Красота нужна нам, чтобы нас любили мужчины; а глупость — чтобы мы любили мужчин.
Те семь минут, что они провели в ванной полностью наполненной горячим воздухом и теплом, пролетели как секунды. Они целовались и целовались, отстраняясь лишь чтобы вдохнуть воздух. Поцелуи были разных «жанров». Нежные, сродни тех, как порхает бабочка или как сладкая вата. Сладкие, милые, неловкие, но такие чувственные. Были и французские — жаркие, страстные, пылкие. С языком, по-взрослому. Придерживая Гермиону за талию, Фреду казалось, что он мог бы целовать её вечно. Просто так стоять в одном положении и целоватьцеловатьцеловать. Пока она не откажет. А она и не собиралась, мягко обхватывая его за шею, опираясь ладонью в грудь. Оторвавшись от губ девушки, парень улыбнулся глядя ей в глаза. Заправив прядь волос Гермионы за ухо, улыбка была столь яркой, что могла бы ослепить девушку своей искренностью. Тем, что она была дарована только ей одной и также сладко улыбнулась ему в ответ. Но громкий хлопок трансгрессии вывел девушку из транса. И вся магия момента для Гермионы испарилась. Грейнджер ещё пару минут стояла и просто пялилась в стену, чо предстала перед ней. Ещё пару секунд назад там стоял Фред, парень с которым она так страстно целовалась. А сейчас там пусто. Просто пустое пространство. Как и в душе Гермионы. Улыбка спала с лица, а сама девушка медленно осела на пол. Разве можно вот так взять и испариться после жарких поцелуев с девушкой?! Ничего не сказав, просто взял и испарился, нет, ну это нормально? В груди девушки зародилась вселенская обида, а к горлу подкатил ком. Эта рыжая зараза, всё это время просто могла взять и трансгрессировать? Так на кой-чёрт он сидел здесь с ней целый час? На кой-черт она мыла ему голову и тёрла спинку? Этот рыжий мудак, что, просто использовал её? Он просто поигрался ею. Просто воспользовался. Как со всеми. Как с Анджелиной около Старой Ивы. Или как с Алиссией на тренировках. Как с Кетти в Большом зале. Но с ними он просто флиртовал, не давая ложных надежд. Не целуя так чувственно в губы. А ей он разбил сердце. И стало больно. Так больно, что слёзы полились из глаз молодой ведьмы. И почему-то сейчас та его улыбка, которая так нравилась девушке, та что была дарована только ей, показалась ей столь отвратительна как и сам её носитель. Просто стало как-то пусто. В душе, в сердце, в голове. И в взгляд потерял свои яркие искры. Гермиона погасла, как свеча когда её задувают. Гермиону задули. Потушили. Сломали. За своей минутной истерикой Гермиона не услышала как щёлкнула дверь и в проёме появилась Джинни. Такая родная, милая, рыжая Джинни. Со своими веснушками, большими, карими глазами и всегда тёплыми руками. Такими как у всех Уизли. Такими как у Фреда. — Господи, Герм! Что случилось, почему ты плачешь? — спросила Джинни быстро подбежав к Гермионе, присев около неё. Грейнджер сидела полу, опираясь спиной на бок ванной и тихо всхлипивая, обнимала свои ноги. — Он.. мы просто… Целовались.., а он ушёл.- и Гермиона опять залилась слезами. — Джинни, пр-редставляешь? Он ушёл! — Всё хорошо, Герм. Я не совсем тебя понимаю, поэтому успокойся. Слышишь? Пойдём в комнату. Я принесу тебе горячий чай и ты мне всё расскажешь. Идёт? — Д-да. Помоги мне пожалуйста, Джинни. — Гермиона подняла свои полные слёз глаза на девушку, и сердце Джинни больно кольнуло. Идя по коридору обратно в комнату, неся большой поднос с чайником, чашками и пирожными Джинни думала. Очень много думала. Думала о подруге. Причине по которой та самая подруга сейчас сидит в их комнате и плачет. И почему-то для юной гриффиндорки сразу нашёлся подходящий кандидат, что только и умеет сеять боль и разрушать, в этом случае, свои собственные отношения. И девушке стало как-то слишком больно. Укол совести, что Джинни сама была инициатором этого всего, больно попал в самое сердце. Она так хотела сосватать брата и подругу, что забыла о том, какой на самом деле её брат козёл. Идя по коридору Джинни так увлеклась своими переживаниями, что не заметила как перед ней предстал парень. В ярко-красном свитере — таком же, что лежит где-то среди вещей её подруги — с такой же большой оранжевой буквой «Ф». С короткими, недавно подстриженными волосами и голубыми глазами. Встретившись взглядом с сестрой парень улыбнулся. — Если это ты, Фред. А я уверена, что это ты. То можешь больше не подходить к Гермионе. — Джинни была похожа на змею. Она будто шипела на брата, что никогда ранее не было замечено за девушкой, насколько зла бы она ни была. Её глаза сверкали молнии, а рыжие, всегда послушные волосы будто на електризовались от тока, что проскальзывал в её взгляде. — Не мне тебя учить этикету, Фред, но после поцелуев с девушкой её не бросают в закрытой ванной, при этом заставляя её чувствовать себя ужасно, угадывая, что же ты сделала не так. Какой же ты идиот, Фредерик Уизли. И Джинни просто бросила парня стоять посреди коридора, заставив его забыть о том, куда тот шёл. — Черт! — и Джордж Уизли, придя в себя после пламенной речи сестры побежит обратно в свою комнату, по пути понимая, что опять одел свитер брата.***
— Давай, рассказывай. — перед Гермионой на кровать присела Джинни. Комната была полностью усеяна лучами солнца. За окном было два часа дня, а декабрьское солнце ничем не уступало майскому. Такое же яркое и светлое. Только не греет. И Гермионе в который раз вспомнился Фред. На кровати, что стояла прямо под окном расселись девушки. Хозяйка кровати сидела с подносом на коленях, что минутой ранее принесла и взяв кружку, удобно устроилась слушать. — Я.. После завтрака мы с тобой собирались разобрать твои старые вещи, помнишь? Ты куда-то пропала и я решила сначала распаковать свою одежду из чемодана, а потом пересмотреть твою. Пока я распаковывала вещи, мой взгляд нашёл очень интересную вещь. — Гермиона рукой указала на футболку — Это футболка Фреда. Она небрежно валялась среди моих вещей. А я окрылённая запахом его одеколона быстро напялила её на себя и побежала тебя искать, — видя вопрос в глазах Джинни, Гермиона уточнила: — похвастаться хотела. И Джинни засмеялась так легко и непринужденно. Её маленькая девочка влюбилась. — А, что собственно было потом? — Я пошла искать тебя. Подумала, что утром ты любишь принял охлаждающий душ и пошла искать тебя в ванной, а когда вошла услышала шум воды и на радостях стала рассказывать тебе о своей находке. Только потом выяснилось, что в ванной сидишь не ты. А затем дверь ванной захлопнулась. Сначала я подумала, что это ты. Но сейчас понимаю — ты бы не смогла так со мной поступить. — Гермиона остановилась на пару секунд и отхлебнула немного чаю из кружки. Сладкий, ромашковый. Такой как она любит. — В это время, приблизительно разумеется, я была в саду. Ма попросила помочь ей с бурьянами. Так что, даже если бы я хотела, у меня бы не получилось. И девушки на минуту затихли, попивая чай и думая. Иногда тишина бывает полезной. А с Джинни она бывает и уютной. — Потом, мы сидели в тишине. Не могу сказать, что это было уютно, но она не давила на меня. — Гермиона проследила за взглядом подруги и встретилась с лучами яркого солнца. Оно было действительно прекрасным, особенно в такие зимние дни. — И тогда, Фред в шутку попросил на мылить ему спину и голову. — Я бы ему шею намылила. — пробурчала Джинни. — О, не переживай. На шею шампунь тоже попал. — Гермиона, я же серьёзно! Нужно было утопить его в этой ванне. Честное слово, я бы так и сделала! — Джинни забавно нахмурила бровки и надула щёки. Прямо как хомяк. — Джинни, детка. Он же всё-таки твой брат. — Гермиона улыбнулась, наблюдая за Уизли. — Так, что было потом? Когда вы дошли до поцелуев? — Когда он выбрался из ванной, разумеется. Не стала бы я лезть к нему в воду. Он оделся и напомнил мне, что должен мне желание за то, что я потёрла ему спинку. — И ты выбрала поцелуй? — спросила Джинни кусая клубничное пирожное. — Да. Но к моему счастью он был не один. Мы целовались на протяжении десяти минут, а потом он просто трансгрессировал. Он просто бросил меня, представляешь? — и в уголках волшебницы появились непрошенные слёзы. — Ох, какой же он всё-таки идиот. Всё, Герм. Перестань. Он не стоит твоих слёз, слышишь? Ты достойна лучшего. И Джинни тоже расплакась.***
А Фред Уизли весь день ходил довольный как кот. Улыбался во все тридцать два и сиял от счастья. Джордж всё не мог понять, что его близнец такой счастливый ходит. Пока с Джинни не столкнулся. — Ты, что сосался с Гермионой в ванной, черт возьми? — в комнату влетел Джордж, захлопывая за собой дверь. — Откуда ты…? — Фред хотел было продолжить вопрос, как его нагло перебили. — Откуда я знаю? Я только что встретился с Джинни, — Джордж снял свитер брата через голову и полез в шкаф за своим. — и она видимо препутала тебя со мной. И таааакую тираду мне выписала, что я так чуть не поседел от того как наша сестрёнка шипела. — недовольно ответил Джордж надевая свой рождественский свитер с буквой «Д». — Ты здорово напартачил в чём-то. Джин говорила что-то про этикет и что не ей тебя ему учить. Что нельзя бросать бедных Гермион в ванной после… — Джордж на секунду остановился, смотря на брата. — ты, что бросил Гермиону одну после того как вы целовались? — Э-м… Возможно? — Фред, ну ты вообще адекватный? — Джордж казалось шипел не хуже сестры. — Я же просил тебя: «Не делать Грейнджер больно». А ты, что сделал? Да ты, считай, её бросил! Мерлин, да ты бы сначала в себе разобрался прежде чем чью-то жизнь ломать! — Я ещё ничего не сломал! — возмущённо выкрикнул Фред. — Исходя из того, как глаза Джинни сверкали молниями ты не то, что сломал ей жизнь такой мелочью. Ты разбил её сердце.