Why'd You Bring a Shotgun to the Party

      Кори только-только вышла из душа, когда раздался характерный звук защищенного канала видеосвязи — Дик звонил.       — Привет, — раздается его мягкий голос, когда она нажимает кнопку ноутбука. — Вау! Кори усмехается одними губами и даже не пытается запахивать короткий банный халатик, распахнувшийся на груди так, что больше демонстрировал, чем скрывал.       — Тебе еще долго? — даже по защищенной связи она пользуется самыми размытыми формулировками во всей вселенной, потому что наставник Дика самый параноидальный параноик во вселенной.       — Мы почти закончили, — Дик в раз делается уставшим и несчастным. Что бы он там с Бэтменом не проворачивал, Мышь явно нагрузила его сверх меры. Как и всегда.       — Хорошо, — Кори садится перед монитором и продолжает аккуратно отжимать свои роскошные волосы пушистым полотенцем. В её движениях нет совершенно никакого эротического подтекста, она делает всё просто и естественно, но у Дика перехватывает горло и он тяжело сглатывает. Они не виделись нормально так давно. Он ужасно скучает по её объятиям, по нечеловечески горячим рукам на своем теле, по её жадным поцелуям, по растрепанным, разбросанным по подушкам с утра волосам, по тихим разговорам на крышах небоскребов или Башни Титанов, куда он наведывается чуть больше, чем нужно (ну кто-то же должен присматривать за Дэмианом!). По всей Кори.       — Почему ты так смотришь? — она вопросительно склоняет голову набок и выглядит такой уютной и домашней в этом чёртовом халате, который разъехался на груди и задрался на бедрах.       — Потому что я скучаю, — отвечает он честно.       — Я тоже, — она не выглядит ни удивленной, ни польщенной. Кори и так прекрасно знает, что он скучает. Она тоже.       — Я нашла кое-что интересное, но ты же знаешь, как трудно мне разобраться с человеческой техникой, — Кори отбрасывает куда-то полотенце (оно улетает из поля зрения камеры в неизвестность) и открывает шкафчик стола. — Ты поможешь разобраться?       — Конечно!       Кори чуть наклоняет камеру, легко откатывается на стуле чуть дальше от стола и кладет на него какой-то непонятный Дику девайс. Он похож на дверную ручку, но какую-то странную и одностороннюю, с силиконовой вставкой и парой кнопок.       — Хм, — Дик сводит брови, пытаясь понять что это, — кажется, из меня ужасный помощник, я даже не знаю что это, — сдается Дик.       — Сатисфаер, — отвечает Кори и нажимает на большую белую кнопку посередине ручки.       Дик удивленно таращится, но быстро берет себя в руки.       — Кажется, ты прекрасно осведомлена о том, что это за штука и как ею пользоваться, — быстро берет себя в руки Дик, — так в чём же тебе понадобилась помощь?       — Не люблю отвлекаться на инструкции пользователя, когда занята более приятными вещами, — Кори смотрит своими пронзительными глазами прямо в камеру и чуть раздвигает ноги.       Маленькая игрушка тихо, но отчетливо вибрирует.       — Хочешь, чтобы я был твоим мануалом? — Дик отчаянно пытается говорить легко и задорно, но голос подводит и срывается хрипотцой.       — Хочу.       Кори опускает руку с игрушкой между бедер и тихо стонет.       — Раздвинь ноги шире, — просит Дик.       Голос у него напряженный, а дыхание тяжелое. Он не думал, что так быстро заведется.       — Разденься, — в свою очередь говорит Кори.       Дик неторопливо снимает футболку, поднимается со стула и разоблачается полностью. Очень просто и буднично. Он возвращается за стол, улыбаясь нагло и чуть развязно. Кори нравится и это тоже. Ей нравится весь Дик.       — Сними халат, я хочу видеть тебя всю.       Кори развязывает пояс и небрежно поводит плечами: халат расстегивается и съезжает по смуглой коже.       — Сожми себя. Медленно.       Голос Кори стекает в его горло раскаленной патокой и сворачивается горячей змеей внизу живота. Возбуждение делает своё дело. Кори шире раздвигает ноги.       — Добавь к игрушке пальцы, — гортанно стонет Дик, когда Кори заламывает брови и протяжно стонет.       Она погружает пальцы внутрь, поворачивает игрушку ручкой вверх и Дик видит как тонкие пальцы нежно массируют влагалище, как совершенно порнушно и пошло блестит природная смазка. Дик знает какая Кори горячая. Буквально горячая — инопланетные особенности тела. Он знает какова Кори на вкус: чуть пряная и при этом сладковатая. На языке собирается слюна, которую он тяжело сглатывает.       Кори тихо стонет и смотрит на Дика из-под прикрытых век.       — Медленнее, — ей сложно сосредоточится и голос кажется каким-то расплывчатым, невнятным, Дик практически читает по губам, — ласкай себя медленнее. Я хочу видеть, как ты играешь с мошонкой, я знаю какая она у тебя чувствительная. Ты помнишь, как я люблю проводить по ней языком, вылизывать каждый её сантиметр, чуть царапать зубами тонкую кожу, — к концу этого сногсшибательного монолога Кори сбивается на горячий быстрый шепот.       Дик в восторге. Внизу скручивается тугая спираль удовольствия, пальцы на ногах поджимаются от её сбивчивого голоса. Они никогда прежде не пробовали так. По венам растекается восторг с крошечной каплей неловкости, смешиваясь и переплавляясь в чистое удовольствие.       — Оближи свои пальцы, — говорит Дик, и следит, как пальцы Кори медленно (слишком медленно!) погружаются во влажную тесноту рта, — чувствуешь, какая ты на вкус? Как специи и ваниль. Когда я широко и размашисто вылизываю тебя, твой вкус потом на несколько дней остается на корне языка. И всё, что я потом ем, на вкус, как специи и ваниль.       Кори улыбается томно и при этом так просто, словно они обсуждают вкус фирменных кексов Альфреда. Вообще-то Дик многое отдал, чтобы Альфред смог испечь кексы со вкусом Кори. И боже, эти мысли такие грязные, что Дику хочется промыть мозги с мылом. Но он не может перестать думать об этом. Интересно, сколько раз ему нужно было бы прочесть Аве Марию, чтобы искупить этот грех? Если бы он веровал, конечно.       Кори продолжает жадно вылизывать пальцы одной руки, не прекращая водить игрушкой между ног. Она стонет всё протяжнее и глуше, тонкая струйка слюны стекает между пальцев, из уголка губ.       — Я хочу видеть, как ты трахаешь себя пальцами, как сжимаешь соски, оближи их для меня, — у Дика совершенно шалый взгляд.       Кори проникает в себя пальцами так глубоко, как может, чуть разводит их в стороны, приподнимает свою тяжелую и упругую грудь, жадно ласкает языком сначала один напряженный сосок, потом второй. Потом замирает и смотрит Дику в глаза.       — Мне нравится, как ты медленно и с оттяжкой дрочишь. Я хочу видеть, как ты сдавливаешь головку, совсем как когда я сосу тебе. Когда твой член упирается мне в горло, он почти такой же горячий, как моя тамаранская кровь. А когда я прижимаюсь к венам, то чувствую как заполошно бьется твой пульс, как он льнет к моему языку. Мне нравится, как твоя сперма ударяет мне в горло, когда ты кончаешь. Нравится, как ты стонешь при этом. Так громко, бесстыдно и сыто, — Кори толкается в себя все сильнее и быстрее, игрушка жужжит на самой грани слуха, дыхание у неё тяжелое, и Дик не понимает, как ей удается говорить что-то связное, но каждое слово прошивает от макушки до самых кончиков пальцев на ногах, стекает жаром куда-то к паху.       Он наращивает темп и последние слова бьют под дых, жаркая спираль удовольствия выстреливает так, что у него вышибает мозги, он кончает с громким стоном. Слишком громким.       Но, глядя в монитор, понимает, что Кори тоже кончила.       Они смотрят друг на друга через разделяющие их мили, но испытывают одно и то же. И от этого осознания грудь распирает какая-то совершенно неуместнейшая нежность.       — Я скучаю, — говорит Кори.       — Я тоже. Очень, — отвечает Дик.       — Дик, если ты закончил, то спустись ко мне, — произносит Бэтмен.