***
Выскочив из кабинета, Анжелика с яростью захлопнула дверь. По её щекам нескончаемым потоком лились слёзы. Девушка давила в себе рвущиеся наружу рыдания, но еле слышные всхлипы все же срывались с её уст. Вытерев глаза, она быстро побежала в сторону комнаты, желая оказаться как можно дальше от этого места, от этого человека. Стоя возле комнаты, она сделала глубокий вдох и её лицо приняло безразличный вид. Спустя пару секунд она толкнула дверь. На неё тут же уставились три пары глаз, видимо, она прервала какой-то разговор, однако, это её ни капли не волновало. Спокойно пройдя до шкафа, она вытащила длинный чёрный плащ с глубоким капюшоном, который завязывался на тонкие, но крепкие нити. Если присмотреться, то можно увидеть, что по краям серебренными нитями были вышиты еле заметные узоры, что красиво поблёскивали в свете ламп. — Ты куда-то собираешься? — Удивленно спросила Саша, однако её вопрос остался не услышанным. Анжелика надела плащ и, накинув капюшон, направилась к выходу из комнаты. Уже открывая дверь она, с еле заметной угрозой сказала: — Если вас спросят где я, то скажите, что не знаете, меня не видели и вообще ночевала я здесь. — И, не дожидаясь ответа, тенью выскользнула из комнаты, а дверь за ней мягко закрылась. Удивление девушек было бы заметно даже слепому, они молча и с неким шоком переглянулись друг с другом, но не могли и слова вымолвить.***
Топот копыт — единственное, что слышит Анжелика. Ночная тьма и дорога, освещенная лунным светом — единственное, что она видит. По венам, смешиваясь с кровью, течет адреналин. Единственное желание и мысль в её голове — добраться до места, до тех людей, что дадут ответы на её вопросы. Она не помнит, сколько прошло времени прежде, чем пересекла последнюю стену. Её пропустили без вопросов: все за главной стеной знали капитана Анжелику Сорель, однако ночное небо становилось всё темнее и темнее. Уже подъезжая к огромному особняку в три этажа, она остановилась и слезла с лошади. Вблизи особняк был еще лучше и больше. Еще, когда она впервые попала в него, то невольно начала восхищаться. Высокие ворота, приглашающе открылись, стоило девушку подойти к ним. Зайдя во двор, в глаза бросился уже знакомый фонтан, от него уходило три дорожки; первая, что с правой стороны шла к саду, другая слева шла к конюшне, с прекрасными и породистыми скакунами, и третья вела к самому особняку. Мраморные колоны с роскошной резьбой, огромные окна чуть ли не вовсю стену в серебренных рамах, что должны сверкать при свете и приковывать внимание. Величественные и обескураживающие своей красотой балконы были ограждены перилами, чьи темные прутья сплетались в чудесных и никому непонятных, но от этого более загадочных, узорах. Сорель влюблена в этот немного мрачный, но от этого не менее прекрасный и уютный особняк. Это место, которое она может назвать домом. Охрана легко пропускает её и с небольшим поклоном забирает лошадь. Аккуратно входя в дом, она, не смотря на темное время суток, видит, как кто-то спускается с лестницы. Белоснежные волосы, фиалковые глаза, что смотрят с удивлением, знакомые и родные черты лица. Вот она — женщина, подарившая ей жизнь. — Анжелика? Дорогая, что ты делаешь здесь в такой поздний час? Ты, наверное, устала и хочешь есть! Я сейчас же прикажу приготовить комнату! Боже, проходи, милая, — женщина обеспокоенно осмотрела девушку и, не найдя никаких повреждений, прижала к себе, крепко обнимая. Анжелика обняла её в ответ, вдыхая родной аромат нежных цветов. Однако, спустя несколько секунд, девушка отстранилась и, серьёзно посмотрев на женщину, сказала: — Я по срочному делу. Мне нужно поговорить с вами, мама. Где папа?