***
Как только они переступили через порог, и массивная металлическая дверь захлопнулась за ними, Гермиона поняла, что готова была полезть на стенку, лишь бы избавить себя от этого ужасающего зловонного запаха заживо гниющих тел, облепившего её теперь со всех сторон. Она судорожно зажала нос пальцами, мысленно радуясь, что вот уже несколько часов ничего не ела и даже не пила, в противном случае, всё содержимое её желудка уже было бы здесь на полу. — Не смотри по сторонам, — расслышала она шёпот Люциуса. Он сжал её руку и быстрым шагом, повёл вперёд вдоль десятков и десятков камер, казавшихся издали нескончаемыми. — Кто это у нас тут? — расслышала вскоре Гермиона. Она не смотрела, она уткнулась взглядом в каменный пол, но голоса вокруг неё поднимались: сначала один, затем два, затем их уже было десять… — …Кто к нам пожаловал? Кого это к нам привели, а? — шум их поднимался подобно стае пчёл, нарастая и усиливаясь, словно кто-то намеренно увеличивал звук. — Малфой? Малфой что ли? Снейп… Снейп! Это что, Малфой?.. Малфой, поганый предатель! Это Малфой! Рука Люциуса сдавила Гермионе кисть так сильно, что она готова была вскрикнуть. Она, впрочем, сделала это в следующую же секунду, но только не от боли, а от испуга, потому как один из заключённых бросился в порыве ярости на свою клетку, когда они достигли её. — Предатель крови! — раздался его разъярённый голос. И ему вторили десятки других. Невольно они с Люциусом застыли на месте, в ужасе уставившись на вцепившегося в железные прутья заключённого, и, смутно, в его заросшем волосами лице и свирепых глазах, которые едва ли могли принадлежать человеку, Гермиона различила Уолдена Макнейра. — Как тебе там, снаружи, а Малфой? — оскалившись, спросил тот, демонстрируя им полный рот отвратительных гнилых зубов. — Хорошо живётся? А дышится как, легко? Он сипло рассмеялся. Ничего не ответив, Люциус, вновь повёл Гермиону вперёд. — Якшаешься с Поттером, а Малфой? — раздался голос с другой стороны. — А как там твой паршивый сынок? Жив-здоров, в отличие от моего? Гермиона бросила быстрый взгляд на иссохший живой труп, прислонившийся плечом к отгораживающей его от соседней камеры стене, догадавшись, что это был отец Крэбба. — Эй, Малфой! — послышался насмешливый голос уже с другой стороны. — Не устал ещё сношать грязнокровку, после этой двуличной крысы, Снейпа, в обмен на сладкую жизнь? Гермиона не успела понять, что произошло в следующий момент, но рука Люциуса выпустила её ладонь и она услышала страшный треск и скрежет. На ржавую решётку камеры в этот раз бросился сам Люциус. — Злишься, что твоя блудливая дочурка понесла от магглорожденного, а Плегга? — прошипел Люциус, расплывшись в кровожадном оскале и не спуская глаз со спокойно сидящего посреди своей камеры человека, широкая бульдожья челюсть которого, несмотря на измождённый вид, позволяла идентифицировать в нём без доли сомнения отца Пэнси Паркинсон. — Ничего, — сказал тот, прикрыв глаза. — Эта сука ещё получит своё. Недолго ей плясать осталось… — Мистер Малфой, — Гарри подошёл к нему. — Нам пора. Губы Люциуса дрогнули, и он, сделав над собой, очевидно, немалое усилие, оттолкнулся от решётки, вновь подходя к Гермионе и обхватывая её за плечи. Руки его при этом тряслись. Оправив мантию и приподняв голову повыше, он, уже не глядя на беснующихся сильнее прежнего в своих камерах заключённых, повёл Гермиону вперёд. Дальше и дальше по коридору. — Предатель крови! Предатель! Перебежчик! — раздавалось со всех сторон. Они стучали по прутьям, плевались, бросали в них какую-то грязь и собственные нечистоты. — Приятно было сдавать нас всех, а, Малфой? И бровью не повёл? — кричал кто-то им вслед. Зажмурившись, Гермиона шла в объятьях Люциуса, думая только о том, что совсем скоро они пересекут этот ужасный коридор, и в самом его конце, уже перед новой массивной металлической дверью, один из заключённых с диким воплем снова бросился на решётки своей камеры. Гермиона взвизгнула и инстинктивно сжала Люциуса так крепко, что он пошатнулся и, выхватив из трости палочку, наставил её на заключённого. — Ну, всё, заглохли! — раздался наконец голос высокого стражника. Он достал из кармана свою палочку, предвосхищая необдуманный поступок Люциуса, и выпустил по коридору сноп оранжевых искр, ярко осветивших пространство. Электрический разряд прошёл по металлу решёток, и заключённые отпрянули от них вглубь своих камер. — Представление окончено! Замолчали, иначе, мне придётся вас заставить! Голоса мгновенно притихли. — Я полагал, вам запрещено использовать подобные заклятья, — Гарри обратил на стражника поражённый взгляд. Люциус и Гермиона тем временем остановились у двери, ожидая, пока Фрэнк откроет её. Он делал это сейчас как-то особенно медленно. — И как мы, по-вашему, справлялись бы с ними тут? Некоторые из них бывают довольно буйными, знаете ли, — хмыкнул стражник. — Почему же вы тогда сразу не успокоили их, если могли? — в голосе Гарри послышалось искреннее недоумение. — У ребят итак тут немного развлечений… Вы предлагали лишить их ещё и такого удовольствия? — спросил тот; губы его изогнулись в неприятной улыбке. — Я буду вынужден доложить об этом, — сказал Гарри, не спуская с него глаз. — Пожалуетесь на своих, мистер Поттер? Дверь медленно с протяжным скрипом отворилась, никто, однако, не переступил порог. — Вы нарочно бездействовали, в то время как имели полномочия успокоить заключённых. — Ну, никто же из них не вырвался из своей клетки, — стражник приподнял бровь. — Будьте уверены, мистер Бруствер узнает об этом, — с негодованием выговорил Гарри. — И вы действительно готовы рискнуть честью мракоборца из-за разборок этих паршивых тварей?.. Стали подпевалой у бывших Пожирателей, а, мистер Поттер? — он бросил взгляд на Люциуса и Снейпа. — Сидите там в своём Лондоне, в штаб-квартире, в чистенькой мантии, отдаёте приказы… — Вас никто не принуждает работать здесь. — Вам легко говорить, вы же сам Гарри Поттер, на короткой ноге с нашим обожаемым министром — этим двуличным хитрецом. Не успели стать мракоборцем, как он уже назначил вас командовать отрядами, — стражник сплюнул на пол, добавив себе под нос: — Пашешь тут всю жизнь, как проклятый, шкурой рискуешь, здоровьем, и максимум, что тебя ждёт за выслугу лет — пошлют вызволять сбрендивших эльфов в шотландскую глушь за тридцать сиклей в день, и как, по-вашему, на это можно содержать семью?.. Вот и приходится пасти здесь этот скот! Ноздри Гарри раздулись, он хотел было что-то ответить, но Гермиона схватила его за сжатую в кулак руку. — Гарри, пожалуйста, — взмолилась она. — Мы здесь не за этим… — Покажите где могила Мальсибера и мы просто уйдём отсюда, — скрипнув зубами, он обратился к Фрэнку, после чего, больше не глядя на высокого стражника, все они переступили порог, оказываясь в точно таком же коридоре, какой предшествовал сектору «С».***
Коридор, который они пересекли молча, кончился вполне обычной деревянной дверью, для открывания которой не требовалось никаких специальных заклятий. Фрэнк просто дёрнул за металлическую ручку, и всех их обдало промозглым, но гораздо более свежим, после затхлости коридоров, воздухом, ознаменовавшим их выход на улицу, во внутренний двор башни. Двор этот, вопреки самым страшным ожиданиям Гермионы, показался ей едва ли примечательным на первый взгляд: унылое треугольное пространство, размером должно быть с поле для квиддича, окутанное очень плотной туманной дымкой, сквозь которую проглядывали невысокие холмики могил, поросшие жухлой травой. Дневной свет едва ли проникал сюда из-за утопленных в небо стен башни. Снаружи у выхода уже стояли двое мракоборцев, сопровождавших Люциуса и Гермиону в Азкабан из исследовательского центра. Оба они держали в руках по лопате. — Мы что, будем выкапывать его вручную? — губы Люциуса презрительно дрогнули. — Никакие чары на эту землю не действуют, — сказал Фрэнк. — Все тела хоронятся здесь так, как делают это магглы… — Чудесно, — зло выплюнул тот. Гермиона, которая так измучилась в замкнутом пространстве, что почти с наслаждением вдыхала теперь воздух тюремного двора, оторвавшись наконец от руки Люциуса сошла с широких выщербленных ступеней вниз. Каблуки её тот час же увязли в оказавшейся мягкой почве, отчего она едва не утратила равновесие, а потому, опустив голову вниз, попыталась найти островок хоть сколько-нибудь плотной земли. Обретя устойчивость, она вновь подняла глаза на двор и обомлела: плотная белая дымка, которая окутывала всё его пространство, показавшаяся ей сперва туманом, шевелилась. Она перемещалась, она жила своей жизнью, представляя собой ни что иное как скопление сотен и сотен, толпящихся, проплывающих сквозь друг друга призраков. Ещё никогда в своей жизни Гермиона не видела ничего подобного. Она никогда не могла даже представить себе одновременное присутствие на одной территории такого неисчислимого количества человеческих душ, навеки прикованных к столь страшному месту… От ужаса охватившего её в ту же секунду она сделала шаг назад, спотыкаясь о каменную ступеньку, и едва не рухнула на неё, если бы не крепкие, вовремя подхватившие её руки. — Северус, — выдохнула она, обратив на своего спасителя ошеломлённый взгляд. — Это… Это призраки… — Да, я уже разглядел, — кивнул он. — Сколько же их тут? — спросила она, понимая, что ни Снейп, ни кто-либо другой не смог бы с точностью ответить на этот вопрос. — Это ещё что! — будто бы весьма довольный произведённым на присутствующих эффектом, хмыкнул Фрэнк, уперев свои сжатые кулаки в бока. — Дайте только зайти солнцу… — Я бы предпочёл не дожидаться этого момента, — сказал Люциус. Только сейчас Гермиона взглянула вверх, на унылый и совсем крошечный треугольник неба, видневшегося меж высоких стен башни, обнаружив, что с тех пор, как они перенеслись с Шетлендских островов в Азкабан, оно существенно потемнело. — В таком случае, нам следует поторопиться, — вздохнул Фрэнк, указывая на одну из узких вихляющих среди могил тропинок. — Идите за мной. Первым вслед за стражником пошёл Гарри, потом Люциус, который снова крепко сжал руку Гермионы, за ними Снейп и двое мракоборцев с лопатами. По мере того, как они продвигались вперёд, земля под их ногами становилась всё более топкой и среди полёгшей серой травы, наружу при каждом шаге проступала чёрная водянистая жижа, пачкающая полы мантий. Ноги Гермионы, обутые в лёгкие тканные ботиночки, сейчас же промокли, и она постаралась не думать о том, что вода эта возможно была ядовита сама по себе из-за сотен и сотен хоронящихся здесь трупов. Призраки же, сквозь которых они неуклонно двигались к своей цели, вблизи походили на туман ещё больше. Некоторые из них были, вероятно, так стары и так отрешены от реальности, что едва ли уже понимали хоть что-то. Когда Гермиона проходила через них, они лишь вздрагивали и беспокойно дёргали своей призрачной головой, обращая на неё пустой взгляд, не произнося при этом ни слова. — Он должен быть где-то здесь, — произнёс, тем временем, себе под нос Фрэнк. — Почва тут, как видите, болотистая, трупы не разлагаются очень долго, однако их со временем затягивает вниз, после того конечно… как они упокоятся окончательно. — «Упокоятся окончательно»? — переспросил Гарри. — Что это значит? — То и значит, мистер Поттер. Всё на острове издавна пропитано самой тёмной магией, которую Экриздис — основатель Азкабана, применял для её создания. Она-то, видно, и не даёт усопшим первый год упокоиться должным образом. Отчего они выходят, бывает, погулять из своих могил по ночам… — Они опасны? — спросил Гарри. — Кто? — удивился Фрэнк. — Мертвяки-то? Нет! Безобидны, в целом… Снуют туда-сюда, бьются о стены, роют землю. Главное — не попадаться им при этом на глаза, на всякий случай, а поутру мы их закапываем обратно… Потому-то старые могилы так трудно отыскать. Гермиона тем временем приблизилась к призраку одного очень старого человека с пустыми чёрными глазницами, длинной бородой и тяжёлыми кандалами на руках и ногах. Он едва шелохнулся когда она, дрожа от непрекращающегося озноба, шагнула в него, как вдруг он дёрнулся, мотнул лохматой головой и, догнав Гермиону, уткнул свою безглазую физиономию прямо ей в лицо. — Так создан мир: что живо, то умрёт и вслед за жизнью в вечность отойдёт! — вскричал он, обнажая перекошенный беззубый рот и вскидывая закованные в призрачные цепи кисти вверх. Взвизгнув, Гермиона прижалась к Люциусу, зажмуриваясь и утыкаясь в его плечо. — Кыш, — оскалился тот, отгоняя призрака тростью. — И с мудрой скорбью помня об умершем, мы помышляем также о себе, — грозно ответил ему призрак. — Ах, отстань от них, назойливый ты паршивец! — воскликнул Фрэнк и, взглянув на сжавшуюся Гермиону, добавил, как бы извиняясь. — Один из старейших здешних обитателей. Говорят, был при жизни актёром, возможно даже лично знал Шекспира… Вот и цитирует «Гамлета». Обычно он спокойный. А вы ему, видно… приглянулись. Больше не сказав ни слова, призрак медленно побрёл прочь, и вся процессия тоже двинулась дальше. — Так вы, говорите, некоторые мертвецы тут, выходят по ночам из своих могил, и их потом закапывают повторно? — уточнил Гарри. — Да-да, именно так. — Где гарантия в таком случае, что мы вообще найдём Мальсибера там, где его закопали первоначально? — ядовито заметил Снейп. — Так и нет никакой гарантии, — хмыкнул Фрэнк. — Какого чёрта?! — воскликнул вдруг Люциус. — И почему, интересно, вы решили сообщить нам эту прекрасную весть только сейчас? — И что бы вы сделали, зная об этом с самого начала, мистер Малфой? — усмехнулся тот. Лицо Люциуса исказилось от ярости. Гермиона судорожно вздохнула. — Ну вот мы, кажется, и пришли, — заключил тем временем Фрэнк, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. Гермиона тоже боязливо осмотрелась, обнаружив, что они находились сейчас практически в самой сердцевине двора. Мракоборцы с лопатами, подошли к Фрэнку и тот указал пальцем на одну из могил. — Не удивляйтесь, если сперва мы откопаем кого-то не того, — произнёс он, обращаясь к окружившим его людям. — Мы уже поняли, что это будет не так просто, как представлялось, — прошипел Люциус, ноздри его раздулись. Мракоборцы начали копать и призраки вокруг них задвигались волнами, подобно взбаламученной воде. Некоторые из них начали стонать, иные стенать, обращая свои головы вверх, шепча какие-то едва ли понятные Гермионе слова, называя чьи-то имена. — Мой сын, — расслышала Гермиона шёпот измождённой пожилой женщины в лохмотьях, стоявшей неподалёку от того места, где мракоборцы копали сейчас землю. В следующее мгновение она вскинула к небу свои призрачные глаза и взвыла: — О, мой бедный сын! За что ты бросил его сюда, Бартемиус?.. Гарри с Гермионой поражённо переглянулись. — А их… никак нельзя отсюда высвободить? — робко обратилась Гермиона к Фрэнку. — Если бы это было возможно, — вздохнул тот. — Вот только место это держит их… А куда бы вы предложили деть всех этих призраков в ином случае? Здесь их тысячи! Представьте, если эти полчища пребывающих уже в глубоком забытье привидений двинулись бы на материк, к магглам? Это же была бы катастрофа! — Неужели же нет совсем никакого способа помочь им уйти в иной мир? — выдохнула она. — Неужели они навечно заперты здесь, в этом ужасном месте? Можно ли представить участь страшнее — даже после смерти не обрести свободу?.. — Они выбрали себе эту участь сами, Гермиона, — сказал Снейп. — Возможно… они не чувствовали себя достойными пойти дальше. — Но что будет, если их количество здесь станет таким огромным, что это помешает нормальной работе тюрьмы? — спросил Гарри. — Этого не случится, — медленно произнёс Люциус. — У призраков есть свойство исчезать со временем. В определённый момент, когда этот отпечаток души уже едва ли может вспомнить, кем когда-то был, бесплотная материя его начинает истончаться, и он постепенно растворяется, сливаясь с окружающим миром. Я сам наблюдал подобное в Малфой-мэноре… и многие, окружающие нас здесь призраки уже близки к этому. Все замолчали, в задумчивости устремив свои взгляды на трудящихся в поте лица мракоборцев. Копать эту пропитанную влагой чёрную землю было нелегко. Размокшие комья её отделялись нехотя с противным чавканьем и расползались по поверхности лопаты, а потому яма очень медленно становилась глубже; в ней то и дело набиралась вода, размывающая борта. Время тянулось, казалось, невероятно долго, прежде чем лопата одного из мракоборцев наткнулась наконец на нечто иное. Вне всяких сомнений это было чьё-то тело и, сев на корточки, мракоборцы погрузили руки в эту отвратительную жижу почти по локоть, дабы ухватиться за него и вытащить вверх. Вскоре на поверхности показалась спина одетого в тюремную форму человека. Бледно-голубая изначально ткань пропиталась грязью и едва ли была теперь отлична по цвету от окружавшей труп земли. Вытащив его с немалым усилием и уложив рядом с ямой, мракоборцы перевернули его лицом вверх. Все присутствующие за исключением Фрэнка, невольно отшатнулись, с немалым омерзением отводя глаза в сторону. Труп, хотя и не претерпевший, на первый взгляд, существенных изменений, имел синее, перекошенное лицо, покрытое какими-то отвратительными фиолетовыми волдырями; волосы сохранились у него на голове частично и топорщась в разные стороны клоками. Вздохнув, Фрэнк опустился на корточки и аккуратно отогнул край рубашки мертвеца у самой его шеи, где виднелась нашивка с символами. — Ну, как я и говорил, — сказал он. — Это конечно пока ещё не Мальсибер, но Антонин Долохов, к вашим услугам! Гермиона расслышала, как Люциус с шумом выдохнул из своей груди воздух. — Преставился полгода назад, — добавил Фрэнк. — Он долго страдал… Видите эти пятна? Обсыпной лишай. Мракоборцы беспокойно переглянулись. — А мы не заразимся? — спросил один из них. — Нет-нет, не переживайте, — замахал Фрэнк, поднимаясь на ноги. — Эта землица лечит любую хворь… Правда, посмертно. Ну, что стоите? — он удивлённо оглядел их. — Копайте, голубчики, дальше. Мальсибер должен быть где-то здесь, теперь уж точно! И, снова переглянувшись, они схватили брошенные рядом лопаты, принимаясь копать землю с удвоенным рвением. — Хотелось бы, чтобы мы и правда уже нашли его, — произнёс себе под нос Снейп, запрокинув голову вверх и оглядев неуклонно темнеющее небо. — Мы же сможем воспользоваться своими палочками для самозащиты, если не управимся до темноты и они… начнут вылезать? — обратился к Фрэнку Люциус. — Но правила запрещают это! — очень искренне возмутился тот и, замотав головой, твёрдо произнёс: — Вам никак нельзя. Но не беспокойтесь, у меня хватит сноровки вывести вас всех в целости и сохранности отсюда. Мне нередко доводилось дежурить тут по ночам. Он оглядел двор с хозяйским выражением лица. — Вы так хорошо всё здесь знаете, Фрэнк, — похвалил его Гарри. — Должно быть, давно уже тут служите? — Уже шесть лет как! — охотно подтвердил тот, затихнув, однако, в следующую же секунду и с сомнением покосившись на Люциуса. Тот при этом с подозрением сузил глаза, и Фрэнк торопливо добавил: — Но если вы спросите меня про Мальсибера, то я его едва помню, честно! В былые времена, ни в одной битве я с ним не пересекался, так что дела мне до него не было и тут. — Что же это значит: до других, с кем вы «пересекались в битвах», вам есть какое-то особенное дело? — хмыкнул Люциус. — Ну, знаете, когда кто-то у тебя на глазах убивает твоих напарников, а потом оказывается в тюрьме, где ты служишь — приглядываешь за ним невольно чуть пристальнее, чем за остальными… — Не кажется ли вам подобная предвзятость неуместной в подобном месте? — поинтересовался Снейп. — Едва ли! У нас у каждого тут есть свои «любимчики». Правилами это не запрещено, замечу сразу! Люциус хотел было сказать ему что-то ещё, но мракоборцы вдруг побросали лопаты и вновь приникли к уже довольно широкой и, судя по всему, глубокой яме. — Кажется, нашли ещё кого-то, — сказал один из них, влезая в яму по пояс и принимаясь тянуть со дна тело. Сначала показались ноги, затем туловище и, наконец, запрокинутая голова и руки. Вечерний мрак тем временем облепил внутренний двор башни довольно плотно, отчего сразу разобрать, кого они только что вытащили из земли было невозможно, а потому, когда мракоборцы положили мертвеца рядом с трупом Долохова, все собравшиеся уже без лишней доли отвращения склонились над ним. Фрэнк зажёг на конце своей палочки неяркий огонёк и, взяв труп за подбородок, повернул к нему его лицо, после чего все изумлённо ахнули. Это был он. Ральф Мальсибер, едва ли претерпевший хоть каплю изменений за последние два года в своём, хотя и весьма потрёпанном жизнью в Азкабане, внешнем облике, как живой лежал у ног собравшихся. — Не может быть, — выразил всеобщую мысль Снейп. — Он ни капли даже не размок… — Ну, такая уж тут среда, — развёл руками Фрэнк. — Это не среда! — рявкнул тот. Выпрямившись, Люциус с тревогой взглянул на Снейпа. — В торфяных болотах трупы и правда могут хорошо сохраняться очень долгое время — годами, сотнями лет, — начал Снейп. — Они почти не подвергаются тут гниению за счёт отсутствия кислорода и наличия различных веществ, обеспечивающих консервацию, однако, — он запнулся, — почему на нём нет даже следов драконьей оспы, которой он болел перед своей смертью целых две недели, кто-нибудь может мне ответить? Он в упор уставился на Фрэнка. — Я… я не знаю, мистер Снейп, — заблеял тот. — Его кожные покровы в идеальном состоянии, в отличие от того же Долохова, — Снейп склонился над телом, медленно прикасаясь к лицу Ральфа и убирая волосы со лба. — На нём нет даже следов трупного окоченения. Антонин, умерший полгода назад, выглядит более мёртвым, чем Мальсибер, который пролежал тут два года! — Это… всё земля, как я и сказал, — выдохнул Фрэнк. — Магия!.. Очевидно, это она так действует. Можем откопать, кого угодно ещё, и вы сами убедитесь! — Давайте перенесём его внутрь и уже там осмотрим, — предложил Гарри, опускаясь рядом со Снейпом. — Быть может при свете факела… — Если вы не в состоянии понять, что эти тела существенно отличаются друг от друга, когда они вот так лежат перед вами бок о бок, то боюсь, вам не поможет и факел, мистер Поттер, — металлическим голосом произнёс Снейп, бросив на Гарри уничижительный взгляд. — Я только сказал, что нам следует его перенести отсюда. С каждым мгновением становится всё темнее! — прошипел тот, прикрыв глаза и, очевидно, прикладывая немало усилий, дабы сдержать нахлынувшее на него негодование. — Северус! — воскликнула Гермиона. — Пожалуйста! Гарри прав! У нас нет времени для учительских нотаций сейчас, нам нужно вернуться внутрь башни до того, как со всех сторон из-под земли на нас полезут остальные мертвецы! Лицо Снейпа исказилось от раздражения, но он поднялся с земли. Гарри тоже встал, отойдя немного в сторону и позволяя мракоборцам схватить труп за руки и ноги, после чего вся процессия двинулась прочь со двора. Снейп сейчас же ускорил шаг и ушёл вперёд. Взволнованный без меры Люциус выпустил плечи Гермионы из своих рук и догнал его. — Скажи, о чём ты думаешь, Северус? — Гермиона расслышала его отчаянный шёпот. — Тебе пришла в голову какая-то мысль? Почему он совсем не изменился? — Не знаю пока, Люциус, не могу сказать… Нужно провести анализ. — Но они не разрешают тут колдовать, — выдохнул тот, будто бы даже смущённо, как показалось Гермионе. — И когда, позволь спросить, нас с тобой это останавливало? — рявкнул, метнувший в него разъярённый взгляд, Снейп. — Я прошу прощения! — воскликнул, расслышавший их разговор, Фрэнк, он неуклюже заскакал в их направлении по кочкам. — Мистер Малфой прав, мистер Снейп!.. Но не беспокойтесь, мы пригласим к вам нашего уважаемого колдомедика и тот по вашей просьбе проведёт любые процедуры! — Колдомедика, служащего в этом проклятом месте? — ядовито выплюнул тот. — Уже представляю его уровень, если он даже обсыпной лишай не смог вылечить! Какие анализы он может провести? — Вы излишне строги, право! — судорожно вздохнул тот. — А-а! — раздалось внезапно у них за спинами. Люциус, Снейп, Гермиона и Гарри, вопреки всему, машинально повыхватывали из карманов палочки и обернулись на крик, ожидая встретить живых мертвецов, напавших на несущих свою нелёгкую ношу мракоборцев. Вопреки этому они увидели, что оба мракоборца почему-то бросили Ральфа на землю, отскочив от него в испуге в разные стороны. — Что? — рявкнул Снейп, бросившись к ним. — Что такое? — Ах, Мерлин! — запыхавшийся Фрэнк хлопнул себя ладонями по животу. — С ним… с ним что-то происходит! — взвыл один из мракоборцев, указывая на Ральфа трясущимся пальцем. — Он меняется! Люциус, Гарри и Гермиона вслед за Снейпом поспешили снова обступить труп со всех сторон, после чего глаза их начали в изумлении расширяться: мгновение за мгновением Ральф старел, скукоживался будто бы, седел. Руки его скрючились и сморщились, нос заострился, спина сгорбилась и вот… у ног их лежал уже совсем не Ральф Мальсибер, но Керберос. — Мерлин побери! — выдохнул Фрэнк. — Кто это? — Ну вот мы с вами наконец и встретились, господин Калогеропулос, — прошептал Люциус.