Auribus Teneo Lupum

      — Митака упомянул о какой-то агрессивности во время вчерашнего визита и порекомендовал мне вас проведать. Мне вообще-то наплевать, просто сильно не хотелось бы заполнять ещё какие-нибудь бумажки.       Внутренний голос исчез, боль в животе угасла. Я вздрагиваю и медленно пробуждаюсь, завёрнутая в пушистое одеяло, затем замечаю в полумраке, что вокруг разбросана еда. О господи. Странное давление пропало, но я чувствую, что кишки вот-вот разорвёт на куски.       — Блять, да она спит, — фыркает Бен. — Течка закончилась, а я так и не потрахался, так что лучше пиздуй отсюда подобру-поздорову.       В коридоре раздаются шаги. Стеная, я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что я не у себя дома и не в гардеробной. Здесь гораздо просторнее, хотя обстановка почти такая же, как у меня. А ещё такое ощущение, что я пережрала фруктов; меня тошнит так отчаянно, что даже встать не по силам, так что я продолжаю лежать, страдая от боли. И в этот момент дверь гардеробной распахивается, врезаясь в стену.       Надо мной, с полнейшим отвращением на лице, встаёт адвокат Хакс. Бен тоже заглядывает; он без рубашки и в серых трениках, низко сидящих на бёдрах. Он сильно пихает Хакса локтем — слишком уж долго тот на меня пялится. У меня что, сиськи вывалились?       — Загляденье, — бормочет Хакс. — Как вам течка, мисс Кеноби?       Я сонно моргаю и подбираю одиноко лежащую ягодку черники. Бен с ухмылкой смотрит, как я жую, заворачиваясь в одеяло поплотнее.       — Здорово! — язвительно хриплю я. — Адски больно, всё как надо.       — А вот если бы ты мне дала-а… — протягивает Бен и снова отталкивает Хакса локтем. — Ладно, можешь проваливать.       Хакс закатывает глаза и молча уходит. Бен провожает его до двери, а я опять со стонами заворачиваюсь в одеяло. Боже. Я позволила ему потереться об меня членом. От одной только мысли об этом меня ещё больше начинает тошнить, поэтому я сдаюсь и лечу в ванную.       Только вот я не знаю, где она. На мне лишь рубашка Бена, доходящая мне до колен, и я в замешательстве наворачивая круги как полнейшая идиотка. Перебрав две двери, я наконец нахожу нужную и спешу внутрь, пока меня не вывернуло прямо в коридоре. Слава богу, я добираюсь до унитаза и выблёвываю всю еду, которую запихала в себя накануне вечером. Как я могла столько съесть?!       Я чищу зубы пальцем и полощу рот. Бен ждёт меня снаружи с горстью винограда и чавкает, подняв брови.       — То есть, я спустил столько бабла на блевотину.       — Всё потому, что ты хотел потрахаться, — ворчу я.       Бен скалится и идёт за мной в спальню.       — Да, но ты гораздо дружелюбнее, когда самозабвенно хаваешь. — Он пожимает плечами, жуя виноград. — А ещё ты ведёшь себя наглухо странно. Никогда не видел ничего подобного: девчонка остервенело закидывается едой, шипит как змея и демонстрирует нечеловеческую силу. Возбуждает так, что пиздец.       Спальня просто огромная. Его кровать я раздербанила, как и свою, да к тому же ещё и шторы умудрилась стянуть. Я бросаю взгляд на постеры на голубых стенах, а потом — на комод с распахнутыми ящиками. По коричневому ковру разбросаны шмотки, и я понимаю, что, должно быть, впопыхах растащила его гардероб, чтобы усовершенствовать гнездо. Какого…       Бен садится на край кровати и зевает.       — Ну, вот и моя квартира. То есть, уже наша квартира. Ты ведь не работаешь, верно?       Меня мутит, я только что пережила первую течку, и теперь живу с незнакомым мужиком, который на десять лет старше, а он ещё спрашивает, работаю ли я. Сжав переносицу, я медленно выдыхаю. Не стоит убивать его, Рей. Тебе это с рук не сойдёт.       — Нет, — резко отвечаю я, — но я получаю стипендию, если нужна помощь с арендной платой.       — Я в этом не нуждаюсь. — Закончив есть, он потирает затылок. — … Кстати, я иду в бар, так что будь как дома и делай всё, что… ты и так делаешь. От наблюдения за тобой сутками у меня уже спермотоксикоз развился, типа. Но сюда я, конечно, никого не приведу.       Я сжимаю кулаки.       — Блять, ты серьёзно собрался пойти трахаться?! Сейчас час дня!       — Нет, Рей. — Бен встаёт, подходит ко мне и кладёт руку мне на макушку. — Я собираюсь надраться в час дня. А перепихнусь с кем-нибудь, возможно… часам к четырём. Не скучай.       Он идёт в гардеробную и надевает чёрную рубашку и джинсы. Скрестив руки на груди, я чувствую, как меня охватывает непрошеная ревность. Прекрасно! Тогда я пойду и встречусь с Роуз и Джессикой. Конечно, с ними будут По и Финн, но мы всё ещё подруги, и к чёрту странные биологические импульсы! Я постукиваю пальцами по руке, пока Бен наносит дезик и душится. От него пахнет, как тогда, в доме братства. Вот засранец!       Я даже не представляю, где нахожусь: в центре или на окраине, или… А я вообще в Бостоне? Бен смотрит, как я беру телефон и ищу трусики, а потом оборачиваюсь и вижу, что они свисают с его указательного пальца.       — Можешь себе взять, — говорит он, когда я выхватываю их у него. — Для дрочки у меня есть ещё одни.       — Очаровательно. Я их сожгу, когда найду. — Я проверяю сообщения и слегка обижаюсь на то, что их нет. — Где мы?       — В трёх кварталах от твоего прежнего дома. — Бен расчёсывает пальцами волосы и завязывает их в пучок. — Твоя подружка плевать на тебя хотела, потому что слишком занята, сидя на узле. Оставь её в покое на пару недель, и всё будет норм.       — Она не станет заниматься сексом с Финном! — ощетиниваюсь я.       Бен берёт ключи и смеётся.       — Ну да, конечно. Ты ревнуешь, что ли? Хочешь её трахнуть?       — Нет! — огрызаюсь я. — Она моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы какой-нибудь грязный Альфа её лапал!       — Зато она хочет.       Во мне вспыхивает гнев, и я влепляю Бену затрещину. Он хватает меня за запястья, толкает на кровать, а сам встаёт на колени. С лёгкостью задрав мои руки над головой, он с развязной улыбкой на лице устраивается у меня между ног. Я пытаюсь вывернуться из его хватки, но та непонятная сила вдруг исчезает. Он в два раза больше меня и в десять раз сильнее.       Бен наклоняется ниже и целует меня в уголок рта. Я брыкаюсь и бью коленями по его бёдрам, пока он, нагнувшись, целует меня в шею. Странное рычание сменяется хриплыми стонами, когда я пытаюсь скинуть с себя своего придурошного Фамильяра. Впрочем, не сильно-то я и стараюсь.       Он переплетает свои крупные пальцы с моими.       — Хочешь, я останусь и полапаю тебя?       — Нет, спасибо.       — Да ладно. — Он меняет позу и прижимается ко мне пахом, и я чувствую тепло и грубую джинсовую ткань. — Прошлой ночью тебе понравилось. Мы не будем спешить.       — Нет, — отрезаю я.       Бен в сердцах пыхтит и встаёт.       — Прекрасно. Ну и пофиг. Вернусь вечером. Возможно.       Прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, он поправляет штаны и уходит из квартиры. Вот и замечательно.       Я медленно сажусь и пытаюсь найти одежду. Бен аккуратно уложил её в нижний ящик. Я беру оттуда блузку с юбкой и одеваюсь. Он просто говнюк. Может, и не отталкивающий говнюк, но я ему не уступлю, чисто из принципа. Пусть делает что хочет. Мне всё равно.       Роуз и Джесс не ответили, поэтому мне остаётся слоняться по квартире. Она ничего, хотя та, в которой я жила с девчонками, была поприятнее. На кухне одна стена имитирует кирпичную кладку; под обновлённые столешницы встроена старая техника, а через окошко видна гостиная с зоной отдыха. Довольно мило, несмотря на то, что по мелочам ничто ни с чем не сочетается. Да, и этот паркет на полу — его просто необходимо хорошенько почистить.       В квартире есть условная столовая, заваленная всякой фигнёй, небольшая комнатка с полуторной кроватью и… больше ничего. С ванной я уже ознакомилась, после того как основательно в ней поблевала.       Я даже не в курсе, чем Бен зарабатывает на жизнь. Я обшариваю его квартиру, и найденное мною указывает на то, что это наверняка что-то связанное с онлайн-деньгами. Интересненько. На кухонном столе стоит с виду дорогущий ноутбук, но я к нему не притрагиваюсь. Наверняка там порнуха, которую мне потом не развидеть. Только если мозги в хлорке прополоскать.       … Мне становится скучно. Какое-то время я сижу в гостиной и пялюсь в телик, но потом решаю, что не буду весь день сидеть взаперти, дожидаясь, когда Бен вернётся пьяный в стельку или в обнимку с какой-нибудь Омегой. Я тоже могу пойти прогуляться. Он сидит в баре без меня, а истерия, вызываемая разлукой, начинается только во время гона.       Гон. Мерзость какая. Ёжась и прокручивая Фейсбук, я выхожу на воздух. Денёк чудесный. Купив смузи, я гуляю по парку. Странно, что ни от кого ничего не слышно, хотя… Может, Роуз нездоровится. Или ещё что.       — Рей?       Я поднимаю взгляд и взвизгиваю, видя вышеупомянутую девушку, одетую в зелёное платье. Она улыбается и обнимает меня, и я замечаю, что теперь она пахнет иначе. Это вызывает во мне тревожную дрожь.       У Роуз на шее виднеется след от укуса округлой формы. Я пялюсь на неё с минуту, и тогда она краснеет и прикрывает метку ладонью. Она… она спарилась с Финном?! Как животное?! Она поддалась всей этой альфа-омежьей хрени, и фамильярной хрени — тоже!       Роуз сглатывает.       — Может, поговорим?       Я стискиваю зубы и киваю. Пока идём по району к нашему любимому местечку, где можно взять всякой полезной еды на обед, мы ни о чём не разговариваем. Я не беру себе двойную порцию салата, как обычно, а вместо этого заказываю клубнично-банановый смузи, и мы садимся за столик в углу. Роуз оживляется и откашливается.       — Мы с Финном будем жить вместе, — робко произносит она.       — Серьёзно?! — срываюсь я, прежде чем в состоянии себя остановить. — Ты его едва знаешь!       Роуз вся сжимается, и я понимаю, что она так реагирует на меня как на Альфу. Меня начинает тошнить. Я не хочу таким образом её контролировать, я лишь хочу её защитить. Но что-то внутри ликует оттого, что она нервничает.       — Я счастлива с ним, — мямлит она. — То есть, у нас на днях был секс в первый раз, и… — она замолкает и хихикает. — Ты не поймёшь по-настоящему, пока не попробуешь.       Блять, мне хочется закричать. Я не могу на неё смотреть. Я злюсь и чувствую себя преданной и сбитой с толку, поэтому швыряю смузи через весь ресторан и выбегаю. Роуз за мной не идёт.       Что за долбаная ебанина! Разъярённая, я иду по улице, абсолютно ни о чём не думая, и забредаю в переулок, чтобы проораться. Кровь кипит от гнева, и мне кажется, что я вот-вот взорвусь. Роуз моя лучшая подруга! Она МОЯ! Какой-то грёбаный Альфа не заберёт её у меня и не заставит пахнуть как… как…       Я гоню мысли прочь, продолжая топать по тротуару. Я хочу, чтобы всё вновь было по-прежнему. Я не хочу жить с Беном, потому что я его ненавижу. Я хочу обратно свою лучшую подругу и прежнюю квартиру, и хочу стать адвокатом и защищать Омег от…       Голос во мне вновь пробуждается.       ПАРА С ДРУГОЙ ЖЕНЩИНОЙ.       Метку единения начинает покалывать, и я бреду, шатаясь, к ближайшему неосвещённому бару. Голос шипит и плюётся, наполняя меня ревностью и злостью, и от неожиданности я взвизгиваю. А это ещё что, блять, за хрень?! Пока вышибала возится с кучкой каких-то девушек, я незаметно проскальзываю внутрь.       Здесь темно, шумно и воняет спиртным. Я зацепляюсь за что-то юбкой и, вытаращив глаза, одёргиваю подол. Люди, проходящие мимо, смотрят — может, чувствуют от меня запах Альфы? Из-за грохота музыки и яростного голоса внутри, вопящего о Бене, сложно вообще думать хоть о чём-то. Мне плевать, если он с другой женщиной!       ТЫ ДОЛЖНА! кричит голос. НАША ПАРА. БЕН НАШ. У НАС БУДУТ ЩЕНКИ ОТ БЕНА!!!!!       — Не будет у меня никаких чёртовых щенков! — отрезаю я.       Я почти ничего не вижу. Ведомая какой-то силой, едва ли по своей воле, я всё иду к Бену, пока не прохожу весь бар насквозь. Остановившись рядом с танцполом (никогда не бывала раньше в подобных заведениях), я застываю на месте в ужасе. Боже. Нужно выбираться отсюда.       Чьи-то длинные руки обнимают меня за талию, и я чувствую запах пива.       — Неужто это моя малявка?       Бен смеётся, когда я пытаюсь пихнуть его локтем в рёбра. Прошло всего два часа с тех пор, как он ушёл, но Бен уже изрядно навеселе. Какая-то высокая женщина, хмурясь, смотрит, как он разворачивает меня в своих объятиях и одаривает смачным поцелуем в губы. Я морщусь и толкаю его в грудь.       — Я ухожу! — ору я сквозь музыку.       Он ухмыляется как придурок и целует меня в шею.       — Как ты умудрилась сюда пробраться? Я тобой горжусь. — Его огромные руки скользят по моей заднице, сжимая её; он притягивает меня к себе ближе. — Какая же ты охуенно горячая, и такая крошечная. Ну прямо, мать твою… куколка.       Тётка не выдерживает и подходит к нам, но Бен от неё отмахивается. Я улавливаю от его шеи запах женских духов, и голос негодует; этот, видимо, «измену» за версту чует.       Я ничего не слышу, не вижу, ни о чём не думаю. Бен не в состоянии от меня оторваться; он нетерпеливо запускает шершавые ладони мне под блузку, скользя пальцами вверх по спине. Мы покачиваемся в такт музыке, и Бен посасывает мочку моего уха, пока мимо проходит веселящийся народ.       — Ты одуренная на вкус, — бормочет он. — Малявка, хочешь выпить? — Он щёлкает пальцами, глядя на бармена, а потом облизывает мою челюсть. — Я трахну тебя прямо в этой юбке, похотливая… сучка.       — Я не в настроении! — огрызаюсь я. — Отвали!       Бен забирает у бармена какой-то напиток и тянет меня в тёмный угол, к подозрительного вида диванчику. И усаживается, привлекая меня к себе на колени, а потом подносит к моим губам стакан — так, что мне остаётся либо пить это, либо вдыхать. Бен смеётся, когда я даю ему пощёчину, и, глотнув, начинаю отплёвываться от алкоголя, обжигающего мне горло. Его руки блуждают по моим бёдрам, а мне ничего не остаётся, кроме как облокотиться на стол.       Как же тяжело думать! Я с трудом сглатываю и чувствую, как Бен обхватывает мои бёдра и подтаскивает к себе на колени. Музыка ревёт, но я слышу, как он пыхтит мне в волосы. Я цепляюсь за липкий стол.       — Ты пахнешь как Омега, — шепчет он. — Виделась со своей подружкой?       — … Да.       — М-м. Неплохо она веселится?       Я чувствую, как у него встаёт, но мне не хочется отстраняться. Я пожимаю плечами и делаю вид, что ничего не замечаю.       — Они съезжаются, — говорю я.       Бен удерживает меня на коленях, посасывая кожу на шее и двигая бёдрами, что-то сочувственно мурлыча. Я невольно опираюсь о его грудь, как будто даже наслаждаясь его прикосновениями и тем, что мы делаем это на публике. Сердце колотится, потому что я никогда не занималась ничем подобным.       Бен едва сдерживает стон.       — … Понравилась хата?       — Да… да. Надо только… — я впиваюсь ногтями в стол — … украсить.       — Угу. Нужна женская рука. — Он скользит ладонями по внутренней стороне моих ляжек, продолжая двигать бёдрами. — Ночью ты была чертовски сексуальна: выгибалась, скулила и обустраивала гнёздышко. Ела с моих рук, позволяла тереться о твой зад.       Ничего из этого я не помню, и, вздрогнув, спрашиваю:       — Неужели мы?..       Бен воркует и качает головой.       — Нет, нет, ничего не было. Оно мне надо, когда ты ничего не соображаешь, да ещё тебе семнадцать? — Он сжимает мои бёдра и толкается. — Нравится сидеть у меня на коленях?       — … Вроде бы, — признаю я.       — Нагнуть бы тебя и трахнуть, — шепчет он мне на ухо. — Задрать эту юбчонку, стянуть по ляжкам трусики и повязать. Ты бы рычала, скулила, извивалась подо мной, произносила бы моё имя. Но я подожду. Так будет лучше.       Голос в моём сознании растворяется, трепеща и заливаясь трелью, как у кошки во время течки. Я нервно оглядываюсь, пока Бен мычит и трётся об меня. Стоит мне понять, что он использует моё тело, чтобы кончить, как меня прошибает холодный пот. Но в то же время это заводит. Он ещё пару раз целует меня в шею, после чего тяжело вздыхает и качает головой.       — Пойдём, — бормочет он. — Я не кончу в штаны как долбаный подросток. — Он встаёт и перебрасывает меня через плечо, не обращая внимания на мои визги. — Кончу в кулак как мужик.       Бен выносит меня из бара под хохот окружающих. Я яростно краснею и ору — и всю дорогу домой, и когда мы поднимаемся по лестнице, и когда заходим в пустую квартиру. Он шлёпает меня по заднице и тащит в гардеробную вместо кровати.       Я рушусь на бесформенную кучу тряпья, а Бен заползает мне между ног, не дав мне и глазом моргнуть. Мою одежду он не трогает, а сам снимает с себя джинсы, оставаясь в боксерах. Я удивлённо хлопаю глазами, когда он начинает тереться об меня, уткнувшись лицом в шею. Так… ладно!       Бен шлёпает меня по ляжке.       — Хочу выебать тебя в этой юбке. — Обхватывая рукой моё бедро, он начинает толкаться быстрее. — Хочешь, чтобы я остановился?       — Нет… всё в порядке. — Я прижимаюсь к его рёбрам, пытаясь понять что происходит. — Всё в порядке.       — М-м… ебать. Сука. — Он выгибается дугой и хватает меня за руку. — Потрогай. Почувствуй узел. Потрогай.       Я тянусь вниз и обхватываю пальцами член. Он горячий, пульсирующий и твёрдый, но… упругий. Бен задыхается и наклоняется, чтобы посмотреть, как моя рука отвечает на судорожные толчки. Я тоже пялюсь. Ебать он огромный. В темноте плохо видно, но я чувствую, что он здоровенный. Я вспоминаю о тампонах, которыми пользовалась, и меня передёргивает. Какого хрена эта штуковина такая большая?       Бен часто и тяжело дышит, уткнувшись мне в лоб.       — Ниже, ниже.       Пальцы скользят вниз по стволу, к непонятной выпуклости. Она толще, чем остальная часть, и пульсирует, и Бен начинает поскуливать, когда я до неё дотрагиваюсь. Он матерится, когда я несколько раз провожу по бугорку пальцами, а голос у меня внутри волнующе гудит.       Бен кончает с гортанным стоном, и через нашу связь его удовольствие отдаётся во мне эхом. Член пульсирует, а бугор в моей руке набухает с каждым выстрелом спермы, которая брызжет, пачкая мне блузку. Бен извиняется сквозь оргазм, но не может остановиться. Я взвизгиваю, когда он пускает струю чуть ли не мне в лицо.       Узел раздувается вокруг основания члена, но быстро начинает опадать. Задыхаясь, Бен протягивает между нами руку и сжимает мои пальцы, обхватывающие узел.       — Там ещё, — выдыхает он. — Ещё.       Я сжимаю его крепче, и через несколько секунд Бен со стоном кончает вновь. Он опирается на локоть и ничего не говорит, когда я отпускаю член, чтобы посмотреть на мутную, липкую влагу, опутавшую мои пальцы.       Бен тяжело дышит и целует меня в щёку.       — Твою ж мать. Это было охренеть как круто. — Он снова целует меня, ещё сильнее, и стонет. — Умница.       Через минуту он скатывается с меня и потирает лицо, а я тем временем встаю, дрожа, и бреду в ванную, чтобы привести себя в порядок. Ладно. Всё херня.       Я пристально смотрю на сперму Бена, пока в ванне бежит вода, и снова слышу голос.       лизни. не растрачивай семя своей пары.       — Чёрта с два! — шикаю я, хоть и не слишком убедительно.       Слушая журчание воды, я продолжаю смотреть на влагу, а потом пробую её на вкус. По телу проходит сладкая дрожь, и вот я уже сижу на полу, обсасывая и вылизывая пальцы, чтобы заполучить каждую частичку Беновой кончи, что стекает мне в глотку.       Голова кружится так, словно я пьяная. Я съем её всю. Она такая вкусная!