Why'd You Bring a Shotgun to the Party

      — Что это за слонёнок Дамбо? Она тоже мечтает полететь? — девочка даже не пыталась понизить голос.       — Тише, Адель, говорят она психованная. Её из десяти школ за год исключили, мне Тоби рассказывал. Она кидается на всех, как животное, — второй голос был достаточно тихим, чтобы потонуть в гвалте школьного коридора, но не тогда, когда говорящий у соседнего шкафчика.       Артемида сжала кулаки. Нельзя! Это пятая школа за два года.       И везде одно и тоже.       — Может быть, вам стоит заняться своими делами? — Артемида обернулась.       — Привет, я Нина. А ты новенькая?       Нина была замечательной подругой: помогала с домашними заданиями, с выходками Адель, с насмешками из-за странного имени и слишком оттопыренных ушей.       — Вы слышали, что Роб рассказал Расселу о Нине?       Артемида замерла у входа в туалет и тихо прикрыла дверь.       — Её мамаша — русская эмигрантка и работает шлюхой, — голос показался очень знакомым.       — Адель! Тише ты! — шикает второй голос.       Адель. Ну конечно, кто бы это мог быть?       — А разве её мама не танцовщица? — спрашивает третий голос.       — Мой папа говорит, что все танцовщицы шлюхи. И вообще из-за этих нищих эмигрантов Америка стала похожа на помойку, — манерно и уверенно тянет гласные Адель.       — Но ведь Нина говорила...       — Конечно говорила! Танцовщица звучит не так унизительно, как шлюха!       Адель распахивает дверцу туалетной кабинки и упирается в яростный взгляд Артемиды Крок. Ну что же, философски думает в этот момент Артемида, в районе есть ещё пара школ, а шесть — красивое число. ***       — У тебя милые уши, — лицо у спидстера было чертовски глупым, он, кажется, даже покраснел.       Артемида лишь фыркнула, приладила стрелу поудобнее и в очередной раз поразила мишень ровно в центр.       — Уолли, ты бы там поаккуратнее. Я еще не латал ранения после стрел, — рассмеялся Робин откуда-то из-под потолка. Вот уж точно птица — вечно норовил залезть куда повыше. Спасибо, что еще в тенях не прятался, как его пугающий наставник.       — Я слишком быстрый для стрел, — рассмеялся парень.       Артемида развернулась и выпустила стрелу. Через секунду яркая рыжая прядь кокетливо обнимала наконечник, торчащий из стены.       — Чёрт! — Робин спрыгнул со своего насеста.       — Нельзя быть слишком быстрым для чего-то, — недовольно буркнула Артемида.       — Ты могла его ранить, — хмуро смотрел ей в глаза Робин.       — Если бы захотела, — пожала плечами лучница, — но я не хотела. Хотя идиотизм определенно должен быть наказуем.       — Я все равно считаю тебя милой, недотрога, — улыбнулся Уолли так открыто и мило, что Артемида почувствовала, как к щекам приливает кровь.       — Идиот!       Когда дверь комнаты закрылась, Артемиде вдруг подумалось, что её гордый уход больше был похож на трусливое бегство. Ну и пусть!       — У тебя кусок салями в волосах, — рассмеялся Уолли и ткнул куда-то в хвост Артемиды пальцем.       — Где? — девушка опустила взгляд и тут же почувствовала, как приятная тяжесть теплого куска пиццы исчезла из ладони.       — Уолли!       — Хэй! Я тут вообще-то раненый! А раненым нужен особый уход, — рассмеялся парень.       — Ты ранен, потому что твой идиотизм заразен, — покраснела Артемида и взяла новый кусок из коробки.       Ей было так неловко: спидстер пострадал, спасая её. Хотя она тоже хороша — допустить столько ошибок новичка на далеко не первом задании! А все потому, что этот рыжий идиот так улыбался, глядя на неё, что жуткая тахикардия вмиг делала пальцы дрожащими, а колени ватными.       Все давно разошлись по своим комнатам, лишь она отчего-то продолжала слушать разглагольствования Уолли и смеяться его шуткам.       — Вообще-то, есть пара легких и быстрых способа быстро меня подлатать, — словно невзначай улыбнулся спидстер.       — И какие же?       — Ну восемь коробок пиццы я уже съел, так что на самом деле остался только один способ. Но завтра я точно буду бегать даже быстрее, чем вчера!       — Трепло, — фыркнула Артемида, но через секунду всё же спросила, — и что за чудодейственный способ?       — Всего лишь поцелуй.       — Я не буду тебя целовать! — мгновенно ощетинилась Артемида.       — Я буду тебя целовать, — просто ответил Уолли. — Можешь даже закрыть глаза.       — Ты… Ты… — Артемида покраснела до кончиков волос и впервые за время их знакомства совершенно не знала что ответить.       — Пожалуйста? — как-то не слишком уж вопросительно это прозвучало.       — Один поцелуй, — пропыхтела краснеющая еще больше Артемида и добавила, — а если позволишь себе что-то странное, я тебе только что сросшиеся кости переломаю!       — Можешь закрыть глаза, — как-то очень просто и спокойно ответил Уолли.       Артемида зажмурилась и вся как-то разом сжалась, словно Уолли собирается от неё кусок откусить.       — Спасибо, — раздался вдруг чуть дрожащий голос парня у самого уха, и Артемида почувствовала почти невесомое касание горячих, чуть шершавых губ.       Казалось, что её сейчас разорвет, как кипящий паровой котел. Этот… этот идиот поцеловал её ухо!       — Дурак, — как-то совсем глупо и по-детски воскликнула Артемида и вылетела из палаты. ***       Сегодня был тот самый невероятно редкий вечер, когда им не нужно спасать разваливающийся на части мир, останавливать разгул преступности и даже снимать котят с деревьев. Они с Уолли валялись перед телевизором и лениво жевали попкорн, глядя как герой, подозрительно похожий на Бэтмена, крошит злобных миньонов ужасного злодея, подозрительно похожего на Пугало, чтобы спасти даму, подозрительно похожую на Диану (но только внешностью, потому что иначе дама прорубала бы себе дорогу сквозь миньонов прямо навстречу главному герою).       — А драки неплохо поставлены, — заметил Уолли и запустил руку в чашу с попкорном.       — Да, вот только их ножи ломают все законы физики.       — Какая к черту физика, когда Зи может в буквальном смысле превратить тебя в лягушку?       — Странно, что она еще Дика не превратила.       — Ты только представь эту очередь из желающих его поцеловать и снять проклятье?       Они дружно прыснули от смеха.       Яркие картинки сменяли одна другую, когда Артемида почувствовала, как горячие губы коснулись шеи, проложили дорожку к чуть открытым в вырезе футболке ключицам и вернулись к нежной коже за ухом. Артемида слышала отяжелевшее дыхание Уолли, чувствовала жар его пальцев, забравшихся под тонкую ткань, ощущала едва заметную дрожь в его тихом “дорогая, милая, хорошая”. Её вело от осознания того, насколько сильно она заставляет его сходить с ума.       Каждый поцелуй словно заставлял на коже распускаться огненные цветы, которые росли и сливались, охватывая тело пожаром. Артемида тихо стонала, раскрываясь с каждым прикосновением сильнее.       Уолли медленно, слишком медленно для кого-то с его способностями, сполз на пол и стянув мешавшие трусики приник к ней языком: мучительно медленно и горячо. О, когда Уолли хотел, то становился самым медленным человеком в мире. Ласкал так, словно всё время вселенной у него в кармане.       Артемида могла лишь стонать и хватать непослушным ртом воздух.       И как же это было восхитительно, когда он входил в неё бесконечно долгим и запредельно нежным движением.       И как же было потрясающе, когда мир сжимался до крошечной точки где-то внизу живота, а потом взрывался сверхновой под веками. ***       — Мама! Мама! Джон сказал, что у меня уши, как у слона! — хлопнула входная дверь и по дому разнесся топот.       — Эй, малыш, ну-ка иди к папе, я тебе сейчас кое-что растолкую, — Уолли отложил разводной ключ и выполз из-под раковины.       Артемида лишь заметила, как мимо промелькнула рыжая шевелюра. Потом Уолли подхватил сына на руки и повернулся лицом к жене.       — Посмотри-ка на нашу маму, Джей. Разве она у нас не красавица? — мягко улыбнулся Уолли.       Артемида отчего-то вновь почувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которой впервые признались в любви — скулы тут же порозовели. Это было так глупо и сладко.       — Конечно красивая! — воскликнул малыш.       — И уши у неё красивые?       — Да!       — А теперь посмотри, — Уолли приоткрыл дверцу шкафчика так, чтобы Джей и Артемида отражались одновременно, — у тебя совершенно точно такие же прекрасные уши, как у нашей мамы! И если кто-то с этим не согласен, то стоит хорошенечко ему навалять!       — Уолли Уэст, что за гадости ты говоришь нашему сыну! — возмутилась Артемида.       — Ладно, ладно! Я пошутил на счет навалять, но всё остальное чистая правда, — примирительно рассмеялся Уолли.       Артемида обтерла муку с рук о передник и обняла своих любимых мужчин.       Как же здорово было иногда не спасать мир, а быть обычной семьей.