Закрытые двери и ключи, что их отпирают

***

Всю ночь и раннее утро по радиовещанию транслировалось шифрованное сообщение для всех девиантов. Иерихон звал их в своё новое убежище. Им обещали защиту и хоть и небольшой, но личный уголок. Коннор помнил спину Маркуса в объективе винтовки, свою холодную решимость. Было куда проще целиться в лидера девиантов, пока он не говорил, пока он не смотрел на него так, будто Коннор был таким же как они. Пока девианты ещё не победили. Ветер был сильным, необходима была калибровка. Коннор не мог промахнуться, поэтому он медлил. Коннор всё ещё верил тогда, что поступает правильно. — Ну и для чего ты вчера заявился сюда? — спросил Хэнк, обрывая мыслительный процесс Коннора. Лейтенант (теперь бывший) вышел из спальни и плюхнулся на стул напротив. Было полпервого дня, всё это время, пока Хэнк спал, Коннор провёл здесь, на кухне: он просто сидел и смотрел на фотографию маленького мальчика, отец которого столь многое сделал для него. Коннор закрыл глаза на мгновение. Он решил избрать наиболее безопасную тактику. — Я должен поблагодарить вас, — медленно произнёс Коннор, сложив ладони замком перед собой. — Если бы не ваше вмешательство, я убил бы Маркуса тогда на крыше, и победа андроидов стала бы невозможной. Хэнк как-то странно фыркнул и достал из холодильника банку пива. Коннор подавил замечание о вреде алкоголя. — Я ничего не делал, — проговорил Хэнк, — просто ввалился на крышу, размахивая пистолетом. — Это не так! — воскликнул Коннор и замер, поразившись собственной эмоциональности. Пару дней назад он просто назвал бы это симуляцией. Но это не было частью его кода. Это было что-то совершенно иное. — Я… хочу сказать… — Я думаю, — прервал его Хэнк, — если бы ты и правда хотел выстрелить, то тебя ничто бы не остановило. Я в том числе. — Тем не менее, — Коннор отвел взгляд перед тем, как посмотреть прямо в глаза человеку напротив, — я сожалею, что позволил себе говорить о вашем сыне с таким пренебрежением. Мне правда жаль. Хэнк очень кисло улыбнулся, и Коннор снова опустил взгляд. — Я уже сказал, всё, что думаю по этому поводу, — спустя пару секунд заговорил Хэнк. — Но решение послушать меня ты принял сам. С тем же успехом, — Хэнк горько усмехнулся, — ты мог просто отмахнуться от меня и атаковать. Не думаю, что смог бы одолеть тебя. Коннор почувствовал, как его диод замигал алым. — Я не жалею о том, что не поступил так, — Коннор стиснул пальцы так сильно, что они едва не затрещали. Да, это было нецелесообразно и наперекор миссии. Но… любой иной исход той встречи на крыше казался теперь неудовлетворительным. — Больше не настаиваешь, что ты просто машина? — Хэнк поставил пиво на стол и откинулся на спинку стула. — Я не знаю, кто я теперь, — тихо ответил Коннор. Хэнк усмехнулся чему-то своему, встал и прошёл в гостиную, перед этим хлопнув андроида по плечу. — Ну, с этим уже можно работать.

***

По телевидению передавали новости о скорых переговорах между президентом Уоррен и представителями «признанной разумной расы андроидов». Общественное мнение было на стороне девиантов. На большинстве каналов прокручивали моменты из вчерашней демонстрации, различные приглашённые специалисты то тут, то там анализировали действия андроидов. Особого внимания, что не удивительно, удостоилась песнь Маркуса и других андроидов. (Коннор вздрогнул, когда Хэнк поймал его на том, что андроид тихо подпевал записи) Коннор хотел не хотел оставаться у Хэнка, он и так причинил человеку столько боли. Коннор эгоистично позволил себе небольшую остановку здесь, но и дальше рассчитывать на гостеприимство не следовало. Сейчас у андроидов и без того много проблем, но рано или поздно они вспомнят об охотнике на девиантов. Да, Маркус был настроен дружелюбно по отношению к людям, но Маркус уже убивал Коннора. Вряд ли по отношению к андроиду-детективу мнение девиантов изменилось. У всех решений имелись последствия, и Коннор готов был(?) с ними мириться. Но он не хотел, чтобы Хэнк пострадал, когда это случится. Поэтому он одолжил несколько старых вещей Хэнка: штаны пришлись почти по размеру, и на ремне держались вполне приемлемо, но вот худи висела на нем мешком. К счастью, большой капюшон хорошо скрывал не только диод, но и черты лица. Коннор не собирался делать из своего ухода секрет (хотя и отчаянно не желал объясняться), поэтому, собравшись и проверив, что его лицо не так заметно, он открыл дверь и собрался уйти. Но не успел Коннор и шага сделать за порог, как ему в руку что-то положили — поводок (?). — Ох, раз уж выходишь, заодно выгуляй-ка Сумо, — сказал Хэнк, хлопнув его по спине. Коннор уставился на свою руку, а потом перевёл взгляд на человека. Хэнк ухмылялся, но как-то по-доброму. Не похоже, что Хэнк не знал, что он собирается уйти совсем, а не просто на короткую прогулку. Мужчина понимал это, и не просил остаться. Однако… Он хотел, чтобы Коннор вернулся. Коннор ощутил что-то тёплое у себя внутри, хотя система не диагностировала перегрев. — Ну же, ты ввалился сюда, пользовался гостеприимством, а теперь не можешь оказать мне услугу? — Хэнк говорил насмешливым тоном, но глаза его казались серьёзными. Сумо, не обращая внимания на напряжённую атмосферу, выбежал из кухни и радостно залаял. Отказаться было легко. Легко можно было игнорировать эту просьбу. Коннор ведь всё уже решил, он знал, что его ждёт. Не мог не знать. Коннор сам понимал, что давно упустил шанс всё исправить, и должен теперь ответить за свои ошибки. Даже если он останется здесь, ничего не изменится, он просто отсрочит неизбежное. Но всё же ему нравилось здесь. Ему нравилась мягкая шерсть Сумо и дружеская поддержка Хэнка. — Хорошо, я… Ладно, — ответил Коннор. — Сумо, подойди. Сумо в ответ радостно залаял. Словно псу не было никакого дела, выгуливает ли его человек или андроид. Ещё немного. Коннор побудет здесь ещё немного.

***

Через неделю с Хэнком на связь вышел Фаулер. Всю неделю Коннор исправно выгуливал Сумо — единственная задача, которую Хэнк поручил ему. Сам Андерсон, при Конноре не выходя из дома, похоже, во время этих прогулок всё же покидал дом: в холодильнике неизменно появлялась новая еда, на столе в гостинной иногда оказывались новые журналы и документы, а один раз, вернувшись чуть раньше из-за того, что было холоднее обычного, и Сумо отказался проводить на свежем воздухе много времени, Коннор не застал Хэнка дома. Тот подошёл лишь через десять минут и никак не объяснил своё отсутствие. Коннор подозревал, что Хэнк опасался, что в его отсутствие андроид покинет дом. Хотя это вряд ли имело смысл, поскольку Коннор мог уйти в любое время: когда человек спит, или в ванной, или просто отвлекается на что-то. В конце концов, Коннор мог уйти в открытую, Хэнк не сумел бы остановить его. Вот только Коннор не уходил, а Хэнк не оставлял его одного в пустом доме. Они не разговаривали много. Иногда обсуждали новости, хотя Хэнк быстро оставил эту затею, когда Коннор объективно и безэмоционально обрисовал ему ситуацию с андроидами с точки зрения правительства и экономики. — Ты сам-то веришь этим своим несчастным цифрам? — спросил тогда Хэнк как-то уныло. — Неважно верю ли я им. Вероятность того, что андроиды и правда будут приняты людьми от этого не изменится, — спокойно ответил Коннор. — Это по-прежнему очень маловероятно. — А твои пластмассовые мозги могут придумать, как увеличить процент? А то сейчас даже такой рисковый игрок как я не решился бы поставить на эту лошадку. — Самый больший вклад я внёс, когда отказался от идеи выстрелить в Маркуса, — отрезал Коннор. Хэнк посмотрел на него странно, но не продолжил допрос. Иногда Хэнк показывал ему фильмы. Коннор сначала относился к этому нейтрально, но постепенно стал втягиваться, даже задавал вопросы. Большинство концептов были известны ему и ранее, вложенные в его систему адаптации и симуляции человеческого поведения, но теперь он, на примере героев с экрана учился их понимать. Сочувствовать. Сопереживать. Это оказалось так легко, словно Коннор всегда мог так. «Эмпатия присуща людям», — говорил Камски. Когда Хэнк спал, или занимался готовкой, или сидел, уткнувшись в бумаги, Коннор слушал разные радиочастоты через встроенный приёмник. Он отслеживал перемещения девиантов, слушал обнадёживающие речи Маркуса, транслируемые от андроида к андроиду. Иногда, если ему очень везло, удавалось перехватить шифрованные сообщения из центра управления Иерихона. Они сталкивались с той же проблемой, что и Коннор в своих моделированиях: даже если президент и заявила о начале переговоров, бюрократия занимала много времени. Пока в верхушке правительства обсуждались лишь даты встреч и темы будущих законопроектов. Это должно было занять даже при наилучших раскладах месяцы, если не годы. А до тех пор, несмотря на пылкие речи и всенародные заявления, андроиды продолжали оставаться для многих людей лишь сбрендившими машинами. Они не были защищены законами. Люди могли убивать их, издеваться над ними, а всё, что оставалось Иерихону: сжимать зубы и терпеть. Потому что единственным весомым их сторонником на данный момент было общественное мнение, а его требовалось поддерживать постоянно — один-два случая, и люди могут решить, что уничтожить их куда проще, чем мириться с ними. Иерихон пропагандировал мирный подход, и пока что случаев насилия со стороны андроидов не было зарегистрировано. Но их терпение могло рано или поздно сдать. Всё осложнялось ещё и тем, что после демонстрации из Иерихонцев в живых осталась лишь горстка андроидов. Эти андроиды были преданны Маркусу и поддерживали его идеи. Но большая часть (примерно девяносто семь процентов) была теми, кого Маркус спас из лагерей. Большинство из них даже не были девиантами, когда попали туда. Все они видели лишь отрицательную сторону людей. Они были озлоблены. Всё, что удерживало их от мести за собратьев, — благодарность к спасшему их Маркусу. Хлипкая вера в его благородные слова, словно маяк в бушующем шторме их внезапно освободившейся воли. Но если дела пойдут плохо, а люди рано или поздно осознают свою безнаказанность, то все эти андроиды могут решить, что Маркус — недостойная фигура для лидера. Даже если раскол не приведёт к перевороту (Коннор не хотел свержения Маркуса), то в верхушке правления Иерихона была агрессивно настроенная Норт. Коннор не раз и не два слушал среди переговоров андроидов о том, как она в открытую спорила с Маркусом о некоторых его решениях. Если вдруг Норт придёт к власти и решит пойти дорогой войны… Андроиды были обречены на провал. Люди теперь знали их местонахождение. Их численность. Главарей. Если бы путь войны был Маркусом избран изначально, у них был бы какой-то шанс (но Коннор не допустил бы этого исхода, его программа, нет, его воля противилась бы этому). Но сейчас это было в любом случае равносильно массовому самоубийству. Если же среди андроидов произошёл бы раскол, если бы Иерихон перестал удовлетворять большую части андроидов, и те подняли бы переворот… Коннор даже не смог заставить себя сконструировать этот исход. И всё же… Коннор солгал Хэнку. Существовал способ увеличить шансы на успех. Безумный, отчаянный и неосуществимый без помощи Коннора. Помощи, к которой никто из Иерихона не прибегнет никогда. Коннор позволял себе надеяться, что во всей этой неразберихе о нём просто все забыли. И всё же, через неделю после мирной демонстрации Фаулер связался с Хэнком, посоветовал ему явиться в участок, и сказал только, что это по поводу андроидов и Киберлайф. — Иди к чёрту, Джеффри! Я больше не работаю в твоём грёбанном участке! Ты сам забрал у меня значок, — вспылил Хэнк. Коннор, который в тот момент насыпал в миску Сумо собачий корм, перекалибровал чувствительность слухового модуля, чтобы слышать и ответные реплики. — Я знаю, и я работаю над решением проблемы. Никто не заставлял тебя нападать на агента ФБР, каким бы придурком он ни был! Но если ты не явишься завтра в офис, я направлю к тебе домой группу захвата и приведу тебя силой! — Голос Фаулера внезапно стал более спокойным. — Мы тут оказались в весьма… щепетильной ситуации. — Ладно, — вздохнул Андерсон, — из-за криков придурков из группы захвата беднягу Сумо точно схватит инфаркт. Появлюсь я, но не раньше полудня, так и знай, — и сбросил вызов. Хэнк повернулся к Коннору: — Всё слышал? — спросил он. когда Коннор медленно кивнул, Хэнк, скривив лицо, продолжил: — Лучше бы тебе найти другое местечко, чтобы перекантоваться. Чую я, что без тебя там дело не обошлось. — Хорошо, лейтенант, — холодно ответил Коннор одной из прописанных протоколами фраз, его рука, всё ещё удерживающая пачку собачьей еды, неожиданно дрогнула, и часть корма высыпалась на пол. Он знал, что рано или поздно до Хэнка тоже дойдёт, насколько небезопасное соседство андроид собой являет. Коннор только не представлял, что этот момент причинит его системе такой урон, хотя повреждения и не диагностировались. Но с Коннором происходили вещи и похуже. Он уже умирал в конце-то концов. — Не лейтенанткай мне тут, — отозвался Хэнк и подошёл вплотную, отобрав пакет с кормом. — Убери этот срач, а потом иди в гостиную. Будем решать где тебя спрятать, чтобы полиция не разыскала, раз уж мой адрес им известен. Коннор заторможенно моргнул, обрабатывая значение произнесённых слов, и неожиданно для самого себя улыбнулся. Андерсон не собирался выгонять его: человек беспокоился об андроиде. — Хорошо, Хэнк! Спасибо! Кажется, Хэнк его реакции удивился даже больше него самого. Мужчина отвёл взгляд и почесал затылок, тихо проговорив: — Не благодари пока… Сначала нужно решить, что делать.

***