Флорентин

      Виктор хочет поцеловать Юри.              Виктор хочет поцеловать Юри, прижавшегося к нему лбом, обнимающего его, выдыхающего сквозь приоткрытые губы. Вызовут ли те же дрожащие стоны вкус его рта, ласка языка, какие Юри дарил ему? Достаточно ли жара его тела, чтобы удовлетворить его? Юри склоняет голову, пока их щёки не соприкасаются, нежным шёлком кожи к коже, волосы Юри щекочут нос Виктора.              Боже, он хочет...              — Придёшь ко мне сегодня вечером? — шепчет Юри Виктору на ухо. — Пожалуйста? Я... думаю, мне тоже это нужно. — Он подчеркивает свою просьбу, отстраняясь настолько, чтобы застенчиво заглянуть Виктору в глаза, и касается губ Виктора кончиками пальцев.              Виктор берёт его руку в свою, целует ладонь. Сердце колотится, и Виктор уверен, что Юри говорил абсолютную правду — Юри посреди этого водоворота вместе с ним.              .....................................................................              — Он хочет, чтобы ты пришел. Сегодня вечером. В воскресенье. — Явное недоверие Криса, честно говоря, немного удручает.              — Да, он попросил меня прийти, — говорит Виктор, роясь в комоде. — Не могу поверить, что у меня осталась только одна пара чистого белья, причём вот эта, — рычит Виктор, бросает зелёные боксеры на кровать и начинает рыться в корзине для грязного белья. К семи он успеет выстирать и высушить другую пару. Сейчас только половина четвёртого. — Он сказал, я цитирую, что ему это нужно. — Виктор находит синие трусы, которые вылавливал, и торжествующе улыбается. — Итак, я иду. Он хочет меня, Крис. Он хочет меня.              Крис тяжело вздыхает, затем улыбается, прежде чем покинуть комнату, качая головой. Виктор отмахивается от него, пока Крис не появляется в дверях и не бросает прямо в его грудь пару трусов.              — Какого черта? — спрашивает Виктор и смотрит на них. Красные, полупрозрачные, и выглядят так, словно их порезали, чтобы они демонстрировали низ ягодиц.              — Потом не говори, что я никогда ничего для тебя не делаю. Но предупреждаю, что если он их порвет, ты должен мне семьдесят пять баксов, и я приму их наличными или бутылкой скотча.              Виктор замирает.              — Он не сказал, что мне надеть. — Виктора накрывает паникой. Нужно написать и спросить? Позвонить? Раз Юри не сказал, должен ли Виктор догадаться? Он оседает на край своей кровати.              — Иди сюда, идиот.              Крис обнимает Виктора, а затем наклоняется и игриво трётся лицом о его живот.              — Эй, что за хрень? — кричит Виктор, затем тянет Криса на кровать, порыв смеха на мгновение заглушает панику. — Для чего это было?              Крис долго и ярко смеётся, его тело трясётся от веселья.              — Я подумал, что так, может быть, на меня перейдёт магия из твоих штанов, которая даже Юри приворожила, — говорит он. — Потому что серьезно, Виктор, я же говорил, ты саб по природе. Но даже я не ожидал, чтобы ты так быстро приручишь Юри.              Виктор плюхается рядом с ним и проводит рукой по лицу.              — Я тоже не понимаю. Не могу это объяснить. Ты говорил, что он никогда не задерживается надолго, но... это хорошо, верно? То, что мы сейчас делаем?              — Я не знаю, честно. У него никогда не было постоянного саба. Я знаком с ним пять лет, и не знаю был ли за это время у него парень.              Виктор думает об этом, затем поднимает смехотворное нижнее белье Криса между пальцами и критически осматривает.              — Тогда давай это выясним, — говорит он и спрыгивает с кровати, чтобы принять душ.              — Вот это настрой, — кричит Крис ему вслед. — И постарайся не отбить себе задницу на этот раз.              ....................................................................              Сейчас 19:04, и Виктор стоит на коленях в игровой комнате на красной подушке, одетый в нелепое нижнее белье Криса, и старается не задыхаться каждый раз, когда от его ерзанья двигается пробка, которую в самую последнюю минуту он решил использовать. Он подготовился как следует, даже нашёл время, чтобы добавить немного подводки для глаз, а на плечи мерцающую пудру. Открывается дверь, раздаётся тихий вздох. Виктор прикусывает губу, чтобы сдержать ухмылку.              Попался, сэр.              Ноги Юри скользят по твердой древесине, и вот он, знакомый взмах пальцев от затылка Виктора к пояснице. Юри мягко и благоговейно прижимает ладонь между лопатками Виктора.              — Ты прекрасно выглядишь, Виктор, — низким голосом говорит Юри. — Спасибо, что пришёл.              Виктор сглатывает ком.              — Спасибо, что пригласил меня, сэр. Я... я так счастлив быть здесь с тобой.              Юри обходит вокруг, его движения уже настолько знакомые и успокаивающие, что всё напряжение Виктора мгновенно сползает с его плечей. Да, вот он здесь, на коленях у ног Юри, готовый принять всё. Юри выглядит таким сильным: изгибы его бицепсов, оттенены слабым освещением, поверх пояса низких джинсов — мышцы пресса. Виктор задаётся вопросом, сможет ли он когда-нибудь почувствовать, как его прекрасные бёдра прижимают его.              — Я хотел бы попробовать то же самое, что и в прошлый раз, — говорит Юри и обхватывает подбородок Виктора. — На этот раз я немного тебе помогу, и я всё ещё должен тебе награду, помнишь? — Юри проводит рукой по животу и опускает большой палец за пояс джинсов, и Виктору интересно, думает ли он о жаре рта Виктора на себе. Виктор поднимает взгляд и понимает, что пирсинг Юри — крошечные золотые штанги, сегодня заменены золотыми кольцами, и рот Виктора наполняется слюной.              — Если сегодня я хорошо всё сделаю, — говорит он, сраженный вдохновением, — могу я прикоснуться к ним?              Глаза Юри вспыхивают жаром.              — Можешь, — отвечает он. — Я бы очень этого хотел.              Виктор самодовольно ухмыляется. Тогда это почти гарантия. Юри приседает, их глаза на одном уровне, и Виктор моргает в замешательстве.              — Но тогда жду от тебя послушания и повиновения, — серьёзно говорит Юри. — Частью этого послушания является использование стоп-слова, если потребуется. Это ясно?              Виктор кивает.              — Да, сэр. Обещаю.              — Хорошо. Тогда ложись на скамейку.              Виктор карабкается на скамью, пока Юри идёт к шкафу. Виктор аккуратно устраивается, чтобы задница была поднята, а член не прижимался к скамье. О, нет, он забыл про нижнее белье Криса, нужно его снять?              Пока он размышляет о том, должен ли быстро раздеться, Юри возвращается и проводит рукой по ягодице Виктора, не скрытой бельём. Виктор замирает.              — Мне нравится, что ты надел для меня что-то особенное, — говорит Юри, прослеживая кончиком пальца кожу под краем белья. — Невероятно сексуально.              — Крис мне их одолжил, — говорит Виктор, а затем мысленно отвешивает себе оплеуху. Но продолжает болтать, как будто его рот на автопилоте. — Он сказал, что если ты их порвешь, я должен ему семьдесят пять долларов. — «Что с тобой за хрень? Заткнись, заткнись, заткнись!»              Юри смеётся, и Виктор в восторге от того, что, по крайней мере, удивил его.              — Неудивительно, что это бельё Криса. Они очень... в духе Криса. Но теперь мы должны их снять.              — Хорошо, — выдыхает Виктор и приподнимает бёдра, пока Юри зажимает пальцы на поясе, а затем, прежде чем Виктор успевает отреагировать, сгибает руку с тканью и дёргает, сильно, тонкий пояс и боковой шов разрываются с оглушающим звуком. Юри снимает остатки, а затем машет перед лицом Виктора разорванным клочком ткани.              — О боже, — стонет Виктор, одновременно невероятно взволнованный и немного раздраженный своим неожиданно полегчавшим кошельком.              Юри наклоняется ближе.              — Я отправлю их к тебе домой с благодарственной запиской и семидесятью пятью долларами, — говорит он и целует Виктора в ухо. — Крис смирится с потерей. Он должен был знать лучше, послав мне такой восхитительно упакованный подарочек.              Виктор кивает и дрожит.              — Он будет счастлив узнать это.              Юри снова смеётся, затем поднимается и идёт обратно к шкафу. Виктор смотрит, как Юри снимает свой флоггер, но, возвращаясь к скамейке, замедляется, затем совсем останавливается.              — Ты вставил пробку, — говорит Юри, голос слегка дрожит. Ошеломлённый Юри протягивает руку, чтобы слегка обвести основание пробки кончиком пальца. — Я не ожидал...              Виктор вздрагивает от лёгкого давления.              — Все хорошо?              Юри выдыхает смешок.              — Конечно. Это идеально. Ты идеальный.              Виктор сияет от похвалы, устраивается на скамейке поудобнее, положив лоб на сложенные руки. Предвкушение заглушает нервозность, Виктор ждёт первого поцелуя замши на коже. Когда вместо этого он чувствует ладонь Юри на изгибе бедра, смущенно оглядывается через плечо.              Юри встречается с ним взглядом, а затем, закрыв глаза, медленно и нежно целует в поясницу.              Сердце Виктора замирает в груди, и он снова ловит горячий взгляд Юри, когда он отстраняется, чтобы встать над ним с флоггером в руке.              — Ты готов? — спрашивает он.              Виктор кивает, и первый ожог от флоггера — блаженство.              После этого Виктор быстро теряется, впивается зубами в губу, его тело, кажется, погружается в себя, теряя отдельные ощущения рук и ног, пальцев, всё его тело наполняется тлеющим огнём. Юри почти всё время молчит, произнося лишь время от времени «Да, такой милый» или «Хороший мальчик, ты такой хороший», почти себе под нос, пока он не делает паузу и не проводит рукой по спине Виктора, вызывая всплеск тепла, заставляя вскрикнуть, прежде чем Виктор успевает сдержаться.              — Нет, не надо, дай мне это услышать, — говорит Юри, флоггер приземляется снова, на этот раз на плечо. — Позволь мне услышать… — и на другое плечо, и Виктор задыхается.              — …каждый… — На этот раз хвосты кусают место под бедром, и Виктор хнычет, член твёрд, а пальцы сжаты вокруг скамьи.              — … звук. — Флоггер наносит более сильный удар по изгибу ягодиц, за которым стоит сила бицепса Юри, и конец удара задевает пробку, и Виктор чувствует поднимающийся крик, но вместо него вырывается рыдание.              Флоггер бьётся об пол — Юри бросил, а затем он садится на скамейку перед лицом Виктора. Он проводит руками по волосам Виктора и отводит их от лба, побуждая его опереться на локти и посмотреть на него.              — Цвет? — спрашивает Юри, его тёмные глаза пристальные, ищущие.              — Зелёный, — Виктор икнул. — Пожалуйста, сэр.              Должно быть, Юри удовлетворен тем, что видит, потому что на этот раз, вместо того, чтобы тащить Виктора в гостиную, он встаёт и снимает джинсы, чтобы снова оседлать скамью, сидя с членом у лица Виктора.              — Возьми свою награду, мой прекрасный, — рявкает он и дёргает Виктора за волосы, пока тот не наклоняется вперёд, чтобы обхватить губами член Юри.              Это блаженство: тяжесть его тела на языке, возбуждение, сжигающее изнутри, когда Виктор открывает рот шире и даёт Юри неглубоко толкаться в радушный жар рта. Он пытается щекотать языком головку, когда Юри толкается вперёд, сильно сосет, когда Юри отодвигается, и наклоняется вперёд на локтях, чтобы пальцами ласкать яйца Юри.              — Ты так хорош, — говорит Юри, тяжело дыша и быстро толкаясь. — Я кончаю, Виктор, проглоти это, давай. — Юри задыхается, и Виктор чувствует, как тело над ним теряет контроль и переходит за грань, когда головка погружается глубже, отчего Виктор практически давится. Он дышит через нос и стонет от рук Юри, сжимающих волосы, пока Юри не рычит от удовольствия, заливая рот и горло Виктора. Виктор ловит воздух, затем сглатывает так быстро, как только может, но всё равно немного проливается. Юри немедленно отстраняется, пачкая губы Виктора.              — Боже, ты удивительный, — говорит Юри, его грудь вздымается, и Виктор наклоняется, чтобы прислонить голову к сильному бедру Юри. Юри ласкает его волосы и успокаивает боль от своей хватки. — Мы ещё не закончили, — говорит он. — Цвет?              Виктор задумывается над вопросом. Собственная эрекция висит тяжелой и полной, почти болезненной. Мог ли он принять больше? Что ещё?              — Зеленый.              — Хорошо, — говорит Юри, затем перекидывает ногу и поднимается со скамейки, только чтобы встать на колени позади Виктора и положить руку на его теплую красную кожу. — Пробка теперь не понадобится, — говорит он и медленно, осторожно вынимает лавандовую стеклянную пробку. Виктор задыхается от ощущения, изгибы вдоль стеклянной головки дразнят край дырки.              — О, очень милая пробка, — говорит Юри. — Но у меня есть кое-что получше.              Затем он наклоняется и облизывает Виктора от яиц до копчика.              — Чёрт возьми, — вскрикивает Виктор, тело покрывается мурашками.              Юри смеётся, звук мрачный и знающий, и прежде чем Виктор успевает подготовиться, он разводит руками ягодицы Виктора и опускается обратно, язык скручивается и прощупывает дырку.              Виктор уверен, что самопроизвольно воспламенится. Его кожа горит, тёплые ощущения превратились в потрескивающую смолу осознания каждого прикосновения, и когда Юри проталкивается языком внутрь, а затем обхватает член. Виктор не может сдержаться, и долгий крик эхом раздаётся в стенах игровой.              — Да, — шипит Юри в его кожу. — Блядь, да. Кончи для меня, Виктор, давай, — говорит он и продолжает дрочить ему, толкаясь языком в отверстие Виктора. Виктор дрожит, теперь ощущение больше, чем он может вынести, но затем, когда Юри осторожно погружает в него два пальца, это чувство заставляет погрузиться в оргазм, почти болезненный от интенсивности.              — Блять, блядь, блядь, — повторяет он, уткнувшись лицом в свои сложенные руки. — Блядь, пожалуйста. — Из его груди вырывается рыдание, когда Юри продолжает поглаживать его. Он почти хочет отползти от прикосновений, но Юри отпускает член и крепко удерживает его за бедро, пока горящая звезда его оргазма не погасла, и Виктор время от времени содрогается от толчков.              В тишине можно уловить лишь сердцебиение. Рука Юри на бедре Виктора, щека к щеке — почти объятие. Виктор успевает подольше насладиться моментом, пока Юри не зашевелился.              — Хорошо, давай, давай встанем, дорогой, — воркует Юри и помогает Виктору встать на дрожащие ноги. — Давай в ванную. — Юри ведёт его через игровую в ванную, вытаскивает табуретку и осторожно усаживает Виктора. Он включает воду, открывает шкаф и достаёт два халата и полотенца. Когда он наклоняется, чтобы выбрать мочалку с нижней полки, Виктор замечает на бедре зеленоватый, почти заживший синяк, похоже, довольно сильный.              — Что ты сделал? — спрашивает он, и Юри подпрыгивает.              — Что? Сделал что? — переспрашивает Юри, натягивает на плечи один из халатов и завязывает пояс. Он бросает стопку полотенец на стойку и наклоняется, чтобы выключить воду. — Давай сейчас с тобой разберёмся.              — Твоё бедро, — говорит Виктор, и лезет в ванну. — Это большой синяк.              Юри смеётся, и звук странно пустой.              — Ах это. Ничего, правда, просто глупость. Ударился об стол в столовой во время ссоры с Пхичитом. Собственная глупая ошибка. Знаешь, я не должен вести себя так, как будто я всё ещё подросток.              Виктор вздыхает, опускаясь в воду. Очень жарко, пахнет апельсином и чем-то темнее, дымнее. Восхитительно.              — Нет смысла отказывать себе в удовольствии, — говорит Виктор, откидывает голову назад и закрывает глаза. Он взвешивает риски, и чаша весов качается в пользу вознаграждения. — Кстати, — добавляет он и открывает глаза, чтобы увидеть Юри, внимательно наблюдающего за ним с табуретки. — Почему бы тебе не искупаться со мной?              Юри выглядит слегка испуганным. Он не должен был спрашивать? Однажды он поймет все правила. Может быть.              — Это для тебя, Виктор. Не для меня.              Ах, вот что.              — Тогда мне было бы лучше, если бы ты искупался со мной, — дразнит он и использует своё лучшее умоляющее выражение лица, благодаря которому получает почти всё, что хочет, почти от кого угодно. — Пожалуйста? — добавляет он.              Юри прищуривается, явно обдумывая это. Виктор задерживает дыхание.              — Хорошо, — говорит Юри и встаёт, чтобы сбросить халат. Виктор не может сдержать улыбку, которая расплывается на лице. — Но ты должен подняться. Я хочу сесть позади тебя.              Виктор пожимает плечами. Конечно, всё, что он захочет. Он скользит вперёд в огромной ванне и позволяет Юри проскользнуть за ним, и откидывается назад в круг его рук, спиной греется на его груди.              Отлично. Виктор вздыхает и чуть покачивается, и чувствует, как член Юри мягко, но шевелится под его спиной. Даже лучше.              — Не думай, что я не замечаю, что ты делаешь, — отрывисто шепчет Юри над ухом Виктора. — Ты знаешь правила.              Виктор вздыхает.              — Да, да, я знаю.              — Как ты себя чувствуешь сейчас? — спрашивает он. — Уже лучше?              — Намного лучше. Спасибо, что попросил сегодня прийти.              — Спасибо, что пришёл. Что тебе понравилось больше всего?              Виктор фыркает от смеха.              — Помимо того, как ты облизывал меня? — Юри хихикает над макушкой Виктора. — Мне очень понравилась порка. Ощущение было таким… интенсивным, думаю, подходящее слово. Я чувствовал, будто плыву некоторое время.              — Похоже, тебе удалось впасть в сабспейс. Все эндорфины, выдерживающие воздействие порки, накапливаются и доставляют тебя в ту зону, где ты будто под кайфом.              Виктор мычит и задумывается. Он никогда не испытывал ничего подобного, за исключением редких случаев, когда катался на коньках, и музыка и движения его тела становились почти гипнотическими, и он моргал и осознавал, что не замечал, как пролетают часы. Вот почему это так знакомо, так утешительно.              Юри набирает жидкого мыла и начинает мыть грудь Виктора, его движения вялые и успокаивающие, переключается на массаж его плеч. Плеск воды эхом отражается от стен, и Виктор погружается в мягкое спокойствие. Ему нравится это, ему нравится, как Юри может разобрать его на части и собрать заново, как он может быть так прекрасно заботлив, даже когда его прикосновения жесткие и неумолимые. Он может понять, почему Крис говорит о нём с такой любовью и как другие склоняются к его спокойному, заботливому поведению.              — Юри, это правда, что у тебя никогда не было постоянного саба? — спрашивает он, слова покидают его рот, прежде чем бдительный мозг может их остановить. Руки Юри на мгновение замирают, а затем снова начинают тщательно намыливать.              — Да, это правда, — тихо говорит он. — Почему ты спрашиваешь?              — Мне жаль быть таким любопытным, я просто удивился. Ты такой удивительный. Как у тебя может не быть сабов, которые околачиваются у твоей двери?              Юри смеётся.              — О, у меня есть такие. Я просто не нашел никого, кто... подходит мне. Кого-то, кого я хочу больше, чем просто в игровой комнате. Трудно найти эту комбинацию. Кто-то, кого ты хочешь как внутри, так и снаружи.              — Ах. Хорошо. Мне просто интересно. Что понадобится Дому, чтобы решить надеть ошейник на саба? — Виктор слышит неправдоподобность своего оправдания и добавляет: — для книги.              — Да, для книги, — рассеянно говорит Юри, проводя пальцем по ключице Виктора. Виктор откидывает голову на плечо Юри, затем поворачивает голову и замечает золотые кольца сосков Юри. Он протягивает руку и касается одного. Юри дрожит.              — Ничего, если я прикоснусь к ним? — спрашивает Виктор. — Ты сказал, что смогу, если справлюсь.              — Да. Я думал, может быть, раньше, но. Хм. Да. Ты можешь.              Виктор дотрагивается до золота, свисающего с его правого соска, и наблюдает, как сам сосок становится твёрдым. Он выглядит потрясающе. Виктор рассеянно задается вопросом, должен ли он сделать что-то подобное.              — Было больно? — спрашивает он и слегка щёлкает пальцами, просто чтобы увидеть, насколько действительно чувствительны соски Юри.              — О боже. Хм. Да, было больновато, но сразу после стало хорошо. Ладно, этого достаточно, — говорит Юри и целует пальцы Виктора, прежде чем убрать руку назад. — Время игры окончено, помнишь? — игриво угрожает он.              Виктор улыбается в его плечо. Боже, так приятно быть здесь с ним, в тихом, интимном пространстве только для них двоих, где они могут просто поговорить. Юри перемещает пальцы к шее Виктора, массируя сухожилие в месте соединения с плечом, затем слегка смещается.              — Мне нужно тебя умыть, — шепчет он. Виктор чувствует, как его член прижимается к спине, но игнорирует его. Юри выскальзывает из-за его спины и, к шоку Виктора, садится на колени Виктора с мочалкой в ​​руке. Руки Виктора сразу же легонько опускаются на бёдра Юри.              — Закрой глаза, — говорит Юри, и водит мочалкой маленькими кругами по щекам, подбородку и лбу Виктора, прежде чем отжать её в теплой воде и вытереть мыло. Его член едва касается живота Виктора, и он может чувствовать, что всё сильнее возбуждается под весом тела на коленях от нежной заботы. Юри опускает мочалку в воду, упирается руками в грудь Виктора, и сердцебиение Виктора учащается, когда они смотрят друг на друга, вода совершенно неподвижна вокруг их замерших тел. Юри прикусывает нижнюю губу, и его взгляд падает на рот Виктора.              — Юри, — рвётся Виктор и пытается обнять Юри за талию и поцеловать его. Но Юри отталкивается к другому концу ванны и глубоко вздыхает.              — Я закончил. Не стесняйся оставаться в воде сколько угодно. Я буду ждать в игровой, когда ты будешь готов. Он поднимается из воды и хватает полотенце, чтобы обернуть его вокруг талии, даже не пытаясь вытереться, прежде чем выйти из ванной.              Виктор улыбается самому себе, невероятно возбужденный, и его сердце наполняется надеждой, пока он не осознает, что уже середина июня.              У него заканчивается время.