Why'd You Bring a Shotgun to the Party

      У Тима был идеальный план. Выверенный до мелочей: прогнозы с трех погодных спутников Уэйн индастриз, и пяти взломанных (три из которых принадлежали Лекскорп), несколько гигабайт аналитических данных о целях, их перемещениях, финансовых сделках, счетах, путях отмывания денег и маршрутах контрабанды, явочных квартирах — он мог взять всю сеть где-то за пять-семь дней.       — Нет, — Хэлена злобно сверкала глазами.       — Я бы не стал просить, если бы мог справиться в одиночку, — со спокойным упрямством Тим выдержал взгляд.       — Нет — это значит нет. Возьми своих Титанов, мелкого звереныша, Найтвинга, чёртового Колпака, наконец!       — Титаны на миссии, Робин задействован в операции Бэтмена, Найтвинг сейчас не доступен, Колпак, — Тим на секунду замялся, потому что не рассматривал его, как возможный вариант прикрытия, — слишком радикален в своих методах. Хэлена от души рассмеялась.       — А я образчик фанатичного последователя кодекса Бэтса?       — Ты знаешь, что я не разделяю мнения Бэтмена. Мы с тобой прекрасно работали вместе.       — Да, пока ты не, — женщина запнулась и как-то неопределенно взмахнула рукой в воздухе.       — Пока я не сказал, что влюблен в тебя?       — Да, пока ты почему-то не решил, что влюблен в меня! Поэтому нет, Тимоти, я не поеду с тобой в гребанные Альпы ловить гребанных наркоторговцев. А теперь будь добр, покинь мою квартиру.       — Мои личные чувства никоим образом не влияют на работу, иначе я не смог бы быть Красным Робином.       — Твои чувства уже влияют на работу. Какие могут быть наркоторговцы в богом забытой глуши?       — Хорошо, что ты об этом спросила, — победно улыбнулся Тим.       Это было именно то, чего он добивался — возможность показать ей свои совершенно идеальные, бесподобные планы, схемы, выкладки и сравнительные диаграммы. После такого Хэлена не сможет сказать, что никаких наркоторговцев в Альпах нет.       — То есть ты выследил всю сеть, проанализировал финансы этих барыг вплоть до любовников их любовниц и любовниц их любовников, но не заглянул в метеосводки?       — Даже с учетом всех данных с метеоспутников, прогнозирование погоды всё еще…       — О, я тебя умоляю, Тим!       Хэлена остервенело бросила арбалет на диван, туда же упал скомканный теплый плащ. Какой же идиоткой она была, когда позволила Тиму раскрыть рот и уговорить её ввязаться в эту авантюру. Сейчас они застряли в маленькой альпийской деревушке — такой красивой, словно из рождественских туристических открыток — под сильнейшей метелью за последние пять лет. Хэлена не верила в такие совпадения. Не тогда, когда ты работаешь с Красным Робином.       — Думаю, стоит сменить костюмы на что-то более удобное, — мягко улыбнулся Тим.       Охотница раздраженно поджала губы и прошла в свободную комнату. Переодется действительно стоило. Немного порывшись в сумке Хэлена переоделась в простые джинсы и простую футболку. Она не планировала останавливаться где-то, кроме дешевых отелей на несколько часов.       — Я приготовил какао, — Тим мягко поставил чашку на широкий деревянный стол. Хэлена была в бешенстве. Ей хотелось расквасить лицо Красного Робина, и вместе с тем она чувствовала, как по шее расползаются предательские красные пятна румянца. Тим продолжал мягко улыбаться, невозмутимо попивая из своей кружки, разглядывая её. Он смотрел мягко и нежно, словно любовался чем-то прекрасным. Дик смотрел на неё иначе: как на пламя, на все сжигающий пожар, но никогда — так. Никогда с такой нежностью, всепоглощающим любованием. Хэлене было неуютно, жарко, стыдно и сладко. И это повергло её в ужас. Словно с того момента, как он признался ей в своих чувствах, Тим смог проникнуть ей под кожу, влезть в голову, отравить её кровь, мысли.       — А помнишь прошлое рождество? — вдруг широко улыбнулся Тим.       — Это был кошмар, — непроизвольно хихикнула Хэлена. Она помнила ту вечеринку, и бешенство Брюса, когда особняк чуть не сгорел по их глупости.       Слово за слово и она сама не заметила, как расслабилась и беседа потекла сама собой.       За окнами быстро темнело: пушистые снежинки мягко и тихо наметали сугробы на карнизах за окнами, засыпали без того тихий и сонный городок. Вдруг свет мигнул и погас.       — Какого хрена?       — Кажется, провода не выдержали тяжести снега, — Тим звучал по-настоящему удивленным, — здесь есть камин. Сейчас.       В камине весело трещали поленья. Хэлена и Тим сидели у камина, кутаясь в теплый плед, принесенный из спальни. Она действительно не понимала как так получилось, почему она чувствует себя такой защищенной, такой нужной и важной. С Тимом было уютно: уютно молчать и уютно болтать.       — Могу я тебя поцеловать?       Она знала, что так случится. И она хотела прекратить. На самом деле хотела. Или же нет?       Целовал Тим нежно. Обнимал так, словно она не неукротимый пожар, а хрупкое пламя свечи. Он проникал повсюду. Его губы попробовали каждый сантиметр её тела. Когда он развел ее ноги и приник языком, её словно изнутри опалило, из горла вырвался низкий гортанный вздох. Было ли ей когда-нибудь так же хорошо, как сейчас?       Оранжевые отблески пламени танцевали причудливые танцы на спине Тима, вылизывали теплом их сплетенные бедра, расчерчивали густыми тенями спины. Хэлена цеплялась за Тима, как утопающая. Тугие, тренированные мышцы перекатывались под сильными пальцами Хэлены, расцветали красными полосами и цветами от ногтей и губ.       Утро наступило как-то внезапно и смазано: мутный серый свет пробивался сквозь окна, высвечивая тела у камина.       — Который час? — сонно прошептала Хэлена.       — Где-то около полудня, — отозвался Тим, зябко поежился и прижал Хэлену к себе сильнее.       — Что? Твои чертовы наркоторговцы!       — Три дня как арестованы и дожидаются суда.       — Всё это было частью твоего чертового плана?       — Всё, кроме отключения света и последовавших дальше событий.       — Секс. Тим, это называется секс.       — Всегда любил в тебе эту итальянскую страстность.       — Я тебя убью!       — Хорошо, но только после того, как выпью чашку кофе.