***
— Ужин подан, Цезарь, — сообщил слуга, кланяясь императору, а потом поспешил прочь, лишь бы не сделать лишнего движения, не издать лишнего звука. Коммод не удостоил его даже взглядом и улёгся на богато отделанное ложе, вокруг которого уже суетились остальные слуги и изящные танцовщицы в просвечивающих платьях. Подле его головы опустилась Мария и защебетала о разном. Она лучезарно улыбалась, гладила любовника по тёмным, слегка вьющимися волосам, в то время, как каждая её поджилка замирала от страха. — Мой повелитель, изволите спросить вас о важном? — Мария обольщающе провела ладонью по его щеке. — Важном для кого? — спросил император, отправляя в рот виноградинку. — Для всех нас, мой повелитель, — продолжала льстить она. — Скажите, — Коммод заинтересованно вскинул бровь. — Повелитель, — начала Мария, — стремитесь ли вы к величию своей страны? — Величие, — задумчиво протянул император, отпивая из кубка. — Меня интересует только моё величие и величие моих празднеств. Кстати, — он махнул рукой, приказывая музыкантам играть, — я планирую через неделю устроить празднество в честь моего выступления на должность консула. Кalendae Januarius обязаны скраситься таковым мероприятием. Мария заметила, что его голубые глаза затуманились от мечт о предстоящем пиршестве (и наверняка резне). Она украдкой вынула из складок платья пузырёк размером с большой палец, в котором плескалась зеленовато-золотистая жидкость, и зажала его в кулаке. — Думаю, всё пройдет прекрасно, мой повелитель. Ваши представления грандиозны. Вы и сами это знаете. Коммод надменно сощурился, а через миг рассмеялся. — Кто бы мог сомневаться, милая Мария, — сказал он, приобняв любовницу. — Разделишь вечером со мной ложе? Марии ничего не оставалось, как одарить его пылким взглядом, тайком откупоривая пузырёк. — За ваше величие! — она подняла кубок и улыбнулась. — За Нового Геркулеса, — поддержал он, напомнив о самоданном титуле. Мария осторожно, вопреки принятой традиции, чокнулась с ним, стараясь, чтоб яд не попал в её питье. Они разом опустошили кубки и опустили их на стол. Любовница императора с замиранием сердца стала ожидать перемен в его поведении. Текли минуты, но ничего не происходило. Мария беспомощно обернулась и заметила неподалеку, под раскидистым деревом Влада. В тени магнолии его глаза сверкали как потемневшие кусочки прозрачно-синего горного хрусталя. Густые черные брови сдвинулись к переносице, выдавая напряжение. Мария послала ему предупреждающий взгляд и пригладила волосы вспотевшими ладонями. «Это быстродействующий яд», — сообщил Эклект — управляющий двором вольноотпущенник, давший ей пузырёк. Только вот откуда он его взял? — Пойдем, дорогая. Время клонится к закату. Нас ждёт развлечение, — Коммод поднялся с ложа и подал руку Марии. Она попыталась сохранить радостный, полный обожания вид. Сколько усилий ей потребовалось! Ведь в ту минуту она была способна ощущать лишь разочарование.***
— Вы должны быть в отличной форме, мой господин, — заметил Влад, согнувшись в поклоне. Коммод, на минуту задумавшись, согласился. Тренер-то прав — шоу требует сноровки. Император повёл его на площадку для тренировок. Солнце только ещё вставало, выплывая золотисто-алой кисеей из-за горизонта, поэтому стояло самое благоприятное время для физических упражнений в поте лица. Они пробежали десять кругов на конях, проделали несколько гимнастических упражнений, тридцать раз отжались, десять раз подтянулись — на том тренировка закончилась. Влад и его император поспешили во дворец отдохнуть и принять ванну. Солнце уже начинало нещадно палить. — Господин, — позвал Влад. — Я всё приготовлю и позову вас. Коммод сухо кивнул и опустился на скамейку — кровать была слишком чиста и идеальна, чтоб ложиться на неё в таком виде. Сейчас он примет душ, переоденется, а потом пойдет гулять с Марией. Может, даже, в качестве бонуса покажет ей один трюк из будущего представления… Мечты императора прервал нетерпеливый стук в дверь. Он дал добро, и в покои вошёл Влад. — Готово, господин. Прошу, пойдёмте. Вода была теплой и слегка розоватой. Погрузившись в неё, Коммод почувствовал восхитительное чувство наслаждения. Противная оболочка грязи и пота смывалась с него, подгоняемая мыльной щеткой Влада, скользящей по коже. Аромат масел успокаивал и слегка кружил голову. Так хотелось забыться и больше никогда не вспоминать о щекочущих проблемах. Удивительно, но желания имеют свойство сбываться. Коммод почувствовал прикосновение Влада к своим волосам. — Император, вы довольны? — спросил раб, глядя на него синими лазуритами глаз, которые так прекрасно темнели на его загорелом лице. Коммод, несомненно, был доволен. Это выдавала его расслабленная улыбка и полуприкрытые веки. Он собирался ещё немного понежиться в теплой воде, а потом облачиться в свежевыстиранные накрахмаленные одежды… Но тут вдруг вместо привычного блаженства ощутил сильный толчок в грудь. В уши и нос хлынула вода, отдаваясь горькой болью. Коммод в панике замахал руками, но тело вдруг отяжелело, как парализованное. В глазах помутилось, и вскоре наступила темнота. На краю сознания зазвенели произнесенные минутой раннее слова: — Простите, мой повелитель… За всё меня простите…***
— Влад! — Мария снова бросилась ему на шею, обливаясь слезами. — Ты сделал это! Влад её радости не разделял. На душе было гадко от проделанного убийства. — Осторожнее, госпожа. Испачкаетесь. Мария удивлённо отстранилась и оглядела его с головы до ног. Да, туника была грязноватой и местами прорванной, волосы взъерошены, а лицо хмурое. Даже слишком хмурое для такого события. — Что-то не так? — осторожно спросила она. — Не по себе. Поймете или нет вы меня, Мария, но я не убийца. Даже то, что император был таким скверным человеком меня не утешает. Худенькое лицо Марии слегка омрачилось. Она огляделась в поисках сидения и заприметила диван. Присев, девушка разрешила сделать то же самое и Владу. — Возможно, я понимаю ваши терзания, — Мария откинула темные волосы назад. — И возможно найдется решение, как их смягчить. Влад был в этом не уверен. Он глянул вперёд, на раскинувшийся за террасой сад. Солнце заливало зеленеющие кроны деревьев розовым золотом и почти ушло за горизонт. Заканчивался последний день десятого месяца. Завтра наступали Кalendae Januarius, которых Коммод таки не дождался. — Мне кажется, у меня есть неплохое решение, — сказала Мария после долгих раздумий. — Надо провести тебе псевдо казнь. — Псевдо казнь? — удивился Влад. — Псевдо казнь? — заинтересованно произнес голос слева. Беседующие обернулись. К ним ступал новый префект претория Квинт Эмилий Лет. — Да, — ответила Мария, подвинувшись. — Всё очень просто. Главное заплатить весталке. — Что вы имеете ввиду? — Квинт поднял брови. Прошло несколько секунд, и на лице его проступило понимание. — Так вы хотите… Погодите, вы считаете, верховная жрица согласится? — Это не просто верховная жрица. Это моя знакомая, — пояснила Мария. — Всё должно получиться. — Поделитесь планом? — глаза Влада загорелись огнём. Квинт переглянулся с Марией. — Народ не должен ничего узнать.***
В маленькой темной повозке было так душно, что кружилась голова. Влад вдыхал прогретый за день воздух, и перед глазами мелькали черные точки. Его тело словно плавилось от усталости, причиной которой стала бессонная ночь в темнице, и от этой удушающей жары. Казалось, выйди он на секундочку на улицу его сразу же облепят мухи, которым лишь в удовольствие, когда люди да животные «приятно» пахнут. Влад отер лицо ладонью и прислушался. Снаружи был слышен скип колес, стук копыт и всхрап лошадей, когда им в нос попадала поднимающаяся с дороги пыль. Люди что-то кричали, гомонили и, вероятно, провожали его повозку ненавистными или сочувствующими взглядами. Знали бы они, кто тут сидит. Только вот Владу совсем не хотелось повышенного внимания к себе со стороны восхваляющих. Но в то же время он раз пять успел возненавидеть свой длинный язык, проницательную Марию и её план. «Di immortales! — Влад схватился за голову, остервенело сжимая в пальцах клочки волос. — К чему мне надо было желать искупления?! К чему?!». Но жар негодования остыл так же быстро, как и нахлынул. Парень прислонился затылком к деревянной стенке и вздохнул, теребя на груди ткань прилипшей к телу туники. Затея Марии мучительна, но действенна. Скорее бы эта весталка появилась, а то смерть придет совсем не запланировано. И вовсе не из-за казни. Владу отчаянно захотелось оказаться даже в сыром подвале, лишь бы ощутить холод. Да что там! Хотя бы дуновение свежего воздуха! Лежа на грязном полу повозки, он с отвращением понимал, что чувствует только, как плавится его мозг, а кожа неприятно чешется. Теперь можно было понять всех тех бедняг-преступников, которых обычно загружали в подобные повозки ближе к закату. Нелёгкая участь… Да и можно ли вообще назвать его собственную простой?.. Тесное помещение неожиданно тряхнуло, и стук копыт стих. Кони возмущённо заржали, очевидно, от ни с того, ни с сего натянутых кучером поводий. — Что такое?! — послышался окрик конвойных, пристроившихся на облучке. — Весталка, господин! Владу не нужно было видеть, чтобы понять, как встрепенулись охранники. Разумеется, их предупредили, только вот величайшее почтение делало эту запланированную встречу слегка нервозной. — Прошу прощения, светлейшая, — один из конвойных, вероятно, низко поклонился, обращалась к весталке. Влад из любопытства всё же рискнул взглянуть в маленькое квадратное отверстие с прутьями, называемое окном. Перед лошадью стояла девушка в идеально белом платье, закутанная в лёгкое серебристое покрывало, украшенное жемчугом. Из-под него выбивалось несколько темно-каштановых волос, а глаза сами по себе напоминали драгоценные камни сине-фиолетового цвета. Они завораживали и холодно сияли, как далекие звёзды на темном ночном небе. Влад неожиданно понял, что совсем не удивился бы, если бы эта девушка оказалась смертной дочерью Венеры. —… ваше решение, достопочтенная? — донеслись до очарованного парня слова одного из конвойных. Он моргнул, попытался вникнуть в суть и, всё-таки вникнув, с учащённым сердцебиением стал ждать, ежесекундно бросая взгляды на красавицу-весталку. И почему, интересно, такие прекрасные дамы отдают предпочтение вечно быть девами?.. — Отпустите обречённого, его приговор — ошибка, — громко продекламировала весталка, чтоб каждая душа, находившаяся вблизи, отчётливо услышала её. Это подействовало: народ зашептался. Девушка кинула взгляд на окно повозки и, казалось, посмотрела прямо на Влада. В её глазах сквозило предупреждение. «Не пользуйся этим. Такое произошло только один раз», — сказала она молча. И отвернувшись, пошла прочь. А Влад всё прокручивал в голове блеск её необычных глаз и гордый взмах струящегося серебристого покрывала. Наверное, ради таких встреч он нарушил бы правила хоть сотню раз! Ведь это только и остаётся в данной ситуации — следить и восхищаться. В весталок не влюбляются. Их не берут в жёны. А заболевшим безответной любовью приходится только страдать да вспоминать холодный взгляд чудесных глаз.