***
Леви приехал за Микасой после нового года. Он забрал сына и девушку обратно к себе и решил быть помягче с брюнеткой. Аккерман не понимал, как себя вести с Микасой, чтобы она чувствовала себя счастливой. С Петрой было проще: дал денег, сводил в ресторан и ты лучший муж на свете. С матерью Алекса подобный фокус не проходил. Дома было хорошо. Микаса посадила сына на диван и заварила чай. Леви в это время готовил суп и думал о том, что творится вокруг него. Его отцовские чувства к Алексу были сильны. Мужчина твёрдо решил, что не даст сына в обиду и самолично пристрелит Бейкер, если эта сука осмелится даже посмотреть в сторону мальчика. Аккерман ей мозги вышибет и глазом не моргнёт. — Суп готов. Микаса, разольёшь его по тарелкам? — Да, только Алекса посажу в кроватку. Аккерманы начали есть суп, иногда поглядывая друг на друга. Леви задумывался, испытывает ли он чувства к этой брюнетке? Наверное, да. Но боялся себе в этом признаться, да и голова постоянно была забыта прометеевской дрянью. Ещё напрягали слова Суареса, что близких Леви отталкивает, а с врагами воркует. О чём это он? Может, просто зубы заговаривает? В любом случае, Микасу нужно держать рядом и защищать от любой опасности. Кто, кроме неё справится с Алексом?***
Незаметно настал месяц май. Алекс пытался пойти, но постоянно шлёпался на задницу и плакал, но вставал и опять. Ханджи постоянно наблюдала за мальчиком и говорила, что он пойдёт, начнёт говорить, но чуть позже, чем остальные. Микаса постоянно крутилась возле сына, желая, чтобы он пошёл быстрее и был таким же, как и все. — Ой, а что, он ещё не ходит? — Не говорит? — Он больной? Крепитесь! Мнимая забота других мам с площадки — била по больному. Аккерман едва сдерживала слёзы, держа ручку от коляски. Алекс был худеньким и маленьким, хотя его аппетит был хорошим. Единственным человеком, которому было всё равно ходит Алекс или нет, была Эбигейл, которая часто гуляла с Аланом за компанию с Микасой и её сыном. Алану было уже полгода, он постоянно просился на руки и если его не взять, начинал орать. Блейк от этих истерик становилось дурно. Хоуп постоянно помогала девушке с уборкой, сидела с ребёнком и зачастую готовила обед. Кенни злился, когда в очередной раз видел Эбигейл с пилкой в руках, а Алана на руках Хоуп. Но Блейк мало волновали желания Аккермана. Она делала то, что хотелось ей. — Как у вас там дела? Не ругаетесь? — спросила Микаса, смотря на Эбигейл, которая копалась в телефоне. — Ага. Аккерман удостоверилась, что Блейк её не слушает. Алекс сжимал в руках игрушку и смотрел на мать. Ребёнок сам по себе был тихим, плакал редко, только смотрел пронзительным взглядом. Зато Алан орал за десятерых. Хорошо, что сегодня на прогулке он спал. — Ой, девчонки, гуляете уже? — к подругам подбежала Кира. Микасу она чмокнула в щёчку, а сестре кинула сухой привет. Узнав, что у сестры есть ребёнок — долго плакала, сорвалась на бедного Марко и убежала к Джею, проведя с ним целую неделю. Слатти до сих со злостью смотрела на Алана. — Давно. Как полтора часа здесь, — сказала Микаса, подав сыну бутылочку с компотом. Алекс любил, чтобы компот был кисленьким. Мать его часто варила вишнёвые или сливовые компоты. — А мы с моим, — рыжая всегда небрежно говорила о Марко, как будто он её сильно обидел, — на море поедем. Он, хвала небесам, купил нам путёвки. — Поздравляю тебя. Сбылась мечта, — брюнетка собралась идти домой. Алекса пора было кормить, да и в магазин не мешало бы сбегать. — Спасибо, Мика. Завтра пойду по магазинам, нужно же приодеться к морю. — Как будто отдыхающим не плевать, что на тебе одето, — небрежно сказала Эбигейл, оторвавшись от телефона. Встречи с сестрой постоянно заканчивались скандалом. — Тебе кажется, что плевать, потому что на тебя всем плевать, — брызнула Кира и попыталась заглянуть в коляску на Алана, но Блейк отвернула коляску, не желая, чтобы наглая сестра смотрела на ребёнка. Микаса молча наблюдала за подобными ситуациями и никогда не вмешивалась. Враждующие сестрички сами разберутся в своих кознях. — Конечно, на меня всем плевать, я же не кочую из одной постели в другую, — ухмыльнулась Блейк, поднявшись с лавочки. — Тебя просто никто в свою постель не пускает. Чёрт, зато твоему капитану я нравлюсь. При чём везде: на столе, — Кира начала загибать пальцы, находя подобные разговоры весёлыми, — в машине, на кровати, в туалетной кабинке кафешки. К тебе-то он, наверное, не притрагивается, — рыжая засмеялась, хватаясь за живот, — ты же ни черта ничего толком не умеешь. Эбигейл задумалась над этими словами и пошла в сторону дома, оставив Микасу на лавочке. — Кир, зачем ты так? — Аккерман покачала головой и тоже пошла домой. Вечером, когда Кенни вернулся с работы, Эбигейл приготовила обед без помощи Хоуп. Да и с Аланом весь день справилась сама. Берри помогла лишь прибраться по дому и постирать одежду ребёнка. — Привет! — накрашенная, одетая в красивое бежевое платье с открытой спиной Эбигейл, подбежала к Аккерману, но тот ловко юркнул в ванную, а потом подошёл к сыну и взял его на руки. — Рассказывай, как вёл себя сегодня? Мама тебя не обижала? — спрашивал Кенни, держа улыбающегося Алана на руках. — Чего это я должна его обижать? — возмутилась девушка и присела на диван, закинув ногу на ногу. — Да потому что тебе плевать на него. Я же вижу, что ты к нему почти не подходишь. С ним Хоуп постоянно, — говорил мужчина. — Это неправда! Хоуп сегодня мне только прибраться помогла! — А чего вырядилась, как на праздник? Да и для кого? — Для тебя, чтобы ты с Кирой не спал! Повисло молчание. Кенни положил Алана в кроватку и задумался. Эбигейл обкусывала свои ногти и нервничала, наблюдая за реакцией. — Я не сплю с твоей сестрой! Я даже не видел её давно. Что ты несёшь? — спросил Аккерман. — Что. Я. Несу? — Блейк подбежала к мужчине. Вот наглец! Врёт и не краснеет. — То, что Кира сегодня заявила, что ты имеешь её везде, где только можно! А ко мне ты даже не притрагиваешься! Кобель! — она хотела ударить Кенни по щеке, но он ударил её первый. Блейк упала на пол и зарыдала. Удар был сильным, у девушки из губ текла кровь. — Поговорим, когда остынешь, — Аккерман взял Алана и ушёл гулять с сыном. Истерики Эбигейл заебали очень сильно. Мужчина подумывал лишить её родительских прав и посадить в тюрьму. Благо, возможности были. Кенни не хотел, чтобы его единственный сын рос в такой обстановке с матерью-истеричкой, да ещё и бывшей наркоманкой. Лучше, пусть Алан растёт с отцом и няней. Это для его же блага. Блейк, рыдая, нашла свой телефон, набрала Эдну. Послышались гудки. — Мама! Возьми! Мама, возьми же эту чёртову трубку! Мама! — кричала девушка в телефон, размазывая косметику по лицу, в перемешку с кровью, которая текла из разбитой губы. — Алло! — долгожданный голос матери раздался в трубке. — Мама! Мне плохо, мама, пожалуйста, приезжай ко мне! — ныла Блейк, всхлипывая и шмыгая носом. — Абигейл? Что случилось? — спросила Эдна. — Меня Кенни ударил и забрал Алана… Они ушли… Мама, — жаловалась Эбигейл. Это было так по-детски, как будто у неё отобрали конфетку. — Ты в каком городе сейчас находишься? Только не плачь, а то я слов разобрать не могу. Успокойся, — просила женщина. — Мама! Я в Тросте… Кину адрес СМСкой. — Хорошо. Постараюсь приехать в течении часа. Эбигейл была рада, когда услышала такое. Впервые за много лет она встретится с матерью, которая – на минуточку! – едет успокаивать её. Это было так приятно, что Блейк пошла умываться и переодеваться. Задержавшись у окна, девушка увидела Кенни, который гулял с коляской. Небось, жалеет, что Алана родила Блейк, а не Слатти. Сейчас бы жил с Кирой семьёй. От таких мыслей тошнило. Ненависть к родной сестре увеличивалась с каждой секундой. Хотелось придушить эту рыжую шлюху, а вместе с ней и Кенни. Однако, Блейк хотела посоветоваться с матерью. Интересно, что Эдна скажет по этому поводу?