На острие ножа

Первое, что Юнги почувствовал по прибытии домой — он здесь не один. В раковине лежит грязный стакан. Судя по разводам — от чая. Телевизор включён, а на кофейном столике вместе с остатками от нескольких пачек какой-то заказанной китайской еды лежит открытый ноутбук. Коричневый плед на мягком сером диване расправлен и скомкан в углу. Хотя Юнги самолично прибирался во всём доме перед отъездом. Кто-то позади облокачивается на него руками, просовывая их под талию и скрещивая на его животе. Юнги хочет резонно повернуться и врезать незваному гостю в челюсть и под дых, но за миг до своей атаки улавливает знакомые яркие нотки апельсина и успокаивается. Не такие, как у Чимина. Совсем не такие. Почти не похожи. У того они спокойные и свежие — с примесью каких-то трав. Здесь же помимо апельсина ясно чувствуется мандарин и лайм, перебивающие свежий запах специй от китайской кухни и старый — спёкшейся крови. Чужой крови. Не человеческой. Такой для чуткого обоняния вампира не выветривается несколько дней. — Я вижу чужие следы на твоём теле, — звонкий, но чуть хрипловатый по своей природе голос шепчет в ухо, но Юнги не удивляется. Спокойно стоит. Ждёт, чтобы после ответить. — Вот здесь, — узкие загорелые ладони коснулись места под ребром. — Здесь, — медленно, поочерёдно обвёл ореол правого соска, вокруг которого под футболкой краснел отпечаток зубов. — И здесь, — дотронулся тонкими пальцами до миновой забинтованной шеи со стороны заживающего укуса. — А ещё у тебя вся спина в этих метках. Ты что, завёл себе новую пассию, а мне не сказал? А мне, твоему лучшему другу, даже руки сильно распускать нельзя. — Что за тупая привычка? — недовольно отчеканил Мин, не удивляясь. Это что, общая черта всех ведьм? — Когда ты перестанешь меня лапать при каждом удобном случае, Чон Хосок? — Прости, не смог удержаться, — издал невинный смешок и вскинул руки Чон, отстраняясь. Теперь Юнги уже мог повернуться, чтобы рассмотреть его получше. Всё-таки — больше месяца не виделись. На сильном, но худощавом теле парня болталась широкая гавайская рубашка из какого-то шёлкового материала. На ногах шорты. Над острыми загорелыми ключицами — золотистая цепочка, как и разноцветные фенечки на изящно-тонких запястьях. Тёмные волосы чуть взъерошены и расчёсаны ровным пробором посреди лба. Тонкие губы и до боли знакомая широкая улыбка с ровным рядом белых зубов. — Разве в Лондоне так расхаживают? — спросил он, подозрительным взглядом окидывая одежду младшего. — В Лондоне? — усмехнулся Чон, уже отходя от него и теперь копаясь зачем-то в своей большой сумке. — У тебя старая информация. Я давно избавился от той обезумевшей банши в старом особняке и уехал оттуда. Знаешь, люди там слишком чопорные — слишком много правил. Я здесь уже с Лос-Анджелеса. — И скажи, почему у меня эта «старая информация»? — фыркнул Мин, складывая руки на груди. — Потому что я не мог тебе дозвониться с позапрошлой недели. — Ну, это уже мой косяк, — издал ещё один виноватый смешок младший. — Та банши оказалась знатной сучкой. Похерила мне мобильник. — А новый купить? — Всё никак руки не доходили. Только вот недавно смог, как раз к тому моменту, когда Намджун попросил приехать, — Чон плюхнулся на задницу, находя в своей сумке то, что искал. Кинул ему в руки. Юнги рассеянно поймал пакет с кровью. — Это подарок. Знаешь, в Лос-Анджелесе я помог одной знатной шишке избавиться от джинна, который похищал посетителей его казино. На самом деле они совсем не такие добрые, как в сказках. Так вот, он оказался знатно мне благодарен и за мою помощь предложил мне что-нибудь взамен. Видел бы ты, какие у него были глаза, когда я попросил его достать несколько пакетов донорской крови. Пришлось наплести что-то про больную мать, которой нужно переливание. И вот: третья отрицательная — в твоих руках! Чон не совсем обычный ведьмак. Не из тех, что собирают травы и всю жизнь учат заклинания, сидя на одном месте. Он охотник. Охотники — это те, кто убивают слишком разбушевавшуюся нечисть. Например, вампиров, как Юнги с Намджуном. Но Хосок был терпеливее к ним хотя бы потому, что сам являлся подобным созданием. Ведьмы, что пренебрегают своими силами во зло тоже истребляются охотниками. С Хосоком они познакомились тогда, когда Юнги бежал от одного из своих горе-любовников. То есть, это была любовница. Ведьма. Молодая и с взрывным характером. Ну в общем, не сошлись они — поссорились из-за какой-то ерунды, вот она и вспылила. В тот день Юнги едва избежал смертельного проклятия. Сбежал, но раненый — с огромным магическим ожогом. Хосок наткнулся на него в лесу во время охоты на какого-то оборотня. Любой нормальный ведьмак прошёл бы мимо какого-то вампира. А тем более подавшийся в охоту, такой как Хосок. Или добил бы. Но этот почему-то пожалел. Забрал к себе и вылечил. Сказал потом: «больно у тебя жалкий вид был, а посреди леса ещё и где-то оборотень разгуливает — быстро найдёт». Потом, правда, Мина как приманку для того же оборотня использовал, но это уже мелочи. Так и начинается настоящая дружба. Честно говоря, он даже не может сказать, сколько Чону лет. Просто знает, что познакомились они незадолго до того, как Мина поймали и упекли в лечебницу. У него он и перекочёвывал, пока Намджуна не было рядом, восстанавливаясь. Хосок искал его, но так и не нашёл скрытое в лесу здание. Может и нашёл бы, но Юнги сбежал раньше. А ещё знает то, что он младше, несмотря на знания. За эти годы Хосок вообще многому научился: выучил несколько языков до уровня носителя; приноровился ездить по разным странам — другие охотники в основном очищали от нечисти страны, где они родились; и очень хорошо подтянул свои магические способности. Хосок вообще быстро учился, а на одном месте надолго не задерживался. Но на него всегда можно было положиться. Поэтому Намджун и обратился к нему за помощью — Чон всегда поможет, он знал. Тот даже мимо собаки пройти не может, чтобы её не погладить и не сбегать за собачьим кормом в ближайший магазин. — А в Японии что делал? — рассматривая пакет с красной жидкостью, запоздало спросил Юнги, вспоминая, что при последнем звонке больше жаловался тому на глупую намджунову идею пойти в школу, чем слушал. В сумке у Чона видно было ещё несколько таких. — Йогорумо*. Поселилась на местных горячих источниках, представляешь? — Йогорумо? — удивился Юнги, припоминая такую тварь. — Разве они не обитают в глубоком лесу? — Ага, обитают, — согласился Хосок. — Но эта почему-то отличилась. Они вообще живучие твари. К тому же пиздецки редкие. И сильные. Она даже чуть меня не охомутала. Представляешь: ещё чуть-чуть — и я трахнул бы японскую красотку-паука. — М-м, и что же тебя остановило? — внимательно слушал его Юнги, привычным жестом вставляя в пакет с кровью трубочку, которую взял из специального стакана на кухонной столешнице, отпивая. — Я вспомнил, что твои ножки будут лучше любой из паучьих лапок, — ослепительно улыбнулся Чон, подмигивая. Юнги подавился, едва не забрызгав кровью свою футболку. Охуеть, до чего дошли. Не то что бы его так уж удивил ещё один подкат младшего — но сравнивать его ноги и паучьи лапки? На самом деле, для него это было обычным делом: Хосок частенько делал ему подобные комментарии. А Юнги частенько игнорировал их, отшивал или закатывал глаза. А Чон не обижался. Ему и незачем было — он просто часто говорил что думал и не думал, что говорил. Он просто говорил их. Просто потому что считал Юнги привлекательным и «в его вкусе». Но только в плане секса. Хосок сам сказал, что с его характером с ним будет встречаться разве что полнейший безумец. Чон, может, таким и был, но встречаться всё равно не хотел. А Юнги закатывал глаза, но на самом деле и сам понимал, насколько правдивы его слова. Но при этом, как друзья они прекрасно спелись. К Намджуну можно прийти за советом или помощью. Тот, конечно, скривит губы, что Мин опять вляпался в очередную хуйню, но поможет всеми силами. К Хосоку же можно было просто прийти. Просто выпить, пошутить, поболтать. Хосок один из тех людей, к кому бы он пошёл если бы ему надо было спрятать труп. Конечно же, это образное выражение — за все эти годы он и самостоятельно прятать трупы научился. Но чаще всего он вообще не заморачивался с этим. — А знаешь, что я ещё заметил? — с лёгкой усмешкой опустил голову Хосок, переплетая свои пальцы поверх колен. — Твоё место ниже пояса. Его состояние, — Юнги вскинул голову. — На моей памяти никто никогда не смел такого делать. Меня не было на связи почти две недели, и я знаю только краткие события про молодого ведьмака из уст Намджуна — ничего более... Скажи мне, кто решился сделать с тобой что-то подобное, и почему регенерация не действует.

***

— Слушай, Кьюнг-Сун, просто иди куда шла, мы не хотим затевать ссору посреди коридора, — поморщился Чимин, сжимая напряжённое плечо Тэхёна, который уже готов был ринуться на задиристую блондинку. — Это вы встали у меня на пути, — Кьюнг-Сун сжала ремешок своей брендовой сумочки, кривя наштукатуренное личико. Её свита — сегодня из двух человек, стояла позади неё и противно ухмылялась. — С дороги. — Сучка, — зашипел за его спиной Тэхён, как злой кот. После того случая в музее восковых фигур он явно стал относиться к ней менее терпимо. Чимин придержал его, не давая накинуться на блондинку, что теперь стояла и ухмылялась. — Кажется, ты злишься из-за того, что на тебя едва не упала фигура ужасного клоуна, — наигранно охнула девушка, прикрывая ярко-красные губы рукой. Она опустила руку с отвратительным нежно-розовым маникюром в цветочек — который можно было бы назвать милым, если бы это была другая девушка, менее прогнившая, — вниз. Её губ коснулась улыбка. — Это, наверное, даже может нанести психологическую травму. Но что поделать — несчастный случай. — Все мы здесь знаем, что это был не несчастный случай, — Теперь уже Чимин сам начинал закипать. — Может быть, — легко прикинула Сун. — Кстати, как тебе мой подарок, Тэхён-а? — Знаешь что? Ты просто избалованная стерва, Кьюнг-Сун, — взорвался Тэхён. — Избалованная стерва, которая не может понять, что не всё в этой жизни идёт так, как она хочет. Ты никогда не заполучишь Чонгука. А единственный парень, который сможет принять тебя такой, какая ты есть, просто либо не существует, либо обладает на редкость отвратительным вкусом. — Да нужен он мне, — скривилась девушка. — Забирай, я найду кого-нибудь получше. Кстати говоря, я вижу, вы уже успели повеселиться, — она окинула насмешливым взглядом шею Чимина, на которой неприкрытым пятном красовался засос. — Это не твоё дело, — сверля её тяжёлым взглядом, ответил Пак. Некоторое время они вели молчаливый спор. Пока, презрительно фыркнув, видимо, уже потеряв интерес к перепалке, девушка не обошла их, цокая по кафелю тонкими каблуками. — С дороги! — на пути отталкивая какого-то парня в очках и со стопкой книг в руках, что так невовремя попался под руку, не успев отойти. Он повалился на пол, раскидывая их по полу. — Ты в порядке? — Чимин подал парню руку, помогая подняться с пола. Исподтишка он всё ещё проводил взглядом разозлённую блондинку. — Да, спасибо, — растерянно принял руку тот, поднимаясь. — И готовься к тому, что к моему последнему подарку добавится пара! — добавила Кьюнг-Сун уже у выхода. Сучка. Когда она ушла, Чимин задумчиво дотронулся пальцами до места на шее, где, как он помнил, находился засос. Сегодня утром он задумчиво стоял у зеркала, держа в руке нераспакованный пластырь. И хотя половина класса уже видела его, но ведь больше — никто. К тому же, большинство забыли бы об этом, как только пришли домой. Поэтому можно было залепить его и сказать, что просто поцарапался. Это было бы довольно легко и правдоподобно. Особенно учитывая то, что вчера после обеда они уже вернулись в родной Сеул. Уставшие и разморённые. Так он предполагаемо и мог бы пораниться. Через несколько минут раздумий пластырь был возвращён обратно в аптечку. Это было не просто дело принципа — это было его собственное решение. Потому что он всё ещё Пак Чимин. Он всё ещё помогает всем. Он всё ещё вежливый со взрослыми и другими учениками. Он всё ещё нравится учителям и получает высокие отметки. И он всё ещё он. Так какая разница, как он выглядит? Есть ли разница, если он будет ходить с этим ебучим красным пятном на шее или без него. И пусть все думают, что хотят. Если их отношение к нему изменится только из-за этого — он просто пройдёт мимо. Слава непостоянна. Сегодня ангелочек Пак Чимин спокойно занимается своими делами и отказывает на любовные признания, а завтра уже ходит с засосом, который взялся непойми откуда. И все знают, что Чимин в самом деле бисексуален, хотя и не кричит о своей ориентации, как Тэхён. Все знают, что если спросить Чимина: тебе правда нравятся и парни, и девушки? — он спокойно скажет «да». Все знают, что Чимин не заводил отношений уже больше двух лет и все знают, что он всем вежливо отказывает. И все знают, что вчера засос появился после того, как он провёл ночь в палатке с Мин Юнги — его закадычным школьным врагом. Но все предпочитают сделать вид, что этого не знают. По крайней мере, пока Чимин с ними разговаривает. А может быть, это всё-таки дело принципа — ведь Юнги свои укусы прикрывает бинтами. Тэхён сжал его рукав, свирепо глядя в сторону, куда только что ушла блондинка. Чимин повернулся к нему, встречаясь с ним взглядом. Они кивнули друг другу: «сегодня вечером». Через пару часов — то есть уроков, они спокойно сидели на школьной лужайке под деревом — зелёным раскидистым дубом. Тэхён дожёвывал свой бутерброд, запивая его апельсиновым соком из пакета. Чимин же не ел — подумал и решил дождаться второй большой перемены. То ли это было тем самым дурным предчувствием чего-то, то ли просто совпадение — но почему-то аппетита не было. Окидывая яркое, почти полуденное солнце сквозь листву взглядом, он попытался прикрыть его рукой. Не получилось. Перевёл слегка ослепший задумчивый взгляд на Тэхёна, пытаясь понять, что же так сильно отличает его от других людей. Пару лет назад у Тэхёна над правым глазом появилось двойное веко. Это было странно не только потому, что появилось оно только с возрастом, но и потому, что появилось оно только на одной стороне. Из-за чего взгляд его стал очень необычным: один глаз был более наивный, а второй будто смотрел слегка томным знающим прищуром. Это можно было и не заметить, если не присматриваться. Но Чимин знает друга столько лет, а поэтому подобные мелочи не могут ускользнуть от его внимания. Он вдруг вспомнил, как в шутку, когда Ким впервые экспериментировал с волосами и покрасился в огненно-рыжий, он назвал его «рыжей ведьмой». Тэхён тогда обиженно шлёпнул его по плечу, а потом они оба заливисто рассмеялись. Может, в глазах этих, в иногда порывистых, но манерных и грациозных движениях его рук и тела и была всё же эта «ведьминская», магическая сущность. А он даже предположить не мог. Его, тэхёновская бабушка, видела в нём что-то, чего не видела остальная семья. Он понимал это в её наполненных любовью, но какой-то грустью, глазах. Глазах поблекших, как бывают только у стариков, с сеткой старческих морщин в уголках, но всё равно не померкших. Он видел у неё в глазах что-то такое, что видел и в глазах у Тэхёна. Только глаза Тэхёна были яркие, карие, наполненные жизнью, свежим цветом дышащей кислородом корой лесных деревьев и топлёного шоколада. Тогда, за пару месяцев, когда она умерла от сердечного приступа. Во сне — говорят, видела какой-то страшный сон и не выдержала. Перед этим она попросила Чимина позаботиться о Тэхёне. Она ничего не говорила про его дар или магию — только про то, что он особенный. Слишком чистый. Что может не выдержать того, что взвалится на его плечи в скором времени. Что-то, что он шлейфом нёс за собой от самого рождения, что с возрастом всё росло. И тогда он, Чимин, хотя бы поначалу должен будет помочь ему справиться с этим. Никто больше не сможет. Тогда он удивился и не очень-то над этим задумывался: потому что зачем волноваться? Разве он, Чимин, может куда-нибудь уйти, оставить Тэхёна? Разве он, даже закатывая глаза, не поможет ему с чем угодно? Но сейчас он понимал, что увидел в её беспокойных глазах, когда она говорила ему эту просьбу: она знала, что вскоре умрёт. — Чем ярче счастье — тем больше пламя отчаяния, — неожиданно заявил Тэхён, медленно дожёвывая кусок бутерброда с ветчиной. — Чего? — не понял Чимин, отвлекаясь от своих мыслей. — Говорю, вот сейчас у нас вроде бы всё более-менее хорошо. Поставим психопатичную блондинку Сун на место — будет вообще заебись. Но всё не может долго так продолжаться. В этом мире есть баланс, и баланс этот никогда не получится нарушить, — объяснил Ким, запивая свой странный монолог соком. — Если наши дела идут слишком хорошо долгое время, то скоро должно случиться и что-то плохое. Это неоспоримо. Пак попытался вглядеться в его лицо, осмысливая всё сказанное. Тэхёну иногда приходили странные и неожиданные мысли, которые было сложно сразу же понять. Часто, когда он их понимал — было уже слишком поздно. А поэтому он не особо думал над этим. Как и сам Тэхён: ляпнет — и не подумает, что ляпнет. Даже если мысль звучала мудро. Будто это не Тэхён говорил, а его внутренний голос. Вообще, как по Чимину — не так уж всё и хорошо. Но если Ким говорит так, то значит ли это, что скоро всё будет намного хуже, чем сейчас? — Ладно, идём на урок, — Чимин встал с мягкой зелёной травы. Отряхнулся и закинул портфель на плечо. — Перемена скоро закончится. — Ага, — Тэхён встал вслед за ним, собирая остатки после своей трапезы, чтобы выкинуть их в мусорное ведро у входа. Они пошли к главным воротам школы. Чимин было всё же задумался о смысле в словах парня, но что-то заставило его остановиться. Он посмотрел на противоположную стену, на одну из школьных асфальтированных дорожек. Мин Юнги душераздирающе зевал и тащился по дороге ближе к стенам школы. Конечно же то, что он пришёл к середине уроков, его не беспокоило. Рядом с ним шёл какой-то незнакомый парень с чёрными волосами. Зелёная мешковатая футболка и спортивные, но дизайнерские светлые штаны. Было как-то странно видеть Юнги не одного, а с кем-то помимо Намджуна. Они остановились, о чём-то разговаривая. Потом Мин осмотрелся, и, видимо, решив, что здесь слишком много народу, потащил его по протоптанной тропинке в тени школы, где было что-то вроде «мини-сада», куда обычно смывались те, кого разморило от жары или те, кто жаждал уединения. Из-за среднего количества кустов и нескольких скудных деревьев, большинству не особо было видно, да и они и не обратили бы на них внимания, но Чимин с его места прекрасно всё видел.

***

— Тебе обязательно было тащить меня сюда в такую рань, — ныл Юнги, плетясь впереди любопытно осматривающегося Хосока. Тот вчера лёг пораньше, как только выслушал краткий курс дела от Намджуна — сказал, устал после поездки. А теперь решил не дожидаться конца уроков и навестить того, чтобы обговорить всё получше. — Я думал, что ты сейчас тоже типа школьник, — усмехнулся тот. — Ну да, но сегодня я собирался прогулять и хорошенько выспаться, — сообщил Юнги, душераздирающе зевая, как бы показывая, как ему осточертело это всё. — Тогда почему принял предложение Намджуна пойти в школу как ученик? — вдруг спросил младший, ставя его в тупик. Действительно, получать знания таким образом было не в его духе. Обычно если он учился чему-нибудь новому, то сам. Намного быстрее школьной программы. Да и сейчас он не особо слушал на занятиях. Юнги на секунду задумался. — Да я и сам не знаю, — пожал он плечами. — Просто мне было скучно. Вот я и подумал, что здесь будет интересней. — Ну да, ты же не можешь сидеть на месте, — ещё раз усмехнулся Чон. — Кто бы говорил. — Лучше объясни мне, почему от тебя так и прёт чужой аурой. Вчера ты мне так ничего и не рассказал, — уже серьёзней заметил Чон. Не заметил, что сказал это слишком громко. Юнги остановился и огляделся: слава Богу — никого. Все начинали расходиться на уроки. Он взглянул, находя место, где можно с ним об этом поговорить, и потянул его, перешагивая через живую изгородь и оказываясь в садовой части школы. Здесь они были прикрыты деревьями. — Слушай, старайся не привлекать к себе лишнего внимания. Ты же здесь не учишься, — зашипел он на него. — Иначе мы даже не сможем дойти до Намджуна, чтобы он тебя прикрыл. — Ладно, извини, — примирительно вскинул руки Хосок. — Хорошо, — Юнги попытался успокоиться. Конечно, паранойя ещё никого до добра не доводила, но он ещё раз осмотрелся. Уже с того места, где они находились. Отсюда почти никого не было видно. Как не было видно и их тем, кто с другой стороны. Только у дерева, расположившегося ближе к краю школьной лужайки, было видно кучку учеников. Те уже собирались уходить. Вдруг среди них мелькнула знакомая русая шевелюра. Юнги вскинулся. Пригляделся. Нет, точно он. Оглядывается по сторонам. Точно заметил их. До или после того, как они зашли сюда — не знает. Но определённо делает вид, что не заметил, только что-то слишком долго стоит на одном месте, подозрительно рассматривая кладку ворот школы с другой стороны. — Эй, так ты расскажешь мне, кто такой наглый наставил метки на всём твоём теле? — встрял Чон, не замечая, что Юнги отвлёкся. — Цыц, заткнись, — шикнул он, хватая его за зелёную ткань футболки на груди, чтобы успокоился. Тот удивлённо затих, кажется, теперь уже что-то подозревая. Юнги жадно наблюдал за чем-то со своего места, и это определённо было странно. А ещё кусал губы. Последнее вообще навевало глобальные подозрения. Чимин вдруг повернулся, и Юнги тут же отвёл взгляд. — Эй, на что ты там так смотришь, когда я здесь? — зашептал Чон, наклоняясь к нему. — Я просто хотел узнать почему... Он изумлённо затих, когда неожиданно для них обоих Юнги, всё ещё краем глаза наблюдая за парнем у дерева, который смотрел прямо на них, притянул его к себе, накрывая его губы своими. Наполовину прикрыл глаза, чтобы издалека казалось, что он наслаждается поцелуем, — это была одна из его маленьких хитростей. Виделось это так, будто его глаза прикрыты от удовольствия. Скользнул языком по тонкой нижней губе Чона, чтобы тот впустил его. Потому что пока что он как будто целовался с фонарным столбом. Хосок, быстро проследив за взглядом Мина и, приподнял брови, а потом позволил ехидной улыбке коснуться его губ в поцелуе. Прикинув, что к чему, приоткрыл губы, впуская его. Что больше всего в нём нравилось Юнги — так это то, что он всегда легко адаптировался в любой ситуации. Вот и сейчас, он, мягко проникнув языком в его рот, ловко скользнул ладонями на его талию. Юнги попытался прислушаться к ощущениям: нет, не то. Не те губы. Слишком тонкие, слишком ловкий и юркий язык. Слишком тугой рот. Слишком обходителен с ним. Всё не то. Он хочет, чтобы его рёбра сжимали до синих пятен, а не вот так мягко придерживали за талию. Хосок целовался мастерски, конечно. Но Юнги было не до этого. Всё, что его волновало в тот момент — это что Паку отлично видно, как Чон прижимает его к стене школьного здания, умело пользуясь ситуацией, а Юнги отвечает ему поцелуем. Наконец, когда Мин заметил, что за ними уже никто не наблюдает, он отстранился. Довольно быстро пришёл в себя, поправляя одежду. Хосок проследил за ним взглядом, а потом насмешливо взглянул. — Так вот в чём дело, — усмехнулся он, вытирая подушечкой указательного пальца уголок губы. — Теперь ты уже можешь не объяснять, что к чему. Они не впервые целовались: такое было пару раз, когда были в хлам. Юнги потом долго шипел и дулся на Чона. Хотя бы поэтому он мог догадаться, что всё это было не просто так. Хотя, в таком случае он всё равно потребовал бы объяснений. То есть... Юнги сначала внимательно смотрел на удаляющуюся спину Чимина, когда до него вдруг дошло: — Ты что, опять залез ко мне в голову? — зло посмотрел на младшего. — Ну, не то что бы залез, — без капли вины усмехнулся Чон. — Просто прочитал память твоего тела, и всё. Оно само рассказало. А тем более: теперь мы квиты — использовать своего друга в таких гадких целях. Где твоя совесть? — Глупо искать то, чего не было изначально, — едко заметил Юнги. — И мне не стыдно. — Как и ожидалось, — усмехнулся. — Ладно, идём к Намджуну. Всё равно ему наверняка придётся ещё раз встретиться с Чимином лицом к лицу. Почему-то он чувствовал это.

***

— Здесь никого нет? — Чимин выглянул в пустой коридор из проёма двери библиотеки, в которой они оставались. Было непривычно тихо и пусто, будто по нему промчалось торнадо и собрало всех шумящих учеников. Точнее, вообще всех. — Никого, — так же шёпотом ответил Тэхён, выбираясь из укрытия и стаскивая с плеча портфель. — Смотри, чтобы никто нас не увидел. Если оставшиеся учителя услышат какой-нибудь шум — сразу придут. — Может быть, мы перебарщиваем с местью? — немного задумавшись, спросил Пак, оглядываясь, пока Ким плюхнулся на задницу перед нижним шкафчиком Кьюнг-Сун. — Ты про то, что наполнить шкафчик психованной блондинки подержанными товарами из секс-шопа — это слишком? — немного озадаченно переспросил парень, задумчиво глядя в свой портфель, в котором, если приглядеться, можно было разглядеть несколько разноцветных фаллоимитаторов. По крайней мере, только их видел Чимин. Об остальном содержимом он спрашивать опасался — Тэхён определённо был настроен решительно насчёт мести. Не хотел бы Чимин быть его врагом. — Нет, я говорю про то, что они же, наверное, кучу денег стоят. — А, ну на счёт этого можешь не беспокоиться, — заверил его Ким, просияв, — один из моих приятелей работает в секс-шопе. Знал бы ты, сколько у них там ненужного барахла на складе лежит. Вот я и попросил его об одолжении — всё равно без дела валяются. Чимин предпочёл поберечь свои нервы и не спрашивать, почему Тэхён так много знает о секс-шопе и откуда у него там приятели. Хотя, позже расспросить всё-таки надо будет. Мало ли всяких мерзких типов. — Ох, чёрт, — через несколько секунд разочарованно взвыл Ким, откидываясь назад и досадно пиная по шкафчику ботинком. — Что? — отвлёкся Чимин. — Она сменила код — я не могу его открыть, — Тэхён и правда выглядел разочарованным. Он подвинулся обратно, упрямо насилуя кодовый замок, какой висел на всех шкафчиках. — Попробую ещё. Я не собираюсь сдаваться без боя. — Не получится. Они оба резко повернулись на источник третьего голоса. Яркого и звонкого. Сердце Чимина замерло. Вот сейчас их поймают, и не будет никакой мести. Он чувствовал, что Тэхён чувствует то же самое. Над ними стоял тот самый парень, которого он видел сегодня вместе с Юнги. Который целовался, блять, с Юнги. Он ещё не совсем разобрался с тем, что чувствует, но то, что он может точно различить в своих эмоциях с сегодняшнего обеда: злость. Не на этого парня. Не на Юнги, потому что это ничего для него не значит. Не на Тэхёна, который потащил его перекусить сегодня раньше времени. Ни на собственное решение сесть именно под тем дубом. Нет. Просто. Злость. Он не знал на что. Он знал, что не должен ничего чувствовать. Он знал, что не должен никак реагировать. Он не знал... а, блять! — он просто ничего не знал. Он вскинул взгляд, уже прощаясь со своей репутацией «пай-мальчика». Если он умрёт от стыда перед учителями, то на его надгробии можно сделать надпись «умер, пытаясь подложить истеричной однокласснице кучу резиновых членов в шкафчик». Зато правдиво. Правдиво и... ох, чёрт! Ну что за хрень сейчас происходит? Кто вообще этот парень и почему он выглядит так, будто сбежал из какого-то корейского Голливуда! Загар и широкая улыбка. Блять, почему он улыбается? Даже нет укоризненного осуждающего взгляда. — Дай, я всё устрою, — странный парень плюхнулся на задницу рядом с Тэхёном, пытаясь набрать код на замке. Все мысли Чимина резко сменили цвет на озадаченный. Ким рассеянно подвинулся. Парень придвинулся и прислонился ухом к дверце шкафчика. Через пару минут замок щёлкнул и открылся. — Такие замки вообще простые. Их взломать — как два пальца об асфальт, — пояснял он, откидываясь и открывая дверцу полностью. — Вот с электронными замками сложнее. Правда, можно посмотреть по тому, на каких кнопках больше всего отпечатков пальцев. Но это если, конечно, хозяин не предусмотрительный и не протирает их. Вот как-то я на такого типа наткнулся, который, чтобы набрать код на своём замке, каждый раз надевал перчатки. Теперь Чимин уже окончательно ничего не понимал. Что за хрень сейчас вообще происходит? Почему он помог им? — Э-э... — хотел что-то спросить Тэхён, пока Чимин стоял столбом и пытался просверлить в парне дырку. — Чон Хосок, — подал руку тот, не давая закончить предложение. Тэхён растерянно пожал её. Так же рассеянно посмотрел на Чимина, который явно был в своей прострации и прожигая Чона взглядом со спины. — Лучший друг Мин Юнги и прекрасный взломщик. А? Друг? Что? У Юнги есть друзья помимо Намджуна? Почему-то он считал, что нет. Что Мин слишком заядлый одиночка, чтобы иметь лучшего друга. Чимин застопорился, быстро отходя от прежнего состояния. Теперь он тоже был растерян. Как раз вовремя, потому что Хосок уже повернулся к нему. — А ты, наверное, Чимин? — спросил он, окидывая его любопытным взглядом. Глаза его остро прищурились, как бы оценивая, но улыбка осталась. — Я закончил, — отвлёк их Тэхён. Он, быстро соориентировавшись, вытащил нужные атрибуты из своего портфеля и закинул их в шкафчик Кьюнг-Сун, уже захлопывая его. А потом улыбнулся и обратился к Хосоку: — Спасибо. — Пожа... — Хосок! Чимин ещё никогда не видел разозлённого Намджуна. Раздражённым? — да, возможно. И довольно часто. Но вот злым — никогда. Сейчас ему довелось увидеть частичку злого Намджун-хёна. Частичку — потому что наткнувшись на сидящих на полу парней и стоящего рядом Пака, он немного успокоился. На его лице проскользнула озадаченность, но быстро скрылась обратно за прежней педантичностью. — Почему ты ушёл? — пытаясь сохранять спокойствие, он обратился к Чону. — Ну, я почувствовал кое-что, и мне стало любопытно, а поэтому я... — без капли вины в голосе начал оправдываться тот, разводя руками. — Ладно, можешь не объяснять, — перебил его Ким. Теперь он уже обратился к Тэхёну с Чимином: — А вы что здесь делаете? — Э-э... — оба отвели взгляды, не зная, что сказать. — Хорошо, лучше не буду спрашивать, — вздохнул он, прикрывая глаза и опуская голову. Понял, что наверняка ничего хорошего. — Чимин, раз ты здесь, можешь зайти ко мне на минутку? — Хорошо, — удивлённо кивнул Чимин. Что-то ему подсказывало, что это всё не просто так.