***
Удивительно, но когда избранные прибыли на остров Крит и были встречены улюлюканьем и злым хихиканьем жителей, настроение Филиппа улучшилось. Выражение, с которым смотрели на них все эти люди, заставило его злорадствовать. Они слепо верили, что новая партия жертв в очередной раз погибнет в лабиринте мучительной смертью. Но теперь Филипп был уверен, что не бывать этому. У него есть желание, воля, сила, а, значит, будет и действие. Остальные его спутники, словно почувствовав, что у них есть надежный защитник, выглядели более спокойными, чем запуганными страхом смерти. Критян это сбивало с толку. Минос устроил роскошный банкет в честь прибытия новой дани и был тоже немало обескуражен поведением гостей. Видимо, он привык, что ему падают в ноги и молят о пощаде, заливаясь горючими слезами. Филипп улыбался, шутил, флиртовал с девушками, лакомился кушаньями. В конце концов, он подумает обо всем позже, а сейчас необходимо было поесть и подкрепить хороший боевой настрой, пока есть возможность.***
За окном уже темнела глубокая ночь, когда раздался стук в дверь. На пороге стояла красавица Снежана — одна из дочерей Миноса, которая весь вечер глаз не сводила с Филиппа и всякий раз смущенно отворачивалась, стоило ему обратить на неё внимание. Сейчас её белокурые волосы, прежде убранные в аккуратную замысловатую прическу, растрепались, а голубые очи лихорадочно блестели. — Не спишь? — спросила она, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ну да, конечно, как тут уснешь, когда тут такое… — Я не боюсь! — поспешил заверить её Филипп. — Я тебе верю, но на твоём пути есть крупное препятствие — лабиринт. — Да-да, я знаю. Но я смогу найти дорогу и убью Минотавра. — Возможно, но сумеешь ли ты найти дорогу назад? Вот в чём вопрос. Снежана явно пришла сюда не просто поболтать и говорила таким загадочным тоном, что юный афинянин заинтересовано придвинулся ближе. — Помни, — она поддалась вперёд и, воровато оглянувшись, зашептала, — вперёд и направо. Так мне сказал сам Дедал. Вот это поможет найти тебе обратный путь, — царевна протянула ему клубок шерстяных ниток. — Да благословит тебя Тюхе*, — напоследок сказала она и удалилась***
Долго петлял Филипп по лабиринту великого мастера Дедала. Шагал вперед и направо, как советовала ему Снежана. Узкие проходы сменялись обширными коридорами, темные участки освещались факелами. В воздухе стоял тяжелый, густой запах затхлости и пыли. А ещё веяло страхом и присутствием монстра. С невероятным терпением и выдержкой добравшись до центра, Филипп увидел Минотавра. Услышав или почуяв, чудовище обернулось. Это было громадное существо с туловищем человека и головой быка. Огромные рога зловеще блестели в полумраке. Из носа валил пар. Глаза блестели безумным огнем, жаждущим крови и плоти, желательно человека. Филипп напряг мышцы. «Взываю к тебе, Арета**», — прошептал он и, собрав всё свое мужество, с разбегу метнулся на врага. Но Минотавр с легкостью отбил его меч своими рогами. Удар получился таким сильным, что Филиппа отбросило к стене. Перед глазами замерцали разноцветные искры. Юноша помотал головой и быстро поднялся. Он отражал атаки разъяренного Минотавра, параллельно выискивая его слабые места. Филипп попытался выколоть ему глаз, но почувствовал мощный толчок в грудь. Воспользовавшись моментом, чудовище склонилось над пострадавшим. Юноша, преодолевая разрывающую грудную клетку, боль и одышку, ухватился за рог чудовища и пронзил грудную клетку Минотавра острием меча. Огромная туша с гулким звуком упала на пол, Филипп еле избежал перспективы быть погребенным под ним. Слегка переведя дух, он вложил окровавленный меч в ножны. Враг был обезврежен, но лишь на некоторое время. Пройдут столетия, а, может, тысячелетия и он снова возродится в Тартаре, но пока можно вздохнуть спокойно. По нити из клубка Снежаны, Филипп вернулся назад. Спутники его, видимо, не решившись заходить далеко, стояли небольшой кучкой вблизи входа. Они были в отчаянии — об этом говорили их тяжелые вздохи, наполненные печалью голоса, и горькие слёзы девушек. Юноша подошёл поближе. Шаги гулко отдавались в узких коридорах лабиринта и шумно шаркали по каменному полу. Изнеможенные горестными думами, люди устало обернулись на звук, и их лица просветлели, застыли в немом шоке. Царевич самодовольно улыбнулся, проводя пятерней по взлохмаченным волосам. В глазах горела гордость. По смуглой коже стекали струйки пота. — Да, друзья мои, я вернулся. Чествуйте меня как полагается. Люди радостно возликовали. Обнимали его, поздравляли, благодарили за спасение их жизней. Обессилевший и до смерти уставший Филипп был счастлив как никогда. Когда все четырнадцать человек выбрались из лабиринта, солнце склонилось к западу. Вокруг по-прежнему стояла толпа зевак, но их было в двое меньше, видимо, многие не решились тратить свое время впустую и ожидать невозможного. Но невозможное случилось. Как только критяне увидели вполне живых афинян, замерли, словно громом пораженные. А потом… поднялся невообразимый гвалт. Жители острова выкрикивали проклятия и замечания насчет нечестной игры. Они уже хотели наброситься на победителей, растерзать их (от толпы это вполне возможно), но положение спасла Снежана. Она со скоростью света взяла Филиппа за руку и увела вместе с остальными подальше от опасного места. — Уверена, мой отец просто так это не оставит. Он будет в ярости, — сказала Снежана, когда они добрались до порта. — Согласен. Тогда отплываем! Сейчас же отплываем! — скомандовал Филипп и принялся снаряжать корабль вместе с остальными мужчинами. — Позволь мне отправиться с тобой! — взмолилась Снежана, когда все было готово к отплытию. — Конечно, душа моя, — царевич нежно переплел с ней пальцы и заправил прядь белоснежных волос за ухо. Она счастливо улыбнулась и последовала за ним на борт корабля. Когда стали разрезать канаты, один из юношей вдруг воскликнул, указав на соседние лодки и корабли: — За нами будет погоня! — Ох, верно, — спохватился Филипп и вместе с остальными принялся выбивать дно одной лодки за другой. Когда с этим делом было покончено, они отвязали последний канат и отправились в путь.***
Сгустились сумерки, но веселье на корабле афинян было в самом разгаре. Люди праздновали чудесное спасение, танцевали, благодарили славного Филиппа. На столах стояли великолепные закуски из запасов провизии и несколько бутылок вина высшего сорта. Затуманенный разум благоволил петь песни, смеяться от души, да и вообще порой творить всякий разврат, действия которого люди, оставшиеся в здравом уме, сразу же пресекали. Филипп и Снежана станцевали несколько танцев, пару раз поцеловались, поговорили по душам, и было решено мигом играть свадьбу по возвращению в Афины. И что вы думаете, с судном, переполненным пьяными людьми так уж прямо ничего не случится? Уверяю вас, нет. Видимо, до штурвала вообще никому не было дела, и вскоре корабль сел на мель возле острова Наксос. Однако люди решили подождать с ремонтом до утра, когда они будут в более менее нормальном состоянии. Остатки ночи прошли в целом спокойно. Экипаж корабля после такого банкета проснулся только к обеду. Поев, мужчины отправились за материалами в город. Окончательно протрезвев, Филипп вдруг понял, что ничего не чувствует к Снежане, а то лишь было наваждением от победы и вина. А ведь вчера они едва не обзавелись детьми. Хорошо, что этого не произошло. Дитё росло бы нежеланным. Филипп решил, что нужно немедленно поставить все точки над «i». Когда Снежана спустилась с борта корабля погулять, он схватил её за руку и отвел в сторону. — Послушай. Во сне мне было знамение. Два пути, которые не пересекаются, — это было враньё, но как выкручиваться по-другому? — Видят боги не жениться мне на тебе. Ты не станешь моей женой. Снежана слушала его с невозмутимым лицом, но стоило ему произнести последнее предложение и сделать значительную паузу, она не выдержала и расплакалась от осознания всей ситуации. Но не рыдала, не всхлипывала, как обычно делают все девушки, а губы её задрожали, желваки напряглись, из печальных голубых глаз полились ручейки слез и тихо заструились по щекам. Царевна молчала, только изредка бормоча сдавленным голосом «Зачем?..». И от этого становилось ещё больней. Уж лучше бы кричала, сетовала на несправедливую жизнь и умоляла остаться с ней. — Прости меня, — сказал Филипп, обняв ее, и она пару секунд стояла смирно, силясь навсегда запомнить эти ощущения, а потом оттолкнула его: — Не хочу. Не хочу тебя видеть. Она ушла, оставив его одного. Такое поведение задело его самолюбие. Это он должен был вот так уйти, мол, не судьба, прости… А теперь его грызла совесть. Филипп искал её в окрестностях корабля и недалеко от берега, но поиски не дали результатов. Когда объявили окончание ремонта, он отплыл вместе со всеми, оставив Снежану на этом острове на веки вечные.***
Сердце Снежаны было разбито. Тот, в которого она влюбилась с первого взгляда, бросил её, как ненужную вещь, гнить на этом острове. А ведь начиналась всё так хорошо. Она даже предала собственного отца ради него, помогла ему, переступив запрет. И это вся благодарность?! Нет-нет, он не обязан был её любить или взять в жены, но мог довести до Афин, не оставлять на этом острове… Хотя какая разница? Если Филипп её не любит, она осталась бы на произвол судьбы и там. Тогда вообще не нужно было ехать, сама виновата! Но кто же знал, что всё так обернется?! — Эй, красавица, — позвал чей-то мягкий голос. Снежана вздрогнула и подняла голову, откинув волосы с лица. — Ах… Василевс… Рада вас видеть, — она спешно поклонилась при виде бога виноделия. Тот стоял, прислонившись к ближайшему дереву. Светлые волосы чуть трепал ветер. В голубых глазах застыли высокомерие и холодность, так присущие всем богам, но были, или так казалось, некие проблески озабоченности. Неужели богу так интересно, что же с ней случилось? — Не каждый день увидишь, что такие красивые девушки плачут. Парень бросил? Снежана вздохнула и уныло заправила прядь за ухо, стараясь спрятать покрасневшие глаза. — Филипп. — Филипп? — презрительно скривил губы Василевс. — Тот, который убил Минотавра? Неужели слава так задурманила ему голову, что он посчитал тебя недостойной для себя любимого? — Не знаю, право не знаю, господин Василевс. Бог над чем-то задумался, внимательно её разглядывая. — Так и сгинет твоя красота и доброта в этом смертном мире. Хочешь ли ты стать богиней, дорогая Снежана? Очередной тяжёлый вздох девушки застрял в солнечном сплетении, и она изумленно подняла голову: — О… Даже не знаю… Так велика честь… Я никак не ожидала… — Думаю, это значит «да». В конце концов, какой смертный не захочет стать богом. Будь моей женой Снежана, — Василевс наконец оторвался от ствола дерева, подошёл к царевне и протянул руку. Она сглотнула и, оперевшись на неё, поднялась с камня. — Да, конечно, я согласна, — девушка первый раз улыбнулась с момента расставания. Василевс одобрительно кивнул и тут же перенёсся с невестой на Олимп. Остальные боги восприняли эту весть с радостью — Афродита даже осыпала их лепестками роз. Тут же начались приготовления к свадьбе, завязалась суета. Снежана восхищенно выдохнула, рассматривая убранство дворца. Надо же, она и подумать не могла, что когда-то станет богиней. Видимо, что ни делается, все к лучшему. Выйди она за Филиппа, прожила бы на Земле некоторый срок и отправилась в Царство Мертвых, а тут её ожидает счастливая бессмертная жизнь, полная любви и счастья.