Игра Без Названия

- Ну и куда мы попали? - Да хер его знает, - пробормотал Дик, роясь в планшете, - Если исходить из моей теории, то в том мире, куда мы попали, не должно быть его собственного «отражения» – будь то игра, фильм, книга или еще что-либо. - Ну а здесь чего нет? - Тут нет Алана Мура, Бетезды я что-то не вижу… Юбисофта нет… О Боже, тут нет Devil May Cry! - Аааа, нет, на фиг, на фиг! – замахала я руками, - Вот уж куда бы я точно не хотела попасть! Не, Данте, конечно, крут, но мне как-то не очень охота быть сожранной каким-нибудь демоном! - А попасть, например, бухому Тору поперек дороги тебе не страшно? - Да ну, он лапочка; тем более что всегда есть шанс, что с небес с реактивным ревом снизойдет Железный Дровосе… тьфу! Человек! И остановит беспредел. - Надейся, - фыркнул друг, - Но тут, на самом деле, много чего нет. Слава Богу, хоть Элвиса можно послушать! - Так куда ж мы все-таки попали? - Единственное, о чем можно судить наверняка – куда-то мы все-таки попали, и нам срочно надо разруливать эту ситуацию. Я вздохнула. Мы таки умудрились раскопать в неких трущобах халупу за пару сотен баксов в день (невиданная, на самом деле, цена!), а Дик, запасшийся наличкой, когда хотел еще праздновать свой день рождение, давал нам возможность просуществовать в этом мире какой-то отрезок времени. В данный момент друг пытался определить, в какие ебеня нас занесло, развалившись на колченогом диванчике; я же разложила на полу свои работы, как на просмотре в университете, определяя, какие из них можно будет впарить кому-нибудь в ближайшем парке. Дик, увидев свой подарок, чуть не разрыдался от досады, зная, что мне рано или поздно придется продать эту картину. На полотне в темной гамме коричневых и холодных фиолетовых оттенков был изображен демон, выполненный в романтическом ключе – в виде падшей души, неспособной найти успокоение ни на Земле, ни в ином мире. Существо с черными крыльями я постаралась изобразить настолько отчетливым, насколько хватало четкости моего карандашного рисунка-основы, и настолько прекрасным и ярким, насколько это можно было выжать из цветовой палитры моих красок. Самой характерной особенностью моих картин было изображение глаз. Они зачастую были настолько пронзительными, что многие люди попросту не могли долго смотреть на нарисованных мною персонажей; а взгляд этого демона был наполнен такой смертной тоской, таким отчаянием и злостью, что внутренности невольно холодели и внезапно наваливалось странное ощущение вины – непонятно за что, но такое гнетущее, словно ты совершил какую-то самую страшную подлость в своей жизни. Сейчас Демон сверлил меня взглядом, словно укоряя, что он, нарисованный в качестве подарка лучшему другу, попросту пойдет в расход и достанется какому-нибудь упырю, проданный за бесценок. И мне действительно было перед ним стыдно, но поделать я ничего не могла, поскольку мы с этим самым другом находились в критической ситуации, и без денег, понятное дело, вряд ли долго протянем. - Дик, я, наверное, пойду. С кровати раздался не то вздох, не то хныканье. - Иди. Погода на улице была прекрасной и не к моему внутреннему состоянию по-весеннему цветущей. Небесное светило наполняло небеса лазурной синевой и окружающую местность окрашивало в более яркий цвет; воздух был напоен ароматом распускающихся почек и свежей травы, и мир до отвращения был прекрасен и не предвещал беды в такой светлый день. Я поправила на плече тубус и завернула в какой-то узкий проулок между двумя серыми домами, напоминавшими мне однояйцовых близнецов-выкидышей некоей строительной компании, решившей, что люди смогут жить и в таком жилище. В принципе, люди могли жить в таких домах, но жизнь ли это была? Не думаю. Спереди раздались какие-то крики, шум борьбы и грохот приближающихся шагов. Я даже врубиться в происходящее не успела, как выбежавший из-за угла странный парень в белом снес меня с ног и сам рухнул сверху, как-то непонятно выругавшись. Перед собой я обнаружила растерянно-испуганные карие глаза. Египетская сила, прямо на мне, аккурат посередине улицы, лежал Эцио Аудиторе собственной персоной! Итальянец, оглянувшись, вскочил на ноги и помог мне подняться; в то же время из-за угла появились три хмурых мужика с оружием и недружелюбно уставились на меня. От блять! Да что ж мне так везет-то в последнее время! Ассасин попятился назад, утягивая меня за собой. Не знаю, держал ли он меня за руку рефлекторно, или же просто не желал оставлять даму в беде, но с этим я ничего поделать не могла: юноша был сильнее раза в три, и меня, болтая, словно детский велосипедик, привязанный к Ренджроверу, тащило вслед за ним, как на буксире. - Поднимите руки за голову и повернитесь лицом к стене! – грозно молвил один из преследователей, и я готова была прям здесь помереть от страха, однако вместо этого продолжала пятиться назад, утаскиваемая средневековым парнем вглубь квартала. - Руки за голову, живо! Нервы мои, и так расшатанные за последнее время, сдали. Что-то словно щелкнуло в голове, я повела рукой, заставляя тубус соскользнуть с моего плеча и перелететь в руки мужику, стоящему в центре, который с величайшим охуением на роже его поймал. И почти сразу был послан в нокаут моментально среагировавшим Эцио, правильно разгадавшим мои намерения и вовремя прыгнувшим на обескураженного противника. Пока ассасин разбирался с другим преследователем, я вырубила металлической тубой третьего и задумчиво оглядела свою «дубину народной войны». Мама дорогая, с какой страшной все-таки вещью я ходила последние два года!.. Из мыслей меня вырвал Эцио, сцапав рукой за локоть и стремительно утягивая за собой в пересечение улиц. Сгрызите меня, фаны, я никогда в жизни с такой скоростью не бегала, даже тогда, когда за мной гналась толпа разъяренных скинхедов! Моя дыхалка за это время сбилась, наверное, раза три, в то время как юноша все так же неутомимо продолжал скакать по переулкам, будто все ему было ни по чем. Энерджайзер хренов!!! Я, чуть не влетев в мусорный бак, затормозила, когда ассасин отпустил меня, и, согнувшись пополам, пыталась с тяжелым хрипом восстановить дыхание. Сам же итальянец, выглядывая из-за угла, проверял наличие преследователей, оглядывал окружающую местность и – особо внимательно – меня. Дааа, блин, у меня синяя челка! Остатки принадлежности к панковской субкультуре, что ты хочешь!? Впрочем, винить юношу все-таки не стоило, ведь по меркам его времени я выгляжу более чем странно. Другое дело, что вообще-то он является гостем в моем времени, и… В памяти совершенно неожиданно всплыл голос Дика. «…Различные процессы очень сильно могут изменить язык в течение времени, особенно такого длительного. На примере все того же английского это видно: допустим, язык эпохи Шекспира англичане сами с трудом сейчас воспринимают, хотя этот период был значительно позже, чем эпоха Ренессанса…» Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!! Я ж и просто итальянского не знаю, а тут еще и носитель средневекового варианта! Что делать, что делать, ЧТО ДЕЛАТЬ!? Ассасин, мягко улыбнувшись и шагнув ко мне, положил руку на плечо и что-то сказал. Я судорожно сглотнула. Его речь была для меня чем-то совершенно малопонятным и превращалась в огромное, непрекращающееся слово. Судя по тому, насколько сильно была перекошена моя испуганная рожа, Эцио заподозрил что-то неладное и нахмурился. Я виновато улыбнулась и покачала головой. - Я тебя не понимаю. Дошло теперь и до него. Растерянность на лице итальянца сменилась отчаянием, и он, отвернувшись от меня и обрушившись пинками на ни в чем не повинный мусорный бак, разразился длинной тирадой на флорентийском наречии, наверняка не стесняясь в выражениях в присутствии девушки ввиду того, что она его попросту не понимает. Н-да, ситуация та еще. Я бы, конечно, и рада была бы ему помочь, поскольку сама оказалась в похожей ситуации, да и попаданцы попаданцев должны поддерживать как-никак, но КАК это сделать? Его притащили в другое время, чуть не убили, а если я еще сразу назову его по имени, то мало ли, что может отмочить этот средневековый парень, находящийся сейчас в состоянии паники? Тут же его, бедного, не поймет никто, и… Стоп, так поймет же! У меня же Дик есть! Только как бы Эцио к нему отвести? Не могу же я его просто так тут оставить!.. Ассасин, привалившийся к противоположной стене и в течение всего моего мыслительного процесса наблюдавший за мной, заметно оживился, увидев, как я посветлела лицом. Так, для начала надо, наверное, познакомиться. Не могу ж я незнакомого человека отвести к себе домой, верно? Я-то да, знаю его, но он меня – нет, да и вызовет это лишние и ненужные сейчас вопросы, на которые я неспособна дать ответы просто потому, что он меня не поймет. Придется выкручиваться. - Как тебя зовут? Эцио взглянул на меня, всем видом показывая, что хотел бы ответить на мой вопрос, но не понимает, о чем я спрашиваю. - Меня зовут Динго, - четко сказала я, указывая рукой на себя, а потом перевела ладонь в его сторону, - Как зовут тебя? Он понял. - Эцио. Эцио Аудиторе де Фиренце. Очуметь, хоть в чем-то мы друг друга поняли! Ассасин вновь шагнул ко мне и, схватив за плечи, что-то затараторил. Я его, конечно, ни черта не понимала, но по просящей интонации и умоляющему выражению лица легко можно было определить, что бедняга нуждается в помощи. Что ж, минус одна проблема. Я кивнула, одновременно показывая, что поняла его, и что готова помочь. Прикинув в мыслях кратчайший и относительно безопасный путь к нашему с Диком обиталищу, я огляделась по сторонам и взглянула на стоявшего рядом итальянца, готового следовать за мной туда, куда я его поведу. Блин, хорошая эта штука, Орлиное Зрение! Если учесть, что мне не проткнули горло скрытым клинком и не оставили подыхать, захлебываясь собственной кровью, где-нибудь в вонючем закоулке посреди черных полиэтиленовых мусорных мешков, то он определил меня, как «друга», что не могло не радовать. - Пойдем, я знаю, что делать. Юноша, догадавшись по интонации, что я готова в путь, взял меня за руку и послушно направился следом, сдавшись мне на милость. Ну а в принципе, что ему еще оставалось? Он не имел ни малейшего представления, где оказался; никто не понимал его, да и он сам не знал языка, на котором говорили окружающие его люди; и единственного человека, случайно встретившегося ему на пути и понявшего, что парню необходима помощь, не стоило бы отпускать. Вот он и вцепился в меня, как утопающий в соломинку, круглыми от ужаса и удивления глазами осматривая оживленную проезжую часть, на которую мы вышли. Черт, не надо было его сюда тащить. Непрекращающийся поток людей; огромные здания, обступающие улицу и словно грозящие обвалиться прямо на голову; грохочущие по трассе безлошадные автомобили и всякие непонятные цветастые вывески в половину какой-нибудь стены наверняка ужасали человека, попавшего сюда из средневековья, пусть даже и являющегося другом Леонардо да Винчи, описавшего в свое время множество различных невероятнейших устройств. Впрочем, то ли Эцио был в таком сильном шоке, то ли у него было настолько наипиздатейшее самообладание, но он, явно не замечая этого, больно стискивал меня за руку и ошеломленно оглядывал трассу, шагая рядом и бормоча что-то под нос. Шум улицы, пар, поднимающийся откуда-то из под ног, странные люди, непонятный язык и дамочки, шляющиеся по улицам в мини-юбках… Эцио, когда увидел одну из таких блондинозавров, чуть шею не вывернул, когда на нее оглядывался, и мне даже пришлось дернуть юношу к себе, чтобы тот не наделал глупостей. Что делать, где-то до конца 19 века даже обнаженные женские щиколотки неприлично было показывать; однако появление модернизма, Коко Шанель и сексуальной революции шестидесятых привели к стиранию границы откровенного; и что сейчас творилось в голове у средневекового ассасина, разглядывавшего таких вот красоток, оголивших свои ноги по самое не балуй, я боялась даже представить. Кстати, то, что это – другой мир, я отчетливо осознала именно во время нашего вынужденного дефиле по улице, когда народ обращал внимание только на странную одежду ассасина, но, собственно, не особо на этом заморачивался: все-таки шлялись же по улицам всякие косплееры и люди, которые любили устраивать фотосеты в самых неожиданных местах! Ни одной реплики «Зырь, это же Эцио Аудиторе!», ни «Классный косплей, чувак!», ни даже тоскливое «А сфотографироваться?..» Людям в принципе было по фиг и я, честно говоря, находила в таком положении дел больше плюсов, чем минусов. Сам же ассасин со временем отошел от первого шока и ощутимо расслабился, явно не чувствуя с моей стороны угрозы и не замечая преследования. Умница, понимает, видимо, что если будет странно себя вести, кидаться на разные непонятные объекты, на которые я – житель этого времени - не обращала внимание, и шарахаться от прохожих, то гораздо быстрее привлечет к нам внимание, а в сложившейся ситуации это было весьма опасно. К тому же, у него была я - как проводник,- и беспокоиться пока было совершенно не о чем. Испуг в его глазах сменился интересом и он, разглядывая из-под капюшона буквально все, до чего мог дотянуться взглядом, стал смотреть на меня так, что мне становилось очень неловко – в этих глазах было столько вопросов, которые он хотел бы задать мне, но не в силах был этого сделать, что у меня возникало острое желание сбежать от него куда подальше. Эх, знала я хотя бы латынь… Не, нам преподавали этот язык в университете, как одну из общеобразовательных дисциплин, и я даже запомнила несколько десятков устойчивых выражений, но блистать своими познаниями мне сейчас реально было стремно. Такого позорища я попросту не переживу. К счастью, до дома мы добрались без приключений, и я, открыв дверь и пропуская гостя из прошлого вперед, позвала друга. - Дик! Дик, ты где? Мне нужна твоя помощь! - Что случилось, Ди… Ох, ебать!!! Друг застыл в проеме и с огромным офигом на лице уставился на Эцио. - Вот мы и поняли, куда попали, - фыркнула я и встала между парнями, - Эцио – это Дик, Дик – это Эцио. Дик, он реально говорит на каком-то средневековом итальянском, ты сможешь его понять? - Аэээ, да… - кивнул все еще огорошенный лингвист и, взглянув на ассасина, спросил у него что-то на латыни – видимо, выбрал из двух зол меньшее, чтобы не угадывать формы флорентийского наречия. Секунду ассасин стоял в недоумении, потом его лицо озарилось прямо-таки вселенским счастьем и он, скакнув к Дику через половину комнаты, вцепился парню в одежду и обрушился на несчастного лавиной звуков. Растерянное лицо друга плавно перетекло в охуевшее и он ОЧЕНЬ жалостливо попросил итальянца говорить помедленнее – я это поняла по тому, что Эцио ощутимо сбавил скорость и лингвист кивнул, показывая, что понимает его. Оставив парней обсуждать что да как, я направилась на кухню напиться воды, поскольку пересохшее после долгого забега горло неприятно саднило и мешало нормально говорить. Да уж, Дик сейчас, похоже, не верит своему счастью. Мы попали в мир его любимой игрушки, где на горизонте приближается Армагеддец, а на несчастную попаданку откуда-то сверху сваливаются средневековые ассасины и просят о помощи. И если судить по тому, как эти двое бурно что-то обсуждают, все веселье было еще впереди. Охренеть у меня неделька началась, ничего не скажешь! В комнату я вернулась с полным графином воды и стаканом в руке, предполагая, что ассасин хочет пить и правильно, собственно, сделала: увидев у меня в руках тару с жидкостью, итальянец выхватил графин из моих рук и в несколько глотков опустошил его до середины. - Grazie, - улыбнулся он мне и Дик решил, что стоит прервать разговор. - В общем, он говорит, что его вытащили из какой-то машины – по тому, как он ее описывает, я понял, что это какой-то не то портал, не то еще какая-то хрень. Он смог ликвидировать несколько человек из охраны и сбежать оттуда, а потом в одном из переулков налетел на тебя… Эцио дернул друга за рукав и что-то сказал, периодически кидая на меня взгляд. - А, он благодарит тебя за помощь и… что?! Нет, я не буду это говорить! У меня поползли наверх брови, в то время как оба парня начали о чем-то спорить. - Дик, - угрожающе начала я и скрестила на груди руки, - Дик, что он говорит? - Иди на фиг, - огрызнулся друг и сделал ассасину страшные глаза, - Тебе незачем знать о всякой ерунде, о которой эта средневековая ловеласина думает! Смысловой оттенок итальянского высказывания стал прозрачнее, но до сих пор был мне не особо понятен. - Дик… - Не спрашивай меня! – разозлился лингвист и принял позу, зеркальную моей, - И вообще, он просит нас помочь ему найти современных ассасинов! А тут их один хрен отыщешь! Даже если учесть, что нам известно, кто они, наши шансы все равно ничтожно малы; да и что делать-то будем, когда их найдем? То, что мы их знаем, вызовет слишком много вопросов, и что тогда? «Здрасте, вы нам, наверное, не поверите, но мы пришли из другого мира, где вы – игра!» Так они сразу нас либо за сумасшедших примут, либо за шпионов. Может, в нашем мире они и игра, но убить нас могут вполне реально! - Мда, - задумчиво протянула я и внимательно поглядела на Эцио, в данный момент неотрывно разглядывающего меня с ног до головы и явно не заботившегося о приличиях, - Спроси у него, не случалось ли с ним еще каких-нибудь странных происшествий, а если случалось, не упоминались ли какие-либо имена или названия мест? Хоть какие-то наводки? - А это идея, - поскреб затылок друг, сразу вспомнив, видимо, разговор Минервы с Эцио – ассасину сейчас на вид было около двадцати пяти, и я надеялась, что разговор этот состоялся, поскольку о хронологии событий знала только из пересказа Дика, - Но что нам это даст? - Нам – ничего, Фейсбуку – что-то и даст. Парень захохотал и потряс головой, явно не веря своим ушам. - Даа, а я об этом как-то не подумал! Хотя, в нашем мире фраза «Пойду, найду чувака из игрушки в Фейсбуке!» звучит дико… - Мы в мире игрушки, так что тут все можно, - кивнула я, - Давай спрашивай. К счастью, Эцио оказался большой умницей и почти сразу вспомнил все, что нужно и даже то, чего не было в игре, и чего не знали даже мы. Поэтому Дик почти сразу занялся созданием аккаунта в социальной сети и поиском нужного человека, а я ушла вновь на кухню, до сих пор ощущая безумную жажду и жжение в горле. Ко всему прочему, по какой-то совершенно непонятной и неведомой мне причине (Дик-то, может, и знал!) итальянец прилип именно к моей скромной персоне и ходил следом по квартире, как хвостик, изучая из-за моего плеча предметы быта современного человека. Кран с водой он разглядывал настолько пристально, что мне вновь стало как-то неловко. Я повернула вентиль – в раковину хлынула мощной струей вода, повернула его обратно – вода исчезла. Эцио с выражением лица маленького ребенка, познающего мир, вытянул руку и коснулся крана. Повернул вентиль, потом обратно. Еще раз повернул, и еще раз обратно. - Динго! – крикнули из комнаты и я, оставив дитя малое тешиться и включать-выключать воду, направилась в комнату, подозревая, что Дик все-таки нашел кого-то из команды. «Дезмонд Майлз, - красовалось на экране, - Род деятельности – ассасин». - А чувак, я смотрю, не палится вообще, - хмыкнула я, нависая над другом. - Самоирония – вещь замечательная, - со смехом ответил он и поднял на меня взгляд, - Что написать? - Хмм… Извинись и спроси, знает ли он, кто такой Эцио Аудиторе де Фиренце. - А извиняться-то зачем? - А чтоб угрозой не выглядело. «Пять лимонов к девяти вечера, иначе ты будешь находить своего предка по частям!» - Ну тебя, Динго, с твоей фантазией! О, смотри, он онлайн! Хотя, конечно, странно, что он в социалке сидит, особенно когда тамплиеры ищут его по всему свету, да и времени из-за погружений в Анимус нет совершенно… - По поводу тамплиеров - мало ли Майлзов на свете что ли? К тому же откуда мы знаем, что ему в интернете нужно? Да и порнуху, знаешь ли, никто не отменял… - Кто его знает… Ааа, черт, он спрашивает, кто я! - Пиши, что ты лингвист, на подругу которого свалился этот самый парень, и он разговаривает на средневековом итальянском. И еще раз спроси, знает ли он Эцио. Ты ж, по идее, ни хрена не должен понимать, в чем дело… На этот раз Дезмонд думал пару минут. А может, созывал всю команду, поскольку тупо не знал, что ответить на этот пост. Я бы тоже так сделала. Где-то раздался грохот и испуганный вскрик. - Стой, ты мне нужна! – прошипел Дик, когда я метнулась было в сторону звука, - Он говорит, что знает, кто это, но такого попросту не может быть. - Ну пускай спросит то, что должен знать только Эцио! – отмахнулась я и побежала на кухню. Там, вытягивая шею и присматриваясь к продырявленному электрическому чайнику с вытекавшим из нутра кипятком, стоял ассасин, прижимаясь спиной к противоположной стене. Судя по всему, итальянец из любопытства включил чайник, а тот потом щелкнул при закипании и напугал парня, пырнувшего рефлекторно непонятную штуку скрытым клинком. На меня воззрились невинные-невинные глаза Аудиторе. - Эцио! – укоризненно покачала я головой и, взяв ассасина за руку, увела в комнату. На экране у Дика уже высвечивалась целая колонка вопросов, которую – голову на отсечение даю – наверняка составил Шон, и друг подтянул к себе итальянца и начал что-то объяснять. Ну ладно, пусть занимаются своими делами, а я пойду оценивать размер люлей, который мы получим от хозяев квартиры за продырявленный чайник. Пока я разбиралась на кухне с искомым электроприбором и придумывала, как бы вытрясти из Дезмонда хотя бы оплату за порченое имущество, ребята «сдали тест на идентификацию» и Дик продолжил болтать о чем-то с одним из своих кумиров, в то время как ассасин каким-то непонятным образом просочился в ванную – когда я вернулась в комнату, нашего исторического гостя в комнате не оказалось. - Послушай, Дез меня спрашивает, как ты вообще его встретила. - Ну, я шла по улице, а он… Вновь раздался грохот, словно на пол вывернули шкаф с бытовой химией и молящие о помощи вопли на древнем итальянском. - Пиши сама, - ругнулся Дик и, чуть ли не кинув мне планшетник, убежал в ванную. К воплям на итальянском прибавился мат на английском. «Как они встретились вообще? Мне все-таки кажется, что средневековые ассасины с небес просто так не падают». «Понятное дело, что нет, - ответила я, - За ним гнались какие-то хмыри. Сам он говорит, что его достали из какой-то машины, на портал похожей». «А как эти хмыри выглядели?» «Да ты думаешь, я успела заметить? Меня как-то больше волновало, чтоб они нас не пристрелили к чертовой бабушке». «Погоди… я сейчас с подругой Дика уже разговариваю? На которую свалился Эцио?» «Не то, чтобы свалился… он на меня налетел и рухнул сверху. Но я ж не могу сказать, что познакомилась с ним, когда тот лежал на мне посередине улицы, верно?» Дезмонд некоторое время не отвечал. Ржал, видимо. «Действительно… А что он сейчас делает?» Я оглянулась на дверь в ванную, за которой продолжал ругаться Дик. «Пытается затопить соседей» «Правда?!» «Да. А еще он проткнул чайник на кухне и сказал мне что-то такое, что Дик отказывается переводить. Это как, нормально для него?» «Последнее – стопроцентно да. Слушай, а как тебя зовут?» Я на мгновение замялась. «Зови меня Динго» Прошло некоторое время, прежде чем я получила ответ. «Девушки обычно не носят имена в честь вторично одичавших австралийских собак. Откуда нам знать, что ты не шпионка?» «Во-первых, это - прозвище. А во-вторых, Дез, это явно не ты сказал». «Да, извини, это был… тут один. Как ты поняла, что это – не я?» «Да мне кажется, что тебе совершенно по барабану, какое я имя ношу – хоть бродячей собаки, хоть Кинг-Конга. А еще этот парень явно рыжий, поскольку у рыжих нет души.» «А я тебе хочу сказать, что…» - далее шел ряд нечитаемых символов и знаков, набранных словно в случайном порядке. Видимо, в разговор опять решил влезть Шон, и Дезмонд в доступной форме объяснял ему, что этого делать не стоит. «А зачем аккаунт-то новый?» - спросил он через некоторое время, и я на секунду задумалась. Что бы такого написать… «На всякий пожарный. Мы ведь тоже сильно рисковали, когда по смутным ориентирам Эцио искали тебя. Кто тебя знает, вдруг ты - это не ты вовсе, а один из тех преследователей? Нам, знаешь ли, жить тоже хочется». «Могу тебе поклясться, что я – действительно тот, кто вам нужен. А еще лучше, давай ты мне позвонишь – со всеми оговорками и ограничениями, какие установишь сама ради того, чтобы тебе было спокойнее, и мы поговорим. С Эцио, если возможно, тоже». «Только нам краткий курс пользования телефоном для него придется проводить – ты не против немного подождать?» «Валяй». Я вздохнула и направилась в ванную, разбираться с локальным катаклизмом, устроенным древним ассасином, которому предстояло еще одно удивительное открытие за сегодняшний день. …Выражение лица Эцио, когда ему сообщили, что он будет разговаривать сейчас с им самим же упомянутым Дезмондом через маленькую коробочку надо было видеть. Сам ликбез состоял всего из трех пунктов: а)никуда не тыкать пальцами; б)не пугаться голоса из коробки; в)голос из коробки не заберет его душу, так что ему можно было смело отвечать на вопросы. - Это Дезмонд? - А это Динго? Еще передразнивает, зараза! - Я ведь могу и обидеться. - Ладно, извини. Так что там с Эцио? Провели краткий курс пользования телефоном? - Ну, если он не швырнет мой мобильник по окончанию разговора в стену, то можно будет говорить, что курс прошел успешно. Дез заржал. - Ладно, давай его сюда. Телефон древний ассасин держал так, словно в руках его находился живой скорпион, правда, освоился с ним очень быстро – по крайне мере, он с такой скоростью говорил что-то своему потомку, что Дик явно не успевал вычленять языковые особенности его наречия. Для лингвиста – упущение непоправимое. Ох, теперь надо будет за счет по телефону платить – судя по тому, что Эцио никак не хотел отставать от Дезмонда, проболтают они долго. И нам же ведь еще договариваться по поводу того, где и как его «передать» местным ассасинам – а это конец и без того нашим скудным денежным ресурсам. Мы с Диком переглянулись, и друг нервно усмехнулся. - Знаешь, - тихо сказал он мне, глядя, как взволнованный итальянец бегает по комнате, - Я очень любил рассказы про всяких попаданцев – ну вот прикинь, если с тобой случится такое приключение! Любимые герои, любимый мир – что еще для счастья надо? - А сейчас что? - А сейчас я хочу оторвать себе на хуй язык за такое желание. *** Итальянцы – самые болтливые люди на свете. За тот отрезок времени, который мы потратили на путь до указанного места, Аудиторе задал столько вопросов Дику, что бедняга чуть не полез, воя, на стену. Эцио говорил, говорил, говорил, говорил, говорил, и у меня в голове даже начали скакать шальные мыслишки по поводу того, чтобы двинуть итальянцу тубусом по кумполу; но, к счастью для него, меня отвлекла машина на месте встречи и две фигуры возле нее, знакомые по скриншотам из игры. Фуууух, значит, нас пока убивать не будут! Парни тоже увидели приближающихся к ним людей и замерли, уставившись на древнего итальянца, явно сейчас прощупывающего их орлиным зрением. Свои это, Эцио, свои. Скоро ты отправишься к современным ассасинам и, возможно, вернешься в свое время; а нам с Диком вновь придется бороться за выживание и искать путь к себе домой. Каждому свое. - Смотри, он и правда рыжий, - усмехнувшись, сказала я Дику, и лицо Шона мгновенно приобрело выражение лайки, учуявшей дичь. - А ты вообще блондинка. В отличие от тебя, наличие своего интеллекта я могу подтвердить. - А ты прям все замечаешь, сокол ты наш ясный! Далеко глядишь и зришь в корень, солнце? Англичанин невозмутимо поправил очки. - Для необразованной неформалки это, может, и хорошо; но большим умом здесь и не пахнет. - Какой удар! Но, увы, я посыпаю голову пеплом по другим дням. Сегодня у меня выходной… - Ребят, а мы вам не мешаем? – вклинился в наш обмен «любезностями» Дик и перевел взгляд на ассасинов, - Мы, как бы, по другому поводу сюда пришли… - Да не обращай внимание, - усмехнулся Дезмонд, - Мы с тобой – это так, хорошая декорация. Подумаешь, какие-то там древние ассасины из ниоткуда появляются - пустяк сущий… Именно в этот момент глаза всех присутствующих обратились на тихо стоявшего возле меня Эцио, по какой-то причине продолжавшего держаться ближе ко мне и явно начинавшего нервничать, если расстояние между нами увеличивалось хотя бы до трех метров. Вновь наступила короткая пауза. Разговор начал Дезмонд; итальянец, словно знавший своего потомка всю жизнь (хотя, в принципе, почти так оно и было, только наоборот) что-то ему стал рассказывать, и Шон нахмурился. - Я что-то… - Он говорит, что в этом мире ничего не может понять, - пояснил Дик, - А еще здесь странные люди. Парни с удивлением взглянули на моего друга, а он, всплеснув руками, только раздосадовано вздохнул: - Ребят, я же говорил, что филолог, специалист по древним языкам романской группы! Иначе как бы я его понял? - То есть… ты хорошо знаешь язык, на котором он говорит? - Ну это же флорентийский диалект, - пожал плечами Дик, - Конечно я его знаю. Дезмонд и Шон переглянулись. - Слушай, ты не возражаешь, если мы на некоторое время возьмем тебя с собой? – осведомился историк, - Нам как раз пригодится такой человек для общения с Эцио… - А чем тебя Дезмонд не устраивает? – изогнул бровь в знак удивления лингвист, - Не, я-то, конечно, не против, но, по-моему, у вас есть человек, который владеет этим наречием на уровне свободного общения. - Нет, он… - Шон покосился на стоящего рядом собрата-ассасина, - Он часто бывает занят, и не может постоянно находиться рядом. Да и ты – специалист своего, дела, так что… - Да, но я не могу оставить свою подругу, - продолжал упорствовать друг и покачал головой, - У нас с ней сейчас весьма экстремальная ситуация, и я… - Твоя подруга не маленькая, сама разберется. Ведь правда же, Дезмонд? Ассасин замер, не зная, что ответить. Он поглядел на меня, явно не имея ничего против того, чтобы помимо лингвиста взять и его подругу; однако Шон рассудил по-своему. - Значит, правда, - сказал он и кивнул Дику, - Прощайся с ней и садись. Только, будь добр, давай побыстрее – нам некогда. Друг внимательно взглянул на меня, потом – на запрыгивающих в машину ассасинов. - Ты как, Динго? Сможешь без меня? Честно, я бы… - Да ладно, тебе, Дик, - отмахнулась я, - Ничего страшного. Ты, главное, возвращайся, когда с Эцио разберетесь, нам же еще путь домой искать. - Да, это верно… Но я позвоню тебе еще обязательно, не волнуйся. И… береги себя. - Ты тоже. Мы обнялись на прощание и я, развернувшись, ушла прочь, чтобы не видеть, как моего лучшего друга и – по сути, единственную опору в этом мире, - увозят прочь. Честно говоря, мне не хотелось испытывать то ощущение, когда ты стоишь на перроне или в аэропорте, провожая кого-то родного и словно чувствуя, что он забирает с собой всю радость и уезжает в лучший мир, в более интересную жизнь. Мне оставалась полуразгромленная квартира, в которой нужно было навести порядок, и еще висели на плече картины, которые я должна была продать – но этим я решила заняться на следующее утро. Дик все же меня не обманул и позвонил в то время, когда я направлялась к парку – в очередной раз продавать свои работы. Странно, но у меня начинала возникать фобия с этим действом, словно продажа картин всегда должна была вести к какому-нибудь пиздецу… - Слушай, мне пришлось рассказать им, кто мы. - Эээ… то есть как? Ты им рассказывал про свою теорию, что ли? - Да. Меня же не существует здесь, ты понимаешь… и мне пришлось оправдываться, чтоб меня тут на хер не убили. Черт подери, это были самые страшные минуты в моей жизни! И зачем я согласился вообще в ними поехать?.. - Ну они-то хоть поверили? - Да, иначе я бы с тобой не разговаривал… Я закинула голову вверх и, слушая сбивчивые объяснения Дика, вглядывалась в ясное голубое небо, окаймленное легкими перистыми облаками. Солнце к этому времени стояло уже высоко, и тень под моими ногами постепенно уменьшалась, грозя вовсе исчезнуть к полудню. - И когда они планируют отпустить тебя? - Да знаешь, тут такое дело… Я остановилась, ощущая нарастающий ужас. Из-за угла дома навстречу вышли два амбала, явно направляющиеся за мной; еще трое приближались со стороны улицы, намереваясь прижать меня к высокому кирпичному забору, ограждавшему какую-то частную зону. Сзади послышался визг покрышек. - Дик, я тебе потом перезвоню. - Что?! Динго, что случи… Я выключила телефон и повернулась к преградившему улицу «Ягуару», из которого прямо ко мне выбирался низенький тщедушный мужичок с неприятной улыбкой и мелкими бегающими глазками. Кажется, я попала… И мужичок подтвердил мои опасения: - Прошу прощения, юная леди, но вам придется пройти с нами…