он столько времени отсутствовал и… – Нет, – перебил Антон. – Он справится. Да и разве работа – это такая важная вещь? Работа и деньги – не главное в жизни, – Арсений удивился этим словам. Ведь их произнес человек, который как раз таки очень даже обеспечен и вдруг он говорит, что деньги для него неважны. Мда, Шастун, все же в тебе есть загадка. – А что главное, по-твоему? – Антон молчал. – Я не знаю. Наверное, чувства людей, – сказал он после недолгой паузы. – А сами люди? – Антон подавляет в себе легкую ухмылку. – Пока они не начинают поступать как скоты, они тоже важны. Порой многие даже не задумываются о чувствах других. Я сейчас говорю о поступках. Эти «люди» иногда поступают… неправильно, мягко говоря. Они не понимают друг друга, не знают, что внутри у того человека, с которым они поступают плохо, потому и не думают, какой след могут оставить в жизни другого человека. Арсений внимательно слушал философские рассуждения Антона. Ему нравился такой Антон. Антон, который может рассказать то, что у него в голове, который может раскрыться… хоть и не до конца. – Ты сейчас о маме говоришь? – Антон посмотрел на Арсения. – Да… не только. Я не о конкретных ситуациях говорю, а вообще, – начал «темнить» Антон. После они оба замолчали на некоторое время. – Знаешь, а ты прав, – сказал Арсений печальным тоном. – Естественно, я прав, – слегка улыбнулся Антон.***
Время было примерно двенадцать ночи, когда Арсений собрался уходить. – Что-то я засиделся совсем. – Может, останешься еще ненадолго? – Тоша, ты на часы смотрел? Тебе спать давно пора, – с ухмылкой сказал Арсений, который знал, что Антон не особо любит, от слова «совсем», когда его называют Тошей. Об этом ему недавно сказал сам Антон. – Хорошо, Сеня, – ответил ему Антон с такой же ухмылкой, делая акцент на последнем слове. – Ладно! Не буду я больше тебя так называть. Антон улыбнулся и принялся вставать с кресла, дабы проводить своего гостя, совсем забыв о больной ноге. Он встает – ногу охватывает сильная боль и он снова падает на свое кресло. – Эй, эй, ты куда собрался, мазохист? – подбежал к нему Арс. – Закрыть же надо за тобой, – Арсений без лишних слов подает руку и помогает встать.***
После ситуации с отцом и с ушибом ноги Антона, они с Арсом начали сближаться все сильнее. Арс каждый день спрашивал у Антона, не болит ли его нога, интересовался состоянием отца, иногда даже навещал его вместе с Антоном. По дороге домой и в школу они много болтали, Антон иногда рассказывал Арсу разные ситуации из своего детства, с которых Арс постоянно смеялся. Он постепенно переставал закрываться от Арсения… и это его пугало.