***
Сокджин тяжело вздохнул, торопясь обратно в свой кабинет. Хосок задерживался из-за пробок, но обещал бросить это такси и дойти пешком. Проблема была только в том, что своими двумя ему топать до Агентства ещё минут сорок. Осталось только донести до Юнги это так, чтобы тот не психанул и не рванул на указанный адрес прямо сейчас. А он мог. Действительно мог. Когда дело касалось работы, часто сонный и нерасторопный Мин срывался с тормозов, из кожи вон лез, чтобы решить каждое, даже незначительное дело. Никто не знал, что именно им двигало в такие моменты, наверное, даже сам Юнги. Но зато все знали, что когда тот упёрся во что-то, то с ним бесполезно разговаривать: казалось, тот найдёт выход, даже если его оставить в запертой комнате и выкинуть ключ в окно. Он повернул ручку, уже складывая примерные слова, которыми он будет объяснять Мину, что за проблема у их донсена и почему лучше всё-таки подождать, пока тот не приедет. Его нога застыла в шаге от того, чтобы перешагнуть порог. Кабинет был пуст; только диван, на котором сидел Юнги, остался чуточку примят. — Чёрт, — рука сжала ручку до боли в ладони, он хлопнул дверью, возвращаясь обратно из пустого кабинета.***
Юнги торопливо посмотрел на часы, закусывая губу. Такси подъезжало к указанному адресу, пользуясь навигатором, потому что нужное место оказалось, похоже, одним из самых углублённых уголков Сеула. Они проезжали мимо небольших домов, тесно посаженных рядом друг с другом. То и дело мелькали нежилые здания, такие как отдельные гаражи и склады. Улица была тёмной, да и солнце почти что садилось. Наконец, они подъехали к одному из металлических складов. Чимин, как он и предполагал, встретил его, как только он вышел из такси и машина отъехала. — Птичка налаживает с вами связь? — насмешливо спросил он, присоединяясь и шагая рядом с ним. — Как ты... ? — Юнги хотел удивиться, но потом быстро прикинул, что вопрос для демона будет довольно глупый. — А, ладно. Забей. Просто в случае чего не отходи далеко. Я не смогу отбиться, если это вдруг окажется ловушкой. Слово «вдруг» он выделил так саркастично, что было очень смешно, если бы это не оказалось ловушкой. Но, он ведь сбежал сюда без ребят только из-за того, что надеялся на Чимина. «Надеяться на демона». Даже звучит иронично. Но когда он сбегал из кабинета Сокджина, это почему-то не пришло ему в голову. Пришло только тогда, когда он уже подъезжал к нужному месту. Туда, куда теперь Сокджину и Хосоку придётся добираться как минимум лишних минут тридцать, пока он уже успеет и всё разведать, и взять на себя всю самую опасную часть. От небольшого ветра тёмная чёлка неудобно упала на глаза. Юнги, не вынимая рук из карманов, попытался смахнуть её. Подул на чёлку, потряс головой, как лохматый кот. Чимин, заметив это, протянул к нему руку, чтобы помочь. Но его пальцы застыли в нескольких сантиметрах от миновой головы. Мину понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чём проблема. — А, точно, — вспомнил он. — Я отменяю тот приказ. Бледно-загорелые пальцы легко продолжили свой путь и мягко откинули чёрную прядь в сторону, убирая мешающую чёлку с глаз. Они напрямую подошли к нужному зданию. Изнутри едва можно расслышать чьё-то присутствие, поэтому пришлось предусмотрительно нырнуть за угол. Осторожность в таком деле, даже с демоном под рукой, никогда не помешает. Все его разумные размышления прервал чудовищный грохот, донёсшийся внутри склада. Как будто упало что-то тяжёлое, что понесло за собой ещё несколько увесистых вещей. Юнги тут же рванул внутрь, забывая всю свою осторожность где-то по пути. Тяжёлая металлическая дверь поддалась почти сразу, и он быстро пробрался внутрь, широко распахивая двери. Глаз успел уловить что-то красное на полу, в нос ударил запах пыли и древесины, который всегда окружает старые склады. Чимин быстро оказался рядом, успевая закрыть его глаза одной ладонью так, чтобы он не сразу всё понял. К этому запаху примешался странный привкус. Привкус... железа. Кроме того, он слышал странные звуки. Будто что-то хлюпало, тяжело дышало. Тяжело, громко, хрипло. Как рыба, выброшенная на берег. С похожим звуком его синие конверсы шаркают по асфальту, раздражая чувствительного к звукам Хосока. С каждым тяжёлым (собственным?) выдохом, его сердце билось сильнее. Начиная с желудка, и по всему телу начал, как лихорадка, расползаться зуд, перерастающий в нервную дрожь. Он ещё не видел, что перед ним, но уже понимал, что нечто ужасное. — Чимин, — его голос дрожал, смехотворно пытаясь казаться твёрдым, когда он схватился за чужую ладонь на своих глазах. Слепой, в кромешной темноте. — Отпусти. — Не стоит, — негромко прошелестел Пак над ухом. — Нет! — Юнги крепче ухватился за его ладонь ослабевшими руками. Ему вдруг показалось, что он точно должен взглянуть. Посмотреть, увидеть. Только не оставаться в неведении. В темноте. — Отпусти! Убери руки! Приказ подействовал, и какими-то усилиями ему всё-таки удалось вырваться из чужой хватки. Его взгляду потребовалось не больше секунды, чтобы наткнуться на нужное. Когда он увидел, что же так упёрто пытался скрыть от него Пак, ему показалось, что он вот-вот перестанет дышать. Липкий, леденящий ужас сковал всё его тело, опутывая его длинными щупальцами. Но вместо того, чтобы остановиться, его дыхание участилось. Зашлось в бешеном ритме, будто ему и правда не хватало воздуха. С пола на него, снизу вверх, смотрела девушка. Её ноги всё ещё были на одном из ящиков; ещё несколько таких же ящиков лежали рядом в скомканном беспорядке. Видимо, она случайно повалила их, когда падала назад. Это шум от их падения они слышали снаружи, перед тем как прибежать сюда. Её горло было перерезано. До мяса, почти до середины шеи. Если бы её неаккуратно попытались приподнять, то, возможно, рана бы разрослась до размеров полуотрубленной головы. Из раны, не переставая, толстыми струями с обеих сторон продолжала течь кровь, заливая собою весь бетонный пол. Разметавшиеся по полу чёрные волосы тонули в ней, вязли. Становились липкими и грязными, как будто вымоченные в клейкой краске. Она всё ещё была жива. Преодолевая сковавший его ужас, Юнги кинулся к ней, падая голыми коленями прямо в лужу крови. Усмиряя дыхание, он пытался закрыть руками огромную кровоточащую рану, которую восстановили бы, разве что, только толстые швы. Губы девушки периодично приоткрываясь, с шумом и тяжестью глотая воздух. Красивое, болезненно бледное лицо с широко раскрытыми глазами застыло в положении шока, прерываясь только громкими вдохами-выдохами. Голосовые связки были перерезаны; дыхательные пути частично — тоже. Остальное её тело не двигалось. Чимин остался стоять на месте, молча наблюдая за бессмысленными попытками панически бормотавшего про себя какую-то бессмыслицу Мина спасти её. Он не знал, кого пытался успокоить больше: себя или её? Всё это продлилось не больше минуты, когда хриплое дыхание девушки прекратилось, и её лицо окончательно застыло. Юнги, наблюдавший за этим ближе некуда, неверяще, медленно убрал окровавленные руки с чужой перерезанной шеи. Широко раскрытыми глазами он смотрел на недвигающееся тело. Он не удержался и повалился задом назад, чудом не задевая лужу крови рядом. Ему снова стало не хватать воздуха. Он вдруг почувствовал себя на месте этой девушки. Задыхающимся, бессильным, захлёбывающимся собственной кровью, пока медленно умирал половиной тела на пыльном бетонном полу, а другой половиной — на деревянном ящике. Было тихо. В комнате находились лишь они трое: он, демон и бездыханный труп девушки, которая ещё несколько секунд назад была жива. Юнги не мог слышать ничего, кроме своего шумного дыхания. К нему понемногу начало приходить сознание, постепенно окатывая холодной волной. — Зачем? — собственный голос показался чужим. Слишком громко раздавшимся в помещении, слишком холодным, слишком хриплым. Слишком напуганным и отчаянным. — Зачем ты это сделал? — Что? — ровным голосом спросил Пак, стоящий позади. — Зачем закрыл мне глаза? Зачем задержал меня? Если бы я только успел... — Ты бы не смог спасти её, — тем же тоном перебил его Чимин. Он простым голосом излагал факты, в противовес дрожащему минову голосу. — Рана чудовищно глубокая. Ей практически отрубили голову. Кто-то специально дожидался того момента, когда ты подойдёшь к зданию, чтобы перерезать ей горло. Ему нужно было, чтобы ты увидел не уже остывающий труп, а ещё живую девушку. Он хотел, чтобы ты застал её умирающей. — Он играет с нами, — тихо выдохнул вдруг осознанное Мин; его голос поглотился железными стенами помещения. — Точнее, с тобой, хозяин. В сладко-ироничном чиминовом «хозяин» непрекрыто слышалась улыбка. Потому что это его игра, минова. А Чимин здесь просто наблюдатель, пешка, не главная фигура. Он может спокойно смотреть за всем этим и делать выводы, духом оставаясь ни на чьей стороне и просто выполняя его приказы. Это его ошибки. Ошибки Юнги. В конце концов это ему придётся за всё отвечать, что бы он ни выбрал. А Пак может просто стоять в стороне и смеяться с человеческой глупости. Если то, что демон практически молниеносно закрыл ему глаза, являлось «заботой», то ему такая «забота» нахрен не нужна. — С каких это пор тебя волнует то, увижу я чью-то смерть или нет? — миновы мышцы лица находились в почти застывшем состоянии. — Как я помню, в прошлый раз ты не особо об этом заботился, убивая человека прямо перед моими глазами. Да и, разве размозжить череп не намного бесчеловечней, чем просто перерезать горло? — Ты сравниваешь меня с убийцей, за которым мы охотимся? — ироничная усмешка позади. — Просто сопоставляю факты. Да и, сдаётся мне, что ты сам совершил за свою жизнь намного больше ужасных поступков, чем маньяк, за которым мы охотимся. — Не могу спорить. Внутрь склада задувал прохладный ветер. Юнги практически не замечал, как тот продувает полы его тонкой куртки, заставляя тело крупно дрожать. Чимин, кажется, негромко вздохнул. На миновы плечи опустился чужой чёрный пиджак; сам Пак присел рядом на корточки. — Идём домой, — тёплые пальцы мягко коснулись щеки Юнги. — Здесь холодно. Некоторое время он ничего не отвечал, бессмысленным взглядом уставившись на труп девушки перед собой. Одними глазами посмотрел на коснувшиеся его лица пальцы, прежде чем несильно оттолкнуть их, подтягивая ноги к коленям. Снаружи послышался шум и разговоры, знакомые громкие голоса приближались. Сокджин с Хосоком нагоняли его. — Иди, — не поворачиваясь, кинул Мин, заранее почему-то зная, что демон сейчас вопросительно смотрит на него, молча спрашивая, остаться ему или нет. — Если останешься, будут лишние вопросы. Они и без того о чём-то подозревают. Наверное, надо было всё-таки сохранить это в тайне. Чимин (он тоже почему-то понял это, не поворачиваясь) молча кивнул, а потом так же молча исчез, оставляя Юнги наедине с мёртвой девушкой. Когда Сокджин с Хосоком подоспели к нему, его уже не было в помещении. — О господи, — только и вырвалось у Чона, наткнувшегося взглядом на сложившуюся картину. Юнги практически не пошевелился, даже когда они зашли внутрь и начали осматриваться. Даже когда младший подбежал к нему, останавливаясь рядом, как вкопанный, не имея сил отвести взгляда от мёртвой девушки с перерезанным горлом. Сокджин ничего не сказал, молча осматривая помещение; только его взгляд медленно темнел. Он прошагал вперёд и присел на корточки рядом с трупом, чтобы вынуть из сжатой бледной ладони какую-то записку, которая была обёрнута вокруг стебля красной розы, вложенной в ладонь, которую Мин раньше не заметил. Или заметил, но не придал значения, позволяя отвлечь себя происходящим. Мягкая бледная ладонь вся была исколота шипами. Видимо, девушка рефлекторно сжала то, что ей сунули в руку перед смертью, и, вопреки тому, что все мышцы тела должны были быть расслаблены, её ладонь не разжалась. Сокджин нахмурился, разворачивая бумажку и читая написанное. Не говоря ничего, он смял её и сунул в карман; розу положил обратно рядом с телом. Юнги было не до того, чтобы спрашивать. Хосок, стоящий рядом, заметил пиджак, всё ещё накинутый на миновы плечи. — Он был здесь? — вопрос прозвучал как подтверждение. Юнги почти удивлённо взглянул на пиджак Чимина. Он совершенно забыл о нём, да и, даже значения особого тогда не придал. Зато Чон без проблем мог догадаться, кому он принадлежит. Мин, всё ещё сидя, прижав к своей груди ноги, только сейчас понял, что все его колени заляпаны в крови. И на этот раз не от того, что он опять по собственной неуклюжести пропахал голыми коленями асфальт. И Юнги, честно, добровольно изодрал бы собственные колени до мяса, лишь бы это была его собственная кровь, его собственная рана. Если бы только это могло спасти девушку. Это ведь он должен был умереть. Ещё там, в клубе, пристреленный какими-то дешёвыми наёмниками. Он ничего не ответил младшему, только отвёл взгляд на свои колени и опустил голову, теребя собственные заляпанные чужой кровью пальцы. — Если уж он был здесь, то почему не остался? — кулаки Чона сжались, он почти что цедил сквозь зубы, злясь непонятно на кого. — У меня бы точно нашлось, о чём его расспросить. Раз уж ты не рассказываешь, почему вы вдруг так сблизились после той ночи, то, может, он будет посговорчивее. — Хосок, — строго одёрнул его Сокджин. — Что в записке? — спросил Юнги, чтобы прервать неприятный разговор. — Потом расскажу, — покачал головой Ким, поднимаясь на ноги. — Нет, — одёрнул его Мин. — Скажи сейчас. Сокджин тяжело вздохнул, доставая из заднего кармана джинс мятую бумажку и протягивая её Юнги. Мин забрал её, торопливо разворачивая, пытаясь успокоить вновь разбушевавшийся пульс. Содержимое записки заставило его внутренности вновь заледенеть.