***
Кокичи всё никак не мог поверить в то, что счастливчик согласился пойти с ним на обеденный перерыв. Раздражало лишь то, как Комаэда волновался и всё время бурчал себе что-то под нос, но Оума старательно отвлекал его от ненужных мыслей пустой болтовнёй. Кокичи вчера до самой ночи заваливал его вопросами о Хинате, поэтому сейчас Нагито его совсем не слушал. Счастливчику сейчас казалось, что в резервном корпусе было более шумно, чем обычно. Скорее всего, это кровь стучала в его ушах, поэтому он старался не обращать внимания на этот раздражающий, противный грохот вокруг. Комаэда жутко устал за последние два дня, и ему просто хотелось проваляться ближайшие двадцать четыре часа в кровати, но такой возможности, увы, всё не появлялось. Когда Хаджиме предложил ему приходить на обед во второй корпус, его будто током прошибло. А ещё он был в курсе, что Нацуми уходит в главный — Кокичи часто жаловался на то, что они сталкиваются в коридоре. Комаэде каждый раз перед встречей с Хинатой будто крышу сносило. Он сам не мог понять и объяснить, почему его руки так сильно дрожат, а волосы на голове встают дыбом. Должно быть, Нагито просто не мог поверить в то, что всё это происходит с ним. Ещё пару дней назад он вообще бы рассмеялся, если бы ему сказали, что он сдружится с Хаджиме. Конечно, счастливчик очень натянуто мог назвать эти отношения дружбой. Ему было сложно считать другом того человека, с которым хотел проводить всё своё время, держаться за руки и пропадать на свиданиях. Но Комаэда ради Хинаты даже готов был прожить всю свою жизнь в этой неразделённой любви, если это сделает Хаджиме счастливым. Пусть это и очень сильно убивало Нагито изнутри. Парни открыли дверь в класс, и Оума, напоследок потрепав счастливчика по плечу, сразу подлетел к Шуичи. Комаэда же неспешно пошёл следом за ним, взглядом проходя по другим партам. Кузурю здесь правда не было, и Нагито смог расслабленно выдохнуть. Лжец уже сидел на коленях Саихары, а Рантаро и Хаджиме сидели рядом, общаясь о чём-то и посмеиваясь. Комаэда едва слышно поздоровался, подойдя к этой огромной, для него, компании. Хаджиме бодро поприветствовал его, отодвигая рядом стоящий стул, чтобы счастливчик мог сесть. Кокичи внимательно смотрел на них краем глаза и молча злорадствовал, поглаживая Шуичи по голове. Нагито сидел абсолютно молча, лишь иногда прыская смехом от шуток Оумы и его мимолётных перепалок с Амами. В учебное время он никогда не был в их компании, тем более, во втором корпусе. Комаэда просто надеялся, что никто из одноклассников Хинаты его не узнает, ведь слухи о нём ходят ужасающие. Один раз его назовут по фамилии, и хрупкое счастье в одночасье разрушится. Комаэда повернулся спиной к другой части класса, делая вид, будто заинтересованно слушал разговор своих друзей. Хаджиме вопросительно посмотрел на Нагито, если точнее — на его руки, сложенные на парте. Комаэда хмыкнул, чуть наклоняя голову набок. — Почему ты не взял с собой никакой еды? — спросил Хината. Счастливчик завис на пару секунд, а затем пожал плечами. — Я обычно в нашем корпусе пью кофе с Сонией-сан, — Нагито поджал губы и отвёл взгляд. Он не понимал надобности брать еду с собой в школу, поэтому, логично, и не делал этого. — Не волнуйся об этом, Хината-кун, я всё равно не голоден. Нагито повернул голову к остальным и чуть покраснел, замечая, что делают Шуичи и Оума. По крайней мере, смешным было то, что Саихаре тоже довольно стыдно. Кокичи с рук кормил его виноградом, а Рантаро сидел рядом и сдерживал смех. Счастливчик заметил, что Амами смотрел на лицо детектива — тот пусть и был смущённым до невозможности, но он улыбался, и неважно, что ему было дико неловко. Оума уж точно плохо на него влияет. Хаджиме окликнул Нагито, и он сразу развернулся. Счастливчик тихо ойкнул и нахмурился. Хината протягивал ему яблоко — должно быть, достал из сумки, пока Комаэда не видел. Хаджиме добродушно улыбался, и, из-за этого всего, сердце счастливчика остановилось на пару открытых секунд. — Не стоит, Хината-кун, правда, — попытался отмахнуться счастливчик, но Хаджиме уже вложил яблоко в его руку. Комаэда тяжело вздохнул и, подумав, с трепетом в сердце немного сжал ладонь и оттаял. — Спасибо, что делишься едой с таким мусором, как я. Не знаю, чем я это заслужил, но, надеюсь, оно отравлено, — Нагито засмеялся, и Оума тоже прыснул смехом. Это заставило Хинату нервно переглянуться с Рантаро. Сам Амами тоже улыбался — похоже, такие шутки были в порядке вещей. — Спасибо огромное. Хаджиме улыбнулся и потрепал Нагито по плечу. Они продолжили относительно мирно общаться, и совсем не замечали, как время обеденного перерыва потихоньку заканчивается. Комаэда с Хаджиме уж точно не хотели этого замечать — чувствовать подобное отвращение к разлуке с кем-то в третий раз за три дня было просто невыносимым издевательством. Нагито с Кокичи приходили и на всех остальных переменах, ведь счастливчик, несвойственно ему, соглашался всё время убегать в резервный корпус. Отчего-то ему там категорически не нравилось, но теперь ведь и примчаться есть, к кому. Нагито даже в один момент перебежки между корпусами перестал чувствовать себя одиноким. Комаэда тогда застыл на пару секунд, и Оуме пришлось щёлкать пальцами перед его лицом. Комаэда был рад, что, с каждым днём, медленно, но верно, они с Хинатой становились всё ближе. Счастливчик поверить не мог в то, что порой они переписывались ночами напролёт. После подобных переписок Нагито весь день клевал носом, но был таким счастливым, что на отсутствие сна ему вообще было наплевать целиком и полностью. Хаджиме и Комаэда виделись, без преувеличения, каждый день. Иногда они собирались всей компанией, но чаще всего просто прогуливались вдвоём. Заходили в то старое затрёпанное кафе, которое они случайно нашли, попав под дождь. Как оказалось, там делали чудесный кофе. Даже без кофеина он был очень сносным. Пока Нагито места себе не мог найти от счастья, изо дня в день словно на крыльях прилетая на встречу с Хаджиме, у того всё было не так уж и сладко. Дело в том, что они виделись абсолютно каждую перемену, и иногда им удавалось поговорить — за теми редкими случаями, когда Нацуми уходила к своему брату. Хината медленно отдалялся от Кузурю, проводя вместе всё меньше времени. И если Хаджиме опрометчиво этого не замечал, то у Нацуми уже заканчивалось всякое терпение. Она была вечно недовольна тем, что Хината общается с Нагито, а не с ней. Хаджиме уже тошнило от вечных истерик и ссор, и он думал, как бы от них отмазаться. К сожалению, этого ещё ни разу не удавалось, поэтому Хаджиме от своей нервозности уже хотел вырвать себе все волосы. Ученик резервного корпуса нервно расхаживал по своей комнате из угла в угол, покручивая в руках телефон. Нацуми поставила перед ним довольно очевидный выбор: либо они идут на свидание, либо расставания не избежать. Хаджиме пытался спорить с ней, говорил, что в их отношениях всё хорошо, хотя раньше всё было намного лучше, но в итоге прогнулся под мнение Кузурю. Нацуми твёрдо сказала, что завтра они должны куда-нибудь сходить. Ей, похоже, было вообще плевать, куда — лишь бы провести весь день с Хинатой. Сам он тоже прекрасно понимал, что им нужно это, чтобы не рассориться окончательно. Как итог: завтра, сразу после школы, они идут в кино на какой-то триллер, который в прокате появился пару дней назад. Самое неприятное в этой ситуации было то, что Хаджиме уже договорился об очередной встрече с Нагито. Они планировали вновь прогуляться по парку, который уже знали, как собственные десять пальцев, и зайти в кафе, которое им так полюбилось. Без зазрения совести, Хината считал, что это место для них какое-то особенное. Хаджиме очень не хотелось звонить Комаэде и говорить такую неприятную новость, как отмену их встречи. Будет не совсем хорошо оставлять его сидеть дома одного. Спасало только то, что с счастливчиком будет его верный Лаки — пёс ему почти весь социум мог свободно заменить. По крайней мере, Хината считал именно так, потому что Нагито рассказывал о нём чересчур много. Хаджиме остановился посреди комнаты и бессильно упал на кровать. Он взял в руки телефон и задумчиво набрал нужный номер. Хината понимал, что потеря не так уж и велика, но почему-то рука всё равно не поднималась. Не имея никаких других вариантов для выбора, Хаджиме нажал на кнопку вызова. Он натянуто продумывал, что скажет. Ведь, если хоть одно слово будет звучать как-то не так, как он задумывал, Комаэда опять заведёт свою шарманку про удачу и самобичевание. А это было самым последним, что хотел слышать Хината. Хаджиме тяжело вздохнул. Гудки шли слишком долго, и, где-то в глубине души, парень надеялся, что Нагито вообще не возьмёт трубку. Но на той стороне провода послышались извинения за то, что не отвечал так долго, перемешанные с нервным смехом. — Слушай, Нагито, — сразу перешёл к делу Хината, потирая шею в привычном жесте. — Прости, но мы завтра никуда не идём. Я иду на свидание с Кузурю, мы давно не проводили времени вместе. Думаю, ты всё и так понимаешь. Комаэда вздрогнул, оседая на кровать. Лаки вопросительно смотрел на своего хозяина, сжимая в зубах ошейник. Нагито вдруг осознал, что за всё это время шанса у него так и не появилось. Может быть, он был для Хинаты другом, но ни капли больше. Счастливчик улыбнулся: Хаджиме хотя бы позвонил ему, чтобы предупредить. «Я бы стоял и ждал тебя там хоть сотню лет», — невольно промелькнула мысль в светлой голове Нагито. Он тоскливо улыбнулся, прекрасно понимая, что Хаджиме этого всё равно не увидит. Нагито грустно посмотрел на Лаки, который от вида разочарованного хозяина едва слышно поскуливал. Счастливчик протянул руку, чтобы потрепать пса по светлой голове. Хината неловко ждал ответа, постукивая ногой по полу. Он поджал губы и гулял взглядом по своей комнате, нервно надеясь услышать от Комаэды хоть что-нибудь в ответ. Его бы сейчас даже неловкий смех порадовал. Но, к сожалению, от Нагито не последовало вообще ни единого звука — не было слышно даже его, привычно тяжёлого, дыхания. — Эм, Нагито? Ты вообще слушаешь? — спросил Хината, даже посмотрев на экран телефона, чтобы удостовериться, что вызов идёт. Хаджиме знал, что иногда у Нагито бывают подобные замашки. Он, конечно, не так хорошо узнал Комаэду за эти пару месяцев, как ему на самом деле хотелось, но это было хоть что-то. Волнение, конечно, подкатывало к горлу, но не так ощутимо, чтобы начинать паниковать. — Ну, хорошо, — неловко пробурчал Хината, не зная, что можно ещё сказать. — Увидимся послезавтра? Комаэда и на это ничего не ответил, через пару десятков секунд глупого ожидания уже слушая беспощадные короткие гудки. Ему стало так неожиданно больно, и он не знал, почему. Нагито не понимал причины, ведь он считал себя безнадёжным мусором, которого невозможно по-настоящему полюбить. И не по-настоящему, увы, тоже. Вдруг, он понял, что совершенно точно ненавидит Нацуми. Нагито не был ревнивым, он умел отпускать; жизнь слишком много раз била его шипами по лицу. Но почему-то он знал, что Хината не счастлив с Кузурю. Счастливчик никогда не скажет этого, но осознание так сильно давило на сердце, что это становилось невыносимым. Комаэда невольно вспоминал, как впервые увидел Хаджиме и Нацуми, держащихся за руки. Тогда его реакция была чересчур уж бурной, сейчас он вёл себя значительно спокойнее. Но ему не давали покоя те слова Рантаро, и Нагито правда не знал, бросил их Амами, чтобы его утешить, или он правда так считал. «Если честно, то и у неё шансов было не больше», — это заставляло счастливчика думать о том, что он мог быть на её месте, но просто оказался не там, где нужно, из-за своей ненавистной удачи. Нагито просто не мог быть счастлив, если несчастен Хаджиме. За всю жизнь ему уже осточертело это чувство отчаяния и липкой пустоты внутри. И так неожиданно оно вновь появилось, и Комаэда готов был кричать до того, как кровь из горла хлынет. Он не хотел вновь чувствовать это всё. Старшеклассник вздохнул. Безусловно, он не станет портить им свидание, это выше его возможностей и желаний. Тем более, Хината наконец-то отдохнёт от счастливчика. Нагито считал, что ему это крайне нужно, и просто появился повод, от которого отказаться — смерти подобно. Но кое-что сделать Комаэда, всё же, был в силах. — Хорошо, Лаки, мы пойдём гулять, — вздохнул Нагито, а пёс радостно завилял хвостом. — А потом у меня целая куча дел, — счастливчик растягивал гласные в последних словах, чтобы эта фраза звучала ещё убедительнее. Лаки кивнул, словно понимал мысли хозяина более, чем идеально. Прогулка затянулась, и пёс даже успел уснуть в ногах Комаэды, пока он просто стоял и думал. Его успокаивал ветер, гуляющий в его волосах, и он не хотел заходить обратно в квартиру, потому что там душно и тесно. Там шорох исписанных листов и царапание ручки по белоснежной бумаге. Нагито хватило всё это и в прошлый раз, но ему так сильно хотелось вновь выместить все свои чувства, чтобы Хаджиме смог это увидеть. Только теперь будет небольшая поправка. И счастливчику было совершенно неважно, сколько времени он убьёт на эту писанину. Он знал только то, что он не будет спать, совсем не будет есть, а Лаки придётся тоскливо смотреть на него, поскуливая. Просто Хината должен знать, даже если это значит то, что он будет ненавидеть Комаэду. По-другому Нагито уже не выдерживает, ему хочется выкрикнуть заветное «я люблю тебя» в порыве самых сильных чувств, но он не мог себе этого позволить. Парень дышал полной грудью, и по его плечам и спине гуляла холодная дрожь — зря он вышел на улицу без пальто поздно вечером. Лаки вздрогнул во сне, и Комаэда опустил взгляд на него. Солнце уже садилось, и, похоже, им правда надо было возвращаться обратно домой. Вздохнув, Нагито позвал пса за собой. Счастливчик сел за письменный стол и затуманенным взглядом осмотрелся по сторонам, ища, куда же он запрятал бумагу. В его голове уже генерировалось что-то, похожее на красивые превосходные предложения, которые, конечно, он таковыми не считал. Нагито взял ручку, чистый лист и сразу выдвинул мусорку — хотя, с таким же успехом можно было бы кидать смятую бумагу на пол, всё равно мусорного ведра не хватит. Комаэда застыл, чуть прикрыв глаза. Расфокусированным взглядом из-под ресниц он гипнотизировал абсолютно пустой лист бумаги, а ручку нервно сжимал в руках. Казалось, что она сейчас сломается из-за такого огромного давления, и тогда Нагито уж точно бросит эту затею. Телефон лежал где-то в другой комнате, и счастливчик даже подумать не мог, сколько пропущенных у него будет за эти два дня. Его кожа стала настолько белой, что мраморные статуи и фарфоровые куклы могли бы только позавидовать, а шоколадная россыпь веснушек выглядела крайне нездоровой. Его серые глаза стали такими тёмными из-за синяков под ними, почти фиолетовыми, такими яркими, что казалось, будто они нарисованы тенями. И без того вьющиеся волосы Комаэды ещё больше спутались, непонятно из-за чего, а сам он вздрагивал, выпадая из полудрёмы от малейшего шороха. Бумаге, похоже, было больно из-за тех мыслей, что на ней пытались изложить. Поэтому она отторгала всё написанное на ней, а почерк становился всё менее ровным и чётким, и разобрать что-то изредка вовсе не получалось. Комаэда измученно простонал, комкая очередной лист и кидая его куда-то за спину. Нагито не знал, что прошло уже целых два дня, и его уже все спохватились. Он думал, что сидит над этой чёртовой запиской всего несколько часов, просто тянулись они целую вечность. Комаэда не думал, что донести такую простую мысль и все свои чувства будет так сложно. В прошлый раз самым сложным было положить эту записку в шкафчик адресата, а сейчас счастливчик даже написать её толком не мог. Парень почти что спал за столом, пока Лаки обеспокоенно смотрел на него со спины. Но Нагито упорно продолжал что-то писать, покачиваясь из стороны в сторону от усталости и желания прекратить это всё вовсе. Ему срочно нужно было отдохнуть, но он не мог позволить себе этого. Комаэда гулял взглядом по очередному написанному экземпляру, чуть измученно улыбаясь. Ему не нравилось то, что он написал, но это было лучшим вариантом из всех. Зацепившись за самый конец записки, Нагито всхлипнул. Хината точно возненавидит его за каждое слово, что здесь написано.Часть 3
8 мая 2019 г. в 15:00
Хината лежал на своей кровати и сонливо крутил в руках мобильный телефон. В школе сегодня был очень трудный и выматывающий день. Скорее всего, таким он был не из-за большого количества уроков или трудных заданий, хотя это тоже играло большую роль. Просто Нацуми так и норовила поссориться с Хаджиме из-за какой-нибудь мелочи, но он, на удивление, имел железные нервы, и не дал этому случиться.
Его одолевала скука, но тратить время впустую и просто валяться в кровати он совсем не хотел. У Хинаты была идея позвать Нацуми куда-нибудь, но ему, похоже, надо было от неё отдохнуть. Тем более, Кузурю была зла на него из-за того, что он вчера весь вечер не отвечал ей на сообщения. Видите ли, она волновалась, потому что Хината не отвечал даже в час ночи. И, к сожалению, у него язык даже не поворачивался сказать, что всё это время он был с Нагито.
Нацуми бы рвала и метала, и Хаджиме не был уверен, побили бы его самого, или же Комаэда останется без руки. Но, похоже, им бы обоим досталось и ещё до Оумы что-нибудь долетело бы. Поэтому Хината собирался как можно дольше увиливать от ответа, где же он был так долго.
Нужно было позвать прогуляться кого-нибудь другого. Хаджиме мало с кем общался, хоть и после вчерашнего вечера у него появилась возможность собрать огромную компанию. Но были определённые загвоздки.
Рантаро и Шуичи пойти не могли, ведь им дали очень сложный парный проект, который им нужно сдавать уже через пару дней. Оума, сто процентов, был с ними, ведь в своё свободное время он ни на шаг не отходил от Саихары. Хаджиме вздохнул: Соню или Нанами он позвать не мог. Тогда оправдываться перед Кузурю станет ещё сложнее, а он и так измучен.
Вздрогнув, Хаджиме вспомнил, что сегодня с утра Амами дал ему номер Нагито. Хината стал раздумывать о том, будет ли сейчас уместно позвать счастливчика. Он совсем не знал, занят ли сейчас Комаэда, и был ли он вообще сегодня в школе. Может, он вообще отсыпался, ведь по домам они разошлись довольно поздно.
Лучше уж позвонить, чем упустить возможность отдохнуть. Тем более, Нагито вчера был таким подавленным, когда они расходились. Всё остальное время счастливчик просто витал в облаках, и Хаджиме не знал, со всеми ли он так себя ведёт. Хината всё же выбрал потревожить Нагито; вчера был прекрасный день, и повторить его очень сильно хотелось. Хаджиме беспечно подумал, что Комаэда будет совсем не против.
Хаджиме довольно долго ждал, когда Нагито возьмёт трубку. Он уже думал, что пора сбрасывать вызов, как услышал на другом конце провода глухое «алло».
— Привет, Нагито, — поздоровался Хината и почесал затылок. Из динамика послышался неловкий вдох, и Хаджиме запоздало вспомнил, что у счастливчика нет его номера. — Это Хината. Не отвлекаю?
— Здравствуй, Хината-кун. Нет, я не занят, — пролепетал Комаэда, и на заднем фоне послышалось какое-то шуршание. Ему так хотелось сказать «я сразу узнал тебя по голосу», но он вовремя прикусил язык.
— Сходим вечером куда-нибудь? — сразу спросил Хаджиме, садясь на кровать. Зрачки Комаэды удивлённо расширились, и он бы точно задохнулся, если бы окно в его комнате было закрыто.
— Ты хочешь пойти гулять со мной? — даже по голосу Нагито было слышно, что он улыбается, пусть он и пытался казаться спокойным.
Хаджиме чуть нахмурился, не сразу осознавая вопрос. Он не понимал, нужно ли звать с собой кого-то ещё, и почему это был первый вопрос, который вообще задал Нагито. Хината замешкался на несколько мгновений, и Комаэде уже стало неловко, но мозг ученика резервного корпуса быстро встал на место.
— Да, почему нет? — замешкался Хаджиме, гуляя взглядом по своей комнате. — Я уже говорил, что с тобой было весело в прошлый раз.
— Хорошо, если ты хочешь, конечно, — счастливчик мечтательно поднял взгляд к потолку. Он искренне не понимал такой настрой Хинаты, но отговаривать его уж точно не собирался. — Когда и где хочешь встретиться? — Комаэда пытался сделать свой голос спокойным, но у него никак не получалось, а волнение брало над ним верх.
Когда Хаджиме бросил трубку, Нагито закрыл лицо руками. Он тяжело вздохнул, а из глаз почти что начали литься слёзы. Комаэда провёл ребром ладони по щекам. Просто всё это было так неожиданно, а слёзы потекли сами собой, и старшекласснику было непонятно, от счастья это или от страха перед неизвестностью.
Ему было так сложно сдержать эти слёзы во время самого разговора, но ему удалось. Счастливчик искренне не понимал, почему Хаджиме делает это, и почему из-за этого так больно. Всего за полчаса ему надо успокоиться и прийти в парк. И идти туда ведь целых двадцать минут.
Счастливчик резко встал с кровати. Если он будет медлить, то опоздает, а делать этого уж точно не хотелось. Он вообще был удивлён, что Хината добровольно согласился, а опоздать было бы крайней степенью неприличия.
Комаэда пробурчал что-то невнятное, закрывая глаза. Волнение вновь одолело его, и он абсолютно не знал, что ему делать. И зачем счастливчик согласился? Ведь даже Оуме позвонить нельзя: примчится на первых порах, мило улыбнётся и соврёт о том, что был неподалёку. Нагито твёрдо решил, что Кокичи узнает обо всём только тогда, когда это закончится.
Счастливчик накинул своё излюбленное пальто и вышел из дома, сразу вдыхая свежий воздух. Он поёжился из-за нахлынувшего холода и обнял себя за плечи. Всё-таки, весна в Това была не такой тёплой, как хотелось. Комаэда подумал, что рядом с Хаджиме ему станет уютнее. По крайней мере, он очень на это надеялся.
Нагито шёл, не замечая ничего вокруг. Он одновременно был взволнован и крайне счастлив. Комаэда места себе не мог найти, и неосознанно попытался вспомнить, не испортил ли он вчера ничего. Хината был с ним подозрительно мил. Это настораживало счастливчика, но, в то же время, он слепо шёл в парк по первому зову Хаджиме. Раньше бы Комаэда подумал, что это очень опрометчиво.
Старшеклассник лишь придя в парк осмелился поднять голову и посмотреть вокруг. Он измученно скривился — на небе сгущались тучи. Комаэда любил дождь, ровно так же, как и любую другую погоду, но сейчас малейшая деталь могла всё испортить. Нагито тяжело вздохнул, надеясь, что его удача будет мирно спать второй день подряд.
Счастливчик нервозно постукивал ногой по асфальту, дожидаясь Хинату. Ему не нравилось это чувство ожидания, когда он даже усидеть на месте не может. Несмотря на то, что он был вполне терпеливым, ожидание встречи с Хаджиме было слишком мучительным и волнительным. Это заставляло его дрожать всем существом, и он так это не любил.
Полчаса со звонка Хаджиме уже прошло, но Комаэда его не видел, как бы не вглядывался в лица прохожих. Парень сел на скамейку и тяжело вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться. «Похоже, это была шутка», — пронеслось в его голове, и он улыбнулся. У Хинаты не такое уж и плохое чувство юмора. Но где-то в глубине души Нагито была надежда на то, что это глупая догадка, поэтому он мирно продолжал ждать. У счастливчика, конечно, были и другие дела, но он считал их такими незначительными по сравнению с этим, что не хотел и думать о них.
Счастливчик спрятал руки в карманы и заметно съёжился. Холод начал медленно, но верно подступать. Хотя бы ливень ещё не начался. Щёки краснели от холода. Комаэду радовало то, что покалывает их не от смущения, ведь подобного он не чувствовал довольно давно.
Нагито вообще редко выходил куда-то. Его каждодневный маршрут ограничивался путём от дома до школы и обратно, он даже с Оумой редко куда-то ходил. Особенно после того, как они с Шуичи начали встречаться. Комаэда мог гулять и один, но только не видел в этом смысла, ведь с таким же успехом можно проводить время дома. Счастливчик почти не знал, куда можно здесь сходить. Безусловно, он знал расположение улиц неподалёку, но этими знаниями пользовался крайне редко.
— Привет, Нагито, — запыхавшись, поздоровался Хината. Комаэда чуть испуганно поднял голову; слишком сильно погрузился в свои мысли. — Прости, что пришлось ждать. Давно тут сидишь?
— Здравствуй, Хината-кун, — Нагито лучезарно улыбнулся, вставая со скамейки. — Только пришёл, — соврал счастливчик, а Хаджиме облегчённо выдохнул, не различив вранья.
Хината, позвав Комаэду за собой, пошёл в том направлении, куда счастливчик вряд ли ходил. Тому оставалось только пойти за ним, неумело завязывая разговор. К счастью, в этот раз разговориться получилось точно так же, как и вчера вечером.
Для счастливчика было удивительно то, что они вчера не обо всём успели поговорить. Казалось, что их разговоры вообще вряд ли исчерпают себя. Но Комаэда все ещё сомневался, интересно ли Хаджиме с ним.
Но сейчас всё было именно так, как должно быть. Может, не совсем идеально, ведь Комаэда не мог взять своего возлюбленного за руку, или из-за того, что у него и малейшего шанса с Хаджиме не было на что-то, кроме очень хорошей доброй дружбы. Даже вероятность последнего была крайне мала, но Нагито с головой хватало даже такого, потому что блестящее счастье было таким непривычным. Дыхание спирало, но было не больно, словно все беспокойные иглы вдруг перестали быть острыми или вовсе сломались.
Комаэда вновь погряз в своих раздумьях, поэтому немного замешкался, когда Хината вдруг замолчал. Старшеклассники тихо рассмеялись; оказалось, что мысли обоих были не совсем здесь. Это было так беспечно и глупо, но, в то же время, чувствовалось облегчение.
Как оказалось, Хаджиме не вёл его в какое-то определённое место. Просто он подумал, что банально и лениво прогуляться по улице будет хорошей идеей. А у Нагито вообще не могло быть никаких претензий, куда бы Хината его не позвал. Крылья за его спиной давали понять, что за Хаджиме он последует хоть на край света.
Первые капли дождя были не такими уж очевидными — счастливчик даже не заметил тёмных пятнышек на асфальте под ногами. Но одна капля, особо удачливая, попала ему прямо на нос. Как только Комаэда понял, что это было, он поднял голову к небу.
— Сейчас будет ливень, — констатировал факт Нагито, недовольно качая головой. Не во всех отношениях удача была сегодня на его стороне, но это было в порядке вещей, поэтому он даже не удивился. — Прости за это.
— Снова будешь говорить, что это из-за твоей удачи? — хмыкнул Хината, запоздало вспоминая, что в прогнозе погоды никакого дождя не было и подавно. Должно быть, просто совпадение. — Да брось, погоду невозможно предсказать. Тем более, тучи были ещё с утра, — Хаджиме сам пытался понять, врёт он сейчас или нет. Никто с утра не обращал внимания на небо, потому что слишком спешили успеть к первому уроку.
— Как скажешь, Хината-кун, — Комаэда смиренно улыбнулся, поднимая руки в примирительном жесте. Счастливчик считал, что в таких погодных условиях виноват лишь он, но спорить сейчас с Хинатой ему вообще не хотелось. Это бы всё испортило ещё сильнее, чем внезапно нахлынувший дождь, о котором час назад никто бы вообще не подумал.
Капли падали и разбивались всё чаще. Из-за чего-то Нагито этому улыбался, должно быть, выиграл мысленный спор с самим собой. Это было абсурдно и нелепо, но ему нравилось проворачивать подобное. Ему было неизвестно, какими алгоритмами пользовалась его удача, поэтому ставить сразу на несколько вариантов было забавно и интересно. В последнее время он стал угадывать всё чаще, и ему казалось, что он начал немного понимать, как этим управлять.
Поначалу Хаджиме было плевать на этот дождь, потому что он был таким слабым и редким, что ничего намочить толком не мог. Но с каждой минутой это всё больше стало походить на ливень, и Хината начинал соображать, где же можно спрятаться от этого. Заболеть абсолютно не хотелось, да и просто промокнуть было бы не очень приятно. Поэтому Хаджиме озирался по сторонам в поисках хоть какого-нибудь навеса, пока Комаэда совершенно спокойно шёл, не накидывая на волосы даже капюшон.
— Хэй, Нагито, давай там посидим, — предложил Хината, указывая рукой куда-то в сторону от их прямого маршрута.
Там, куда он показывал, было, на первый взгляд, уютное кафе. Какая-то часть его столиков находилась на улице, но над ними был старый пошарпанный навес. Похоже, изначально он предназначался для защиты от солнца, но и с дождём он мириться тоже был способен. Было видно, что повидал он немало.
Нагито согласился, а глупая улыбка всё никак не желала сходить с его лица. Хината бы в очередной раз подумал, что Комаэда странный, если бы сам не улыбался, как идиот. В этих условиях они были равны, поэтому они могли только повернуться и пойти в сторону кафе. И с каждым шагом приходилось идти всё быстрее, ведь ливень был ещё и холодным.
Дождь вынудил здесь спрятаться не только этих двоих. К счастью, мало кто выбирался из дома в будний день, поэтому людей было не так много. По крайней мере, всем хватило места за столиками, которые стояли достаточно далеко друг от друга, и несколько даже остались пустовать.
Комаэда укутался в своё пальто. Он искренне не мог понять, как Хаджиме может находиться на таком холоде в одной рубашке и даже не дрожать. Нагито это почти что пугало, но вида он старательно не подавал. Ливень уже лил самой настоящей стеной. Счастливчик готов был поспорить, что стоять под ним всё равно, что стоять под струёй воды с диким напором.
Вопреки ожиданиям Хаджиме, дождь не прекратился ни через десять, ни через пятнадцать минут. Совсем не обращая на это никакого внимания, парни продолжали общаться.
Поначалу Комаэда легко увиливал от неловких тем, перепрыгивая на что-то отдалённое. Но вечно так продолжаться не могло. Нагито многозначительно вздохнул, складывая руки на груди в привычном закрытом жесте.
Говорить с Хинатой об отношениях было сущим адом. Это было не из-за того, что Хаджиме в сердцах рассказывал про себя и Нацуми — он так не делал, ему это было совсем неприсуще. Просто сердце Комаэды больно сжималось от осознания того, что они начали встречаться из-за его глупой записки. Значит, Хинату она, всё же, тронула. Нагито о большем и мечтать не мог.
— Мы с Кузурю начали встречаться, когда она подложила записку в мой шкафчик, — Хаджиме говорил это слегка покраснев. От этого счастливчик перестал дышать на несколько мгновений.
Комаэда часто заморгал и его тело пробрала дрожь. Он прекрасно знал, что нужно показать, что он очень рад за Хаджиме. Это было чистейшей правдой, но у Нагито, почему-то, язык не поворачивался признаться в этом.
— Кузурю-сан очень смелая, — тоскливо сказал счастливчик. За это он мысленно вонзил в свою грудь сотню ножей. Это не должно было звучать так надменно и нахально, как прозвучало.
Но, похоже, лишь Комаэда услышал подобные нотки в собственном голосе. Потому что Хината дружелюбно улыбнулся и закивал головой. Как же счастливчику нравилась эта беззаботность и невнимательность в нём.
— А у тебя кто-нибудь есть? — спросил Хаджиме, подпирая голову рукой. Пальцами второй руки он стучал по столику.
— Никто бы не стал встречаться с таким, как я, — как можно спокойнее ответил Нагито.
Комаэда правда так считал, поэтому сказать это не было никакой сложности. Разве что, проблема была в том, кому он это говорит. Нагито тяжело вздохнул и неловко отвёл взгляд. Ему категорически не нравился этот разговор, и его хотелось поскорее закончить.
Парни замолчали, не зная, что друг другу сказать. Диалог зашёл в тупик очень неприятно и глупо, и было непонятно, как можно вынырнуть из всего этого. Только внятных мыслей о том, как продолжить разговор, всё никак не появлялось, так что они продолжили сидеть в тишине.
Комаэда вздрогнул из-за того, что к его джинсам прикоснулось что-то холодное и мокрое. Он опустил голову и, на секунду удивившись, широко улыбнулся. Рядом с его ногами стоял огромный красивый пёс, очень сильно промокший под дождём. Он улёгся мордочкой на одно из колен Нагито, тихо поскуливая от того, как ему холодно.
— Ох, малыш, ты, должно быть, замёрз, — спохватился счастливчик. Комаэда снял с себя пальто и прежде, чем Хаджиме успел его остановить, попытался хоть немного высушить шёрстку пса. Тот одобрительно завилял хвостом, заставляя Нагито тихо рассмеяться. — Так лучше? — пёс, будто понимая, что Комаэда у него спросил, сел рядом с ним, притираясь ещё ближе. Нагито потрепал его по голове.
— Так ты любишь собак? — спросил Хината, умилённо улыбаясь. Комаэда, не переставая гладить пса, поднял голову и горячо закивал.
— Ой, да, у меня был пёсик в детстве, — вздохнул Нагито, счастливо улыбаясь. Он очень любил животных, но у него самого, к сожалению, их не было. — Правда, его сбил грузовик, когда мне было шесть лет.
Хаджиме вздрогнул. Не то от неожиданности, не то от того, как буднично и невозмутимо Комаэда это сказал. Хината сдавленно нахмурился, наблюдая за счастливым Нагито, который продолжал гладить пса и лепетать что-то умиляясь. Он не видел реакцию Хаджиме, но догадывался о том, какая она будет. Должно быть, именно поэтому счастливчик и не поднимал голову.
Комаэда не понимал, почему люди так реагируют на подобную информацию о нём. По его мнению, это не было чем-то пугающим или из ряда вон выходящим. В его жизни произошло много ужасных вещей, поэтому он почти не сожалел о том, что иногда это приходится рассказывать.
Хаджиме вновь не знал, как подступиться к разговору. Всё стало ещё более неловко и запутанно. Постукивания по столу стали задумчивее, но лучше бы оно продолжало оставаться беззаботным и нелепым. Хината тяжело вздохнул, поджимая губы. Нагито уж точно хранил в себе куда больше секретов, чем может показаться на первый взгляд.
— Так ты тоже любишь собак? — спросил Комаэда, чем спас Хаджиме от обязанности самому придумывать тему для разговора.
Чудом, старшеклассники вновь разговорились. Пёс продолжал сидеть у счастливчика в ногах и вилять хвостом. Иногда он фыркал, пытаясь сдуть от своей морды завязки пальто Нагито, которое продолжало на нём висеть.
Из-за морозной погоды и редких капель дождя, которые всё же попадали на плечи и голову счастливчика, Комаэде становилось холодно. Его кожа становилась цвета жемчуга, и глаза из-за этого становились всё темнее и выразительнее. Хаджиме на миг засмотрелся, и счастливчик, нервно засмеявшись, чуть отвернулся.
Хината посмотрел куда-то в сторону, продолжая увлечённо болтать о том, что потом не вспомнит даже отдалённо. Комаэда подпирал голову ладонями и влюблённо смотрел прямо на Хаджиме, ведь именно сейчас тот этого не заметит.
Нагито невольно подумал, что госпожа удача с ним слишком добра. Это точно ничем хорошим закончиться не может, и от одной мысли, что грядёт что-то плохое, счастливчика бросало в дрожь. Лишь бы ничего ужасного не случилось с Хинатой — Комаэда себя не сможет за это простить.
Ливень постепенно сходил на нет, и люди стали медленно расходиться из кафе. Старшеклассники же продолжали сидеть за своим столиком; им и тут было хорошо. Но солнце тоже неспешно садилось, а родители Хинаты вчера были совсем не в восторге от того, что их сын явился домой поздно ночью. Хаджиме тяжело вздохнул, недовольно хмурясь из-за надобности идти домой.
Запах мокрого асфальта расслаблял и успокаивал. Расстраивало лишь то, что им вновь пора расходиться. Несмотря на все странности Комаэды, о которых сегодня Хаджиме узнал ещё больше, расставаться с ним категорически не хотелось. Но также ему не хотелось повторять ссоры с родителями и Нацуми, и пришлось из двух зол выбирать меньшее.
— Пойдём? — хмыкнул Хината, вставая со своего места и внимательно смотря на счастливчика. — Скоро уже совсем стемнеет.
— Пойдём, — улыбнулся Нагито, а пёс, что уже успел мирно уснуть, вскочил и завилял хвостом.
Нагито поднял своё пальто и, чуть отряхнув его, пошёл следом за Хинатой в сторону их домов. Пёс, ожидаемо, увязался за ними, но этому парни были только рады. Он шёл впереди них, словно совершенно точно знал, куда они направляются.
Комаэда смотрел по сторонам, пытаясь понять, на какой улице они вообще сейчас находятся. Его просто настораживало то, что Хаджиме шёл как-то медленно, будто не знал, куда нужно идти. И, если бы счастливчик знал, почему же ученик резервного идёт так нехотя, он бы вообще остановился.
Хината был слишком заинтересован в счастливчике. Он за всю свою, пусть и не такую продолжительную, жизнь не встречал таких интересных людей. Ему хотелось общаться с ним всё больше и больше, и то, что им приходится опять расходиться, било ножом прямо в сердце. Комаэда был до дикого странный, и Хаджиме не понимал, отталкивает его это или, наоборот, притягивает. Больше Хината склонялся ко второму, как минимум, потому, что всё ещё общался с Нагито обо всём на свете.
Хаджиме почти что остановился, но сразу будто отмер. Он совсем не контролировал скорость своих шагов, ведь погрузился в собственные мысли. Хината ещё и продолжал болтать, и это совсем уж нагружало его мысли. Комаэда чуть взволнованно покосился на него.
— Всё хорошо, Хината-кун? — обеспокоенно спросил Нагито, пытаясь заглянуть Хаджиме в глаза.
Счастливчик сомневался в том, нужно ли это спрашивать. Ведь сам факт того, что Хината находится с ним наедине, уже показывал, что всё было далеко не хорошо. Комаэда знал, что рядом с ним нельзя быть вдвоём так долго, как делал это Хаджиме. Нагито был уверен, что Хаджиме вообще хотел убежать от него куда подальше.
— Просто не хочу идти домой, — Хината тоскливо пожал плечами, а по плечам Комаэды пробежала непонятная дрожь. — С тобой очень интересно, Нагито, правда, — признался Хаджиме, улыбаясь и потирая шею ребром ладони. Почему-то эти фразы казались ему очень неловкими. — Не хочешь приходить вместе с Оумой в наш корпус на обеденные перерывы?
Счастливчик нервно прыснул смехом, подумав, что ему послышалось. Его щёки сразу залились краской, и это смотрелось очень болезненно. Всё его лицо покалывало смущение, и оно горело, и Хаджиме уже хотел спросить, что же случилось, но Нагито успел ответить.
— Конечно, Хината-кун, — отсмеялся Комаэда. Пёс вдруг сел ему под ноги и поднял голову, смотря то на счастливчика, то на Хаджиме. Похоже, он устал их ждать. — Если ты хочешь, я буду приходить чаще. Хотя мне до сих пор непонятно, чем такой как я смог тебя заинтересовать.
После этих слов Хината заметно помрачнел. Отношение Комаэды к себе было таким плачевным и прямо резало слух каждый раз. Хаджиме категорически не нравилось это. За эти недолгих два дня он уже почувствовал, что с счастливчиком ему очень интересно. От этого игнорировать то, как принижает сам себя, становилось всё труднее.
— Почему ты так говоришь о себе? — Хината сложил руки на груди и нахмурился. Комаэда неловко кашлянул, непонимающе смотря на Хаджиме. — Это как-то неправильно, ты ведь совсем не плохой парень.
— Ты так думаешь, Хината-кун? — с плохоскрываемой надеждой в голосе переспросил счастливчик. — Я тронут, но, мне кажется, ты очень заблуждаешься на этот счет. Всю свою жизнь я приносил лишь несчастья другим людям из-за своей проклятой удачи. — Комаэда опустил взгляд и тяжело вздохнул, смотря на пса, который удобно устроился под его ногами. — Я опасен. И это лишь дело времени, когда ты тоже это поймешь, — Нагито поднял голову и лучезарно беззаботно улыбнулся. — Я должен знать своё место. Поэтому счастлив просто находиться здесь и беседовать с тобой.
Хаджиме вздрогнул из-за того, каким горьким этот короткий монолог оказался. Хината, безусловно, ожидал услышать что-то похожее, но он не был по-настоящему к этому готов. Он никогда не выслушивал проблемы других людей, получалось каким-то образом избегать — жалобы Кузурю уж точно не в счёт. Хаджиме не думал, что всё было так сложно.
Хинате не нравилось, что Нагито был так зависим от своей удачи. Ученик резервного вообще не верил в эту, как ему казалось, полнейшую чушь. Удача у всех одинаковая, а мнение Комаэды, похоже, всего лишь предрассудки.
— Ты странный, Нагито, — на самом деле Хаджиме не хотел этого говорить, поэтому сразу же следом больно прикусил язык. Но, раз уж начал говорить, то надо донести свою мысль правильно и не так оскорбительно, как это могло прозвучать. — Но, знаешь, именно потому, что я не могу понять твой ход мыслей, ты кажешься только более интересным. Надеюсь, я смогу когда-нибудь тебя понять.
— Это было бы замечательно, Хината-кун, — Комаэда тоскливо улыбнулся, отвернувшись куда-то в сторону. Как же обоим было жаль, что на этом их разговор и оборвался.
Счастливчик разочарованно и одновременно радостно подумал, что Хината вряд ли сможет его когда-нибудь понять. Но это было исключительно к лучшему, ведь, как думал Комаэда, Хаджиме бы это крайне сильно испортило. Он был бы уже не самим собой, он бы сгнил прямо до основания.
Нагито хотел предложить Хаджиме идти вперёд — чтобы не мозолить ему глаза и дать от себя отдохнуть хоть немного. Так долго, без единой нотки отвращения в голосе, с ним не общался даже Кокичи. Но счастливчик понимал, что вряд ли доберётся до дома, ведь абсолютно не знал район, в котором они сейчас находятся. Придётся вспоминать, как они шли сюда, но Нагито всю дорогу разговаривал с Хинатой, не смотря вокруг себя вообще. Правда, ради того, чтобы не докучать Хаджиме своим присутствием, можно было и затеряться на несколько часов. Не так уж и далеко они ушли.
Пёс улёгся на ноги Комаэды, что-то бурча себе под нос. Но, похоже, нормально поспать ему было сегодня не суждено. Хината, конечно, думал слишком долго, и Нагито готов был уже с треском отпустить его. Ведь счастливчик понимал, если Хаджиме уйдёт сейчас, он больше никогда не вернётся.
— Идём домой, Нагито, — добродушно произнёс Хината, отворачиваясь. Комаэда даже вздрогнул от того, как тепло это было сказано. — Я провожу, если не против.
Счастливчик с каждой секундой всё больше удивлялся тому, какой же Хаджиме терпимый и, в то же время, глупый до невозможности. Но, пока Комаэде это играло на руку, он не имел никакого морального права разубеждать Хинату в правильности его действий. Нагито вспомнил, что почти таким же способом сдружился с Оумой, и вдруг заулыбался.
Хаджиме и пёс выжидающе смотрели на Комаэду, который смог сформулировать в своей голове правильную, похожую на внятную, мысль. Он вежливо улыбнулся и развернулся в сторону их дома. Нагито молча пошёл дальше, а Хината только и мог, что согласно пойти следом. Пёс вновь увязался за ними, и счастливчик посмотрел на него с болью в сердце.
Старшеклассники шли дальше молча. Они абсолютно не знали, что сказать друг другу после этого разговора. Оба понимали, что вообще нет смысла говорить что-то, каждое слово могло стать очень неловким и испортить всё. Идти вдвоём и не говорить ни слова — времяпровождение очень неуютное и почти что мерзкое. Несмотря на это, молчание было намного лучше.
Пёс кружил вокруг их ног, задорно виляя хвостом. Он тяжело дышал, высовывая язык. С каждой минутой становилось всё теплее, несмотря на то, что солнце садилось, и Нагито был даже рад, что у него заранее появился повод снять пальто.
Комаэда иногда позволял себе такое удовольствие, как поднимать взгляд с мокрого тёмного асфальта на Хаджиме. Хината совсем не выглядел разочарованным, и Нагито это немного пугало. Скорее, Хаджиме выглядел воодушевлённым, но, похоже, он немного умел врать. По крайней мере, именно на такой версии и остановился счастливчик.
У самого Хинаты чувства по поводу сегодняшней вылазки были довольно смешанными. С одной стороны, он узнал Комаэду получше, и это его очень вдохновляло и радовало; с другой — новые знания о Нагито были чуть суровее, чем ожидалось. На первый взгляд и не скажешь, что счастливчик таит в своём шкафу так много скелетов.
Старшеклассники медленно приближались к своим домам, и Хаджиме это немного напрягало. За весь день он снова не написал Нацуми ни одного сообщения, и, должно быть, придётся в отместку переписываться всю ночь. Хината морально настраивался на это, и уже сейчас начал чувствовать, как же сильно ему будет хотеться спать.
Хаджиме остановился рядом со знакомым крыльцом, а Комаэда немного замешкался. Пёс всё никак не хотел уходить от него, и Нагито было так его жаль. Несмотря на то, что счастливчик очень любил животных, его удача просто не позволит им прожить долгую и счастливую беззаботную жизнь обычных домашних любимцев. Это была самая настоящая дилемма.
Комаэда сел на одну из ступеней крыльца, вместе с пальто пачкая ещё и джинсы. Его мало это заботило. Пёс подбежал к нему, смотря так умоляюще, и Нагито почесал его за ушком. Хината понимающе смотрел на них, чуть качая головой и опираясь локтями на невысокие перила.
— Не знаю, могу ли я взять тебя к себе, — вздохнул Комаэда, а пёс тихо заскулил, заставляя парня пробурчать что-то себе под нос.
— Твои родители против не будут? — подал голос Хината, и Нагито обернулся на него.
— Я живу один, — хмыкнул счастливчик и в очередной раз улыбнулся. И, Хаджиме был уверен, улыбка это не предвещала ничего хорошего. — Мои родители умерли, когда я был ребёнком.
Хината уже, казалось, в миллионный раз за весь день, вздрогнул. Он ожидал чего-то подобного, но эта интонация Комаэды его просто убивала. Совершенно никакого сожаления о том, что это произошло, даже намёка на него не было в этом голосе.
— Прости, я не знал, — только и смог выдавить из себя Хаджиме, чуть отворачиваясь. С каждым словом Нагито становился для него всё большим психом. Хинате было непонятно, в хорошем смысле это или в плохом, он не мог с этим разобраться так просто.
— Ничего страшного, Хината-кун, это не такое уж большое упущение, — Комаэда потрепал пса по голове и задумчиво вгляделся в его жалостливые глаза. Невольно, он вспоминал, как любил своего пёсика в детстве, и как же было больно, когда его сбил тот злосчастный грузовик. В то время Нагито ещё не привык к своей удаче. — Ладно, малыш, ты теперь будешь жить со мной, — счастливчик стал улыбаться ещё шире, а пёс радостно бросился на него и лизнул в щёку. Старшеклассники засмеялись.
С горем пополам, но они всё же разошлись. Хината категорически не хотел идти домой, но время уже серьёзно поджимало, а Комаэде следовало отмыть всю грязь со своей одежды. Про себя оба сошлись на мнении, что день был по-хорошему странным. Нагито мог лишь тихо радоваться тому, что они с Хаджиме стали чуть ближе.
Закрыв дверь в квартиру, счастливчик сразу взял в руки телефон и набрал знакомый номер. По правде говоря, он решился нажать на кнопку вызова только с третьего раза — если Кокичи и был занят, то он быстренько заткнёт Комаэду и бросит трубку, это не смертельно. Нагито облокотился спиной о закрытую дверь и, закрыв уставшие глаза, стал ждать.
— Оума-кун, у меня появилась собака.
— Ты про Хинату-чана?
Примечания:
https://t.me/govorimnepravdy