18 июля 2013 год
Сжимаю в руках маленькую записочку, на которой красивым подчерком выведены цифры. Я выждал положенные три дня, что советовал мне Найл. Хотя, признаюсь, я был готов позвонить Амели прямо через секунду после того, как мы расстались. Прикусываю губу, пытаясь подавить улыбку. Мне не хотелось давить на нее своей уверенностью в себе. Я всегда был таким в общении с девушками: уверенным, властным, надменным и всегда добивающимся своей цели. — Господи, да набери ты уже этот чертов номер, — тихо бормочу себе под нос и провожу по кнопкам своего телефона большим пальцем. Не понимаю, откуда во мне сейчас проснулся тот маленький мальчик, который в 14 лет боялся заговорить с любой из девчонок. Когда я встретил Амели, мне хотелось говорить о всякой ерунде, лишь бы услышать в ответ ее голос. Поэтому мне даже было сложно спросить ее номер телефона. Я объяснил ей, как добраться до ее университета, а затем нелепо пробормотал что-то вроде: «оставишь свой телефон?» — Даже номер телефона безупречен, — усмехаюсь и набираю нужные цифры. Невольно вспоминаю ее красивые глаза и чуть ли не задыхаюсь. С какой теплотой и нежностью они могут смотреть даже на незнакомого человека, сжигая тебя изнутри. Мне хотелось одновременно плакать и умолять ее остаться еще на несколько минут рядом со мной. Но все, что я сделал, нелепо попрощался с ней, запинаясь и глотая слова. Вспоминаю, когда я был так робок с девушками, и понимаю, что очень-очень давно. Амели заставляла одной только мыслью о себе дрожать все мое тело, хоть я видел ее один единственный раз в своей жизни. — Да, — ее мелодичный голос на той стороне заставляет мое сердце порхать. — Эм, привет, Амели, — губы расплываются в полуулыбке. — Это Гарри, Гарри Стайлс. Мы столкнулись с тобой несколько дней назад в центральном парке. Я выглядел как греческий Бог, если ты помнишь, — бью себя по лбу, когда понимаю, что сморозил глупость. — Ох, я думала, ты уже не позвонишь, — на выдохе произносит она, и я понимаю, что нам по пути.Настоящее время
Наша жизнь состоит из воспоминаний и моментов. Моменты определяют нас и создают воспоминания, которые делают нас такими, какие мы есть. Я всегда знал, что Амели появилась в моей жизни, чтобы сделать меня другим. Ее роль заключалась в том, чтобы круто повернуть мой мир, сделать его правильным, необычным. Наполнить меня любовью, показать мне, что это такое, когда даже дышать не можешь без человека. Она была моим переломным моментом. Я провел практически неделю в больнице, ночуя в коридоре на небольшом диванчике, в ожидании, что она очнется. Мне казалось, что я должен был находиться там, когда она откроет глаза, чтобы сказать ей, как сильно люблю ее. И услышать в ответ точно те же слова. Но реальность била меня по щекам гораздо сильнее, чем когда-либо. Амели не помнила меня. Не помнила наши поцелуи, которые заставляли даже мои колени дрожать. Не помнила, как дарила мне улыбку каждое утро после того, как мы просыпались. Не помнила умопомрачительную близость, которая дарила нам незабываемое наслаждение. Она не помнила те воспоминания, которые делали ее той, кем она являлась последние шесть лет. Я не мог понять, почему именно наша жизнь должна была стереться. Почему не провальный экзамен на историческом факультете? Почему не ссора с лучшей подругой еще в средней школе? Не плохой и корявый поцелуй с первым парнем? Почему именно я? У меня было слишком много вопросов, но я не мог найти ответ на них нигде. Ковыряясь в отголосках своей памяти, мне казалось, что вся моя жизнь вновь пошла наперекосяк и теперь в ней не сможет появиться Амели и исцелить меня. Она просто не знала меня. — Эй, — чувствую толчок в плечо и открываю глаза. Взгляд фокусируется на часах, которые висели на стене напротив меня. 1:20. Я смог уснуть около часа назад, что далось мне с большим трудом. Хороший и качественный сон для меня был сейчас лучшим подарком, потому что с тех пор, как Амели попала в аварию, мне снились кошмары. Хмурюсь и смотрю немного левее. Девушка в легком халате с опаской смотрит на меня, прикусив губу. — Амели, милая, — выдыхаю я и быстро сажусь. Девушка пугается моей резкости и немного отшатывается от меня. Она хмурится после того, как я называю ее милой и перестает кусать свою губу, давая ей свободу. Мое сердце начинает биться сильнее, и мне начинает казаться, что я все еще сплю. Моя жена стояла в нескольких метрах от меня, одетая в шелковый халат, который носила дома каждый вечер. В голову невольно залезают воспоминания о том, с какой легкостью я мог снять его, и низ живота начинает неприятно ныть. — Гарри, верно? — она спрашивает неуверенно, а я отгоняю все мысли дьявола прочь, заставляя себя сфокусироваться на прекрасной девушке. Слегка киваю и потираю руками лицо, чтобы окончательно прийти в себя. — Так… Мы женаты? Прости, просто не могла уснуть. Все думала и. — Ничего, нормально, — я не знаю, куда себя деть сейчас. Раньше бы я встал, обвил руками ее талию и прижался губами к нежной и бархатной коже на шее. Но сейчас я в полной растерянности. — Ты можешь задавать любые вопросы. — Я немного голодна… Точнее очень сильно, можем ли мы поесть? — неловко спрашивает она и мнет пальцы на руках. — Да, пойдем. Хочу назвать ее любимой, но понимаю, что это будет лишним. Поднимаюсь с дивана и направляюсь в сторону буфета, где можно было бы накормить Амели. Она выглядела так прекрасно сейчас, даже не смотря на все эти ссадины, порезы и ушибы. Мне хотелось поднять ее и кружить бесконечно, говоря о том, как я рад, что она проснулась, как сильно я люблю ее. Но вместо этого я не спеша перебирал ногами и искоса поглядывал на нее. — Так, как давно мы поженились? — тихо спрашивает она, а я открываю перед ней дверь, пропуская ее первой. — 4 года назад, у нас была не пышная свадьба. Ты не хотела, чтобы мы тратились на это. — Да? — она вопросительно смотрит на меня и проходит к стойкам с тарелками. — Мне всегда казалось, что я хочу грандиозную свадьбу. Как минимум пышное платье. — Ну, то платье, которое ты выбрала на нашу свадьбу, смотрелось на тебе просто великолепно. По крайне мере для меня, потому что оно открывало безупречный вид на твои красивенькие ножки, — я понимаю, что взболтнул лишнего, когда Амели с опаской смотрит на меня. — Слушай, прости, я просто не могу еще осознать, что ты… Что мы… Что нас для тебя не существует. — Ничего, — она кивает и продолжает выбирать салат. Небольшая волна отчаяния захватывает меня, когда Амели молчит. Мне начинает казаться, что я смог спугнуть ее своим нелепым замечанием, тем самым оттолкнув. Я прекрасно понимал, что очнуться в больнице, совершенно ничего не понимая, а тут тебе еще говорят, что ты замужем за неизвестным тебе человеком — полная задница. Девушка выбирает газировку, а я хмурюсь, потому что раньше она никогда не пила ее. По крайне мере при мне, но, возможно, это была та Амели, которую я совсем еще не знал 6 лет назад. Припоминаю, что она говорила мне, будто бы это был один из способов забыть прежнюю жизнь. Беру поднос из рук Амели и иду к первому попавшемуся на глаза столику. Голова кажется слишком тяжелой, что вот-вот и моя шея не справится с таким напором. Помню, мама говорила мне, что из любой ситуации можно найти выход. Будто с любой трудностью можно справиться, но сейчас я в полной растерянности. Я не могу найти способ исправить ситуацию, потому что это не в моих силах. — Так, откуда ты? — осторожно спрашивает Стайлс, когда мы садимся друг напротив друга. — Великобритания, — я слегка улыбаюсь. — Ну, моя семья переехала в Америку, когда мне было шесть лет. Отцу предложили здесь работу и. — я усмехаюсь. — Что? — она хмурит брови. — Прости, просто странно… Рассказывать тебе это вновь. — Ну, я просто многого не понимаю, — она уставляется в свой салат, беспрерывно тыкая в него вилкой. — Я проснулась и совершенно ничего не могу понять. А еще у меня странная прическа и… Эта одежда, — она с шоком указывает на свою ночнушку. — Я никогда не носила подобного, — Амели качает головой. — Ты не любила выпрямлять их. Говорила, что лучше пойдешь работать в свою студию и выполнишь несколько заказов, — я слегка улыбаюсь, вспоминая Амели за работой. — Студию? — она вопросительно смотрит на меня. — Да… Ты дизайнер. Сейчас ты выполняешь большой заказ для очень важного человека. Это должно было принести тебе хороший гонорар… Вот, на выставке ты была лучшей, сделала очень многое, чтобы получить этот заказ, — я поджимаю губы и внимательно осматриваю Амели. Она выглядела потерянной сейчас. — Ну, и ты поступила в институт искусств, относительно недавно. — Что? У меня нет диплома юриста? Я теряюсь, не зная, что ответить. Амели не любила обсуждать ее прошлое, говоря о том, что ее поступки бывают опрометчивыми. Но то, что она бросила учебу в самом престижном университете, который выбирал для нее отец — была не самая худшая вещь в ее жизни. Амели была уверена, что все ее действия привели ко мне, позволяя быть счастливой. — У меня нет диплома? — Амели чуть ли не кричит от удивления. — Ну, ты не доучилась… несколько лет. Амели замолкает и дальше мы продолжаем есть в тишине. Я никогда не задумывался, что будет, если я смогу забыть все те моменты, которые мы прожили вместе с моей женой. Какого это будет, если у меня случится амнезия? Наверное, я бы никогда не хотел забыть те поцелуи, что Амели дарила мне по утрам перед уходом на работу. Все мои поступки вели меня к ней, а сейчас вселенная собирается отнять у меня самое светлое, что осталось в моей жизни. После смерти родителей, Амели была свежим глотком воздуха, но сейчас я понимаю, что задыхаюсь. Я провожаю девушку до палаты, и подавляю в себе желание прикоснуться к ее губам, поэтому неловко топчусь на месте. Амели украдкой смотрит на меня, а затем скрывается за дверью. Чувствую, как внутри пылает огонь. Она захотела немного узнать обо мне, что придает мне немного сил двигаться дальше. По крайне мере, она не поступает категорично. На следующее утро в больницу приезжает Найл. Он выглядел более чем прекрасно, за исключением нескольких шрамов на лице. Обнимаю его, похлопывая по спине, и мы усаживаемся на диван, молча смотря вперед. Никто из нас не решается заговорить первым, просто потому, что совершенно нечего говорить. Что я мог ему сообщить? Со вчерашнего дня ничего не изменилось, так что мою ситуацию можно было описать одним словосочетанием — полная задница. — Как она? — хрипло спрашивает Найл, нарушая наше молчание. — Все та же Амели, но только не моя, — ухмыляюсь я, подавляя в себе желание расплакаться прямо здесь и сейчас. Я слишком много жалею себя. — Слушай, прости меня, Гарри, — начинает тараторить Найл. — Я виноват в этом. Господи, Гарри я не знаю, как мне исправить то, что я натворил. — Найл, успокойся, ладно? — я встревоженно смотрю на него и качаю головой. — Ты не управляешь тем, что должно случиться. Значит, так и должно было произойти. Мы вновь молчим, каждый размышляя над чем-то своим. Я уставляюсь вперед, на часы, которые шли слишком медленно. Я не знал, что делаю здесь, когда все являлось бессмысленным. Мне нужно было отправляться на работу и закончить некоторые проекты, чтобы получить за них деньги. Если я не получу их, то нашу квартиру просто на просто отберут за долги. Я, признаюсь, не умел расправляться с счетами и всей этой бумажной волокитой. Я не знал пароли, е-мейлы и многое другое, потому что Амели всегда занималась этим. Мне было тяжело представить, как я вернусь домой без нее. Согласится ли она поехать со мной или вернется к родителям? Все было так запутанно. Ведь нынешняя Амели ничего не знала о том, почему решила покинуть дом, бросить жениха, университет и уехать в город учить на дизайнера и жить своей жизнью. Сейчас она была там, когда еще ничего не произошло, думая, что в ее жизни полный порядок. — Посмотри на это с другой стороны, — неожиданно говорит Найл, чем привлекает мое внимание. — С какой стороны можно посмотреть на это, Найл? — Будто это подарок судьбы, знаешь. Ты можешь не волноваться, что она вспомнит обо всей той херне, которую ты мог натворить. Это как вновь попробовать завоевать ее сердце. Проверить вашу любовь. — Но сейчас осталась лишь моя любовь.