Петля Арахны

Утро было хмурым. С ночи ещё на Уилтшир пролился дождь, после которого Малфой-мэнор окутало плотным мокрым туманом, и Люциус с Гермионой, получившие на рассвете ответ от Кингсли, собирались в неблизкий путь. Министр, как они и рассчитывали, дал им разрешение на посещение Азкабана и эксгумацию тела Ральфа Мальсибера, а также направил мракоборцев не только в исследовательский центр, но и в дом Алонзо, дабы задержать того по подозрению в сговоре. Получив это послание, Люциус сразу же отправил уже тщательно подготовленные письма Снейпу и Гарри, попросив их обоих тоже прибыть в Азкабан к назначенному времени. Когда, уже находясь в холле Малфой-мэнора, перед самым выходом, Люциус накидывал на плечи свою дорожную мантию, из кармана её на пол выпали два просроченных билета в Париж, которыми они с Гермионой так и не воспользовались прошлым вечером. Заметив их, Гермиона наклонилась, чтобы подобрать. — Что это? — она с недоумением посмотрела на Люциуса. — Ах, это должно было быть наше с тобой примирительное путешествие, которое я спонтанно запланировал для нас прошлым утром, — сказал он, придирчиво оправляя перед зеркалом складки мантии. — Жаль, что оно так и не состоялось. Сейчас я бы с гораздо большим удовольствием нежился с тобой в уютной гостиничной постели и любовался видом Эйфелевой башни, чем готовился к посещению места, в которое я поклялся никогда больше не возвращаться… — Люциус, ты… правда… — она обратила на него поражённый взгляд. — Что? — усмехнулся он, обхватывая ладонями её лицо. — Правда собирался принести тебе свои красивые извинения и пригласить в Париж, ворвавшись в лабораторию с букетом наперевес?.. — Ах, теперь я ещё больше ненавижу Алонзо и их всех! — с горечью воскликнула Гермиона. — Они отобрали у меня такой момент! — Ну, быть может, вот это скрасит немного твоё разочарование, — с улыбкой Люциус торопливо пошарил по карманам, выудив, забытую им вчера, прямоугольную бархатную коробочку тёмно-синего цвета. И, пробормотав себе под нос: «Ну, и, в конце концов, кто мне мешает сделать это прямо сейчас?», опустился перед Гермионой на одно колено, демонстрируя ей сияющее ослепительным блеском бриллиантовое колье. От изумления Гермиона даже вскрикнула, взволнованно прижав руки к своему раскрасневшемуся лицу. — Какие они огромные! — задохнулась она. — Да, вот видишь, как я хотел, чтобы ты меня, наконец, простила, — с жаром сказал Люциус. Схватив бриллиантовое колье, Гермиона бросилась к зеркалу. С улыбкой Люциус поднялся с колена и проследовал за ней, любуясь тем, с каким азартом она начала прикладывать его к своей груди. Она при этом даже облизнулась пару раз. Встав за её спиной, Люциус положил руки ей на плечи и поцеловал в щёку. В следующий момент Гермиона почти небрежно положила колье на стол и, насупив своё милое личико, капризно произнесла: — Но в Париж я тоже хочу! Каблучок её правой туфли при этом нетерпеливо ударил половицу. — Обещаю, как только мы разберёмся со всей этой неприятной историей, я в тот же день отвезу тебя в Париж самым медленным маггловским поездом! — сказал Люциус, ощущая, как по всему телу его расползается радость от того, что отношения их, наконец, пришли в полное соответствие с его представлениями о них. Порывисто обернувшись, Гермиона впилась своими блестящими медовыми глазами в его лицо. — Я люблю тебя, Люциус! — выдохнула она, оставляя страстный поцелуй на его губах. — А уж, как тебя люблю я… — опьянённый прошептал он, проводя пальцами по её щеке и, приподняв бровь, буднично добавил: — Однако нам уже пора, иначе, эксгумацию придётся проводить поздней ночью. И взявшись под руку, они покинули Малфой-мэнор. Когда Люциус и Гермиона прибыли в сопровождении мракоборцев в исследовательский центр, Алонзо там, конечно, не было, более того, кабинет его оказался абсолютно пуст. — Сбежал как трус, — процедил сквозь зубы Люциус, обходя письменный стол. — Вторая группа доложила, что его нет и дома, мистер Малфой, — отрапортовал один из мракоборацев, коренастый, коротко стриженный малый. — Ни его самого, ни вещей… — Я не сомневался, — вздохнул Люциус, поддевая рукояткой трости ручку одного из выдвижных ящиков стола. Мракоборцы его, конечно, уже проверили, но Люциус всё равно наклонился и заглянул внутрь. На первый взгляд там ничего не оказалось, и он закрыл бы его в ту же секунду, однако в самом дальнем углу ящика взгляд его каким-то чудом углядел едва заметный уголок пергаментного листа, который очевидно неудачно провалился в стык между досок. Губы Люциуса дрогнули и, выдвинув ящик полностью, он аккуратно извлёк этот небольшой клочок бумаги. В следующий момент, от нахлынувших чувств, руки его задрожали, и он даже вытащил из кармана платок, прижав его к губам. — Вы что-то обнаружили, мистер Малфой? — к нему тут же подпрыгнул мракоборец; второй из них — длинноносый и тощий, но Люциус только отмахнулся от него, не имея сил оторвать глаз от находящегося в его руках листка пергамента. Того самого, который он искал столько дней… «Делаю зелье. Буду дома через час. Люблю» — вот и всё, что было на нём написано, её почерком. Прикрыв глаза, Люциус удовлетворённо вздохнул и прижал записку к груди. — Мистер Малфой, если это улика, мы должны… — прозвучал назойливый голос у него над ухом. — Я прекрасно знаю, что вы должны, а чего нет! — рявкнул Люциус. — Вы должны были найти этот листок пергамента без моей помощи! Но вы его не заметили… Слава Мерлину, — добавил он. — Потому как это моё письмо, оно было адресовано мне, и я должен был получить его ещё три недели назад! — Люциус, — Гермиона робко подошла к нему. — Что ты нашёл? — Твой ответ, — он показал ей кусочек пергамента, глядя на неё теперь с обожанием. — Я, наконец, получил твой ответ. Гермиона взяла в руки свою записку и, вздохнув, передала её мракоборцу, который пребывал в несколько озадаченном состоянии. — Ты удовлетворён? — улыбнувшись, Гермиона взяла Люциуса за руки. — Я счастлив. Я абсолютно счастлив, — выдохнул он, сжав её пальцы в своих ладонях. — И теперь я ещё сильнее желаю Алонзо самой мучительной и страшной… — Тихо-тихо, — зашептала Гермиона, принимаясь гладить его по рукам и беспокойно косясь на мракоборцев. — Так что это за записка такая? — раздался голос одного из них. Люциус только прикрыл глаза.

***

Тщательно осмотрев кабинет Алонзо и лабораторию, и не найдя там больше ничего примечательного, Люциус и Гермиона в сопровождении тех же двух мракоборцев отправились в Азкабан. Путь до мрачной крепости, возвышавшейся на небольшом острове, затерянном посреди Северного моря, лежал через цепь порталов и трансгрессионных тоннелей, которые показались Гермионе бесконечными. По мере приближения к цели, она также не могла не отметить, как волнение Люциуса становилось всё более и более заметным: лицо его вытягивалось и бледнело, а в глазах всплывала, будто бы из самых недр души, вымученная и какая-то очень болезненная тоска. Когда же они наконец добрались до самого последнего портала, находившегося на берегу одного из Шетландских островов, Люциус впал в такую глубокую задумчивость, что почти перестал реагировать на обращавшихся к нему мракоборцев. — Мистер Малфой, я попрошу вас и миссис Малфой, взяться за ручку этого старого штурвала по моей команде, — произнёс в очередной раз один из них. Люциус смотрел в этот момент куда-то вдаль, на море. — Мистер Малфой, вы нас слышите? — сдвинув брови, уточнил второй. — Люциус! — Гермиона дёрнула его за локоть. — А? — он обратил на неё отрешённый взгляд. — Люциус, нам надо взяться за ручки этого штурвала по их команде, — тихо, но вкрадчиво произнесла она. С удивлением он уставился сперва на мракоборцев, будто бы заметил их только сейчас, а затем на старый, деревянный штурвал, лежавший перед ними на земле. — Вы готовы? — терпеливо уточнил стриженый. — На счёт три? — Да, — губы Люциуса нервно дрогнули. — Командуйте. В следующий момент все они присели на корточки и на третий счёт коснулись руками штурвала, который затянул их в очередной портал.

***

Когда бесконечное кручение пространства вокруг них завершилось, и Гермиона вновь ощутила под своими ногами плотную каменистую почву, то открыла глаза. Первым, что она увидела вновь было море, бушующее и неистово бьющееся о голые чёрные утёсы, над которыми беспокойно вздымались стаи птиц. Затем она оглянулась и увидела её. Азкабан. Гермиона никогда ещё не бывала здесь. Она всегда подозревала, что треугольная в сечении крепость эта, о которой ходило столько зловещих историй и легенд, велика и производит должно быть весьма неизгладимое впечатление, но то, что Гермиона испытала теперь, оказавшись рядом с этой страшной тюрьмой наяву — не шло ни в какое сравнение с тем, что она когда-либо могла себе вообразить. Крепость была не просто большой — она была громадной. Она возвышалась так высоко вверх, буквально пронзая налитое свинцовыми тучами небо, закрывая своей тенью всё вокруг, отчего в душе не возникало ничего кроме безысходности. От нахлынувших чувств, у Гермионы даже перехватило дыхание, и она невольно очень крепко прижалась к стоящему рядом с ней Люциусу, ощутив в следующий момент, что он буквально дрожал всем телом. Как только она прислонилась к нему, однако, дрожь его прекратилась, и он с жаром погладил её по плечу. Гермиона подняла глаза на его лицо. Люциус смотрел на неё с беспокойством. — Всё в порядке? — прошептал он одними губами, и она только кивнула, отстраняясь от него слегка, но тут же вцепляясь отчаянно в его локоть, словно он мог куда-то испариться, оставив её здесь с этой страшной, наполненной страданиями цитаделью один на один. — Пойдёмте, мистер Малфой, — раздался голос мракоборца. — Мистер Снейп и мистер Поттер, должно быть, уже там. — Прекрасно, — учтиво кивнул Люциус, и они с Гермионой двинулись в сторону Азкабана. Безжизненные скалистые территории, по которым они шли до входа в крепость тянулись вокруг на немалые расстояния, позволяя осознать, что остров, на котором находилась тюрьма, был совсем не крошечным и магия, необходимая для его сокрытия от посторонних глаз, действительно была велика. Минуты проходили за минутами, а они всё шли и шли, под неусыпным взором кружащих над ними хищных птиц, по определению считавших, видно, всякого, сюда пришедшего, своей будущей пищей. Дорога показалась Гермионе вечностью, пока они наконец не оказались у окружавшего Азкабан сплошного забора и его огромных каменных ворот с грубыми, под стать башне, железными решётками, прутья которой в обхвате были не меньше ноги взрослого мужчины. Над сводом ворот их приветствовала зловещая надпись: «Покайся всяк, ибо путь кончается здесь». Подняв свои палочки, мракоборцы сотворили невербальные заклятия, и решётчатые двери с громким, изрывающим слух, а заодно и душу, скрежетом отворились. Гермиона судорожно втянула носом промозглый воздух, Люциус с шумом сглотнул, и, прижавшись друг к другу как можно теснее, они шагнули за ворота. Территория перед башней, была уже не такая каменистая, здесь кое-где на земле виднелись даже клочки мха и порознь, то тут, то там, росли низкие скрюченные деревья, в основном иссохшие или имевшие совсем чахлую грязно-зелёную листву. И вся эта, скудная грубая почва под ними холмилась, источая сырой и печальный запах могил. Когда Гермиона поняла, что неровный рельеф тюремного двора есть ни что иное как сплошное, копанное и перекопанное, должно быть уже сотни раз, кладбище, из глаз её начали сами собой сочиться слёзы. Её стало трясти так, что зуб не попадал больше на зуб, а ноги сковало судорогой. В этот момент Люциус резко остановился и обратил на неё очень внимательный взгляд. — Может тебе не следует туда идти? — спросил он, сжимая руками её плечи. — Давай я попрошу их вернуть тебя на Шетландские острова, и ты дождёшься меня там? Гермиона очень хотела сказать «да», она очень хотела уйти отсюда прямо сейчас и больше никогда не возвращаться в это страшное, высасывающее из её души всю радость, даже без присутствия дементоров место. — Нет, — вопреки этому сказала она, закрывая глаза и изо всех сил заставляя клетки своего тела прекратить дрожать. — Я должна наконец узнать, где тебе довелось жить целый год… Люциус только прикоснулся губами к её лбу, после чего они продолжили свой путь. Пересёкши наконец двор, они подошли к сводчатому входу с большими деревянными дверьми, серыми и облезшими, способными вызывать при взгляде на них лишь уныние и печаль. Когда же они распахнулись, из недр открывшегося взору коридора, походившего больше на пещеру, наружу лился тусклый подрагивающий свет горящих где-то в самой его глубине факелов. Коренастый мракоборец вошёл туда первым, а длинноносый отправился следом за Люциусом и Гермионой, плотно закрывая дверь изнутри. Неспешно двигаясь по коридору, Гермиона расслышала беспокойное урчание и скрипы многочисленных замков, зажмурившись и мысленно напоминая самой себе о том, что была в этом страшном месте лишь посетителем и что через несколько часов она уже снова окажется дома и обнимет Розу. Люциус, очевидно, думал о чём-то подобном, потому как руки его то и дело беспокойно прижимали Гермиону к себе. Свет в конце этого длинного пещерообразного коридора тем временем становился всё ярче и теплее. И будто бы сами собой, в какой-то момент из него породились негромкие ещё пока, но довольно оживлённые мужские голоса, обретшие свою форму сразу же после того, как Люциус с Гермионой вошли в большой просторный холл, где вопреки всему оказалось не так уж и страшно. В холле этом находилось несколько простых столов, за которыми сидели мракоборцы, облачённые в одинаковые форменные тёмно-коричневые мантии — первая, встретившаяся им на территории Азкабана стража. Мужчины громко переговаривались и даже шутили друг с другом. — Ах, посетители! — воскликнул один из них — невысокий лысыватый человечек, прихлёбывающий из грубой металлической кружки дымящийся чай. Он с грохотом опустил её на стол и подскочил со своего стула, потирая руки. — Люблю посетителей! Ну-ка, кто у нас тут? Стражник обратил свой взгляд на шедшего впереди Люциуса и Гермионы мракоборца. Тот, ничего ему не сказав, только достал из кармана письмо с печатью Министерства и сунул в руки. Нахмурив брови и, сломав печать, стражник извлёк из конверта испещренный мелким почерком лист пергамента. Гермиона знала, что это было такое же, лично написанное Кингсли письмо о разрешении на эксгумацию тела, какое получили этим утром и они сами. Дочитав письмо до конца, стражник тяжело вздохнул, сворачивая его и убирая себе за пазуху. — Добро пожаловать в Азкабан, мистер и миссис Малфой, — он по очереди протянул им руку. — Сегодня я буду вашим проводником здесь. — Благодарим за радушный приём, — Люциус натянул вежливую улыбку. — Позвольте только узнать, как мы можем обращаться к вам, мистер… — Ах, — широко улыбнувшись, тот прижал ладони к своему несколько выдающемуся вперёд брюшку, похлопав по нему пальцами. — Фрэнк. Все зовут меня просто Фрэнк, так что и вы можете обращаться ко мне именно так. Не люблю эти официальности… Он махнул рукой. — Чудесно, — оскалился Люциус. — Значит, Фрэнк… — И прежде чем мы отправимся, — заметил тот, — должен напомнить вам о наших правилах: никакого колдовства на территории тюрьмы, даже минимального. — Абсолютно нет, — кивнул Люциус, погладив пальцами рукоять своей трости. — Ну что ж, — Фрэнк снова улыбнулся. — В таком случае, если вы готовы, то я прошу вас, следовать за мной. Он учтиво указал на одну из дверей с тяжелым железным кольцом вместо ручки. — Мистер Снейп и мистер Поттер уже здесь, не так ли? — спросил Люциус. — Да-да, — кивнул тот, открывая дверь и пропуская их вперёд себя в новый узкий и мрачный коридор. — Я вас как раз к ним и веду. Я только не знал, по какому случаю они прибыли… Дело, я вижу, очень деликатное. Мы знаете, редко проводим тут эксгумации. Тела закапываются без табличек или каких-либо опознавательных знаков, порой сразу по нескольку, прямо на месте старых захоронений. Вам повезло, что ваш случай ещё довольно свежий. Два года… Не знаю уж, что мы там найдём, конечно… — Последние несколько лет смерть заключённого ведь свидетельствуют трое стражников? — уточнил Люциус. — Двое стражников и колдомедик, если быть точным, — сказал Фрэнк. — Врач подтверждает факт смерти и проверяет, не принимал ли усопший каких-либо зелий перед этим, а стражники ищут следы посторонних заклятий, после чего все трое, ставят свои магические подписи в свидетельстве о смерти. — Да, нам бы хотелось взглянуть на это свидетельство, — кивнул Люциус, когда они, выйдя из коридора, оказались в очередной комнате с дверьми. Фрэнк распахнул одну, позволив Люциусу и Гермионе нырнуть в следующий ещё более узкий коридор. — Конечно, я дам распоряжение в архив, — заключил он. — После изгнания из Азкабана дементоров, посетителей тут прибавилось, не так ли? — заметил Люциус, пригибая голову, дабы не задеть нечаянно лбом закреплённые на стене факелы. — Да! Теперь здесь довольно людно, — ответил шедший вслед за ними Фрэнк. — Они приходят, бывает, целыми семьями. — Но всем им, насколько мне известно, обеспечивается полная конфиденциальность? — Так точно, мистер Малфой: ни одно имя не фиксируется в лист посещений. — Но как же так? — ахнула Гермиона. — А что если произойдёт какая-то внештатная ситуация… к примеру, побег? — Абсолютно исключено! — уверенно и, даже, несколько торжественно, заявил тот. — Азкабан очень хорошо сейчас защищён всевозможными обличающими заклятиями, обеспечивающими полное устранение вероятности побега! В связи с чем, нет необходимости документировать личности посетителей на бумаге… Вместо имён мы отмечаем лишь половую принадлежность совершающих свой визит персон и их количество. — Но, как же в таком случае можно установить личность посетителя, если это понадобится, к примеру, для следствия? — не переставала изумляться Гермиона. — Никак, — просто ответил Фрэнк. — Разве что, взять показания стражи… — И как Кингсли допустил такое? — выдохнула она себе под нос. — Не стоит недооценивать давление, оказываемое на него со стороны нашей достопочтенной элиты, — шепнул ей на ухо Люциус. — Никому не хочется, чтобы их имена часто светились в здешних архивных записях… — А где вообще проходят свидания? — поинтересовалась Гермиона. — В специально отведённом для этого помещении, — сказал Фрэнк. — Для супругов у нас даже имеются приватные комнаты… — И они пользуются спросом? — Люциус приподнял бровь. — О, вы бы удивились… — многозначительно протянул тот. — А что происходит, если заключённый болен? — поинтересовался он. — Зависит от того насколько тяжело состояние. Когда заключённый заболевает, его, конечно, сразу переводят в лазарет, где он находится под наблюдением нашего местного доктора… — Посетители могут туда заходить? — Только в том случае, если заключённый при смерти. В прочих же ситуациях, стражники просто помогают ему дойти до комнаты для свиданий. — Навестить заключённого может любой человек, не так ли? Это ведь не обязательно должен быть его родственник, это может быть и посторонний? — О, конечно! В этом нет абсолютно никаких ограничений. Заключённых часто навещают и друзья, и… бывшие враги. Более того, некоторые из наших посетителей, особенно благородные дамы, скажу я вам по секрету, — Фрэнк перешёл на заговорщицкий шёпот, — заходят поболтать к своим бывшим подругам куда чаще, чем к собственным мужьям… — Уж в это-то поверить я как раз могу! — воскликнул Люциус, добавив: — И что же происходит в том случае, если заключённый находится при смерти? Вероятно, вы отправляете близким какое-то уведомление? — Именно так. В личном деле, каждого заключённого перечислены имена и адреса его родственников и знакомых, которых он указывает сам в качестве персон, так или иначе озабоченных его судьбой в этих стенах. И как только колдомедик диагностирует у него болезнь несовместимую с жизнью, мы тут же отправляем по указанным адресам уведомления, дабы желающие могли попрощаться. — В таком случае, прощание происходит прямо в лазарете? — Как я и сказал, — кивнул Фрэнк. — Бывает, правда, что по прибытии родственников заключённый уже умер. Тогда мы хороним тело не дожидаясь визитёров. — То есть после смерти, родственники его уже не видят? — Обычно, нет. — А что если смерть произошла прямо во время визита? — Да, такое тоже случается… Посетителям разрешают побыть с ним некоторое время, если они хотят. — Под присмотром стражи, смею допустить? — Конечно! Присутствовать должен колдомедик и, как минимум один из дежурящих в тот момент в лазарете стражников. — Тело хоронят сразу после ухода родственников? — Как только будут соблюдены все формальные процедуры, о которых я уже сообщил вам вначале, — сказал Фрэнк, добавив в следующее же мгновение: — Но вот мы и пришли! Он ускорил шаг, протиснувшись вперёд между Люциусом и Гермионой, и остановился в конце концов у одной из непримечательных, утопленных в стене коридора дверей. — Позвольте задать вам только ещё один вопрос, — любезно обратился к Фрэнку Люциус, подходя к нему очень близко. Тот взглянул на него несколько нетерпеливо. — Как устроена сейчас система дежурств в Азкабане, если это, конечно не является некой секретной информаций?.. — Никакого секрета здесь и нет, мистер Малфой! — сказал тот, отпуская дверную ручку, за которую было уже схватился. — Вся территория тюрьмы разбита на сектора, в каждом из которых, в зависимости от его особенностей, дежурит один или несколько стражников. Меняются они каждый следующий день, причём происходит это практически случайным образом. — Могу ли полюбопытствовать, как же? — Ах, для этого у нас есть особый зачарованный котёл, из которого все мы каждый месяц вытаскиваем своё новое расписание, — улыбнулся тот. — То есть, вы всё равно все заранее знаете, где будете нести службу в будущем месяце? Какой тогда смысл в этом вашем «случайном» распределении? — Люциус нахмурил брови. — Ну, мы вообще-то не имеем права разглашать своё будущее местоположение кому бы то ни было… даже друг другу. — Вы даёте при этом «непреложный обет» или какую-то иную клятву? — уточнил Люциус. — Нет, конечно, — выдохнул Фрэнк, в интонации его при этом послышалось искреннее возмущение. — Мы даём слово мракоборца! Из груди Люциуса вырвался презрительный смешок. — Как я уже и сказал, — беспокойно заметил Фрэнк, — Азкабан сейчас очень хорошо защищён, так что, даже если посторонний и узнает, где именно тот или иной стражник будет дежурить завтра — это навряд ли сможет повлиять на что-то… После чего, вновь взявшись за ручку, он уверенно распахнул дверь, являя взору небольшую, освещаемую одним тускло коптящим факелом, комнату, посреди которой стоял простой деревянный стол и четыре стула. На двух из них, друг напротив друга уже сидели Снейп и Гарри. — Ах, ну наконец-то, — Снейп возвёл глаза к потолку. — А то я уж было решил, что меня без суда и следствия приговорили к пожизненному заключению с мистером Поттером. Гарри прыснул, обратив быстрый взгляд на вошедших, после чего задержал его на Гермионе и даже привстал со стула. — Гарри, — выдохнула она, отпуская руку Люциуса и бросаясь другу на шею. Все эти походы по тёмным, узким коридорам Азкабана вернули её невольно в прошлое. Она вспомнила Сириуса, который провёл в этом леденящем кровь месте, бывшем без сомнения ещё более ужасным в то время, двенадцать лет своей молодой жизни и каким-то чудом не сошёл с ума. Она вспомнила Хагрида, в бороде которого стало на несколько седых прядей больше после того, как он провёл тут всего два месяца, а потом долго ещё, сидя временами на крыльце своей маленькой хижины, глядел отрешённо вдаль. Вспомнила, как и сама боялась попасть сюда, когда Пожиратели захватили Министерство и объявили охоту на грязнокровок… Только Гарри мог понять сейчас её чувства. Прижав Гермиону к себе, он утешительно погладил её по плечу. — Надеюсь, вы добрались нормально? — спросил в конце концов он, усадив её на своё место, а сам опустился рядом. — Да, никаких проблем, — кивнул Люциус, занимая стоявший слева от Снейпа стул. — Быть может вам принести чего-нибудь? — обратился к ним Фрэнк; он с беспокойством взглянул на Гермиону. — Чаю, воды? — Ну уж нет, — судорожно вздохнула она. — Я не выпью в этом месте и капли… — Ну, знаете ли, — фыркнул тот, будто бы обидевшись. — Вода здесь не отравлена, можете не переживать. — Ах, простите, я вовсе не то имела в виду, — она замотала головой. — Просто… Спасибо. Спасибо, вам!.. — Да ну ничего страшного, миссис Малфой, — смутился тот. — Я всё понимаю, я и сам испытывал леденящий ужас тут по первости… — А скоро ли мы… осуществим цель нашего визита? — поинтересовался Люциус. — Да-да, не переживайте, мистер Малфой! Я вернусь за вами через пятнадцать минут… ну, или двадцать… или, быть может, двадцать пять, — замямлил отчего-то Фрэнк, подведя в конце концов итог: — Как уж получится! И, больше не взглянув на них, вышел вон. В комнате повисла весьма неуютная тишина. — Так, значит… Алонзо, — прервал её Снейп. Вместо ответа из груди Люциуса вырвалось рычание. — Вам удалось его задержать? — спросил Гарри. — Этот трус сбежал, — произнёс Люциус. Кулаки его сжались. — И как я сразу не заметил его связи с Миреллой и этим плешивым мошенником. — Ты был им так очарован, мой друг, — губы Снейпа искривились в саркастичной усмешке. Ничего не сказав, Люциус только обратил на него очень долгий взгляд. — Ну, что ж, по крайней мере, как я вижу, их представление не возымело желаемого эффекта, — Снейп посмотрел на Гермиону. Гарри смущённо кашлянул. — Перед тем, как вы вошли сюда, — начал он, обращаясь к Люциусу и Гермионе. — Я как раз решил изложить профессору Снейпу некоторые факты, касающиеся мисс Мальсибер и её брата. И если никто не возражает, пока у нас, очевидно, есть время, я хотел бы продолжить… — Конечно, мистер Поттер, вы поистине наша единственная надежда сейчас, — с жаром сказал Люциус. Гермиона, робко улыбнувшись, погладила Гарри по запястью. — Э-э, да, спасибо, — протянул тот, поправив очки. — Что ж. Так вот, когда я полтора месяца назад только приступил к изучению всевозможных, касающихся данного вопроса документов — я начал, можно сказать, не с того конца. В самом начале я пытался выяснить биографию Кербероса, а также перемещения Миреллы, которые, как я уже говорил, было трудно отследить из-за очень большой путаницы в документах министерств магии других стран: Мирелла никогда не числилась ни в национальном, ни в международном розыске, а потому могла практически свободно пересекать границы. Кроме того, работа, на которую она обычно устраивалась, чаще всего была сдельная. К примеру, пять лет назад, в Венгрии в лагере по разведению драконов она не была оформлена официально. Очевидно, её приняли туда на словах, и она выполняла там функции кухарки или какого-то другого обслуживающего персонала, фактически за еду и ночлег. Когда же Гермиона сообщила мне, что Мирелла познакомилась там с Чарли — я сразу же отправил ему письмо в Румынию. Чарли ответил спустя несколько дней, написав, что припоминает её, вот только фамилию Мирелла назвала ему тогда другую, вымышленную, очевидно. Какую, правда, он уже забыл. Он также сказал, что сама она произвела на него тогда весьма печальное впечатление: жизнь в таких лагерях, как вы понимаете, не очень приспособлена для женщин, особенно не привыкших к подобным условиям… Так что вид у неё был исхудавший и болезненный. Она, тем не менее, была рада встретить британца, а, узнав его имя, начала много и долго расспрашивать о нынешних порядках здесь. В том числе о работе Министерства, Азкабане и других деталях. У Чарли это не вызвало подозрений. Он частенько встречал за эти годы магов покинувших Британию во время войны, и все они, узнавая о его связи с родиной, начинали задавать ему одни и те же вопросы, так что он охотно рассказал Мирелле обо всём, что знал сам. При себе у него, к тому же, имелось несколько британских газет, и он отдал их ей, откуда она, очевидно, и узнала, что вы стали работать в Министерстве, — Гарри взглянул на Люциуса. — Потом Чарли вернулся в Румынию и больше Миреллу не встречал. Она же, исходя из её собственных рассказов, стала перебираться на юг, добравшись, в конце концов, до Греции. Когда точно это случилось, мне выяснить так и не удалось, на чём моё первоначальное расследование и застопорилось. В какой-то момент, я, честно говоря, стал даже полагать, что навряд ли уже смогу отыскать концы, вот только мне никак не давал покоя другой факт: реакция Миреллы на мои вопросы о смерти её брата. Я ведь задавал ей тогда их не только для того чтобы сбить с толку, хотя и это сыграло свою роль. Меня действительно волновало, какие чувства продемонстрирует Мирелла вспоминая о Ральфе. И то, как она повела себя, могло показаться вполне оправданным, сперва… Конечно, она явно врала, что не помнила, где и как её настигла эта весть. Однако даже ложь её была какой-то излишне наигранной! Она словно умышленно пыталась показать нам, что врёт: трудно представить, что люди, замышляющие некую афёру, могут так глупо выдать себя после первого же, вполне предсказуемого вопроса. Они с Керберосом будто намеренно попытались вывести нас на ложный след, привлекая внимание к истории своего знакомства, что в сущности, совсем не так уж важно, и уходя тем самым от сути вопроса… — Именно! — воскликнул Люциус. — Мне тоже показалось странным, что Керберос и Мирелла не могли сойтись на точной дате своей встречи, хотя это, очевидно, было бы первым, о чём им следовало договориться ещё до приезда в Британию! — Осознав это, — продолжил Гарри, — я стал пытаться понять, какую реальную ложь тем самым пыталась скрыть Мирелла? Конечно, она поведала нам печальную историю своего детства, дабы вызвать сострадание и чувство стыда за то, что мы вообще посмели задавать ей подобные вопросы, ловко манипулируя нами тем самым. Она также вспомнила свои чувства от первого заключения Ральфа в Азкабан, заметив, что это было равноценно для неё его смерти, и что она не может точно сказать, что же испытывала в момент его действительной утраты… А теперь, ответьте мне на вопрос, — Гарри окинул взглядом всех присутствующих, — может ли разочарование в близком и пусть даже очень любимом нами человеке, сравниться с тем чувством, которое вызывает у нас полное понимание, что его действительно, по-настоящему, в этом мире больше нет? В комнате повисла недлинная пауза. — Нет, — губы Снейпа дрогнули. — Нет, это несравнимо… — В таком случае, — сказал Гарри. — Поведение Миреллы могло говорить только о двух возможных вариантах развития событий: она либо до сих пор ещё не осознала того факта, что её брат и правда умер, либо и вовсе никогда не переживала этого момента… — Да, — поражённо выдохнул Люциус. — Да, именно так… — и, беспокойно взглянув на Снейпа, он добавил: — Именно поэтому, я и подумал, что Мирелле всё-таки удалось организовать Ральфу побег. — И вместе с тем, мистер Малфой, — перебил его Гарри. — Такая вероятность показалась мне всё же слишком невозможной… «Как, — подумал я тогда, — Мирелла могла организовать брату побег два года назад, не имея в Британии никого, кто бы мог помочь ей и, находясь при этом, если судить по имеющимся у нас данным, на Балканах или Крите?». Всё, казалось, снова свелось к необходимости выяснения точного местонахождения Миреллы в то время. Но эта информация мне была недоступна, а потому, я решил сосредоточиться на судьбе Ральфа, забыв на некоторое время о его сестре. Тогда-то я и отправился впервые сюда, в Азкабан. Стал изучать архивные записи. Ральф был примерным заключённым: в его личном деле не было никаких существенных пометок. А ещё, за всё то время, что он сидел здесь, его никто никогда не навещал… До самого дня его смерти. Ровно в день кончины Ральфа к нему впервые за долгие годы явилось сразу два посетителя! В графе «Посещение», была указана соответствующая цифра с пометками: «Ж» и «М». Было также отмечено, что в тот период Ральф болел уже много дней — драконья оспа — не редкость у здешних заключённых. Сгорел он быстро, недели за две. Тогда же примерно, его и перевели из тюремной камеры в лазарет, где он и оставался до самой своей кончины. Там он и принимал гостей, умерев, судя по всему, либо во время их визита, либо сразу после. Что опять же могло бы не вызвать никаких подозрений — подобная практика здесь не редкость, однако, у Ральфа, согласно всё тому же его личному делу, не было ни одного родственника или знакомого, чей адрес или хотя бы имя значились бы в графе для отправки подобных сообщений. Уведомлять о том, что Ральф находится при смерти, было просто некого! Как в таком случае, скажите мне, кто-то мог узнать о происходящем? — Гарри решительно упёр указательный палец в стол, после чего продолжил: — Первой моей мыслью было отыскать колдомедика, который наблюдал в то время Ральфа. Однако меня ждал провал. Выяснилось, что доктор, работавший здесь два года назад, вскорости и сам заболел драконьей оспой, умерев от неё в своей квартире, близ Абердина, буквально прошлой осенью… Люциус, видно не выдержавший в этот момент накала бушевавших в его душе страстей, ударил ладонью по столу. Гермиона вздрогнула. — Изучили ли вы свидетельство о смерти Ральфа, мистер Поттер? — поинтересовался Снейп. — К сожалению, доступ к этому виду документов нельзя получить без специального разрешения. Я надеялся, что нам позволят взглянуть на него сегодня, после письма Кингсли… — Да, я уже попросил этого… Фрэнка, дать распоряжение в архив, — кивнул Люциус. — Остаётся надеяться только на то, что стражники, поставившие там свои подписи ещё живы, в отличие от доктора, — саркастично заметил Снейп. В следующее мгновение дверь отворилась, и в проёме появилась голова изрядно запыхавшегося Фрэнка. — Прошу прощения, что несколько задержался, — сказал он. — Надо было найти карту с планом расположения захоронений двухлетней давности и понять, где вообще был зарыт этот ваш Мальсибер. Но нам вроде бы это удалось… Так что, если ни у кого нет возражений — предлагаю вам снова проследовать за мной. Все присутствующие в комнате поднялись со своих стульев, и вышли в коридор.