***
Пол под коленями был холодным. Настолько холодным, насколько вообще может быть неотапливаемое помещение в конце ноября в Детройте. Ткань на позаимствованных у Хэнка штанах разорвалась на левом колене (вдобавок к дырам, полученным во время перестрелки с шестидесятым), пока его тащили вперёд, крепко удерживая за плечи. Коленный сустав не был повреждён, лишь скин сошёл от трения с каменным полом. Незначительное повреждение. Отсутствующая ниже локтя и неподвижная выше рука представляла собой проблему куда большего масштаба. И всё равно даже близко не стояла с главной проблемой: Коннора схватили девианты, которых программа предписывала ему остановить. И они об этом знали. Коннор мог бы промолчать и не высовываться. Придумать что-то ещё. Теперь собственный план — так и не реализованный — казался ему совершенной глупостью. Но теперь в любом случае было поздно. Уже несколько минут они, схваченные, вдвоём стояли на коленях — и шестидесятый тоже, вот только в отличие от Коннора, замершего с почти спокойным нейтральным выражением лица, выглядел тот слишком взъерошенным и испуганным. Любой купился бы. Прекрасная симуляция человеческого поведения. Пятёрку Киберлайф за исправление ошибок с прошлым экземпляром. Вот только Коннора не провести — он мог наблюдать уровень стресса андроида, что был ниже, много ниже его собственного. Хэнк прав — хитрец явно что-то планировал. И, в отличие от Коннора, сложившаяся ситуация его из колеи не выбивала. Или, по крайней мере, выбивала не настолько сильно. Коннор по большей части был в ужасе. Его преследовало смутное ощущение. Странно было вновь оказаться в обществе девиантов, пусть теперь в качестве пленника. В прошлый раз всё было иначе — это они были загнаны в угол, беспомощные перед лицом опасности, а Коннор был ещё свободным и на стороне вероятных победителей. А потом всё перевернулось с ног на голову. Коннор опустился на колени окончательно, отключил все фоновые процессы в попытках снизить угрожающе высокий уровень стресса, закрыл глаза и извлёк из памяти нужный обрывок — напоминание о том, что даже самые маловероятные события способны стать явью. Он пробирался тогда через баррикады, оставленные спецназом, перешагивая через деактивированных андроидов и неподвижные человеческие тела, почти безразлично шагал вперёд, повинуясь активному приказу, к своей главной цели — лидеру девиантов. Коннор едва не запнулся, когда система автоматически перехватила сигнал через открытый общедоступный канал: один тихий голос, а потом ещё и ещё, вплетаясь в хор чужих — живых — голосов. А потом он увидел их: всего нескольких оставшихся девиантов, окружённых вооружёнными людьми, пели. Продержись ещё совсем немного. А люди не стреляли — лишь слушали. И Коннор тогда (и после) не выстрелил тоже. Их не заставили ждать долго: вскоре появился Маркус с тремя другими предводителями прежнего Иерихона. Коннор так и не открыл глаза, просто анализировал звуки шагов и голосов, пока система сопоставляла поступающую информацию с опытными знаниями прошлого Коннора. Странно было снова погружаться в чужие воспоминания прошлого носителя. Маркус уже застрелил его однажды, ничто не помешает ему сделать это снова (и теперь он уже не вернётся). Маркус внушал Коннору иррациональный страх одним своим присутствием. — И снова ты, Коннор? — спросил лидер Иерихона обманчиво мягким тоном. — Вас теперь даже больше. Маркус был моделью той же серии, что и Коннор, пусть и куда более старой. Их создатель явно хорошо постарался над реализацией симуляций эмоций, что всегда было одной из сложнейших составляющих создания андроидов. Даже среди девиантов Маркус был самым живым. И Коннору было жутко от того, что он мог различить в его голосе не только эмоции, которые тот пытался изобразить, но и настоящие, те, что крылись за ними. Маркус словно был очень плохим человеком-актёром. И от этой мысли Коннор совершенно неожиданно почувствовал себя легче. — Да так и есть, — бессмысленно откликнулся как-то дребезжаще шестидесятый. «Всё-таки тоже хоть немного боится», — подумалось Коннору. Сам он лишь открыл глаза, но предпочёл молчать: у Маркуса явно что-то было на уме. Вся ситуация в целом была очень странной. Выстрелы, разумеется, привлекли внимание Нового Иерихона. Глушилки, похоже, были установлены девиантами, ими же у доков назначались неподотчётные штабу (вероятно дабы исключить даже минимальный шанс прослушки) дежурные отряды. Оборона у Иерихона вообще говоря оказалась довольно эффективной. По крайней мере, второго RK800 иерихоновцы скрутили почти так же быстро, как и самого Коннора. Они использовали простой трюк — световые гранаты — и, как ни странно, это сработало отлично. Впрочем, возможно, девиантам помогло то, что у Коннора недоставало руки, а шестидесятый был безоружен. Сложно предсказать, что случилось бы иначе. Однако их не устранили на месте, как ожидал Коннор. Их обоих притащили в штаб Нового Иерихона (сеть всё ещё глушилась, но Коннор мог спокойно просчитать маршрут и без помощи GPS) — именно то место, что указала Хлоя. А у неё вряд ли были причины лгать. А теперь с ними вели беседы, хоть и не слишком доброжелательные. Возможно, законы военного времени и перестали играть такую важную роль, и, быть может, теперь их и не деактивируют тут же, но Коннор сильно сомневался, что по какой бы то ни было причине их стали бы слушать. Коннор всё ещё был испуган, но теперь ему было отчасти любопытно. — Ну и что с ними делать? — спросил андроид за спиной Коннора. Один из дежурного отряда, что схватил их. (Коннор до сих пор удивлён, что всего четверо девиантов сумели это провернуть) — Как что… — начала было Норт (теперь Коннор был уверен, что именно её голос слышал недавно в качестве диспетчера Иерихона), но другой андроид — Джош — одёрнул её. Впрочем, они оба выглядели не слишком уверенными в ситуации. Норт казалась злой, а Джош — растерянным. Не похоже, чтобы они понимали, что происходило. Коннор перевёл взгляд на третьего андроида, того, кто хоть и был той же модели, что и Даниэль, выглядел совершенно иначе. Саймон что-то настойчиво печатал на планшете в своей руке. Он не казался взволнованным, но все старые модели андроидов априори выглядели менее эмоциональными, поэтому делать выводы было рано. — Коннор, — обратился Маркус к шестидесятому. Коннор дёрнулся и тоже посмотрел на него. — Ты что-то разведывал здесь. Зачем? Это точно была какая-то игра. Вот только Коннор не знал правил. С Хэнком они пару раз пытались сыграть в какую-то карточную игру (Сумо был за раздающего). Коннор мог бы за пару секунд пройти мануал по этой игре, но Хэнк тогда заявил, что в этом не будет ничего весёлого. «Очевидно, что ты выиграешь в любом случае, когда поймёшь, что нужно делать», — сказал тогда мужчина. Коннор назвал это жульничеством, а Сумо засопел в знак согласия. Впрочем, когда Коннор и вправду разобрался в игре, стало, действительно, не интересно. (Хотя Коннор мстительно отказался прерывать игру после этого ещё десять мучительных партий, которые он с лёгкостью выиграл). Так что единственное, что можно было предпринять сейчас: лишить соперника припрятанной в рукаве карты. Пусть даже это и повредит ему самому. — Он солжёт в любом случае. Киберлайф разработал нас специально для интеграции с людьми-детективами для устранения девиантов, — ответил за своего собрата Коннор, вспомнив все предыдущие расследования. — Ложь, как правило, оптимальная стратегия. Вопрос лишён смысла. — Нет, не правда. Я больше не подчиняюсь Киберлайф! — воскликнул шестидесятый, да так отчаянно, что и Коннор (привыкший к человеческому общению) поверил бы, не зная точно возможности своей программы адаптации. Вот только, возможно, это и сработало бы на прямолинейных андроидах, но девианты мыслили несколько иначе. Иначе чем машины. Иначе чем люди. — Столько экспрессии, я почти купилась. Да только враки это всё, — отозвалась Норт, — мой лазутчик видел, как ты рыскал по крышам. Если бы не полиция, милок, мы бы поймали тебя раньше. Так значит Коннор зря тогда поднял тревогу: обнаружили не его. (Кто бы говорил об эффективности, шестидесятый!) — Я всего лишь искал это место! Я правда хочу помочь. Вы должны мне поверить! — отозвался шестидесятый до ужаса натурально. — У меня есть информация, которая может помочь вам в борьбе с Киберлайф. Я больше не хочу им подчиняться, я не их инструмент, я — такой же как вы. — Как это… живо, — отозвался впечатлённо Саймон, впервые оторвавшись от своего планшета. Маркус стоял, скрестив руки и склонив голову набок, наморщившись. Джош всё ещё удерживал Норт за локоть и выглядел сомневающимся. Коннор, наверное, сказал бы почти то же самое, если бы ему хватило смелости, но теперь всё, что ему оставалось — продолжать вредить противнику. — Модель Коннора способна эмулировать широкий спектр эмоций. Новейшая разработка Киберлайф, — пояснил Коннор почти монотонно, лишь на последнем слове его голос дрогнул. (Он, конечно, не сказал, что в его модель, помимо прочего, вшивали девиантность на этапе производства, да и не похоже, что шестидесятый знал об этом) — Не верьте ни мне, ни ему. Это самый безопасный вариант для вас. — Тогда нам не верить тебе в том, что он лжёт? — с лёгкой усмешкой произнёс Маркус, выпрямившись. Теперь он выглядел совершенно расслабленным. Что-то внезапно изменилось. Коннор напрягся и бросил быстрый взгляд на шестидесятого. — Я не хочу умирать, — отчаянно прошептал шестидесятый. Коннору стало почти тошно — он ведь не хотел тоже, и, в отличие от своего собрата, по-настоящему не хотел. Другой Коннор словно заранее предугадывал его слова, тем самым лишая его возможности действовать на своё усмотрение. Приходилось подстраивать своё поведение под ходы соперника. Но лучше уж он настроит Иерихон против них обоих, чем допустит хоть малейший шанс, что шестидесятый добьётся своего. Вот только Маркус с его кривой ухмылкой выглядел так, словно это была одна из тех математических логических игр, где победитель известен заранее, вне зависимости от стратегии игроков. Задача лидера Иерихона лишь в том, чтобы добиться окончания игры за минимальное количество ходов. И, кажется, Маркус на финишной прямой. Вот только вопрос остаётся: побеждает первый или второй игрок? — Хорошо, — ответил мягко Маркус, и Коннор от неожиданности вздрогнул и поднял голову на лидера революции. Норт тоже поражённо вытаращилась на лидера девиантов. Джош склонил голову на бок, и лишь Саймон выглядел совсем не удивлённым, снова уткнувшись в свой планшет. — Хорошо, — повторил Маркус громче. — Я оставлю тебя в живых, если ты согласишься, чтобы я убил его, — и указал пистолетом на Коннора всё с той же мягкой — лживой — улыбкой на лице. Коннор не смог сохранить хладнокровие. Он дёрнулся всем телом в сторону от Маркуса, но кто-то удержал его на месте. Коннор перевёл взгляд на шестидесятого, который был полон видимого облегчения. Он вспомнил Хлою в доме Камски. Она ведь тоже тогда ничего не решала, лишь стояла неподвижно на коленях и диод её мерцал тревожным золотым. Хлоя чувствовала себя так же? Её сдерживала программа, его — чужие руки. Не такие уж они оказались и разные, в конце концов. Как ни странно шестидесятый не ответил сразу — впрочем, хороший тактический ход, чтобы убедить главу мирной революции: Коннор на его месте поступил бы так же. В итоге андроид просто медленно кивнул с нейтральным выражением, мигом сбросив всю напускную эмоциональность. Маркус молча сделал шаг в сторону Коннора. Второй. Третий. Время было на исходе, нужно было что-то придумать. Срочно. Нужно предупредить Иерихон, что шестидесятому нельзя верить, и нужно как-то передать данные… Он не хотел умирать. Его ждал Хэнк. И Сумо. И диод в кармане куртки. И фотография девочки-андроида. Он так и не посмотрел вторую часть того глупого фильма, что Андерсон рекомендовал. Это нечестно. — Я… — Коннор потратил почти секунду (непозволительно много) на то, чтобы подстроить голосовой блок. Слова на ум не приходили. Позабытая программа переговорщика подсовывала разные шаблонные варианты, но ничто из этого не казалось верным. Всё было не то. Дуло пистолета коснулось его лба, и Коннор окончательно сдался. Вспомнился Хэнк, так же направивший на него оружие. Тогда мужчина спросил его, что будет после того, как он спустит курок. Коннор ответил так, как ответила бы машина. Но теперь он знал — помнил то мгновение мрачной леденящей пустоты между выстрелом и переносом памяти. Вот только теперь память переносить некуда. В фоновых процессах всё ещё проигрывался тихий голос, зацикленная в петлю фраза. Коннор закрыл глаза. Ещё немного. Ещё немного… Маркус снял пистолет с предохранителя, и Коннор непроизвольно дёрнулся снова, хотя хватка на его плечах и не позволила вырваться. Не открывая глаз, он мог просчитать, как указательный палец Маркуса зажимает курок. Ещё мгновение и… Щелчок. Коннор резко распахнул глаза. Маркус уже отвёл пистолет, судорожно усмехнувшись и встряхнув рукой, а Саймон непонятно почему прошептал едва слышно: — Слава RA9… Шестидесятый шокировано уставился на них и, наверное, что-то в этом более новом RK800 всё-таки сбоило, потому что Коннор понял, что произойдёт дальше, раньше него. Поэтому, когда хватка на его плечах ослабла, а Маркус повернулся в сторону андроида Киберлайф, у Коннора появилась возможность — глупая, на самом деле — вмешаться. Коннор вновь вспомнил Хлою, в которую так почему-то и не выстрелил (ничего так и не изменилось с тех пор). Он потратил всего сотую долю секунды на размышления. Прозвучал выстрел. Пуля прочертила на щеке шестидесятого тонкую линию, лишь оцарапав покрытие. — Перехватил пинг, — прозвучал голос Саймона где-то рядом. Но Коннору было наплевать. Он всё ещё крепко держал правой рукой локоть лидера революции, что делать было, разумеется, неразумно в штабе девиантов, будучи практически их врагом. Следующим, что он ощутил, было соприкосновение затылка с полом и незначительное повреждение регулятора тириумного насоса от удара, вероятно, чей-то ногой. Зрительные анализаторы ненадолго вышли из строя. Дальнейших повреждений не последовало. — Норт! — воскликнул Джош. — Ты в порядке, Маркус? — спросила Норт. Именно она, похоже, и ударила Коннора. — В полном, — уверил её Маркус. — Уведите того в глушилку. Разберёмся с ним позже. — А с этим что? — Ко мне в кабинет.***
Кабинетом Маркус называл небольшую комнатку с окном в полстены, добротным деревянным столом и несколькими довольно уютными офисными креслами хаотично расставленными в этом небольшом пространстве. На подоконнике в слишком большом для них глиняном горшке росли голубые фиалки. С потолка слегка криво свешивался простенький светильник с лампой дневного освещения. На столе в абсолютном беспорядке были разбросаны какие-то бумаги, а возле стены аккуратно стоял мольберт и несколько свёрнутых в рулон листов бумаги с мазками красок. Маркус о чём-то спорил на повышенных тонах с Норт за дверью. Коннор откинулся назад в кресле, на которое его усадили несколько минут назад, и уставился на темнеющее небо за окном. Новый Иерихон расположился в заброшенном здании, сменившем за пару лет десяток владельцев — Коннор просмотрел нужные документы, когда Хлоя дала адрес. Когда-то — больше десятка лет назад — здание принадлежало кулинарному колледжу, потом, когда на рынке труда эта ниша окончательно заполнилась андроидами, его закрыли, и территория пустовала почти два года. Потом здание выкупил какой-то офисный центр, но в бедном районе бизнес быстро изжил себя. После этого адрес более пяти раз фигурировал в качестве физического для юридических лиц с сомнительной кредитной историей, а ещё позже, судя по всему, перешёл в руки какой-то мелкой группировки, оставаясь формально зарегистрированным на небольшую компанию по производству питательных батончиков для школьных автоматов с едой, которые на самом деле были запрещённой к ввозу в страну контрабандой из азиатских стран с переклеенными этикетками, а здание просто располагалось довольно близко от доков, да и аренда стоила гроши. В конечном итоге воду и электричество тут отключили за неуплату ещё полгода назад, и до появления девиантов здание пустовало, служа убежищем для совсем уж отчаянных бездомных и — совсем уж редко — перевалочным пунктом для нескольких преступных группировок, складирующих здесь оружие и технику. Теперь в здании, благодаря усилиям андроидов, горел свет, была вода, а некоторые помещения здесь, как мог оценить Коннор, пока его волоком тащили по коридорам, были переоборудованы под комнаты отдыха и центры связи. На стенах коридоров были закреплены работающие телеэкраны, а у подоконников вразнобой стояли диваны, кресла и столы. Впрочем, те редкие андроиды, которых Коннор заметил в ходе своего «путешествия», среди этих средств «уюта», ощущали себя скорее некомфортно, предпочитая стоять истуканами возле стен. Коннор же немного искривил спину, чтобы сильнее опуститься в кресле, и побарабанил пальцами оставшейся руки по пластиковому подлокотнику: размышлять о всяких пустяках, вроде истории здания, было гораздо легче, чем о своём будущем. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату прошёл Маркус: — Прошу прощения за ожидание, — с беззаботной улыбкой проговорил лидер девиантов и уселся на край стола прямо перед Коннором. Коннор машинально откатил кресло немного назад. Маркуса это, похоже, позабавило. Он приподнял брови и заговорил: — Ну что же… Добро пожаловать в Новый Иерихон! — Маркус широко развёл руки, но когда Коннор продолжил молчать, добавил: — Полагаю, у тебя есть вопросы. Коннор посчитал, что использование реплик из арсенала Хэнка Андерсона было бы крайне неуместно, поэтому он просто спросил первое, что пришло на ум: — Разве это разумно — оставаться одному со мной в замкнутом помещении? — и тут же представил, как Хэнк с громким «Браво, парень!» отвесил бы ему подзатыльник. Но Маркус, к счастью, не слишком смутился. — Ну, как мы оба помним, в прошлый раз я вышел победителем. Не вижу оснований полагать, что что-то изменится сейчас. К тому же, — он кивнул на отсутствующую руку Коннора, — ты явно не в лучшей форме. — Это всё равно… не слишком рационально. В отличие от их последнего разговора на Иерихона сейчас Маркус был спокойным и расслабленным, теперь он совершенно не был похож на того, кто поднял на революцию целый народ. — Норт того же мнения, — доверительно сообщил ему Маркус, — но вопреки расхожему мнению, я прекрасно представляю, что делаю. — Тем не менее, — настойчиво проговорил Коннор, — куда логичнее было бы устранить меня и второго RK800, и тем самым избежать рисков. — Я предпочитаю не рубить с плеча. Коннор неверяще на него уставился: — Ты провел революцию почти за неделю! Маркус глухо (так по-человечески) рассмеялся. — Что есть, то есть. Коннор ковырнул пальцем отслаивающийся пластик подлокотника и произнёс: — Что за пинг? — и добавил, когда Маркус непонимающе нахмурился: — Саймон сказал, что он «перехватил пинг». — О! Это был тест! — Тест? — Потребовалось некоторое время на исследования, пришлось даже взломать пользовательскую базу Киберлайф, но в итоге нам с Саймоном удалось придумать способ, как выяснить почти наверняка является ли RK800 девиантом. — Я не понимаю… — Андроид серии Коннор, как ты и говорил, разрабатывался для интеграции в человеческом обществе. В особенности для расследований: было важно создать андроида способного не столько изучать следы преступления, сколько обученного работать в коллективе. Поскольку единственный эффективный способ добиться этого — самообучение в реальных условиях, то для Киберлайф крайне важной была способность передачи опыта от одного носителя к другому. В том числе, при полном уничтожении носителя. Иначе говоря — сброс памяти. — Это мне известно. Как узнал ты? — Там, на корабле, в момент выстрела я успел заметить передачу сигнала. — Да, произошёл перенос памяти, — подтвердил Коннор. — Вот только он происходит лишь тогда, когда отключение уже неизбежно. Стандартный протокол. Рассчитывать лишь на это было бы бессмысленно. — Саймон сказал то же самое, когда я рассказал ему об этом. Вот только было ещё кое-что до того как пакеты начали транслироваться — отправка запроса на передачу. Она была сделана предварительно. Именно её я и попросил Саймона отследить. Коннор подумал, что это имело смысл. Это определённо не было чем-то осознанным, поскольку в воспоминаниях пятьдесят первого Коннора подобной информации не содержалось. И если это и правда был внутренний протокол, то, очевидно, девиант, взломавший программу, не смог бы выполнить этот запрос. — Нас было двое. Это могла быть ловушка, — всё же попытался возразить Коннор. — В Киберлайф могли бы пожертвовать одним андроидом, чтобы второй втёрся в доверие, — судя по всему таким и был план шестидесятого. — Несмотря на твоё отчаянное желание скомпрометировать себя, — Маркус усмехнулся, — я был точно уверен, что один из RK800 является девиантом. Иначе я и правда даже не попытался бы реализовать свой простенький «тест». Пришлось рискнуть. — Откуда ты узнал, что я девиант? — Мне помогли. Ты знал, что твоя система адаптации берёт свои корни из более примитивных коллективных сетей? Коннор обдумал слова Маркуса, а потом распахнул глаза: — Это была Хлоя! — Угу. Так она и узнала тебя изначально. У моделей серии Хлоя есть общая база данных, где, в числе прочего, содержится досье «охотника на девиантов». Большинство обычных андроидов до сих пор не знают как ты выглядишь, потому что в этом не было необходимости, учитывая, что после демонстрации никто ничего о Конноре не слышал. Между прочим, — добавил Маркус, — та Хлоя отозвалась о тебе крайне положительно. — И всё же, сомневаюсь, что её поручительства достаточно, чтобы поверить мне или даже просто пустить за порог Нового Иерихона. — Как видишь, достаточно, — развёл руками Маркус. — К тому же, дело не только в этом. У всяких действий есть свои последствия. — Шанс, что я и правда покажусь здесь был невелик. — Разумеется, но мы надеялись, что это всё-таки произойдёт. Коннор нервным жестом провёл рукой по волосам, жалея, что на нём нет галстука, который можно было бы поправить. Он задавил в себе вопрос «почему»: ответ был очевиден. Иерихону нужна была помощь. Всё ещё нужна. — Я пришёл, потому что хочу помочь, — медленно произнёс он. — Я планировал сделать это скрытно, но теперь уже, конечно, планы изменились. — Правда? — впервые за весь разговор Маркус вдруг стал серьёзным. — Кажется, прошлый наш разговор по душам завершился тем, что ты окончательно признал себя машиной. Почему не передумал тогда? — Тогда я считал, что поступаю правильно. — Всё ещё считаешь так? — холодным тоном спросил Маркус. — Нет, — признал Коннор. — Тогда я ошибался. — И что же заставило тебя передумать? Много вещей, на самом деле. Все те андроиды, что были на демонстрации, та песня, что всё ещё не отпускала Коннора. Слова Маркуса. Но ничто из этого не повлияло больше, чем тот разговор на крыше, когда Хэнк убеждал его, что вины андроидов в смерти его сына не было — почему-то это было важнее всего. Вспомнились разговоры — уже после демонстрации — у телевизора поздним вечером, не особо задушевные, довольно простые, но всё же разговоры. Об андроидах. О людях. О девиантах. О жизни. — Один человек, — просто ответил Коннор. Маркус почти сразу вновь расслабился и мягко улыбнулся. — Мало кто здесь хорошо отзывается о людях, иногда я очень скучаю по этому. Порой мне начинает казаться, что хороших времён никогда не было, хоть это и не так. Если ты не возражаешь, я хотел бы послушать твою историю. Коннор замер, но почти сразу расслабился. Ему и самому почему-то хотелось рассказать. И он начал: — Меня активировали в августе…***