На острие ножа

— Так, насколько ты продвинулся? — Чимин валяется на кровати с размотанными по покрывалу волосами. На вытянутой перед собой руке он крутил найденные на его столе те самые очки, с которыми ходил на свидание в кинотеатр. Правда, что это именно оно, Пак никогда не признается. Зато Тэхён не изменит своего мнения, потому что на эти самые очки тот смотрит слишком задумчиво. Внимательно и цепко, так, словно кроме этих очков ничего больше не видит, а сознание где-то далеко-далеко прохлаждается. На том свидании (тут он без труда это говорит) с Пуонг явно что-то случилось, и он даже догадывается, что. Но Чимину он свои домыслы и знания говорить пока не будет. — Далеко, — многозначительно ответил Тэхён, едва отрываясь от домашки по алгебре. Её нужно было сдать уже завтра, а времени с этими уроками от Хоби-хёна совсем не было. Рядом стоял стакан с колой, из которого он периодично отпивал. Но иногда он всё же жалел, что там не алкоголь. Или не какой-нибудь энергетик, чтобы закинуться и хоть немного сбавить усталость. — М-м, познавательно, — откликнулся Пак позади. Ким в голове представил, как тот перед этим закатил глаза. — Почему ты мне ничего не показываешь? Потому что. Так получается. — Я же показывал тебе тот фокус с перьями. — Да, но это ведь не всё, чему ты научился, — канючил Чимин, раскинув руки на кровати и уставившись в потолок. Что за настроение? Почему они поменялись местами? — Покажи мне, чему ты ещё научился. — Потом. Ему нужно доделать домашку по алгебре. Нужно-нужно-нужно. Нужно сосредоточиться на этом. Нужно отбросить ненужные мысли, потому что они сейчас ему только мешаются. Нужно перестать думать о левых вещах и начать думать об этой задачке. — Тэхён-а-а. Тэхён недовольно поджал губы, не поворачиваясь. Вместе с его тихим фырком свет в комнате замигал, как в фильмах ужасов. Не то что бы это было лучшее, что он мог, — просто его учёба последнее время действительно хромает, а Чимин просто валяется на кровати, вместо того, чтобы ему помочь. Сам-то он со всей своей домашкой в два счёта справился. — Это ты типо как полтергейст? — донеслось поражённо-глуповато-насмешливо-удивлённое позади. Удивительно, как парень мог совмещать в своей интонации одновременно четыре эмоции. — Ага. Типо. — А что у тебя с Чонгуком? — как бы без задней мысли (а может и правда без неё) спрашивает Чимин. Кола в левой руке Тэхёна вскипела, как вода в чайнике. Он в изнеможении упал головой на стол, вместе с негромким стуком разнося по комнате протяжный страдальческий стон. С одним только этим вопросом ему в мозг словно вернули тот железный кол, о котором он уже почти успел позабыть, отвлёкшись закрутившимися событиями и мыслями о домашке. — Я ужасен, — проныл парень, переворачиваясь щекой на открытые тетради. — Ну, я бы так не сказал, — прикинул Пак, слегка пожимая плечами. — Скорее, очень занятой. Динамщик. Кидалово. В ответ раздался ещё один громкий мучительный стон. Дело было в том, что из-за всего этого произошедшего у Тэхёна совершенно не хватает времени на то, чтобы провести его с Чонгуком. Провести так, как делают перед тем, как предложить начать встречаться или типа того. Ну, или вообще вместе. Потому что они даже рядом надолго не остаются. Удаётся перекинуться несколькими словами между уроками, — может, немного поболтать. А потом Чимин скоропостижно утаскивает его на урок, или его самого зовут куда-нибудь. Чонгук, наверное, думает, что он его бросил. С тех пор, как он узнал, кто он такой, большую часть послешкольного времени — а часто и перемен тоже — он проводит у Хосока. И не то что бы ему это не нравилось. Хён классный, да и ему действительно хочется поскорее узнать все эти магические штучки. Но вот проблема в том, что оставшееся время он тратит либо на обычную учёбу, либо на повторение полученных магических знаний, либо на отдых. Потому что магия тратит намного больше сил, чем он думал. Больше, чем обычная учёба. Но это ведь того стоит, правда? За последние пару недель он узнал, как включать и выключать свет силой мысли; перемещать предметы (пока, правда, получается только чуть-чуть сдвинуть тетрадный лист); как замораживать и размораживать воду; и как открывать замки без ключа или отмычки (теперь он сомневается, правда ли хён открыл шкафчик Кьюнг-Сун честно). И это не считая того, что Чон рассказывал об охоте — а делал это он довольно часто. Теперь он знает, что против призраков работает соль и чистое железо; что демонов не убить обычным ножом — нужен какой-то особенный, и если его нет, то экзорцизм — единственный выход (Хосок сказал, что выучил его наизусть); и что вендиго лучше всего полить керосином и сжечь (как именно это провернуть, он не сказал). Как это ему пригодится, Тэхён не знал, но новые знания глотал получше утреннего кефира. Он обязательно поговорит с Чонгуком. И как можно скорее. Но сейчас надо доделать алгебру. И разобраться в своих мыслях.

***

— Чонгук-и, можешь пойти со мной? Чонгук удивлённо взглянул на мнущегося у двери Тэхёна. Тот старательно пытался скрыть своё смущение, но всё равно чувствовал себя виноватым. Как при таком количестве партнёров он не обзавёлся цинизмом и непробиваемым сердцем, непонятно даже ему, но то, что он хотел сделать, побьёт все его рекорды легкомыслия. Он даже не рассказывал о своём решении Чимину. Но главное — он чувствовал, что так правильно. Он чувствовал, что может это сделать. Он чувствовал — и он делал. Наверное, ещё одна причина, почему в большинстве случаев они с Паком как два сапога пара. — Конечно, — Чон попрощался с одноклассником, с которым в этот момент разговаривал, и немного растерянно улыбнулся в сторону Кима. Забрал портфель, закидывая его на плечо, и направился к парню. Только бы не облажаться. — Ты что-то хотел? — спрашивает Чонгук, когда они заходят в один из свободных кабинетов. Последние уроки. Большая часть школы уже ушла. А Чонгук совсем не выглядит обиженным или злым. И это давит на его вину ещё больше. — Да, я хотел извиниться, — пробормотал Тэхён. — За что? — удивился Чон. — За то, что почти не обращал на тебя внимания последние дни, — Ким виновато опустил голову, но потом поднял, отходя от двери и вставая чуть ближе. — Просто за последнее время столько всего случилось. — Ничего страшного, — легко усмехнулся брюнет. — Нет, это не так, — Тэхён помотал головой. — Я хочу встречаться с тобой. Но сначала я кое-что покажу. Только пообещай, что не будешь пугаться. Чонгук удивлённо взглянул на него, поправив лямку рюкзака на спине. А потом и вовсе снял его, положив на соседнюю парту. — Хорошо, — он кивнул. И Тэхён почувствовал толику облегчения. Он вздохнул и прикрыл глаза, слегка выставляя руки перед собой. Молекулы воды окружают нас. Они везде: в воздухе, в растениях и человеческих телах. Если научиться чувствовать их и управлять, то можно изменить их структуру на жидкое, твёрдое и газообразное состояние. Хосок сказал, что для этого нужно максимально сосредоточиться и контролировать как своё сознание, так и то, что вокруг. Одна из самых сложнейших техник, которые только можно освоить — доставать воду из воздуха. Ему с большим трудом досталось это знание, но Хосок сказал, что он никогда ещё не видел, чтобы этой техникой овладевали так быстро. Чёртова неделя адского труда. Чёртова неделя, когда Тэхён промокал весь до нитки от неосторожности, а потом замораживал на себе одежду, кончики волос и ресниц. Но теперь, вот. Теперь он знает, что это было не зря. Теперь он продвинулся сразу на десять шагов вперёд. Потому что если сосредоточиться, представить, как мельчайшие молекулы воды формируются, застывают и приобретают форму, то... Вот оно... — Что это? — Чонгук поражённо открыл глаза, выставляя вперёд руку и ловя снежинку на ладонь. Его глаза сияли, будто отражая всё его волшебство. С самого детства ему казалось, что когда на улице идёт дождь — это небо плачет. Небо или боги. В конце концов, разве Небо нельзя тоже считать богом? Таким как Солнце, Луна и Звёзды. В такие моменты ему и самому хотелось поплакать вместе с Небесами, чтобы разделить эту непонятную для него горькую боль и грусть. Чтобы поскорее на небе после дождя появилось солнце и радуга, на конце которой непременно должен оказаться горшочек золота. Он вообще часто замечал, как сильно его настроение зависело от погоды, будто связанное невидимыми и прочными тонкими ниточками, подпитывающими его нервную систему. Природа звала его. Природа с ним разговаривала. Он не хотел грустить, как в дождь. Но можно ли думать, что холод лучше грусти, ведь в своё время и каждая снежинка растает, снова обращаясь в слёзы? Тэхён открыл глаза, наблюдая, как помещение наполняется падающим снегом. Снежинки опускались вниз, таяли, путались в волосах и ресницах, щекоча. Снежные хлопья заполняли поверхности всего помещения. Опускались на бумаги на учительском столе, покрывали щуплым снежным ковром паркет кабинета, пустующие парты и стулья. Это было лучшее его творение. — Магия.