— хочешь поиграть со мной?

       Жить, для того чтобы убивать — этого раньше хотелось Нику больше всего на свете. Он хотел быть наёмником или охотником за головами.        Потому что жестокость выращивалась в нём с детства.        Постоянно получая за свою слабость в юном возрасте, он мог только ненавидеть. Позже это чувство переросло в нечто большее — Ник стал причинять боль другим. А когда он защищал себя, совсем не жалел об этом.       И если вы спросите его:        Быть слабым — опасно?        Он ответит:       Несомненно.       Ник знает это не понаслышке.       Он был нидош — сиротой из гхоша Росту. Выживший. Родители погибли, он даже никогда не видел их — убиты, когда ему ещё года не было*. Близких у него более не имелось… разве что ребята «со двора» — его напарники во время Летней Войны на Харуун-Кэле. Леш, Беш и… Мэл. И все мертвы. Последняя в этом списке должна была вместе с ним отправиться в «путешествие» по всей Галактике. Она фактически была его невестой, самым близким человеком. Хоть Мэл и не была прям идеальной — вечного казалась грубой, сильной, холодной; тяжело говорила на межгале, постоянно мешая его с коруннаи; могла, да и в принципе ставила войну и Харуун-Кэл выше своих чувств к Росту — Ник всем сердцем любил её. Любил и продолжает любить, потому что он, чёрт возьми, с огромной силой и навсегда привязывался к людям, даже к тем, кто этого не заслуживал.        Когда он обрёл Мейса и Депу, думал, что с ними ему уж точно повезёт. Ведь они никогда не погибнут на его глазах, как все ранее перечисленные личности. Он верил, что они всегда будут с ним. Этакая детская наивность всё ещё жила в его тёмной душе, еле отбрасывая свет. И на этот раз он ошибся.        С новой войной, в которую его ввязала Республика и мальчишеская вера в то, что он может искупить все свои грехи и уйти с кривой дорожки, он нашёл очередных товарищей в лице обычных ребят — сброда, вроде него — и клонов. «Отступники Росту» были семьёй, но, несмотря ни на что, ему быстро надоело играть в войнушки с Сепаратистами и их дроидами. Ник жаждал скорее освободиться от оков службы, уйти на пенсию и там уже наконец по-настоящему зажить, но он и подозревать не мог, что так нужная ему победа окажется большим разочарованием в жизни. Очень жаль, что после потери Мэл и встречи с Мейсом Винду ему никогда уже не было плевать. И даже его хладнокровное и жестокое отношение к другим никак не спасало его. Ник никогда не мог сбежать от себя настоящего, от обиженного на весь мир мальчика, такого раненного и беззащитного, у которого до сих пор в душе теплилась надежда… и доброта, хоть и кажется теперь, что это как-то слишком противоречиво.        Когда он был совсем мальчишкой, всегда выглядел как-то не так, несуразно: весь тощий, тонкий, словно лист, при этом высокий, хилый. Непонятно даже, как он дожил до своих лет: кожа да кости. Кто угодно мог обидеть его, причинить боль. Я даже больше скажу: он выглядел весьма сносно для тех, кто обожал самоутверждаться на слабых и немощных — парнишка, у которого на лбу и в глазах написано «ударь меня».       Никто и никогда за него не вступался. Дело в том, что ребёнок-нидшот становился взрослым быстрее тех, у кого были родители. Всем плевать было, где он шастает, в какие неприятности он может попасть, потому что он должен быть «самостоятельной личностью». Он носит, словно титул, в виде фамилии название своего гхоша, он — его представитель и полноправный член племени. Но если он умрёт, это просто будет означать, что он не заслужил быть Росту. Все, абсолютно все никогда даже не промолвятся о нём, если он умрёт от голода или в джунглях, будто бы его и никогда не существовало. Законы, писанные временем — люди перестали убиваться по тем, кто сгинул из-за случайных обстоятельств, потому что Харуун-Кэл — планета сильных. Сильных не только физически, но и духом, и разумом. И смерть должна быть подобающая — красивая, храбрая, героическая.        Нику всегда было страшно жить. Но умереть неудачником было гораздо страшнее.        И каждый раз, когда ему было невыносимо больно, Росту держался за свою жизнь, которая периодически обретала хоть какой-то смысл. Как бы тяжело не было, он старался выжить, потому боялся потерять Мэл.        Однако прятать страх иногда бывает невозможно.        Особенно когда на горизонте появляется человек, способный понять тебя.        Наверное, Мейс чувствовал это. Его страх. Этот страх объединял их, таких непохожих и абсолютно разных. Он как раз и был тем самым человеком для Росту.        И он видел в нём не только ужас, не только безграничную жестокость, но и боль, и благородство…?       Разве Ник хотел себе такой судьбы?        Нет. Даже в бреду он никогда бы не захотел снова пережить то, через что ему когда-то пришлось пройти. Даже врагу он не пожелает подбного.        Но как говорят джедаи, боязнь потери не приводит ни к чему хорошему…        До сих пор ему стыдно за то, что Винду видел его слёзы. Он ненавидит себя за это.        Он не смог сдержаться, когда осознал, что потерял любимую.       Мэл.       Лучше бы он умер. Она заслуживала большего.        Пускай Республика и посмертно внесла её в список героев, от этого не стало легче. Мэл это не вернёт.       Как и те самые планы на жизнь, которые они вместе строили.        У него ничего не оставалось. Поэтому он и согласился стать Майором.        Может быть, он надеялся, что однажды какой-нибудь проклятый сепаратистский дроид убьёт его.       А может быть, он просто хотел выместить всю свою обиду и ярость на тупых железках.        Если честно, он думал, что умрёт раньше, на Харуун-Кэле. Кажется, я уже как-то промолвилась о его безумном поступке: когда, умирая, Ник решил в последний свой раз помочь человеку, возможно спасшему его покалеченную душу. И не дать себя убить сошедшей с ума ученице того самого джедая. Конечно. Хотелось прервать этот круг страданий, потому что теперь Росту знал что значит умереть — ты умираешь вместе с тем, кого любишь. Ник не мог позволить им умереть. А себя ему было не жаль.

***

      Ник наблюдал за тренировкой Бека, изучая его движения. Если быть честным, он сам не знает зачем ему это. Просто интересно. Техника боя, «пластика», навыки. Симуляции, с которыми он дрался, были весьма хороши и очень даже ощущаемы: Бек пару раз пропустил удар и зажмурился. Значит, программам знакомо слово «боль», как и чувство.       Затем настала очередь Трона: с симуляциями он справлялся ещё легче, чем это удавалось Беку — на то он и Трон. В отличие от молодой программы, его атаки были отточены, слажены, очень быстры. Мастер своего дела. Наверное, коруну даже хотелось бы попробовать себя в дуэли с ним, но с другой стороны «зачем»?       Будто бы предугадывая мысли Ника, Трон предлагает:        — Думаю, вам стоит потренироваться вдвоём, если вы понимаете о чём я.       Росту немного истерично усмехается в ответ — он считает, что может навредить Беку:        — Зачем? Я не хочу. Беку уже хватит. Да к тому же это нечестно: я совсем не выдохся, а он… Скорее всего, устал.        — Он — программа — голос прозвучал холодно, но иначе. — восстанавливается очень быстро.        Бек с прищуром смотрит на Ника:        — Да, правда, Ник. Ты чего, испугался, что я тебя уделаю?        Росту понравилась фраза друга, однако Трон точно был не в восторге. Он сосредоточенно искал на лице Ника хоть какое-то пояснение его слов.        — Нет. Боюсь, что это я тебя уделаю. Да так, что потом придётся соскребать с пола и собирать заново.        — Хватит. — Трон резко замахивается, а потом уводит руку куда-то в сторону — вы здесь не для того, чтобы дурачиться. Если ты так жалеешь Бека, то бейся со мной: я полон сил как никогда.        Мда. Кажется, желание Росту повернулось против него. Он совсем не ожидал такого. Рукопашка с Троном? Что ещё принесёт ему этот цикл? С испугом он посмотрел на «противника», потом на Бека. Следующие, такие же внезапные нападки Ник успевает блокировать, всё ещё не решаясь наносить ответный удар.        Сейчас Трон был совсем другим. Устрашающим. Мощным. Непобедимым. А судя по силе, которую он вкладывает в каждый свой новый выпад, он совсем не шутит. Ник опешил, пятясь назад.        — Дерись! — прикрикнул его новый «тренер» и таким образом вернул его в реальность. Теперь Трон достаёт диск. Странно. На такое они не договаривались.        Ник поступает также. Через пару секунд он нападает, постепенно ускоряясь. Он становится все сильнее, увереннее. Он разозлён. Очень. И совсем не понимает причину этого. Что-то дикое, давно забытое пытается пробудиться в нём. Совсем перестав контролировать себя, он думает использовать… Силу.        «Нет. Никогда. Трон этого не заслужил. Что я делаю? Это нечестно.»        Он жёстче прессует программу, дерзко ударяет локтём в грудь или в нос, пинает, а потом вовсе швыряет того на пол. Бек смотрел на них со стороны с удивлением, возможно, переживанием. Всё это было как-то слишком натурально. Сердце Ника разрывается от боли и страха. Если раньше он боялся выживать в джунглях и постоянно жить войной, то сейчас он боится себя…        Готовясь нанести «последний» удар, который бы удовлетворил Трона, Ник остановился.        Вдох и выдох. Снова: вдох и выдох.        Этих 4 секунд хватило Трону, чтобы поменяться местами. Теперь Ник лежал под ним, еле держа в руке своё оружие. Он считал, что поступает верно.        И он поддался.        Сейчас Герой Системы злится на пользователя, с трудом сдерживая свои порывы накричать на того. Ник закрывает глаза, чтобы не видеть лица программы и более не держит диск.        Сначала замахнувшись на него, Трон с тихим рыком отправляет диск в сторону. Через некоторое время он протягивает руку коруну.        — А если бы ты не знал меня? Если бы я действительно хотел убить тебя?        Ник принимает помощь и поднимается, всё так же не осмеливаясь посмотреть Трону в глаза.        — Я знаю тебя. Зачем думать о чем-то другом? Я чувствую, когда и кто хочет меня убить. Этого мне достаточно.        — Ты должен был биться со мной. По-настоящему. И понимать, что любой твой удар я в состоянии отразить.        Ник наконец заглядывает в его серьёзные глаза и грустно улыбается. Трон не понимает, не знает. Сила ему не знакома. Он вздыхает, отходит назад и отвечает:        — Может быть, это так. Но ты не знаешь, насколько я опасен.        — Что? Я тоже, знаешь, не ангел, но ты почти раскрыл себя настоящего, а потом замешкался. Почему? Что за сомнения таятся в тебе?        — Я не всегда контролирую себя. И это был бы неоправданный риск. Сила не игрушка. Она…я…        — Не понимаю о чём ты        — Забудь.        Трон отвернулся и прошёл в свою главную комнату. Ребята последовали за ним.        Какое-то время Росту общался с Беком. Тот рассказывал ему про игры в Колизее, на которых побывал корун. С ними связано его первое воспоминание об этом месте.        — Так странно. Я больше ничего не вспомнил. Только арена. И всё. Пустота. Ни как я здесь очутился, ни предыстории к этому. Интересно… Что же это за магия? Этот вопрос до сих пор мучает меня.        — Думаю, ты не один такой. — усмехнулся Бек — Что если тебя что-то или кто-то специально вызвал в Сеть?        В их разговор внезапно вмешался Трон:        — Ник, мне нужно посмотреть твой диск.        — Прямо сейчас?        — Да.        — Мы опаздываем на работу… — наконец-то снова вступает в беседу Бек, надеясь, что он будет услышан.        — Вот же чёрт… — только и выругался Росту. — работа. Не думал, что она у меня когда-нибудь появится. — Никто не обратил внимания на его размышления вслух. Трон всё ещё ждал его ответа.        — Я просто посмотрю то, что меня интересует. Ничего особенного. — Трон настаивал на своём и Ник согласился. — это не займёт много времени.        — Мне всё-таки хотелось бы посмотреть вместе с тобой.        — Это необязательно. Если я найду в твоей памяти тот момент, как ты попал в Систему, то скажу тебе.        Голос Трона был слишком правдивым. Ник и не мог усомниться в его словах. Но, может быть, его восхищение программой скрывало от его предчувствия что-то важное?        — Хорошо.        Он ушёл в лабораторию, оставив ребят в «зале». Если честно, это была его любимая комната «дома» у программы. Именно она отражала своей простотой и строгостью хозяина, хотя, может быть, если бы Трон жил где-то в другом месте, например, в самом Аргоне, то возможно совсем по-другому всё бы обставил. Корун считал, что убежище олицетворяло состояние Трона, его тайну. Ведь если быть точным, он был живой легендой для всех, абсолютно всех программ. И он был вынужден прятаться. Хотя раньше никогда не заходил в тень, был навиду. Ник много думал о всём том, что обе программы рассказывали. И давно несвойственное желание помочь зародилось в его душе. И, с этой секунды, он стал надеется, что его диск хоть как-то поможет программам. И он узнает, как вернуться «домой», хотя нужно ли ему это?        Как и говорила программа, ему понадобилось буквально пять минут. Он вернулся, с таким же ничего не выражающим лицом. Молча Трон вернул хозяину диск и отошёл назад…        — Ничего?        — Пусто.        Росту не смотрел на него. Печаль сама собой вернулась к нему, без какого-либо предупреждения. Трон тоже не желал смотреть ему в глаза. Но Ник почему-то не почувствовал ложь в его словах и только понимающе улыбнулся. Наверное, Герой Системы смог вздохнуть спокойно и, как уже по привычке, повернулся к излюбленному окну.        — Идите. — спокойно сказал он, словно ничего не произошло.        — Пока, Трон. До скорого.

***

       — Пейдж. — позвал её Системный Администратор, только зайдя за порог своего «кабинета». — как там успехи с диском Теслера?        Этот вопрос, словно остриё кинжала, пронзил её насквозь. Она совсем уже не думала о том, что было в прошлом цикле, но новый командир вынудил снова окунуться в те события с головой… Ещё выше приподняв подбородок, она спокойно ответила:       — Всё отлично. Вы были правы. Генерал действительно много пользовался своим положением. Иной раз он поступал несправедливо.        КЛУ едва улыбнулся, но через пару секунд его лицо вновь приняло серьёзное выражение. Ему нравилась Пейдж, её вера в справедливость и правильность. Хоть она и старалась выглядеть жестокой, но в её программе всё равно читалась наивность. Такие программы как он сам и Дайсон давно перестали верить во что-то такое. КЛУ знал, что справедливость по своей натуре несправедлива, если смотреть на любую ситуацию под другим углом. И всё же он возлагал на неё больше надежды, чем на того же Павела или даже Дайсона. Именно по этой причине он доверил Пейдж диск.        Он одобрительно кивнул и не стал больше ничего спрашивать. Только щёлкнул пальцами в знак, что можно начинать. Конечно, Пейдж и Павел не сразу поняли, что это предвещает. Когда Дайсон заговорил, всё стало более ясным:        — Вы здесь потому что Аргон нуждается в вас. Мы нуждаемся. Важно понимать, насколько этот город необходим всей Системе и нельзя допустить такого исхода. Нельзя, чтобы он был источником свободы и хаоса, которую сеял и продолжает сеять Отступник, но теперь имея в своём арсенале горстку восставших программ. — Дайсон по привычке рассхаживал по залу, слегка жестикулируя. Мия смотрела на него, почти не моргая. Все остальные тоже, но не так, как она. — у нас есть два способа победить.        Теперь Мия вышла в центр, оглядела Павела и Пейдж, слегка коснулась взглядом Дайсона. Под красным освещением программа была необычайно красива. И пугающе загадочна. Она новое лицо для бывших подчинённых Теслера и она вполне знала, что сейчас ей нужно произвести впечатление. Её ровный и одновременно мягкий голос вводил в некий транс:        — Первый план заключается в том, что мы убедим программы. Не силой и не грубостью, а своей хитростью и упорством. Надо, чтобы они поверили в то, что именно Генерал Теслер был виновен в их невзгодах, а также Отступник. Если они вновь встанут на сторону КЛУ, то выдадут нам Трона. Остаётся только втереться в доверие.        Павел вздёрнул бровь. Кажется, что-то похожее он уже слышал.        — Теслер уже пытался провернуть подобное. — вставил он свою шпильку, но потом тут же подмазался — Но я уверен, под вашим руководством у нас всё получится.        Пейдж закатила глаза, Дайсон и Мия сделали вид, что ничего не услышали. Она продолжила:        — Возможно, у него ничего не вышло, потому что он только «пытался», зато я всегда всё делаю до конца. Место «вербовки» программ — перед ними открылась карта города и девушка указательным пальцем указала на какое-то достаточно большое здание — вот. Заброшенный ранее завод по производству какого-то хлама. Если честно, я даже не вдавалась в подробности. Теперь там нет ни-че-го. Никаких конвееров и тд. просторный зал как раз подходит для роллердрома. Но что это такое я объясню чуть позже. Важнее знать то, что эта постройка находится близко к границам Аргона и я бы даже считала это место нейтральной территорией. Мы можем там появиться в качестве «гостей».        — И всё-таки. это… что-то вроде развлечения? Для программ. Место отдыха? — уточнила Пейдж. Мия улыбнулась ей.        — Да. Считайте, что это так. Завтра жду вас там. Обговорим все детали.        КЛУ усмехнулся. Он наблюдал за своими «поддаными», как за группкой молодых сорванцов, которые думают, что они гении стратегии. Но дать Мие шанс можно было. Как и Дайсону.        — Однако если ничего хорошего из этого не выйдет, то мы прибегнем к запасному плану. «Аннигиляция».        Все на долгое время замолчали, а Системный Администратор поправил свою шевелюру. Пейдж с надеждой посмотрела на него, заставляя опровергнуть слова Дайсона.        — Но, надеюсь, до этого не дойдёт. — Выдавил из себя КЛУ и полностью заполучил расположение программы.