Часть шестая: Parientes
27 января 2021 г. в 00:52
— То есть ты хочешь сказать, что он схватил тебя за горло и буквально шептал всякие пошлости? — Анна так и охнула, закрывая рукой рот. Она помогала подруге снимать корсет и основные юбки, параллельно слушая рассказ подруги. — Да ты шутишь!
— Я тебе клянусь, так и было, — Ксения не понимала, что подруга находит в этом смешного. Конечно, вся ситуация была несколько странной, но, как и предполагалось, он напал и хотел убить. Ксения расплела волосы и устало вздохнула, вынимая кучу невидимок и заколок, запустила руки в волосы и слабо их растрепала, чувствуя, как голова устала он тяжелой высокой прически.
— Ксения, он заигрывал с тобой, как ты не понимаешь? — Анна засмеялась, удерживаясь от того, чтобы сказать, что ее подруга совсем не сведуща в поведении мужчин, но решила тактично промолчать, понимая, что после этого на нее обрушится целый шквал слов. — Разве ты не находишь это несколько… сексуальным?
— Боже Анна, почитай Библию на ночь, покушение на убийство и удушение — это не сексуально! Откуда у тебя только мысли такие? — девушка повернулась к подруге с явно недоумевающим выражением лица. Конечно, нынче молодежь пробовала новое и многие устои были пересмотрены в обществе, всякого рода «пикантные» темы были модой, но это было уже за гранью.
— Моя дорогая, мой муж был революционером, человеком общества, но не такого общества, откуда ты, — Анна закатила глаза и отвела взгляд. — Он был весьма эксцентричен, возможно даже и грубоват, но так умел все это преподать, имел такое дикое природное обаяние, что я могла позволить ему любую его прихоть.
— А если бы он, простите пожалуйста, привел какую-нибудь даму в дом и сказал бы, что это его новая пассия, ты бы тоже такое стерпела? — Ксения цокнула языком, снимая чулки с ног и оставаясь наконец-то в ночной рубашке. Она быстро забралась в кровать под тяжелые одеяла и довольно заулыбалась, чувствуя, как быстро ее конечности окутывает тепло.
Ее подруга разразилась хохотом, а после улыбнулась так, будто такие вещи действительно происходили, на что Ксения решила больше не отвечать. Мало ли, это больная тема.
— Ты хочешь, чтобы я сегодня с тобой ночевала? — спросила Анна, и, получив лишь моток головы уже засыпающей Ксении, кивнула и, встав с кровати, пошла к двери, попутно гася за собой свечи. — Тогда спокойной ночи.
Пока Анна спускалась по лестнице вниз, она буквально утонула в своих мыслях, не обращая внимания ни на что вокруг. То, что полковник жив было невозможной ложью. Потому что Этьен Легрен, муж Анны, самолично убил его. Что, собственно, и сообщили ей в письме. А после, как полный дурень, каким он и был, раструбил это всем своим прихвостням, а те уже, в свою очередь, доложили гвардии. И ее благоверный был представлен суду и казнен на потехе публике, о чем она впоследствии прочла из газет. Оплакивать его она не стала.
Анна была довольно умна, выходя замуж за этого человека, но нигде и никогда не оглашая эту фамилию, представляясь девичьей. Ну, изначально потому что она ни разу не была высокая, а Легрен как раз-таки и означает высокого человека. Да и к тому же, ее девичья фамилия нравилась ей куда больше. Ее отец был ремесленником, быстро сколотившим репутацию и состояние, а мать была из старинного и обедневшего дворянского рода. Их союз, как всем казалось, спасет обе стороны — у отца появится титул, а у матери деньги, но в скором времени отец связался с перекупщиками и прогорел, а в тот момент и родилась Анна. Поначалу они влачили бедное существование, а затем оба ее родителя скончались при странных обстоятельствах, оставив Анну на попечение древней бабушке. И вот тогда началось все веселье.
Несмотря на то, что ее бабка была не богата, она имела салон, куда приглашались куча народу, где, кстати говоря, Анна и познакомилась с мужем. Ее выдали замуж в 15 лет, в то время как ее муж был старше ее на десять лет, но был солидным и по-мужски красивым человеком. После смерти бабки салоном стала заправлять она, но очень быстро этот салон превратился в политический кружок ее мужа. А с началом действий он быстро спрятал ее, посадив на поезд в один конец до Шеттекского пансиона. Он же и придумал ей характеристику преподавательницы, сделал новый паспорт и историю, создал нового человека из ничего. Но, к сожалению, прогорел на своем пылком характере и длинном языке.
И вот сейчас, когда заявился Клаус, неизвестный, который неизвестно откуда знает отца Ксении, а, значит, косвенно может знать и ее мужа и шантажировать ее этим, раскрыть перед Ксенией, дела были из рук плохи. Дружбу рушить не хотелось, а заводить врага в лице довольно влиятельного человека — тем более.
Она спустилась на первый этаж и нашла мужчин в холле, готовящихся к выходу. Она хотела бы спросить о том, куда молодые люди собрались на ночь глядя, но Лестат успел опередить ее.
— Анна, мы собираемся на прием к герцогине Ришар, присоединитесь к нам?
— Благодарю за приглашение, но вынуждена отказать Вам, месье. Я безумно устала за день, не думаю, что смогу веселиться еще и всю ночь. Поезжайте с миром и пусть удача сопровождает Вас.
Она слегка поклонилась и проводила мужчин взглядом. Те, в свою очередь, поклонились ей и скрылись за дверьми. Чуть погодя, Анна услышала звук отъезжающей кареты. Она улыбнулась и решила, что сейчас было самое время для того, чтобы исследовать поместье.
Мужчины же спокойно отправились в соседнее поместье, разве что Лестат был чем-то озадачен. У него было предчувствие, а ему он доверял больше, чем своей логике. И предчувствие ему говорило, что вечер обещает быть интересным и, возможно, полным неожиданностей. Луи хотел было обратить внимание на это, но прекрасно зная взбалмошность своего спутника и его привычку эмоционировать и не давать ответов, решил промолчать.
У герцогини Лестат шепотом представил всех присутствующих Луи, выдавая одни из не самых приятных подробностей о каждом. В этот вечер мужчина решил взять нынешнего фаворита герцогини — юнца, чье имя он едва ли мог вспомнить, но с легкостью мог бы утащить его в кусты одним лишь своим очарованием.
Но, как он и предполагал, вечер преподнес им сюрпризы. К герцогине так же заявился их недавний знакомый и, завидев Клауса, оба вампира напряглись. Тот же, в свою очередь, был представлен всем как давний и хороший знакомый герцогини, на фоне которого мальчишка просто померк.
Клаус сразу же заприметил их и подошел к ним, минуя буквально очарованных дам и завидующих кавалеров.
— И вот мы снова встретились, господа, — Клаус расплылся в улыбке, Лестат довольно улыбнулся в ответ, Луи в свою очередь насторожился и едва ли не удержался от того, чтобы не вцепится в самодовольного мужчину.
— И Вы еще смеете вот так вот подходить к нам, здороваться и делать вид, что Вы не покушались на нашу знакомую чуть ли не у нас на глазах? — вспылил Луи, отстраняясь от них обоих и перевел взгляд на Лестата, ища поддержки. Но тот, в свою очередь, шикнул на него, и, тихонько захохотав, покачал головой.
— Луи, ну зачем же так грубо, месье Майклсон, не обращайте внимания, он у нас несколько нервный в последнее время.
— Да что же, ведь Луи прав, — Клаус заулыбался, а затем, кивнув головой в сторону балкона, вышел из шумной гостевой. Оба вампира, хоть и с опаской, проследовали за ним. С высоты открывался хороший вид на плантации и земли, принадлежавшие герцогине. Свежий ветер шелестел в лесах, доходя до ушей свистом. Старший вампир оперся локтями о перила балкона, тяжело вздыхая.
— Вы ведь знаете кто я, а я знаю кто вы, не будем прятаться. Но, могу полагать, вы не знаете, кто такие Анна с Ксенией, ведь так? — он кинул хитрый взгляд на мужчин. А затем, увидев непонимание на лицах, заулыбался. — Лестат, я, так понимаю, я должен разговаривать с тобой как с Вампиром-создателем.
— Но Вы определенно старше, — кивнул Лестат, снимая с себя дежурную улыбку и расслабляя лицо. Так он выглядел грознее, но он сам понимал, что сейчас он не в том положении «старшего» как с Луи. Тот же, в свою очередь, отошел слегка в сторону, понимая, что он больше узнает из их разговора, нежели если сам попробует принять участие.
— Но у Вас потенциал. Да, я один из Первородных, думаю, Вы обо мне могли слышать, — Клаус многозначительно улыбнулся, в ответ на что Лестат лишь повел бровью и провел кончиком языка по губам, намереваясь задать вопрос. Клаус слегка опешил.
— Как же, от Авикуса, вашего первоисточника, — Клаус заглянул блондину в глаза, но там было пусто, как и в голове, где не было ни одной мысли, связанной с древним вампиром.
— Позвольте поинтересоваться, откуда Вы знаете, так сказать, первоисточник? Я, смею сказать, не принадлежу никому, поскольку мой создатель мертв, — заговорщицким шепотом просипел Лестат с таким самодовольным видом, будто сам его убил, но Клаус видел, как тот боится, видимо та история либо была скрыта от ушей Луи, либо вампир сам предпочитал об этом не вспоминать. — Этот «создатель» бросился в костер, не выдержав вампирской жизни, оставив меня одного, и мне пришлось изучать все самолично.
— Так ты не знаешь ничего? — просипел Луи из тени, в ярости подходя к Лестату, хватая того за горло и чуть ли не выталкивая с балкона. Между ними завязалась настоящая борьба, оба вампира как кошки вцепились друг друга длинными ногтями, едва ли не обнажая клыки и каждый стараясь подтолкнуть другого к краю и скинуть вниз, благо высота была недостаточной для смерти.
— Оба, успокойтесь! — Клаус с силой, но максимально осторожно постарался разнять двух вампиров, стараясь не попасться под резню их когтей. Несмотря на то, что технически они были одними и теми же существами, разница в них была колоссальная. Клаус, в отличие от них, не имел бледности и мог менять свой облик, ну, наравне с человеческими возможностями, а не был его заложником. У него росли волосы и ногти, его тело развивалось, но не старело и не подвергалось болезням. И в какой-то момент он даже поймал себя на том, что ему как-то даже жалко потомков Акаши.
— Вы оба ничего не знаете, что очень жаль, но, Лестат, от Вас я ожидал хоть чего-то, Вы же все-таки знаете Армана.
— Предводитель секты? Как они там зовутся? — Лестат оскалился на Луи и перевел взгляд обратно на Майклсона. Он практически мечтательно и широко заулыбался, видимо, в его голове мелькали старые воспоминания, но вскоре улыбка слезла с лица. После он дернулся и помотал головой, будто бы очнулся от гипноза, что, по факту и было воздействием Клауса. — А Вы откуда его знаете?
— О ком, черт возьми, вообще речь? — Луи чувствовал себя глупым маленьким мальчишкой, который лезет в разборки старших, но в нем кипела кровь предков, а теперь тем более, когда появился шанс получить ответы на все мучившие его вопросы. Лестат тяжело вздохнул и кивнул Луи, намекая на то, что им, явно, предстоит долгий разговор, хоть по нему и было видно, что этот разговор он устраивать совершенно не хотел.
— В общем, сейчас, как я понимаю, времени рассказывать эту долгую историю нет, но я — не такой же как вы, — Клаус сказал это не без гордости, но постарался звучать как можно менее самодовольно. — Но я хочу попросить у вас помощи, мне нужно как можно дольше задержать Анну и особенно Ксению здесь. Это касается и Вас так же, у нее есть то, что может убить нас, и мне нужно знать, где это находится.
— Нас можно убить? — Луи посмотрел на Первородного, как тот сам представился, будто тот открыл ему Америку. Он был крайне убежден в том, что их жизнь не подлежит концу ни от внутренних, ни от внешних факторов воздействия, и сейчас он был буквально сражен подобным заявлением. — Но, раз Вы говорите, мы с Вами разные, то, почему же вещь, что убивает Вас, должна убить нас?
— Боже мой какая же это долгая история, а я безумно голоден, — Клаус закатил глаза и кинул взгляд вниз, заметив одну из положивших на него глаз дам в сопровождении того самого щеголя герцогини и усмехнулся. Проследивший за его взглядом Лестат одобрительно хмыкнул.
— Поддерживаю, но мальчишку я заберу себе. Луи, что скажешь? — но, повернувшись, Лестат не нашел своего друга. Опять же эти его доброта и порядочность, что никак не могло ужиться с сущностью вампира, оттого его друг так и страдал. Клаус же больше походил на самого Лестата, а точнее сказать Лестат походил на него. Такой же кровожадный, хитрый и беспринципный.
— Что же, месье Клаус, я попробую что-нибудь придумать, чтобы оставить наших гостий подольше, — и с этими словами тот удалился, ведь, в отличие от Клауса у него не было возможности летать и левитировать. Что же, Клаус был, пожалуй, только рад, что этот разговор не пришлось заканчивать типичными общими фразами и пожеланиями. Он проследил сверху за тем, как Лестат подошел к паре и очень ловко и практически не настойчиво «украл» у мадам ее спутника. В этот же момент Клаус спрыгнул вниз, оказываясь неподалеку от женщины.
— Что же мадам гуляет по саду одна в такое время и без кавалера? — от его неожиданного появления дама вздрогнула и прижала веер к груди, но увидев его лицо, выдохнула и заметно преобразилась, приторно сладко улыбаясь и кокетливо прикрывая глаза.
— Что же, сами Небеса послали мне спутника, — Клаус захохотал, согласно кивая и подавая ей руку. Но, пожалуй, единственной ее спутницей на сегодня была сама смерть.
Что касается Луи, то, пожалуй, первым попался он, что и испортило двум другим вампирам вечер. Из-за его моралистических взглядов, не дававших ему спокойно брать обычных людей и опустошать их, лишать жизни, он предпочитал кровь животных, хоть в какой-то степени эти убийства тоже считал неприемлемыми, но успокаивал себя тем, что животные — существа на порядок ниже человека и их убийства не равняются лишению жизни человеческой.
Луи опустошил прекрасных пуделей герцогини, одного за одним, но на жалкое тяфканье и скулеж своих питомцев и пришла сама герцогиня, буквально застав Луи на месте преступления, который вгрызся в горло последнему псу, покуда трупы остальных двух лежали рядом с ним. Герцогиня подняла такой крик, что добрая половина поместья начала бежать на зов. Луи, так и не допив, бросился наутек.
Крики герцогини так же прервали и Лестата с Клаусом, благо оба уже успели вдоволь насытиться своими жертвами. Лестат выбежал из самой дальней аллеи сада, бросив мертвого мальчишку в кустах, где найдут его еще нескоро, а Клаус, заслышав крики, оторвался от еще живой, но уже до предела опустошенной женщины, ласково ей улыбнулся и помог ей сесть подле одного из деревьев, а после так и исчез в темноте ночи.
Два других вампира быстро поймали первого же кучера, запрыгнули в карету и помчались прочь из поместья. Лестат не смог себя удержать от многочисленных шуток и уколов в сторону младшего вампира на счёт его всепоглощающей добродетели, а тот, в свою очередь, не раз упрекнул блондина в жестокости. Впрочем, это был один из тех самых темных Луизианских вечеров, о которых впоследствии оба, в большей или меньшей степени, будут вспоминать с тоской.