Демонический принцип

Перед глазами Юнги — примерно на расстоянии двух метров — остановились начищенные до блеска мужские туфли. Сверху вниз, приподнимая уголки губ в полуулыбке, на него смотрел молодой мужчина практически непримечательной внешности, одетый в до тошноты выглаженный синий строгий костюм. Мин едва не оторопел, зависая с широко раскрытыми глазами, но, почти сразу вернув себе самообладание, двинул головой вниз, оскалившись и почти до боли сжимая ладонями толстые прутья решётки: — Скорее уж, сама пришла, чтобы пристрелить тебя. — И всё-таки, как забавно, — мужчина, не изменяя своей насмешливой манеры, присел на корточки, оказываясь с ним почти на одном уровне. — Было так интересно наблюдать за тем, как ты мечешься в поисках преступника, всё время выискивая его в низу моего клуба... А ведь, чтобы его найти, надо было всего-то подняться наверх и заглянуть в мой кабинет. Но здесь, вы почему-то доверились мафиози и не стали лезть в дела тех, кто под их защитой. И ведь, что самое смешное: ты мог найти виновного мгновенно, если бы только отдал своему демону нужный приказ. Юнги поджал губы, едва заметно, не отрывая от него тяжёлого взгляда. Когда они зашли в его кабинет, Хосоку этот человек сразу не понравился. А Юнги был слишком погружён в свои мысли, чтобы заметить что-то неладное. Да и неладное было как-то непросто заметить, что даже его отточенная работой внимательность не зацепила ничего подозрительного: его алиби было настолько гладким, что сразу же отбивало все сомнения. А вот в том, чтобы тонко чувствовать людей — в этом он не профи. Это скорее приоритет Хосока, и он сказал, что думает. И он выполнил свою работу — просто, на его слова обратили слишком мало внимания. Это была ошибка. Его ошибка. Юнги. Значит, в одном он был прав: они и вправду не хотели по-настоящему ввязываться в дела мафии, раз так быстро оставили его в покое. — У тебя была такая сила. Но ты не пользовался ей в полной мере, чтобы растянуть время. А ведь ты мог бы избежать жертв, если бы так и поступил. Но ты выбрал сам расследовать это дело, прекрасно осознавая возможность допущения ошибок. Так чем же ты лучше меня? Юнги поджал губы и задумчиво опустил глаза ненадолго, стараясь не поддаваться на провокации. Чимина нет. Чимина нет в такой ответственный момент, и это самое гадкое, что могло случиться. Несмотря на то, что этого подонка он искал целый месяц, хотелось закончить с ним поскорее: как будто он — просто грязь, прилипшая к подошве его ботинка. Но ему должно быть не впервой справляться с грязной работой, даже без собственного демона под рукой. Это ведь его работа. Естественно, он не мог исключать положения вещей, которое приведёт к его собственной смерти. Естественно: ведь именно к этому он изначально и шёл. Закончить то, что не сумел закончить Пак. Зачем-то. Скорее всего, просто из своей же безграничной, губящей его же самого, вредности. Только вот, он не учёл, что смерть не от руки Чимина будет так отвратительна. Он поднял голову, окидывая мужчину спокойным взглядом. Вдохнул немного воздуха, вспоминая всё, что было в досье. Всё, что он зазубрил за слишком долгое время его расследования. — Профессор Хон, двадцать девять лет от роду, новый владелец ночного клуба «Paradise», где помимо богатого сброда собираются влиятельные мафиози, взамен взявшие клуб под свою защиту. Занял должность владельца неожиданно быстро после внезапной смерти старого, умершего, официально «по причине инсульта, развитого старостью». Был ему единственным родственником, но настолько дальним, что на чью-то милость навряд ли мог рассчитывать. До этого недолгое время был ничем не примечательным учителем с неплохими знаниями. Поддерживал контакт с престарелым владельцем, но, при всех своих стараниях, не был с ним в хороших отношениях, поэтому навряд ли мог рассчитывать на своё имя в завещании. Могу предположить, что именно ты был последним, кто подносил старику лекарства. Он сделал небольшую паузу, слегка прищуривая глаза. Наслаждаясь чуть растерянным видом преступника, прежде чем продолжить: — И, хотя у прежнего владельца больше не было родственников, способных принять наследство, даже если после его смерти жалкому червяку вроде тебя и повезёт прибрать такое серьёзное заведение к своим рукам, удержать его будет не так-то просто... — Мин едва сдержал приподнятые уголки губ, продолжил: — А ведь ты еще и расширил бизнес, сделав целую сеть ночных развлечений. А, как известно: чем больше империя, тем сложнее её удержать. И, всё-таки — прибрать к рукам даже один этот клуб, самому тебе никогда бы не было по зубам... — Юнги всё-таки едва улыбнулся, и от этой улыбки по спине у мужчины пробежал холодок. — Ты жалок. Поэтому, без демона ты бы никогда не справился даже с сотой долей того, чем владеешь сейчас. И, видимо, у демонов сейчас действительно дефицит выбора, раз кто-то из них не побрезговал твоей слабой и гнилой душонкой. Последние слова он сказал с таким омерзением и высокомерием, что мужчина скривил плотно сжатые губы. Сдерживаясь, прикрыл глаза на пару секунд и слегка отвернул голову, поправляя очки на переносице. Словно не выдерживая долгого зрительного контакта с Юнги. Снова повернул, приподнимая уголок губ вверх. Стёкла от очков в тонкой оправе отражали отблески свечей, почти безумных. — Какое смелое заявление для того, кому жить осталось совсем недолго, — не убирая улыбки, он пальцем поправил очки, прикрывая глаза на пару секунд. — Впрочем, говорят, что смертники непредсказуемы тем, что им нечего терять... — Лучше скажи мне вот что... — резко перебил его Юнги, делая свой голос больше похожий на холодный приказ; понизил тон: — Насколько мне известно, демоны не любят затягивать свои контракты дольше, чем на месяц, если обстоятельства того не требуют. Особенно с таким «оригинальным» желанием, как у тебя. Но ты наслаждался своим желанием почти полгода... Ему никто не отвечал. Мин словно разговаривал со своим эхом: находясь на грани того, чтобы не утонуть в собственных мыслях и оставаться вместе со всеми. Проговаривая почти монотонным голосом, как будто сдавал отчёт, но, одновременно с этим было в этом голосе что-то гипнотизирующее, затягивающее; словно ядовитая, тяжёлая ртуть, незаметно проникающая в организм, убивающая, отравляющая изнутри — так, что ты заметишь это только тогда, когда будет уже слишком поздно. Постукивал слегка одним указательным пальцем по решётке и одновременно наблюдал за всем, что происходит в этой комнате. Но, он знал: его слушают. Слушают все, кто здесь находится. Юнги был тёмным изнутри — нет, чернее Чимина. Чимин правильно тогда сказал: «ещё вероломнее, чем я», ведь даже в тёмной сущности демона есть место хоть для частички веры. Юнги же не верил. Ни. Во. Что. Кажется, раньше ему казалось, что он верил в друзей, может, так и было. Раньше он верил в себя, ведь в кого остаётся верить ещё, если тебе кажется, словно ты один против всего мира? Он не верил в Бога, потому что какой смысл верить в то, в существовании чего ты не уверен? Но теперь, Юнги знает. Что Тьма есть. И она в людях. Демоны не виноваты, что их создали демонами. Если посмотреть на всё так, как оно есть, демоны не виноваты, что их создали без чувств и сострадания. Но люди... Люди такими не рождались. Людям был дан выбор. И, есть ли что-нибудь хуже, чем вступить в бездну полностью осознанно? Юнги был тёмным изнутри, уродливым, отвратительным. Он накапливал в себе эту тьму большую часть сознательной жизни, и сейчас выпускал её в мир, придавливая холодным рассуждением сильнее, чем Тьма, которую из себя представляет Чимин в истинном обличии. В свою собственную бездну Юнги вступит только с гордо поднятой головой. Мужчина перед ним напрягся, усилием только сохраняя кривоватое, но спокойное и учтивое выражение лица. — Дай-ка, угадаю, — минов снисходительный, практически звонкий смешок прокатился по большому залу, казалось, доставая до высокого потолка. Он поджал губы в презрительно-насмешливой улыбке. — Ты был жалок, слаб, сломлен в отчаянии, когда демон пришёл к тебе, почувствовав, что ты действительно готов продать душу ради того, чтобы твоя ничтожная жизнь наконец-то приобрела хоть какой-то смысл. Он пообещал тебе власть, славу, богатство, легкополучаемое наследство, — всё по-классике, — и ты, не раздумывая, согласился. Естественно, когда получил желаемое, ты наконец почувствовал себя значимым, вкусил вкус роскошной жизни... Но практически сразу после того, как обещанное исполнилось, пришло вдруг время платить... Напряжение пропитывало комнату. Тьма расползалась, охватывая чужие мысли. Мин склонил голову чуть вбок, обращая на потемневший взгляд оппонента не больше внимания, чем на мышь, пробежавшую мимо стада разъярённых быков. Плавно слегка пошевелил пальцами, не отрывая их от толстых прутьев, за которые держался. — Ведь ты, только услышав о богатстве, сразу же согласился, не расспрашивая о прочих условиях. Это банальная ошибка всех отчаянных или же просто глупых людей — если тебе не удастся обдурить демона, то он, естественно, придет за своей платой, как только ты наконец почувствуешь себя наполненным. И никаких условий контракта это не нарушает — желание-то исполнено... Он остановился, на несколько секунд переставая вещать в своей холодной манере. Остановил взгляд на молчавшей фигуре мужчины в тёмном строгом костюме, опустившем задумчивый взгляд вниз, практически спрятав его за стёклами очков. — Ты заключил ещё одну сделку, профессор Хон. Отсрочил время, когда у тебя отнимут душу, соблазнив демона более качественными. Раз в месяц. Хлоп. Затянувшееся молчание разорвал одинокий звук ладоней, размеренно касающихся друг друга в медленных тягучих похлопываниях. Хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп-хлоп. Медленные одинокие аплодисменты раздались по всему залу, эхом разнеслись по комнате. Золотистые «Ролексы» под тёмно-синей манжетой пиджака отстукивали в такт, ударяясь о другую ладонь вместе с каждым хлопком. — А ты точно такой, каким тебя описывают в досье, — складывая губы в полуулыбке и не прекращая несильно хлопать в ладони, прокомментировал мужчина. Юнги презрительно хмыкнул, фыркнул, прикрывая на одну только секунду глаза. Слегка отстранился от решётки, сел на колени. Вздохнул, формулируя вопрос и дальнейший диалог. — Ладно. Я разобрался, почему по одной девушке в месяц и причём тут сатанинский культ. Но почему именно брюнетки с бледной кожей? В следующий момент Мин ожидал чего угодно, вплоть до оправдания личных фетишей или неожиданного всплеска жалости к себе. Но только не того, что преступник рассмеётся. Огромная комната с высоким потолком, отдалённо напоминающая дорого обставленный церковный зал без единого изображения Христа, казалась настолько пустой, что смех этот разнёсся по помещению и практически прозвенел в ушах. — А ты ещё не понял? — он почти прохрипел, прикрывая широкой ладонью лицо и проговаривая с явной довольной насмешкой. — А я-то уж думал, что ты сам мне всё объяснишь, раз уж на то пошло. Почему ненасытный демон, которому плевать на внешнюю оболочку из мяса и крови и которому важно лишь внутреннее содержимое, выбирает только бледнокожих симпатичных брюнеток и всего раз в месяц? Юнги задумчиво нахмурился, поджав уголок губ и приподнимая одну бровь вверх. — Правильно! — мужчина развёл руками. — Потому что плевать он на них хотел!.. Неужели ты думаешь, что жадный, корыстный демон, который не привык себе ни в чём отказывать, ограничится одной девушкой в месяц?! — То есть?.. — широко распахнул глаза Мин. — Именно! Жертв было намного, намного больше! Только сформированы они были как обычные пропажи, похищения или просто побеги из города! А эти бедняжки, которых я сам отбирал, — были просто яркой приманкой, заставившей полицейских отвлечься от других — не таких кричащих — пропаж! Тех девушек, тела которых не находили ни на главной площади, ни в какой-нибудь большой церкви. Да и, не только девушек... Демону, видишь ли, действительно плевать на оболочку, из которой он высасывает душу. Юнги стиснул зубы, сжал прутья решётки обеими руками сильнее, чтобы оставаться в руках и не выпрыснуть всё мощным потоком слов, который роился где-то в глубине, словно улей, полный крупных жалящих пчёл. — Ясно, — снова поднял одни глаза под полуопущенными веками. Перестал сжимать ладонями клетку так сильно. — Так значит, тем девушкам, которых мы нашли, ещё «повезло»... Сколько? — Что? — Сколько душ было «принесено в жертву» за эти четыре месяца? — спросил Юнги, вперившись нечитаемым взглядом куда-то перед собой. — Тридцать восемь. По две-три на каждую неделю, — улыбаясь, ответил преступник. Так просто. Как будто сообщал какое-то банальное рабочее расписание. Мин стиснул зубы. — И ты... Ничего не чувствуешь? — Что? — мужчина поднялся на ноги, беззаботно отряхивая руки. — Естественно, я знаю, что со стороны общественности это аморально. Но... Разве не в этом заключается суть всех живущих — выжить любой ценой, даже если придётся жертвовать другими, более слабыми пешками. Разве ты не делаешь то же самое, когда взбираешься, к примеру, по карьерной лестнице? Что за бред? — Я никогда не убивал невинных. — Да? А как же те люди, которых ты не спас? Разве это не практически то же самое? Твоя работа это не только раскрывать преступления, но и спасать людей. Если ты не справляешься даже с чем-то одним — ты плохо выполняешь свою работу. Ты занимаешь место того, кто мог бы справиться лучше. А значит — ты виновен в том, что их не удалось спасти. Разве нет? — Не пудри мне мозги, — Юнги вспылил. Слава богу, он натренирован не вестись на бред, льющийся из уст психопата. — С чего ты взял, что жизни почти сорока людей стоят твоей единственной, гнилой, как червивое яблоко? — А я должен об этом думать? — преступник снова искоса взглянул на него. — Я спасаю свою жизнь, они — пытаются спасти свою. Даже если бой изначально неравный, в этом и заключается жизнь. Жизнь изначально была Адом, где сильный не может победить слабого. И ни ты, ни кто-либо другой не сможет это изменить. Остаётся только подстраиваться под её условия. — И ты просто плывешь по течению? Хватаешься за эту маленькую ниточку жизни, как бы жалко не выглядел? Демон блондин всё это время не сказал ни слова. Он стоял, скрестив руки на груди. С его губ не сходила улыбка, а глаза беспрерывно наблюдали за всем происходящим. Так и есть — как за зверушками. Мин иногда посматривал на него краем глаза, не упуская из внимания то, как заинтересованно он выглядит и как стоит в стороне, словно ещё одна подрагивающая тень от огоньков, которые трепещут от свечей, расставленных по всему залу на высоких чёрных канделябрах. — А что? Разве это плохо? — мужчина пожал плечами, начиная поправлять рукава на дорогом пиджаке. Подошёл поближе. Присел на корточки перед клеткой, прямо напротив Юнги. — Разве не для того ты вызывал демона, а? И надо было тебе заморачиваться и спасать всех? Я, конечно, не успел ещё заплатить тем ребятам, которым велел вас устранить, но всё равно так досадно: ты ведь мог бы быть сейчас вместе со своими друзьями. В кои-то веки довериться не только себе... И не смотри на меня так. Да, это я заказал тех наёмников, и я сказал им номер, в котором вы остановились, — он покачал головой. — Но если бы я только знал, что это обернётся такими проблемами... Единственное, что могло бы послужить помехой моему плану — демон, который был на горизонте — не собирался в это вмешиваться. До твоего появления. Юнги задумчиво прикусил губу, услышав его последние слова. Значит, Чимин действительно не собирался особо помогать мафии или кому-либо ещё с поимкой преступника. Юнги мысленно хмыкнул. Ну, да — это в его стиле: сохранять нейтралитет, беспрерывно наблюдая. Наверное, было до упада уморительно наблюдать за всеми людьми, что гонялись за нарушителем общего порядка, словно хомячки в клетке — ни к чему так и не приходя. Даже сейчас, он... Просто ушёл. — И что же ты собираешься с нами теперь делать? — Мин усмехнулся. — Убьёшь? Ты для этого нас всех собрал, м? Показать, что можешь сделать это в любой момент? — Безусловно... — преступник кивнул. — Я убью вас всех. Я не собирался переходить дорогу Ким Намджуну, так как даже с демоном это чревато последствиями. Но, видимо, придётся сделать так, чтобы меня он точно не заподозрил в смерти своего любимого тонсена... Твоих друзей... — Всё ещё обращаясь к Юнги, он взглянул на Чонгука, сквозь прутья клетки прижимающего к себе связанного Тэхёна. — Я убью сразу. А тебя... — снова повернул голову к Мину. — Тебя ждёт особая честь: заменить ту девушку, которую я собирался велеть отметить демону, пока не встретил тебя. Он приблизился к клетке. Юнги усилием подавил желание то ли отстраниться, то ли вцепиться ему в глотку. — Знаешь, что у богачей есть такая тенденция, как чувствовать себя безнаказанными, что бы они не делали? Поэтому, неудивительно, что очень многие из них нашли увлекательным поклонение Сатане, которое, помимо незаконности, в обычном обществе кажется практически нереальным. С новым статусом было не так сложно найти нечто подобное, а маленькое изменение в обрядах, которые они совершали, помогали скормить душу демону без заключения ее с ней контракта. Ты знаешь, как проходит ритуал в настоящем сатанинском культе?.. Он сделал паузу и снова чуть приблизился, наклоняясь. Юнги оцепенел. — Жертву несколько недель пытают и насилуют. Так, чтобы душа, какой бы она до этого ни была, окрасилась болью и отчаянием — чёрным, как сама ночь. Это дар тому, кто, как они верят, исполнит их желания. А затем, когда её глаза становятся практически мёртвыми, потухшими и окрашенными ненавистью ко всему миру, её кладут на алтарь. Несколько людей из сотни собравшихся — все в жутких чёрных масках и мантиях — окруживших их, держат её руки и ноги, пока она сопротивляется. А потом её закалывают ритуальным ножом, словно животное. При этом ведущий зачитывает заклинание. Именно после этого должен появиться демон и принять этот дар. Это то, что ждёт тебя. Ты всё ещё будешь съеден демоном — просто другим. Ты не рад? — Ты будешь гореть в Аду, — с ненавистью прошипел Юнги. — Ты, и все те ублюдки, которые делали это вместе с тобой! Слышишь! Я не оставлю это просто так. Вы все будете гореть в Аду! — Ты так и не понял? — мужчина хмыкнул, поднимаясь на ноги. — Они и планируют туда попасть. Только почему-то думают, что займут там какое-то почётное место. Ненависть внутри Юнги так клокотала, что грозилась просочиться сквозь кожу и превратиться в ядовитые пары дыма. Он был так зол. Так разочарован. Нет, не в человечестве, — скорее, это как раз было ожидаемо. Только человек может пожертвовать кучей своих невинных сородичей только ради того, чтобы спасти свою грязную шкуру. В этом нет ничего удивительного. Это обычное дело для их рода. Он был даже не разочарован в себе. Потому что нет в этом смысла. Он был разочарован в мире, что допускает слишком много таких мерзких существ. Множество, множество раз... Испокон веков... Непрерывно. Если Бог существует, то ему либо плевать на всё с высоты своих облаков, либо он тот ещё мудак. И если человек, стоящий перед ним, — не чья-то ошибка — то это всё только доказывает правдивость каждого из его выводов. — Паул, приготовь всё к ритуалу, — мужчина одними глазами взглянул в сторону, обращаясь к демону, всё ещё стоящему в стороне. — Остальных можешь убить прямо сейчас. Демон прищурился, опуская уголки губ, но всё же подчинился. Тогда Юнги показалось, что навряд ли подобные приказы входили в состав их второго контракта и Хон превышает условия договора. Он ничего не сказал, явно удерживая яд за зубами. Довольно быстро подошёл к клетке и открыл её, протягивая за ним руку. Юнги попятился назад. Словно это могло спасти его. Когда они встретились глазами, он не увидел там ничего большего, чем тот взгляд, каким не очень голодные люди смотрят на изысканное блюдо, которое они съедят потом. И ничего больше. Он слеплен из того же теста, что и Чимин. У этого демона та же самая сущность. И Чимин, разве, поначалу смотрел на него не так же? Нет — когда это делал Чимин, это пугало его больше. По крайней мере, поначалу. Чимин другой. Даже во всей своей демонической, дикой, жадной ипостаси, которая жаждала его сожрать, как только контракт истечёт, как бы наконец получая желаемое после долгого воздержания. Напоминало мазохизм, — подумал Юнги, но скорее подумал об этом просто из вредности. Демон жаждал развлечений, в конце которых будет вкусная еда. И, что-то говорило ему, что Чимин — привередливый ценитель. Словно истинный гурман, которому наконец удалось найти что-то особенное. Может быть, если это что-то «особенное» привязывается к тебе, да ещё и шагу без тебя ступить не может, становится в самом деле, просто-напросто — скучно? Юнги еле удержался, чтобы не зажмуриться. Прижаться спиной к прутьям клетки, чувствуя, как пульс учащается, почти стучит в ушах, когда чужая рука — словно рука большого монстра — почти достаёт до воротника его толстовки. Чонгук разрывался между Тэхёном и тем, чтобы хоть чем-то помочь ему. Вот. Сейчас. Черт. Когда? Свет погас. Свечи словно задул небольшой порыв ветра, задевший только горящие огоньки поверх белых фитилей воска, заставляя каждого в этой комнате замереть. — Что? — услышал он хриплый удивлённый выдох преступника. Какой-то звон. Свечи, неразборчиво, вразноброс снова зажглись, но не все. Чужие смуглые пальцы были от шеи Юнги на расстоянии пары миллиметров — почти обжигали своим неприятным теплом. Сердце билось так, словно решило сойти сегодня с ума. Чимин, присев на корточки рядом со входом, крепко держал руку демона, натянуто улыбаясь. Одной рукой сжал её так, что покрытая чёрными татуировками кожа смялась так сильно, что лучевая кость ожидаемо вот-вот должна была хрустнуть и переломиться пополам. Паул, оценивая ситуацию, нервно то ли улыбнулся, то ли оскалился, вырывая свою руку из его хватки. Молниеносно встал и попытался отпрыгнуть от него. Чимин не отпустил, в свою очередь снова быстро сокращая между ними расстояние и не позволяя уйти от него дальше, чем на расстояние вытянутой руки, как будто собирался расправиться с ним прямо сейчас раз и навсегда. Он нападал, и Юнги, каким-то чудом разглядел в этой короткой, но практически нечеловеческой битве, как чужой демон пропустил пару ударов. «Он проигрывает», — проносится в его голове. Паул, видимо, тоже это понял. Стиснул зубы, ставя блок от ещё одного удара, который раздробил бы кости обычного человека в песок. И тут его взгляд упал на Юнги. И на то, как Пак не отходит от клетки слишком далеко, всегда оказываясь к ней спиной. Метнулся в сторону, потом вперёд — за спину к Чимину. Юнги даже не успел среагировать, широко раскрывая глаза и медленно едва отодвигаясь назад, хотя назад было уже некуда. Даже не успел понять, что происходит. Зато Пак успел, ринувшись, чтобы обогнать блондина. И на том моменте, когда он перехватил чужую татуированную руку, почти дотянувшуюся до прутьев клетки, Паул резво повернулся, второй рукой вынимая из-за пазухи что-то, блеснувшее отражением, и полоснул Чимину в бок, где-то на уровне печени. Из-за этого Пак замешкался, и блондин смог переместиться на достаточное от него расстояние. Чимин поморщился, хватаясь за бок, словно от банальной головной боли. Вытер заляпанные в крови руки о кожанку, а затем протянул ладонь Мину. Вспомнив, щёлкнул пальцами, и железные ошейники на шеях Чонгука и Юнги раскололись на две части. Юнги хмыкнул. Но не подал виду, принимая ладонь, так, как будто всё должно было так быть. Встал на ноги, с хмурым видом отряхиваясь и поправляя одежду. Всё-таки взглянул на демона. Внутри вдруг снова забурлила вроде-бы отошедшая на задний план злость. — Как ты посмел меня бросить?! — вместо приветствия Мин влепил ему звонкую пощёчину, вымещая в неё и свой многоречивый взгляд весь свой гнев. Чимин нахмурился, всё ещё какое-то время не поворачивая голову обратно, но ничего не ответил. Юнги собирался высказать ему всё, что он о нём думает, но Пак схватил его за руку, железными руками обхватывая его за плечи и не давая вырваться. Буквально прижимая к себе. — Я ещё не встречал человека глупее, чем ты, — проговорил он так, чтобы его услышал только Юнги; он чувствовал, как этот голос скрывает раздражение. — Тебе был дан шанс забыть о контракте и продолжить жить дальше, Юнги. Но вместо этого ты снова полез в самое пекло, абсолютно осознавая, что у тебя нет ни шанса. — Засунь себе в жопу свою жалость, — прошипел Юнги в ответ, переставая вырываться. — Мне плевать, что ты думаешь и когда это вдруг у демона включается милосердие. Я так решил. Я не отступлюсь. Никогда. Он не видел его лица, но услышал, как Чимин цокнул языком, потом наверняка закатил глаза и тяжело вздохнул. Они отстранились. Юнги, нащупавший где-то в складках чиминового пиджака раскладной нож, кинул его Чонгуку. Тот поймал его, всё ещё не выпуская из рук связанного Тэхёна. — Развяжи его. Приготовься бежать, тащить его, если потребуется. Чон кивнул, всё понимая. — Чего ты ждёшь?! Избавься от него! — взвизгнул Хон, обращаясь к демону и пятясь назад. — Нет. Стук ботинка о пол, почти незаметно подавшегося назад. Холодный отказ прозвенел в равнодушной тишине. — Чего?! Боишься убить сородича, или опорочить ваш демонический кодекс? — Не существует никакого кодекса, — ответил блондин, едва заметно качая головой. — Не знаю, почему вам, людям, нужно всегда думать о том, что всем нужен какой-то свод правил. Для демонов существуют только собственные принципы и законы вселенной. Как бы демоны не изображались — люди более порочные существа, нарушающие свои же собственные правила... — его голос похолодел ещё сильнее: — На это не было уговора. Я дал тебе ещё пожить, потому что ты доставлял мне качественные души и процессом хоть немного развлекал меня. Но драться с другим демоном я не обязан. Я не собираюсь рисковать собой в битве, где могу проиграть, только ради твоего глупого желания. — Демон ниже меня рангом, — Чимин чуть наклонился к Юнги, говоря так, чтобы слышал только он. — Скорее всего — изгнан в мир людей. Другого объяснения тому, что он добывает себе еду чужими руками, я дать не могу. Демоны обычно приходят сюда, чтобы насладиться процессом отнятия души самолично. Навряд ли он будет вмешиваться, но со мной ему в любом случае не тягаться. Что с ним делать? Мин мрачно взглянул на кровь на своей руке, в которой он запачкался, когда Пак прижимал его к себе, потом на чиминову рану на боку, которую тот всё ещё слегка зажимал ладонью. Глубокая. Потянулся, приближаясь к уху Чимина, ухватываясь пальцами за его плечо и отворачиваясь от чужого демона, который искал выходы отступления. Снова вылавливая одним взглядом метающуюся фигуру, почти касаясь губами ушной раковины, прошептал: — Убей. Ему не следовало говорить дважды. Паул, видимо, уловив минов ответ, хотел что-то сказать, но не успел. Чимин тут же оказался напротив него. Юнги даже не поморщился, наблюдая за тем, как чиминова рука разрывает чужую грудную клетку, оказываясь там до запястья. Оказываясь к парню близко, так близко, что от него было не спастись. Слегка улыбаясь, как и обычно — словно бы одновременно ехидно и учтиво — но ярко-красные глаза горели, в то время как в широко раскрытых глазах другого демона что-то вспыхнуло, словно попытка бабочки махнуть сломанным крылом перед тем, как быть полностью раздавленной, а потом медленно, как гаснущий за шторкой свет, потухло. Не дёрнулся, холодно глядя на то, как погружённая в чужую плоть рука Чимина резко поворачиваяется, разрывая все сосуды. И резко вытаскивается, оставляя чужое тело упасть на пол, но забирая с собой нечто кровавое, красное, несколько секунд всё ещё отчаянно пульсирующее. Всё произошло быстро. Даже неожиданно быстро. Скучно. Пак выкинул чужое сердце на пол, направляясь обратно к нему. — Не думал, что демона можно убить, всего лишь вырвав его сердце, — заметил Юнги, скучающе и хмуро поджимая уголок губ. — Прелести человеческой оболочки, — ответил Чимин, отряхивая руки от всё ещё свежей крови. — К тому же, это мог сделать только другой демон. А демонов в человеческом мире практически не отыщешь, да и они стараются не пересекаться. — Вот как. Юнги обхватил себя руками, равнодушно отворачиваясь и прислоняясь поясницей к клетке, которая и вправду не доходила высотой ему даже до лопаток, когда демон встал рядом с ним. — Ну и как, хозяин, вы довольны? — вполголоса шепнул Чимин ему на ухо, мешая в улыбке и сардоническую насмешку, и просто что-то несоизмерно ядовитое. Юнги понимал, что он хотел сказать. Но он всё ещё был зол. Он всё ещё не собирался отступать. — Ещё нет. Он взглянул на мужчину, который даже явственнее, чем демон, работавший на него, метался в поисках выхода и пятился назад, словно загнанный в угол пёс. С того момента, как появился Чимин, он отошёл для всех на второй план. Несмотря на это, ему всё равно не хватило то ли сообразительности, то ли времени, чтобы смыться. Хотя, Юнги понимал, что навряд ли Чимин его отпустит. По крайней мере, если не передумает вдруг. — Какая прелесть! — видимо, он понял, что ему не уйти, и перешёл хоть в какое-то наступление, слегка скалясь. — Ты, видимо, всё же испытал на себе то, как демоны могут играть со своими контрактёрами до тех пор, пока не сожрут их душу. Даже, как реалистично выглядит — даже я поверил! Интересно, он клялся тебе в «вечной любви»? И, что теперь, меня тоже убьёт демон? — Нет, — холодно проговорил Юнги, принимая из рук Чимина пистолет, вытащенный из под внутреннего кармана пиджака, и направляя его на мужчину. — Это я и сам в состоянии сделать. Нет. Выстрел. Чимин никогда не признавался ему в вечной любви. Пуля попала в живот, заставила мужчину хрипло выкашлять кровь. Тело от напора поначалу слегка откинулось назад, но потом профессор Хон завалился вперёд, падая животом на керамическую плитку шахматного цвета. — Но… Как же… — профессор, откашливая кровь, всё ещё пытался ползти вперёд. Юнги глядел в его расширенные от приглушённого света зрачки. — …Я же просто человек. Я просто защищал свою жизнь… — Ты недостоин называться человеком. Ты просто скот в человеческой оболочке. Последний выстрел попал ему точно в голову. Больше он не двигался. Чимин прыснул, прикрывая рот кулаком. Юнги недовольно взглянул на него. — Что? — Ничего. Просто, меня удивляет тот факт, что вы, люди, даже ненавидя себе подобных, всё равно ставите себя выше других. — Заткнись, демон! Может, и так, — вспылил Мин. — Но я тебе не игрушка. Не смей наблюдать за мной с высока! — Конечно, — слишком покорно согласился Пак, своевременно протягивая к нему руку, чтобы скользнуть на минову талию. Его улыбка показалась настолько тёплой и какой-то печальной, что Юнги растерялся, не зная, что сказать дальше. Отвернулся. — У тебя руки грязные. Отдёрнул. — Так, и что дальше? — наконец-то подал голос Чонгук, которому надоело сидеть молча. До этого он старался не высовываться, так как последние извилины, не потерянные в этом кошмаре, подсказывали ему, что с демоном — даже самым слабым — ему не справиться. Да и очухивающийся Тэхён на его руках, которому очевидно досталась убойная доза снотворного, уверенности не прибавлял. — Где-то здесь у него в кабинете должны быть списки «особых» гостей, которые приходили посмотреть на шоу, — ответил Юнги. — Особняк довольно далеко за городом, и навряд ли сюда бы могли прийти с проверкой. К тому же, у него был демон, которого в случае чего он мог бы послать прибраться. Так что, не думаю, что они где-то слишком далеко спрятаны… — Найдёте их, и езжайте в город, — вмешался Чимин, улыбаясь так слащаво, что Чонгук недовольно скривился. — Отдадите Намджуну, он наверняка передаст их директору агенства, а там уже всё как-нибудь уляжется. — Спихиваете на нас вашу работу? — ехидно поморщился младший. Пак уже тянул за собой Мина к выходу, так что он практически недовольно крикнул им вслед. — Нет, — ответил демон, подталкивая недовольного Юнги в спину. — Просто заставляем догрести остатки… Это твоё новое задание, малыш Чонгук-и, так что не подведи! Чонгук тяжело вздохнул, недовольно сдувая чёлку со лба, и переглянулся с Тэхёном. Тэхён пожал плечами.