Флорентин

      — Маска не съехала? — Виктор судорожно поправляет маску, теребит воротник и подол рубашки. Юри хватает его руки и крепко прижимает к себе.              — В последний раз повторяю, выглядишь великолепно. Перестань поправлять рубашку. Перестань вертеть маску. Господи, неужели раньше, когда ты был фигуристом, ты был так же невыносим?              — Ну да, — Виктор пытается улыбнуться, но выходит неловко — мешает беспокойство. Хочется произвести на друзей Юри хорошее впечатление, хочется всем показать, какой он хороший саб, и, возможно, Юри подтвердит эксклюзивность их отношений где-то помимо страстных признаний во время безумного секса в игровой.              Лифт поднимается в пентхаус одного из самых престижных зданий Манхэттена. Уже тридцать третий этаж, а Юри все еще не отпускает рук Виктора.              — Не отходи от меня дальше, чем на метр, ладно? Как будто ты на поводке.              — Да, сэр.              — И если кто-то попытается сделать что-то, что тебе не понравится, немедленно скажи мне.              — Да.              — А если тебе вдруг понадобится перерыв, просто скажи мне стоп-слово и можешь идти.              — Сэр, — строго обращается Виктор. — Ну и кто тут нервничает?              Юри замолкает, затем посмеивается.              — Ты прав. Я просто хочу, чтобы сегодня ты хорошо провел время. Все будет хорошо. Готов?              Лифт останавливается, и за открывшимися дверьми предстает маленький вестибюль.              Виктор глубоко вдыхает.              — Да. Время сиять.              Юри с улыбкой закатывает глаза и нажимает на кнопку звонка. Дверь распахивается, взору предстает высокий брюнет с широкой, чересчур белоснежной улыбкой.              — Юри! — приветствует незнакомец, и Виктор видит, как Юри слегка вздрагивает. — Сынгыль будет счастлив, что ты здесь! — Он обращает свое внимание на Виктора, и Виктор спокойно стоит под пристальным взглядом, ожидая от Юри какой-то подсказки. — Ну-ну. А это у нас кто? — спрашивает мужчина, разглядывает несомненно плотоядно. Виктор сдерживает дрожь.              — Джей-Джей, это Виктор. Виктор, это Джей-Джей, один из друзей Сынгыля.              Виктор сдержанно пожимает руку Джей-Джея.              — Рад познакомиться, — тихо говорит он.              — О боже, Юри, он просто прелесть. Я впечатлен. Думал, что ты никогда не остепенишься! Позже познакомим его с Изабеллой, пусть она даст ему несколько советов! — Джей-Джей хлопает Юри по спине, но тот поднимает бровь и надменно ухмыляется.              — Скорее Виктор станет для неё кладезью информации, — говорит Юри. — Мы найдем Пхичита. Поговорим позже. — Юри за руку ведет Виктора через большую гостиную, через двойные двери, в зал с рядами окон от пола до потолка с двух сторон комнаты. Искрящиеся огни Нью-Йорка отражаются в пространстве, освещенном неяркими, розовыми лампами и рядами свечей на полках по всей комнате. На фоне разговоров слышится музыкальная нить. Не знай Виктор правды, то подумал бы, что это просто очередная светская вечеринка в любом другом городе мира.              У него есть предчувствие, что скоро он увидит отличия.              Он замечает машущего им с кушетки в углу Пхичита, и, похлопав Юри по плечу, показывает на него. Пальцы Юри, переплетенные с его пальцами, ведут вперед.              — О, ребята, выглядите потрясающе, — восклицает Пхичит, и Виктор не может не улыбнуться. — Я так рад, что вы здесь. Джей-Джей проходил, фу.              Юри садится рядом с Пхичитом, а Виктор встает рядом с ним, раздумывая, не усесться ли на подлокотник, когда Юри похлопывает его по руке.              — Виктор, у моих ног, — говорит он.              Виктор тут же садится на пол, прижавшись к ногам Юри. Юри проводит рукой по его волосам.              — Хороший мальчик, — шепчет он и снова поворачивается к Пхичиту. — Его Королевское Высочество уже нас поприветствовал. Он хочет, чтобы Виктор познакомился с Изабеллой, господи.              Пхичит закатывает глаза.              — Ты же знаешь, что он здесь только как один из лучших клиентов Сынгыля. Гадость.              — Да... — отвечает Юри, и внимание Виктора ускользает от разговора. Двое друзей сплетничают о своей жизни и наблюдают за парами и группами людей, которые пьют, едят канапе и болтают повсюду. Сначала ему казалось, что все одеты так же консервативно, как и они, но замечает несколько человек в коже и фетиш-костюмах. Тем не менее, ничего особенно экстремального. В остальном вся вечеринка похожа на светское мероприятие, а не на фетиш, и, конечно, не на ту вечеринку, которую он ожидал. Виктор чувствует странное разочарование и вздыхает.              — Что случилось? — немедленно спрашивает Юри.              — О, хм. Я просто надеялся увидеть что-то... новое, — говорит Виктор. — Но ведь никто не играет?              Пхичит хихикает.              — О нет, только не здесь. Мы в спокойной зоне, потому что с Юри договорились встретиться здесь. Все самое интересное происходит в задней части, в тренажерном зале.              Виктор кивает. Становится понятнее, но...              — Тренажерный зал?              Юри кивает.              — Ну да. Сынгыл обеспечен. Тут просто огромное пространство. Но тебе, мой прекрасный, мы совсем наскучили. Давай оглядимся? Пич, мы еще встретимся?              — Буду поблизости. Но через час мне проводить демонстрацию.              Виктор встает и следует за Юри, прямо за его плечом. Это кажется немного странным, так как он намного выше, но Юри идет с такой уверенностью, с такой грацией, что Виктор не может не подчиниться мгновенно. Разные люди приветствуют Юри, когда он проходит мимо, машут ему и улыбаются, а затем поворачиваются к своим собеседникам с поднятыми бровями и перешептываются.              Да, Юри определенно делает громкое заявление, и Виктор раздувается от гордости. Его Господин пользуется большим уважением в своем сообществе, его появление с Виктором становится поводом для празднования, а не для злорадных сплетен. Хорошо. Виктор надеется, что все счастливы за Юри, хотя если кто-то и завидует положению Виктора, он не может их винить.              Тренажерный зал, в который они попадают, пройдя через кухню и длинный коридор, довольно просторен, и в разных частях комнаты по крайней мере три отдельные группы людей. Первое, что замечает Виктор, — это взмах флоггера, но принимающего удары загораживают наблюдающие. Другая группа собралась вокруг человека, держащего что-то длинное, тонкое... Трость? Может быть. Демонстрирующий рассказывает и показывает, как ее использовать. А в середине последней группы находится, что неудивительно, Крис.              — О господи, вот и он, — выдыхает Виктор, прежде чем успевает подумать.              — Хм? Что, прости? — Юри, который наблюдает за демонстрацией с тростью, поворачивается и, заметив, посмеивается. — О, конечно. Он сразу же по приходу ныряет в омут с головой, ты должен это знать о нем.              Виктор наблюдает, как блестящая, смазанная маслом кожа Криса покрывается каплями красного свечного воска. Юри подводит его поближе, и Виктор с благоговением наблюдает, как друг выгибается и вздыхает от каждого воздействия тепла, пока женщина, держащая свечу, не ставит ее на пол и не освобождает Криса от наручников, приковывающих его к скамье. Он садится, и часть остывшего воска срывается с его тела. Он широко улыбается, когда в толпе замечает Виктора, и прыгает прямо на него, как перевозбужденный щенок.              — А вот и ты! О боже, Юри, ты восхитительно постарался. Он выглядит как ангел в этом логове греха.              Юри выглядит довольным.              — Да, так что не развращай его, Кристоф, — предупреждает он, и Крис радостно смеется.              — Дорогой, ты же знаешь, я сделаю все возможное, чтобы именно это и осуществить. А теперь мне нужно привести себя в порядок, так что встретимся позже, хорошо? Виктор, я хочу посмотреть на тебя в действии.              — Хорошо, — говорит Виктор, — но сначала, можно я?.. — и тычет Криса в плечо, куда упала капля воска. Он срывает её, и она мягкая, неподвижная, и тает от тепла его рук. Значит, не такая как свечной воск. Интересно.              — Не так горячо, как можно было бы ожидать, но в первый раз будешь дергаться, — говорит Крис, и тогда Виктор понимает, что во время их разговора Юри вернулся к демонстрации с тростью.              — Черт, — присвистывает Виктор, на цыпочках крадясь к Юри сзади. Крис с трудом сдерживает смех, прикрывая рот рукой. Виктор машет, чтобы он заткнулся, и тут Юри поворачивает его голову, чтобы проверить, на месте ли Виктор. Виктор останавливается и улыбается ему.              Юри прищуривается, а Виктор сохраняет самый невинный вид.              — Встань рядом со мной и понаблюдай, — говорит Юри, и Виктор подходит ближе, его сердце снова бьется с облегчением. Он позволяет себе прижаться к боку Юри, и Юри обвивает рукой его талию, а он довольно мычит, внимательно наблюдая, как хрупкая женщина получает отметины длинной тонкой тростью по ягодицам и плечам. Юри в задумчивости склоняет голову набок, и Виктор видит, как он возбужденно сглатывает.              Интересно.       ………………………………………………………………………………              Виктор и Юри покидают демонстрационный зал и идут рука об руку по коридору в сторону кухни, прихватив немного газированной воды и закуски на обратном пути в зал. Градус накала действительно поднимается, и пентхаус, как бы просторен он ни был, начинает переполняться. Виктору приходится несколько раз повернуться боком, чтобы проскользнуть сквозь толпу, и он пытается не обращать внимание на многочисленные восхищенные взгляды. Он привык к тому, что люди смотрят; они смотрят на него уже пятнадцать лет. Но он еще не совсем привык к такому особому виду внимания — к тому, что все, кажется, знают тебя, знают, что тебе нравится в постели, и чего ты хочешь.              Вот почему высокий блондин, смотрящий на него с другого конца комнаты, действительно пугает его. Виктор спешит вперед, чтобы держаться поближе к Юри, так близко, что натыкается на его плечо. Юри вопросительно смотрит на него, но Виктор просто отмахивается и идет дальше.              — А что ты думаешь о трости? — спрашивает Юри, усаживаясь в кресло с широкой спинкой в углу комнаты. Виктор тут же садится рядом ним на колени, спиной к сидушке. Юри тихо одобрительно мычит.              Виктор знает, что Юри был очень заинтересован в увиденном, что он упоминал о том, что когда-то работал с тростью, и теперь, когда Виктор увидел это сам, он не против попробовать. Только один раз, чтобы посмотреть, на что похоже.              Возможно, это и болезненно, но сейчас эта мысль беспокоит его не так сильно, как раньше. Боль помогает сфокусироваться, заставляет кровь кипеть, питает прилив эндорфинов прямо к мозгу и делает оргазмы намного интенсивнее. И Юри был бы рад познакомить Виктора с чем-то новым.              — М-м-м. Кажется очень интенсивным. Сила ударов же будет увеличиваться постепенно?              — О, совершенно верно. Поначалу совсем легкие. Это либо полюбишь, либо возненавидишь, но если хочешь, можем попробовать.              — Конечно, сэр, — говорит Виктор и наклоняет голову так, что его висок упирается в колено Юри. Юри обвивает рукой его шею и большим пальцем рисует круги на затылке. Виктор закрывает глаза и почти мурлычет от удовольствия при его прикосновении.              Юри наклоняется вперед, чтобы прошептать ему на ухо, едва касаясь губами его ушной раковины, и Виктор тает.              — Может быть, после того, как мы выпьем, мы могли бы... — говорит он, прежде чем его прерывает Крис, драматично растянувшийся на полу рядом с ногами Юри, одетый только в крошечные фиолетовые латексные шорты и черные сапоги до колен на каблуках. Господи.              — Не возражаешь, если я спрячусь здесь на минутку? — спрашивает он Юри.              Юри кивает, и Крис придвигается ближе и прислоняется к его колену.              Виктор почти рычит на друга, и чувствует, что практически обнажает зубы.              — Убери когти, котенок, — говорит Крис. — Я просто воспользуюсь им немножко. Никто не будет ко мне приставать, если подумает, что мы вместе.              Виктор оседает, но следит за каждым дюймом кожи Криса, который соприкасается с телом Юри, и борется с неразумным желанием оттолкнуть его.              — Виктор, прекрати. Все нормально. Крис знает, где проходит граница, как и я. — Юри снова кладет руку на шею Виктора, и это легкое прикосновение немного успокаивает его.              Теперь он чувствует себя немного смущенным.              — Прости, — бормочет он.              Крис смотрит на него поверх колена Юри прищуренными оценивающими глазами.              — Никогда бы не подумал, что ты такой собственник, — шепчет Крис так тихо, что Юри его не слышит. — Это что-то новенькое.              — Мне никогда раньше не было до этого дела, — отвечает Виктор и обхватывает рукой голень Юри. Юри лениво перебирает его волосы, пока они ждут возвращения Пхичита, и Виктор вздыхает, довольный тем, что Господин так внимательно опекает его.              — Тебе повезло, — шепчет Крис, рисуя пальцем узоры на ковре. — Я так устал от всего этого, честное слово, — говорит он чуть громче.              Юри обращает внимание на это довольно странное заявление.              — От чего «всего»? От игр?              — О нет, от непостоянства. Я вижу, насколько вы счастливы вместе, и это просто…              — Это просто что? — спрашивает Пхичит, подходя ближе. — Ты устал от непостоянства? Ты?              Крис опускает глаза и слегка краснеет. Виктор никогда раньше не видел своего друга таким обезоруженным, таким открыто уязвимым перед другими. Перед ним, да, они говорили обо всем, но с Юри? С Пхичитом?              — Я уже старею, cheri, — говорит он, подмигивая. — Мои чары исчезнут, и я буду вынужден прятать кошек и пить джин прямо из бутылки, чтобы заглушить свое одиночество.              Пхичит прикусывает нижнюю губу, и Виктор понимает, что он не купится на эту мелодраматическую брехню, как и Виктор.              — Пойдем, Кристоф, — говорит Пхичит и протягивает ему руку. — Почему бы нам с тобой не найти место для разговора? У нас несколько лет не было возможности пообщаться. Кроме того, я слышал, что Изабелла остановила Джей-Джея стоп-словом и потребовала ключ от своего ошейника.              Крис смотрит на него снизу вверх, на гибкого, красивого Пхичита, и Виктор с изумлением наблюдает, как плечи друга расслабляются, и он принимает руку, предложенную Пхичитом.              — Ах, сладкое злорадство. Да ты просто кошмарная сволочь, Пхичит. Одобряю. Пойдем. — Пхичит указывает на место на диване поблизости и укладывает ноги Криса себе на колени. Крис наклоняется и говорит что-то с саркастичной ухмылкой, а Пхичит хихикает, из-за чего Крис смотрит на него, подперев подбородок рукой, полностью сосредоточившись на лице Пхичита.              Виктор поднимает глаза и видит, что Юри наблюдает за той же сценой с мягкой улыбкой.              — Что? — спрашивает Виктор.              — Я думаю... — начинает Юри и замолкает. — Я думаю, что эти двое наконец-то немного повзрослели. Пхичит намного умнее меня, когда речь заходит об отношениях. После несколько печальных опытов.              — У Криса тоже.              — Например, Марко, — говорит Юри, раздраженно кривя губы.              — О боже, да. Марко. Я очень хорошо помню этот разрыв. И поскольку это так, я не могу поверить, что мы с тобой раньше не встречались. Я имею в виду, что мы оба друзья Криса.              — Ну, мы действительно живем за полмира друг от друга.              Виктор вздыхает. Он пытается не думать об этом прямо сейчас, о тысячах миль, которые отделяют его постоянный дом от первого человека, с которым он чувствует себя как дома, как будто он уже там, где должен быть.              — А с Крисом мы уже много лет не встречались регулярно. Думаю, он встретил меня в тот период, когда не был так открыт, возможно, даже с тобой.              Виктор снова кивает, вспоминая о странной дистанции, которая установилась между ними около четырех лет назад, когда Крис был только в начале своих мучительных отношений с Марко, прежде чем все пошло так плохо. Но он наблюдает, как Пхичит нежно проводит рукой по икре Криса, скорее успокаивая, чем соблазняя, и Крис выглядит счастливым и расслабленным. Виктор надеется, что сможет, по крайней мере, наслаждаться оставшейся частью вечера, и, возможно, видит начало чего-то нового для своего друга.              Виктор допивает остатки газированный воды, и внезапно осознает, что ему нужно в туалет, как и пять минут назад. Проклятье.              — Как бы мне ни нравилось подглядывать за нашими друзьями, мне действительно нужно найти туалет, — говорит Виктор и вспоминает свое правило одного метра. — Могу я отпроситься, сэр?              — Абсолютно, — говорит Юри. — Никакого фетиша на мочеиспускание.              — О, мерзость, — стонет Виктор и, опираясь на колени Юри, отрывается от пола. — Я обещаю, что скоро вернусь, — говорит он и целует Юри.              Он петляет обратно через зал, гостиную и кухню к маленькой уборной, которую заприметил из коридора. К счастью, она открыта, и он проскальзывает внутрь, облегчается и моет руки. Он проверяет макияж, поправляет маску и выходит меньше чем через три минуты. Может быть, ему удастся уговорить Юри продолжить неоконченное предложение, прерванное Крисом, севшим рядом с ними, думает он, открывая дверь.              За дверью, прислонившись к стене напротив, стоит тот самый блондин, который смотрел на него раньше.              — Я так рад, что поймал тебя, дорогой, — говорит он, и все внутренние сигналы Виктора начинают трубить об опасности. — Я весь вечер хотел поговорить с тобой.              — Тогда ты уже знаешь, что я здесь не один, — надменно отвечает Виктор и пытается пройти мимо. Мужчина встает перед ним и упирается рукой в стену, преграждая Виктору путь. — Подвинься и дай мне пройти.              — О да, я знаю, что ты здесь с Юри, — говорит он и поднимает руки вверх в странной попытке выглядеть безобидным. «Немного поздновато для этого, придурок». — Но поверь мне, когда я говорю, что он долго здесь не задержится. Я тут поспрашивал кое-кого. Я знаю, что ты новичок. Я также знаю, что Юри никогда не держит сабов дольше двух недель. Он устанет от тебя, детка. Кто-то такой красивый как ты, нуждается в ком-то, кто может дать тебе то, что тебе нужно. — Он подходит ближе и проводит пальцем по подбородку Виктора, и Виктор инстинктивно отстраняется, по коже бегут мурашки.              — Не смей говорить о нем… — начинает Виктор.              — Ты в порядке, мой прекрасный? — говорит Юри и обнимает его за талию. — А я уже начал удивляться, почему ты так долго не возвращаешься. — Он смотрит на человека, стоящего напротив и держащего руки в карманах. — Могу тебе чем-нибудь помочь, Кевин? — вежливо спрашивает он.              — Я тут просто поболтал с твоим милым мальчиком. Пришли его ко мне, когда тебе станет скучно, хорошо? Ты знаешь, что у тебя нет необходимого, чтобы удержать это прекрасное существо.              Взгляд Юри холодеет, тело застывает.              — Если ты имеешь в виду, что я предпочитаю не избивать своих партнеров до того, что они два раза из трех набрасываются на меня, то да, я полагаю, что нет. Пойдем, Виктор.              Кевин протягивает Виктору визитку.              — Возьми. Тебе станет скучно, или ему. Когда это произойдет, позвони. — Виктор неверяще смотрит на него, пока Юри не выхватывает визитку из рук Кевина, не рвет на мелкие кусочки и не бросает обрывки на пол.              — До свидания, Кевин, — рычит Юри и тащит Виктора через кухню обратно к входной двери.              — Юри, мне очень жаль, — бормочет Виктор. — Я пытался вернуться к тебе, клянусь, что пытался.              Юри молча сворачивает налево, в коридор, ведущий к нескольким открытым комнатам. Он заталкивает Виктора в одну из них, и Виктор мельком видит кровать, расстеленную до простыней, сложенные полотенца на стуле рядом с ней. Юри обходит кровать, втягивает Виктора в ванную комнату, закрывает дверь и запирает ее на ключ.              Юри выглядит встревоженным, почти разъяренным и... возбужденным?              — Ты злишься? Пожалуйста, Юри, я и понятия не имел…              — Нет, Виктор. Я не сержусь на тебя. А вот Кевин… Ему следовало бы знать лучше. — Руки Юри вытянуты к бокам, а рот сжат в тонкую линию.              Виктор настороженно смотрит на него.              — Уверен? Клянусь, я просто не хотел быть грубым. Пожалуйста, поговори со мной. Нужно было вести себя иначе?              Юри грубо целует его, обхватывая руками лицо Виктора. Он отстраняется и внимательно разглядывает лицо Виктора, а затем снова целует его, на этот раз намного нежнее.              — Нет. Я должен был яснее дать понять окружающим статус наших отношений, — говорит Юри, затем поворачивает Виктора и наклоняет его над раковиной, прижимает запястья Виктора к холодному мрамору по обе стороны. Виктор пытается встать, хочет упасть на колени к ногам Юри, чтобы хоть как-то напомнить Юри, что Виктор принадлежит ему, чтобы избавиться от этого взгляда, который видит в большом зеркале туалетного столика перед собой.              Юри рычит ему в шею, и толкается уже твердым членом против еще одетой задницы Виктора.              — Вся эта ситуация была моей ошибкой, потому что я не обозначил свои требования. Ну же, посмотри на меня, Виктор. Посмотри в зеркало, посмотри на меня. Скажи, что ты этого хочешь.              Хочет. Он видит на лице Юри неприкрытое желание, чувствует его неистовую потребность заявить о своих правах, сжимающую его запястья. Его собственное желание — это вспышка огня, которая прожигает кожу, потребность быть единым с Юри, воссоединиться, насладиться им.              — Зеленый, — шепчет он.              Юри просто кивает, и его челюсть сжимается. Он расстегивает брюки Виктора и спускает их по бедрам, пока ягодицы Виктора не открываются прохладному воздуху ванной комнаты. То же проделывает и со своими брюками — стаскивает их ровно настолько, чтобы вытащить свой член.              — Я надеюсь, что ты подготовился, — это все, что он говорит, и Виктор ошеломленно кивает, когда Юри разрывает пакетик смазки, вытащенный из кармана, покрывает смазкой пальцы и сразу же толкается двумя внутрь, балансируя на остром краю боли. Виктор закрывает глаза.              — Ты мой, — говорит Юри и заменяет пальцы своим членом одним длинным плавным движением, полностью заполняя Виктора. Виктор откидывает голову назад, вторжение шокирует своей интенсивностью, и он пытается облегчить растяжение, раздвинув ноги, но не может — брюки все еще плотно облегают. Юри обхватывает его бедра и впивается в них, его ногти — острые уколы боли. — Ты мой, — повторяет он, грубо толкаясь, его бедра прижимают живот Виктора к краю туалетного столика. — Твоя боль — моя, твое удовольствие — мое. Твое тело — мое, — рычит он.              — Да, — кричит Виктор, и он потерян, ошеломлен, будучи взятым вот так, будучи принадлежащим, желанным и нужным. Лицо Юри искажено удовольствием, его глаза удерживают пристальный взгляд Виктора, пока он безжалостно двигает бедрами.              — Я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Ты только мой, ты будешь моим, если только я не услышу иное непосредственно от тебя. Больше никого кроме меня. Блядь. Скажи мне, — задыхается Юри, сжимает в руках красивую рубашку Виктора и еще сильнее прижимает его к себе, холодный мрамор прижимается к коже, и Виктор видит собственное раскрасневшееся лицо, влажные глаза, скрытые маской. Юри просовывает пальцы под резинку, удерживающую маску, и сбрасывает ее на пол.              Виктор близок к оргазму, он чувствует это по тому, как напрягается его тело, в вспышке жара каждый раз, когда член Юри касается его простаты, каждый рывок против его входа. Каждый вздох Юри против его шеи подводит к краю.              — Посмотри на меня, — выдыхает Юри, — и произнеси мое имя.              — Юри, — задыхаясь, шепчет Виктор.              — Громче, черт побери, — требует Юри и хватается за плечо Виктора.              — Юри, — повторяет Виктор. — Да, пожалуйста, я твой. Пожалуйста. Больше ничей. Я просто хочу быть твоим. — Он чувствует, как к глазам подступают слезы, его переполняют эмоции, и когда Юри ловко и быстро гладит его член, он не может удержаться и с всхлипом кончает на раковину, капая себе на ноги и на красивые белые брюки.              Юри не прекращает трахать его, все продолжает, но по тому, как он сквозь зубы втягивает воздух, Виктор понимает, что он себя сдерживает. Его цель — убедиться, что Виктор запомнит об этом, удостовериться, что его тело не забудет в течение нескольких дней. Виктору нужно продержаться, и он опускает голову на сложенные руки.              — Я не остановлюсь, пока ты мне не скажешь, — говорит Юри. — Только после этого.              — Что? — вымучивает Виктор.              — Когда ты скажешь мне, что с тебя хватит. — Юри с такой силой толкается, что Виктор видит звезды, от толчков голова почти касается зеркала. — Скажи.              Затуманенным сознанием Виктор понимает, что Юри буквально подразумевает, что не перестанет трахать его, пока Виктор того не потребует. Что он хочет, чтобы Виктор сказал ему, когда будет пресыщен, чтобы дал ему разрешение кончить только тогда, когда сам будет удовлетворен.              И это совершенно сводит Виктора с ума.              Он поднимает голову и смотрит Юри прямо в глаза.              — Продолжай, — говорит он. — Продолжай до отключки. Хочу, чтобы ты трахал меня, пока я снова не кончу. А потом хочу, чтобы ты кончил в меня и позволил сперме стекать по моим ногам. Я хочу подтянуть штаны, вернуться туда и чувствовать ее весь оставшийся вечер. — Глаза Юри широко раскрываются, и Виктор не может остановиться, поток слов вырывается из него быстрее, чем он успевает осознать собственные слова. Он снова чувствует, как достигает пика. — Я хочу, чтобы ты пришел ко мне домой сегодня вечером и повторил все это ещё. И еще раз. Пока я не буду полон тобой. Ну же, Юри, дай это мне. Сейчас.              Юри толкается в последний раз и кончает с долгим низким стоном, обхватив руками бедра Виктора и уткнувшись лицом ему в спину. Виктор кончает снова, почти сразу же после этого. Их сбившееся, дрожащее дыхание эхом отражается от стен. Виктор понимает, что на самом деле пытался сказать.              «Ну же, Юри.              Люби меня».       ………………………………………………………………………………              Виктор просыпается медленно, словно окутанный туманом.              Ему жарко, тонкое одеяло, подоткнуто вокруг плеч, но в постели с ним есть еще один источник тепла. Виктор приоткрывает глаза и видит гладкую ширь обнаженной спины Юри, его лохматые темные волосы.              Он моргает несколько раз и улыбается. Прошлая ночь была прекрасна. Удивительна. Они улизнули с вечеринки и целовались на заднем сиденье такси всю дорогу до квартиры Виктора и Криса, спотыкаясь поднялись по лестнице, упали в постель и вышли измученные только где-то около четырех утра ради душа.              У него болит задница.              У него болят плечи.              Блядь, болит все.              Он подносит запястье к лицу и видит, как начинают проступать бледные, едва заметные синяки там, где Юри прижимал их к раковине и требовал от него верности и преданности.              Виктор смотрит на спину Юри, она поднимается и опускается вместе с его дыханием. Он невероятно счастлив и, более того, безумно и глупо влюблен.              Юри начинает шевелиться, поворачивается и с улыбкой смотрит на Виктора.              — Привет, — говорит он.              — Доброе утро. — Виктор бросается вперед и целует его. Юри прижимается к его груди. Виктор обхватывает его за плечи и крепко прижимает к себе. Возможно ли, чтобы таким было каждое утро?              — Не хочу уезжать, — жалуется Юри.              — Так не надо, позавтракай со мной.              — Не могу, на одиннадцать назначена встреча, а сейчас уже почти десять.              — Вообще-то, десять ноль шесть. Тебе правда нужно уходить?              Юри откатывается в сторону и потягивается.              — Да. Но мы что-нибудь приготовим на ужин в понедельник, хорошо? Увидимся после работы. — Он встает на колени и снова целует Виктора. — Прошлая ночь, возможно, была самой прекрасной ночью в моей жизни. Спасибо.              Виктор мурчит и снова целует его, пытаясь втянуть его во что-то более страстное, убедить его остаться. Но Юри только посмеивается.              — Нет, мой прекрасный, — предупреждает он и целует Виктора в нос. Виктор только хмурится, преувеличенно надув губы. — Так нечестно. Я не смотрю, видишь, не смотрю, — говорит Юри и скатывается с кровати. Он начинает натягивать свою одежду, а затем смотрит вниз. — Подходящий наряд для прогулки позора, — добавляет он, подняв бровь, его великолепный пресс ясно виден за кружевной тканью.              — Не стыдись того, что провел ночь в моей постели, — говорит Виктор и наконец встает, чтобы натянуть пижамные штаны. О боже. Ему нужен массаж. Горячая ванна. Обезболивающее.              — Ты в порядке? — спрашивает Юри, озабоченно хмурясь. — Я был слишком груб? — Юри осматривает его, проверяя все оставленные синяки и царапины, вздыхает, если находит что-то, что его не устраивает.              Виктор берет его за руки.              — Я в полном порядке. Серьезно. Тебе надо идти, а то опоздаешь. Тебе нужно переодеться. О, подожди, вот... — Виктор открывает ящик, достает свою выцветшую футболку «Звезды на льду 2006» и протягивает ее. Должна подойти. — Так ты не будешь бросаться в глаза.              — Я, хм... Спасибо.              Он быстро переодевается, и, выйдя из спальни, они слышат, как открывается дверь, и Кристоф пытается бесшумно проскользнуть к себе, одетый в спортивные шорты и футболку, с сумкой в руке.              Покрытый следами веревки.              Виктор и Юри ухмыляются друг другу, когда он останавливается, застыв на месте при их появлении в коридоре. Попался.              — Ну-ну, посмотри, кто позорится сильнее меня, — говорит Юри и медленно подходит, чрезмерно внимательно осматривая запястья Криса. — Вы с Пич хорошо провели время?              Крис смеется.              — Дорогой, слишком много дерзости, учитывая засосы, покрывающие всю шею Виктора.              Юри смотрит на Виктора, и они оба кидаются и сжимают Криса в объятиях. Крис не сопротивляется, даже пытается обнять в ответ и шипит:              — Ой, дорогие, поаккуратнее. У меня осталось несколько отметин на спине.              — О-о-ох. Дай посмотреть, — говорит Виктор              — Ладно, ребята, я оставлю вас, чтобы вы могли сравнить свои впечатления, — говорит Юри, и Виктор следует за ним к двери. — Пока, Виктор. Скоро увидимся.              Виктор наклоняется и целует его, сладко сжимая губы, которые кажутся такими невинными по сравнению с тем, что они делали всю ночь.              — Пока, мой Юри. Увидимся завтра.              Юри улыбается ему, оглянувшись через плечо, когда дверь закрывается, и Виктор поворачивается к Крису.              — Неужели? Тебе лучше начать рассказывать.              Крис просто поднимает руку.              — Виктор, любовь моя, пожалуйста, мне просто нужно принять душ, а ты выглядишь так, будто тебе нужна ванна, и мы будем сидеть на твоей кровати весь день, спать и разговаривать. Но сначала давай приведем себя в порядок и закажем что-нибудь. Я умираю с голоду.              — Ладно, ладно. Иди в душ. Я пошлю за выпечкой и кофе.              Виктор набирает номер консьержа их дома и платит возмутительную цену за огромную коробку вкуснейших пончиков и кофе, а затем устраивается на своей кровати. Он начинает прокручивать свою ленту в твиттере, а затем душ выключается. Странно, Крис включил его только пару секунд назад.              — Виктор, — кричит Крис. — Открой свою чертову Инсту.              Виктор пожимает плечами. Он давным-давно отключил все уведомления, потому что был завален работой. Некоторое время он ничего не постил, и не проверял ленту довольно много дней. Он открывает приложение и видит много уведомлений, и пока он просматривает, завернутый в полотенце Крис открывает дверь и плюхается на его кровать.              — Еще не нашел? — требует он.              — Что? Нет, еще нет. — Виктор продолжает прокручивать, уведомление о том, что он был отмечен кем-то незнакомым. Это странно, люди нечасто его отмечают. Снимок недельной давности, и на нем он и Юри танцуют свое танго на дождливом нью-йоркском тротуаре. Хорошая фотография, честно говоря, и он не заметил, чтобы кто-то фотографировал, что беспокоит. Но он точно не знает, в чем проблема.              — Посмотри на комментарии, — настаивает Крис, и когда Виктор прокручивает список, он видит множество вопросов о Юри: кто он, откуда, они друзья, больше чем друзья, любовники? Затем он видит, что Крис был отмечен в вопросе, опубликованном несколько дней назад:              «Эй, @Christophe_gc, ты там, в Нью-Йорке. Кто этот парень?»              И затем, несколько комментариев вниз, ответ, опубликованный только вчера: «@salmonJerry: я думаю, что это Юри Кацуки. Почти готов поклясться в этом. Посмотрите: http:/skateblog.com/2010/10/Skate-America-thecompetitors.htm».              Виктор и Крис просто смотрят друг на друга, и Виктор кликает по ссылке дрожащей рукой.              Архивная статья 2010 года о «Скейт Америка», года его второй золотой медали Гран-При. Это был его первый конкурс в сезоне, и он только что получил свой первый рекламный контракт, и он помнит, что был настолько востребован для интервью, что не видел части конкурса. Он прокручивает статью вниз, находя краткие биографии и интервью всей дюжины конкурентов, включая его самого, и там, в самом низу, Юри Катсуки из детройтского конькобежного клуба, представляющий Японию.              Виктор просматривает слова, с трудом понимая прочитанное. Юри фигурист. Конкурент, его конкурент. И это точно он. Виктор не мог смог бы не узнать эти глаза.              Его мир медленно распадается на части, а затем внезапно все встает на места: реакция Юри на стоп-слово, его знание травмы колена Виктора. Его синяки. Хореография, то, как он держится. Странное нежелание реальные детали о своей жизни.              — Дай я посмотрю, — говорит Крис и забирает телефон Виктора из его онемевших пальцев. — Черт возьми, послушай: «Моим кумиром всегда был Виктор Никифоров. Вот почему я начал кататься на коньках. Я так счастлив быть на одном льду с ним, и надеюсь, что достоин этого». О господи, Виктор. Он занял последнее место, и, подожди, здесь сказано, что он ушел. В тот год он совсем перестал кататься на коньках, и больше никто его не видел. Я думаю... я думаю, что это было за год до того, как я его встретил.              Виктор думает, что его сейчас стошнит.              — Ты знал? — спрашивает Виктор, дрожа и стуча зубами.              — О, черт возьми, нет. Я и понятия не имел. Нет.              «Ты мой!» — слышит он, эхом отдающееся в голове. Собственническое, твердое, ясное утверждение, которое, как думал Виктор, выросло от любви.              Но так ли это?              Он думал, что нашел то, что искал все это время. Кто-то, кто ценит его как Виктора, а не как исполнителя, не как творца. Не как чемпиона. Просто Виктора, человека, который пишет посредственные триллеры, любит блинчики и обладает ненасытным любопытством. Виктора, который по пятницам мечтал только о том, чтобы опуститься на колени у ног Юри и почувствовать, как два длинных пальца ведут вниз по его спине.              Но это был всего лишь мираж. Юри говорил в интервью, что хотел встретиться с ним, быть достойным его, и он, конечно же, воспользовался возможностью, когда она ему представилась.              Виктор сдерживает слезы, чувствуя, как обида вырывается из его горла.              — О, Виктор, — говорит Крис тихо, осторожно, и Виктор больше не может сдерживаться, не может сдержать страх, опустошение и горе, бросается в объятия Криса и рыдает.