Auribus Teneo Lupum

      Бенадрил вырубает меня, но просыпаюсь я всё с тем же сильным давлением внизу живота. Я стенаю и ёрзаю в ванне, когда прихожу в себя со звоном в ушах, который раскалывает мне череп. О боже… Мне так жарко, но в то же время и дико холодно, а ванна кажется просто куском льда. Я миллион раз болела раньше, но это — худшее, что я когда-либо чувствовала.       Это — болезнь. Моё собственное тело изводит меня — как будто у меня аутоиммунное заболевание. Вот к чему следует отнести течку. Это, блять, неестественно, нездорово и небезопасно, и я не могу это контролировать.       Матка неистово пульсирует и это похоже на спазмы во время месячных, но на этот раз моё тело истошно требует, чтобы его отправили на хер — в буквальном смысле. Я охаю и цепляюсь за полотенце, мне слишком неудобно подниматься, и я дышу через нос и с закрытыми глазами. Я просто буду это игнорировать, пока оно не исчезнет. Должно же это когда-нибудь прекратиться. Я могу подождать. Чёрта с два я буду заниматься сексом с этим гадким Беном. Да я лучше По трахну — и это уже о чём-то говорит.       м-м… спарься с беном… большие здоровые щенки!!       Я стискиваю зубы.       — Заткнись НАХУЙ!       А голос продолжает гнуть своё, как будто хочет вывести меня из себя.       мелкие щенки от другого альфы… Бен??? крупные щенки. больше стейка, да… мясо… его нужно больше после спаривания…       Вверх и вниз по плечам пробегает странная дрожь — словно электрические разряды. Я сажусь прямо будто кол проглотила и лихорадочно расчёсываю кожу, оставляя на руках кровавые царапины, пока меня терзают эти ощущения. Они гудят у меня в затылке, и я только и вижу как открываю дверь и впускаю Бена в ванную. Запутавшись пальцами в волосах, я дёргаю их, когда власть голоса вырастает до критической отметки и он толкает меня к двери.       покажи горло… подчинись… ляг на живот… предложи себя       — Отвали, ебучая ты пизда! — выплёвываю я.       м-м… узел альфы. он так хорошо растягивает. так хорошо заполняет. вязка. чрево, полное щенков, брюхо, полное стейков, пизда, наполненная его членом. а потом только спать спать спать есть есть есть выкармливать выкармливать выкармливать это твоё исключительное право это наше ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ быть сытой наполненной и только вынашивать и поглощать и нести новую жизнь       ПЕРЕСТАНЬ БОРОТЬСЯ РЕЙ       ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ       ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ       ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ       Я выкарабкиваюсь из ванны, чтобы принять ещё Бенадрила, даже не тревожась о передозировке, о том, что могу больше никогда не проснуться. Голос болтает о превращении спермы и стейков в щенков, и я понимаю, что больше этого не вынесу. Я разрываю фольгу на блистере и глотаю ещё три таблетки Бенадрила, но меня тут же рвёт в раковину. Слюна стекает с губ и, дрожа, я пялюсь на перепачканные желчью пилюли.       Я больше не контролирую своё тело, но я должна держать себя в руках. Тело — единственное, что у меня есть, единственное, что никто не может у меня отнять. Вся трясясь, я вытираю рот и наспех чищу зубы, чтобы избавиться от привкуса блевотины. Только собственному телу можно доверять, и оно меня предаёт. Боже. Я просто хочу расстегнуть молнию на своей коже и выбраться из неё, оставив тюрьму из плоти позади, и пусть Бен долбит её столько, сколько захочет.       Снаружи ванной раздаётся низкий стон. Волосы на затылке встают дыбом, и я медленно перевожу взгляд на дверь, естественно, понимая, кого слышу.       — Я чую запах твоей пизды.       Я сержусь на грубые слова Бена, но другая часть меня получает удовольствие от этого глубокого, голодного тона. Дверная ручка дёргается, и он снова стонет, толкая дверь плечом, отчего косяк начинает дребезжать.       — Ты собираешься вломиться сюда и изнасиловать меня?! — рычу я. — Тогда я выцарапаю твои блядские глаза!       — Открой дверь, малявка. Нас инспектор придёт проведать. — Он водит ногтями по дереву, вырисовывая узоры. — Я перенёс твоё гнездо к себе. Разве ты не хочешь убедиться, что я всё сделал правильно? Хочешь есть? Я покормлю тебя, пока будешь сидеть на узле.       — Ты не сделаешь этого со мной!       Дверь снова начинает дребезжать. Я отшатываюсь, игнорируя песнопения в голове, когда Бен смеётся и пыхтит, выдыхая через рот. Я тоже его чую. Всё тот же пряный, волнующий аромат, как тогда, но… я не понимаю, вкус ли это или просто ощущения. Рот покалывает и наполняется слюной, а метка единения начинает пульсировать.       — Я не собираюсь тебя заставлять, — говорит Бен. — Мне не обязательно.       Раздаётся звонок в дверь. В коридоре звучат голоса и чей-то смех. У меня нет никакой одежды, и я не знаю, захочет ли инспектор увидеть моё лицо, когда придёт. Блять, блять!       пара перенесла гнездо????? самое безопасное место… жить со своей парой??? какой у нас заботливый Бен, заботливый альфа-самец, мы порадуем его — примем его семя…       Я иду в душ, чтобы быстро смыть с себя пот, и капельки воды иглами впиваются мне в кожу. Покончив с этим, я вся трясусь, наспех вытираясь полотенцем, которое на ощупь как наждачная бумага.       Ко мне подбирается низкий голос Бена.       — Рей здесь. У неё разгар течки, и она прячется от меня.       — Вот как! Застенчивая особа, да? — Инспектор стучит в дверь. — Выходите, мисс Кеноби. Я хотел бы представиться — инспектор Митака.       Я прочищаю горло.       — Я… э-э… не одета. И я не доверяю Бену.       — Открой дверь, я передам тебе кое-какую одежду.       Тьфу! Затылок покрывается бисеринками пота, но я подхожу к двери, завернувшись в полотенце. Дрожа, я отодвигаю латунный шпингалет и чуть приоткрываю дверь. Меня обдаёт прохладным ветерком, и я чую запах Бена ещё сильнее, отчего голос внутри переходит в овердрайв.       пара пара пара пара помоги мне пара прошу прошу ох пожалуйста оплодотвори меня наполни своим семенем дай мне щенков наполни мой живот…       Как и предполагалось, дверь распахивается, сбивая меня с ног. Я едва успеваю поправить полотенце, как Бен заходит внутрь.       На вид он такой же безумный, как и я. Его волосы собраны в пучок, но чёрные пряди обрамляют лицо, а ворот рубашки растянут оттого, что он постоянно его теребит. Он делает это снова, глядя на меня сверху вниз, сжимая ткань и потирая грудь. Мой взгляд падает на полиэтиленовый пакет, зажатый у него в руке.       Невысокий темноволосый мужчина выглядывает из-за огромного плеча Бена и машет мне.       — Доброе утро, мисс Кеноби. Как проходит ваша первая течка?       Я хочу выбить айпад из его рук. Бен смотрит на меня и медленно опускается на корточки.       — Супрессанты не помогают! — вырывается из меня шипение, и я указываю на Бена, когда он достаёт пластиковый контейнер с едой. — Если он набросится на меня, я подам в суд!       — Вы имеете на это полное право. Мистер Соло сказал мне, что вы переезжаете в его квартиру и здесь жить не будете. Я зайду в конце недели, чтобы проверить, как у вас с этим продвигаются дела. Но я вижу, что вы вместе, как того требует закон, так что я подпишу все необходимые бумаги.       Бен не обращает внимания на инспектора Митаку, пока тот машет ему и прощается. Я остаюсь в ванной наедине со своей «второй половинкой», и он не в состоянии перестать на меня пялиться. Я сердито смотрю на него, жалея, что не могу раздуться как кобра.       У него дёргается кадык.       — Я принёс еду. Подумал, что ты проголодалась.       — Я, блять, не голодная. Отвали от меня.       Он открывает контейнер с клубникой, и мой желудок сжимается в предвкушении. Бен отправляет одну ягоду себе в рот и опускается на колени, придвигаясь ко мне ближе. Из моего горла вырывается рык, и я сворачиваюсь в тугой комок, а он мурлычет в ответ, как будто успокаивает разъярённую кошку. В ушах грохочет пульс, когда он приближается, и я, как это ни парадоксально, возбуждаюсь от гнева и…       Он надувает губы и смотрит на меня, стоя на коленях.       — Больно, да? Чувствуешь давление в животе?       — Иди к чёрту.       — Я знаю, как это происходит. Омеги обожают ныть об этом, умоляя их трахнуть.       Бен предлагает мне контейнер с клубникой, и я хватаю ягоды. Он склоняется, утыкается носом в мои волосы, и я решаю отпустить всё это, пока набиваю рот. Клубника сладкая и сочная, и я смакую каждый жалкий кусочек, вплоть до зелёных черешков, измазывая рот ягодным соком. Желудок пробуждается, и я понимаю, что умираю с голоду, а в двух шагах от меня гора еды.       Кажется, Бен уловил мои мысли. Он скользит носом по моей щеке и целует в уголок рта, слизывая сок. Я вздрагиваю и крепче сжимаю полотенце.       — Хочешь мою рубашку? — бормочет он.       Я коротко киваю. Любая защита сгодится. Он откидывается назад, снимает рубашку и держит её у меня над головой, чтобы я смогла её надеть. Она гигантская, но удивительно тёплая и мягкая, она пахнет домом и безопасностью. Бен берёт полотенце и зарывается в него лицом, а я на мгновение теряюсь в запахе рубашки, погружаясь в него с головой. Голос удовлетворённо урчит.       наша пара обеспечивает…       Отпихнув Бена, я на четвереньках ползу к еде. Он поворачивается мгновенно, быстрее, чем в голове успевает промелькнуть хоть какая-то здравая мысль, и хватает меня за бёдра. Он прижимает мою задницу к паху, но отступает, стоит мне развернуться и ощериться. Я рычу и вижу его с поднятыми руками в извинениях, и затем разрываю набитый едой пакет.       Бен усаживается сзади и притягивает меня, устраивая у себя между ног. Он глубоко вдыхает, касаясь моей ярёмной вены, пока я, игнорируя его, беспорядочно вскрываю контейнеры. Сначала я беру горсть черники и запихиваю её в рот так быстро, что чуть ли не давлюсь. Она такая вкусная и сладкая! Сок стекает по моим пальцам, и я забываю, что должна злиться на человека, сидящего позади. Его пальцы скользят по моему плечу, а другой рукой он сдавливает мою ляжку, разворачивая запястье так, чтобы обхватить её полностью. Меня это не волнует. Я слишком занята жратвой.       Он шепчет мне на ухо, и я почти чувствую его влажные губы.       — У меня дома есть ещё еда для тебя, Рей… и твоё гнездо. Я принесу тебе всё, что захочешь. Что ты любишь?       — Стейки, — ворчу я с набитым ртом. Я вдруг странным образом успокаиваюсь и перестаю так быстро есть. — … Я люблю персики. Бананы. А ещё чернику.       — Это я понял. Помощь нужна?       Я колеблюсь, но киваю. Бен берёт меня за локоть, направляет мою руку к своему рту и начинает обсасывать мои пальцы, один за другим. Когда он заканчивает, я возвращаюсь к еде и ёрзаю от мягкого прикосновения губ к моей коже. Жуя кусок курицы, я наблюдаю, как его длинные пальцы скользят по внутренней стороне бедра к самому верху, прикрытому лишь краешком его рубашки. О моих расцарапанных предплечьях он не говорит ни слова.       Хриплый голос Бена шелестит мне в волосы.       — Почему бы нам не пойти домой, м-м? Примешь тёплую ванну, а я принесу ещё фруктов, и мы обустроим твоё гнездо. Это ведь лучше, чем пол в ванной, верно? — Он ухватывается за мои бёдра обеими руками, прижимается крепкой грудью к моей спине. — Я помогу снять напряжение.       Матка сжимается, как будто услышав его, и я охаю от боли. А в этом какой смысл? Просто тупое напоминание о том, что моё тело одержимо жаждой залететь? Бен с сочувствием воркует, когда я нагибаюсь вперёд и даю погладить себя по животу.       — Чертовски больно, — говорю я, морщась.       — Знаю… Бедняжка Рей. — Он просовывает руку мне под рубашку и проводит указательным пальцем по рёбрам. — Тебе станет лучше, когда мы займёмся сексом. Я не буду торопиться. Выпущу в тебя узел, и мы сможем поспать в твоём гнёздышке, а потом я досыта накормлю тебя черникой.       Я напрягаюсь при упоминании о сексе.       — Я не…       — Тише, — шепчет Бен, — тише. Мы не будем этого делать, если не хочешь. Просто давай наведём порядок в гнезде. Уверен, я не так уж и хорошо там всё обустроил.       наверняка плохо, соглашается голос. сытый животик… покой перед спариванием. да… покой… ванна черника сон       Веки начинают тяжелеть. Еда помогла сбить неистовую лихорадку, и мне спокойнее, когда моя кожа касается кожи Бена. Всё напряжение сосредоточено под моим пупком; не то чтобы оно поглотило меня, но всё к тому и идёт. Я приваливаюсь к его груди и тяжело дышу, безучастно блуждая глазами по стенам, и он целует меня в висок. В его груди урчит, как будто он снова замурлыкал.       — Хочешь спать? — спрашивает он. Теперь его голос нежен и мягок, в нём нет прежнего голода.       — Угу.       Бен протягивает руку, чтобы сложить контейнер в пакет. На долю секунды я начинаю дремать и так же внезапно просыпаюсь, но Бен проводит пальцами по моим влажным волосам и что-то шепчет мне на ухо, отчего я снова расслабляюсь. Он завязывает на узел пакет, помогает мне подняться с пола и тут же подхватывая меня, когда я чуть ли не падаю как подкошенная. Я приваливаюсь к раковине и мою руки, а голова так и клонится набок. Господи, почему я так устала?       Бен хватает меня за бёдра и нюхает волосы, возвышаясь надо мной. Я замечаю, как закатываются его глаза, когда он зарывается носом мне в волосы. Он крепче вцепляется в бёдра, удерживая меня на месте, и совершает рассеянный толчок. Щёки пылают жаром от того, как предательская жгучая течка раздирает копчик.       Он вытаскивает мои руки из воды и прижимает к стойке. Писк щекочет мне горло, когда Бен толкается снова и наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею. Стискивая мои мокрые пальцы, он медленно и размеренно прижимается к спине. Перед глазами всё плывёт; я оседаю на стойку и роняю голову. Так хочется спать… такое чувство, что меня сбил грузовик. Возможно, за последние дни я потратила слишком много энергии.       Бен со стоном подходит ближе.       — Ебать… ты охуенно пахнешь. — Он целует меня в затылок и проводит кончиком носа по позвонкам. — Ты ведь ещё девственница, да?       — Угу, — киваю я и вжимаюсь бёдрами ему в пах. — И не собираюсь лишаться невинности в ванной.       — Ты лишишься её тут, если не прекратишь так делать.       — А ты тогда лишишься своего грёбаного члена, — ворчу я.       Бен смеётся, отступает от стойки и поднимает меня как ребёнка. Я обнимаю его за шею и кладу голову ему на плечо. Слава богу, его стояк не рядом с моими раздвинутыми бёдрами, потому что на мне нет трусиков, и это было бы не совсем удобно. Но тоненький голосок дрожит от удовольствия при мысли о том, что я соскользну на пару сантиметров и позволю Бену направлять меня вверх-вниз по головке его…       — Вот.       Я хлопаю глазами и понимаю, что лежу на спине в своей постели. Бен поднимает брови, и я смотрю ниже. Он держит передо мной розовые стринги.       Я хватаюсь за его плечи и приподнимаю бёдра, пока он натягивает по ним трусики, для удобства откинув полы рубашки с живота. Он обхватывает пальцами мою обнажённую талию, склоняется ниже и неуверенно меня целует. Я чувствую на себе, как горит кожа Бена, но это приятное жжение. Я стискиваю его плечи и целую в ответ с таким же трепетом. Бен зарывается пальцами в мои волосы и проталкивается, углубляет поцелуй. Его язык проскальзывает мне в рот, и я тоже хватаю его за голову, пытаясь подобраться ближе. Гормоны вновь подскакивают и гудят, и я обхватываю ногами его бёдра. Слегка пошатываясь, Бен придвигается ближе, стоит мне мягко дёрнуть его на себя. Он обеими руками расстёгивает свой ремень, не отрываясь от моих губ, а я вонзаю ногти в упругую, горячую плоть. Какие кубики… Какой у него пресс! Бен собирается выйти на улицу без рубашки, и я хочу, чтобы все знали, что он трахает только меня и никого больше. Моё. Только моё.       — Моё, — шепчу я в губы Бена.       бен наш… наш… перевернись на живот… СПАРИВАЙСЯ       Не переворачиваюсь я, нахер, ни на какой живот, а просто вцепляюсь в Бена, но он всё равно опрокидывает меня и притягивает за бёдра к паху. Сердце бешено колотится, я уже в исступлении, адреналин накрывает с головой. Пустое нутро как будто отяжелело, и я его хочу.       Бен снова удерживает меня за бёдра, но на этот раз я ощущаю, как его мокрый член пропитывает влагой трусики. Я держусь за голый матрас и постепенно теряю разум, когда Бен начинает в меня втираться. Откровенно говоря, до этого я не представляла, каковы пенисы на ощупь. Я не знаю, на что это должно быть похоже, но у него, кажется, большой. Сглотнув, я слушаю, как он пыхтит от удовольствия. Этого я тоже никогда не слышала.       — Всё, что мне надо сделать, это накормить тебя, да? — Он просовывает большие пальцы за задний край моих трусиков и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. — Как ты относишься к тому, чтобы потерять невинность у себя в спальне?       На меня без предупреждения накатывает волна изнеможения. Возбуждение быстро превращается в сонливость, и я что-то мямлю Бену в ответ. Он откидывает мои волосы назад и стонет, когда видит, как мои веки, подрагивая, смежаются. Ну да, я устала как собака. Нужно больше спать.       Он стягивает с меня мокрые трусики.       — Ну и прекрасно. Тогда я заберу их, чтобы подрочить, пока ты дрыхнешь.       Я чувствую, как он натягивает на меня другие трусы, а затем подхватывает как тряпичную куклу. Он несёт меня одной рукой, и я успеваю обозвать его засранцем, после чего окончательно засыпаю у него на плече.