***
Аморет находилась на улице на заднем дворе. Она смогла сбежать из своих покоев, прихватив свою учебную шпагу. Вряд ли она поможет, если кому-то придёт в голову на неё напасть — ей не хватит духу воткнуть его в спину или живот живому человеку. Пресловутый побег с помощью Переноса был бы действеннее, но слегка оттягивающая тяжесть в ножнах от старого тренировочного костюма и старая — самая маленькая, которую смогла найти у себя — внушала эфемерное спокойствие, к которому сейчас Аморет была готовой приникнуть как к холодной воде в пустыне. Надеятся, что это страшный сон не приходилось, хотя Эмили и учила, что всегда нужно верить в лучшее. Узнай малышка, что её старшая подруга планирует прямо сейчас пойти так в тюрьму освобождать заключённого, то перестала бы доверять такой. Аморет и сама не была уверена насчёт себя. И плана у неё как такового не было. Когда её покойный отец был жив, ей доводилось бывать в Колдридже, поэтому она могла прикинуть, где какой отдел находится, но радости это прибавляло лишь отчасти. Единственным путь, который соединял Башню Дануолла и Колдридж, был мост. Ещё из окна своей комнаты Аморет видела, что его не подняли. Не рационально, но такое имело место быть раз в год. Сейчас Аморет следовало принимать это за подарок судьбы, иначе ей приходилось бы перебираться вплавь. Даже если это не речные воды, всё равно травм не избежать. Перенос мог бы помочь, но Аморет очень плохо плавала. Дворец и Колдридж разделяли несколько десятков метров. Аморет инстинктивно старалась держаться поближе к правому краю, куда света падало поменьше. Сейчас лучше всего было бы попасть в тюремный двор, а там она уже окажется в самом здании тюрьмы. Затем нужно попасть в допросную, а там найти личные дела на всех заключённых. Там-то она и узнает, где и за что конкретно томится этот Дамьен Валадье. План родился только когда Аморет Переносом оказалась на каменном уступе нагретого за день солнцем здания. Тревога не уходила. Стоит ли ей это делать? Что, если кто-то из заключённых не будет спать, заметит её и поднимет тревогу? А с чего бы Дамьену доверять какой-то девчонке, посреди праздника Фуги решившей ему помочь? Может, вернуться домой, и постараться всё забыть? Ведь, если верить дяде, то Валадье прокололся ещё и на других преступлениях, значит, человек он не такой уж хороший… последнюю мысль следовало отбросить. Если Дамьен заслуживал и наказания за украденные побрякушки, то Аморет собственноручно умножила его срок, фактически выдав поклонение того Чужому. — Сейчас или уже никогда, — напомнила она себе: другого шанса спасти Валадье ей не появится. Вот Чужому весело наблюдать за ней, поди. Переносом Аморет переместилась на высокое бетонное ограждение, миновав колючую проволоку, и застыла. Толщиной ограда была около пятидесяти сантиметров, но Аморет уселась прямо на неё, боясь потерять равновесие и разбиться насмерть. Решив, что почувствовала себя увереннее, она опустила взгляд вниз. «Метров десять, не меньше», — с грустью поняла она. Тюремный двор был огорожен двумя высокими стенами, на одной из которых восседала Берроуз. Впервые на своей памяти Аморет оказалась на такой большой высоте. Казалось, что заволоченное паволокой ночное небо было над головой, и давило на неё. Обстановка самого двора была удручающей, по большей части потому что тут было пусто. Несколько источников освещения остались в рабочем состоянии, но были тусклыми, да и с такого расстояния рассматривать было тяжело. Аморет смогла разглядеть несколько балконов (видимо, наблюдательные пункты) и несколько каких-то высоких ящиков с неясным содержимым. И с такого расстояния было ясно, что они высотой под несколько метров, значит, могут сократить ей перемещения. Она очень сомневалась, что Перенос сможет донести её. По-быстрому составив план — переместиться на эти ящики, а в полёте сотворить чары заново — Аморет не стала давать себе время на подготовку. Повторный Перенос оказался излишним. Аморет приземлилась на четвереньки, и, выдохнув, улеглась на спину прямо на ящиках, смотря на отдалившееся небо. На нём уже появились звёзды. Спустя пару секунд передышки, она присела на колени, и оценила обстановку. В темноте Аморет не сразу заметила разрядного столба. Как уже потом обдумала, она не ощутила его действия на себе потому что приземлилась не на землю. Наткнувшись паническим взглядом на треть опустошённый бак с подсвеченной ворванью, Аморет дёргано взмахнула рукой, сбрасывая его на землю — новая способность, которую ей Чужой вместе с той руной у моря. Аккуратно опустившись на землю, Аморет отстегнула от пояса сумочку — самую маленькую, которую смогла найти, куда сложила вещи по мелочи. Она выудила оттуда синий шёлковый платок, и завязала его чуть ли не на самые глаза. Ощущение, что шутки давно кончились в самом ярком своём понимании предстало перед ней, когда она покопалась в вещах дяди, поэтому к походу в Колдридж она старалась подготовиться настолько хороша, насколько была способна. Однако теперь стало ясно, что план её имел свои дыры, которые нужно залепливать прямо сейчас. Внутри было довольно тепло, но Аморет всё равно не могла избавиться от ощущения, что ей холодно. Пол был каменным. Стены отделаны мутно-белой плиткой. Целая сеть железных труб под потолком, по которым можно было лазать. Аморет не знала, зачем отметила это. Куча разных лампочек над дверьми и на стенах. Большинство из них потушены, а те, что горят, почти меркнут, так что путь приходилось искать в одиночку, опираясь на собственную память, которая здесь такой себе помощник. Идти решила прямо, никуда не сворачивая. Возможно, она наткнётся на контрольный пункт. Там должны быть ключи от некоторых помещений. Ещё она сможет прошерстить там вещи, и, может, найти какую-нибудь карту. Контрольный пункт нашёлся скоро. Аморет на ходу дёрнула за ручку ближайшей двери, и от досады охнула. Конечно, стражники их закрыли. Сквозь широкое стеклянное окно Аморет могла разглядеть панель управления с кнопками и рычагами. Скорее всего, тут открывались главные ворота и поднимался-опускался мост. Всё равно Аморет в этом ничего не смыслила. Чуть поодаль находилось несколько шкафчиков, и столик со стулом. Видимо, рабочее место сотрудника. Аморет глядела на это, оперевшись о тонкое на вид стекло. Побродив вокруг да около, Аморет наткнулась на помещение, походившее на комнату отдыха для рабочих: небольшая комната с квадратным столом и парой тщедушных диванов. Над последними висели шкафчики, в которые Аморет заглянула, встав на диван, не снимая обуви. Немного посуды и крупные банки с китовым мясом. Взяла одну из них, подержала в руках. По опыту она знала, что в последнее время на бойне Ротвильда удешевили производство. Большую часть веса стало иметь не содержимое, а сама металлическая упаковка. Это говорило не только о недобросовестности производителя, но и о том, что такой банкой можно хорошо двинуть оппоненту. Охваченная не самой умной затеей, Аморет сгребла все упаковки, что были — четыре штуки — и поспешила к контрольному пункту. Конечно, камень или кирпич был бы надёжнее, но не нужно забывать, что время всё также ограничено. Перед уходом Аморет захватила с собой кухонный нож. Шум от удара первой банки о стекло, казалось, оглушил Берроуз и прокатился по всему Колдриджу. Второй оставил заметную вмятину, а третий заставил стекло треснуть. В конце концов так Аморет смогла выбить половину. Она подошла к остаткам, выбивая ногой острые куски. — Я идиотка, — не уставала повторять она, работая усиленнее. Наконец, она перепрыгнула через панель управления, постаравшись ничего не задеть. — Хоть где-то халтура пришлась на пользу… Прийти в себя от второго в своей жизни акта вандализма Аморет получилось быстрее, чем в первый. Пиная осколки, она подошла к ближайшему шкафчику. — Только попробуй не открыться. И лишь позже она обнаружила, что и замков не было на дверцах не было. В первых двух обследованных ею шкафчиках не было ничего интересного — ещё консервы, полотенца, бутылки с дешёвым вином и флаконы с эликсиром Соколова на дне шкафа в тканевом мешочке. Вторые были закрыты плотнее, но в них Аморет нашла где-то с полтора десятка ключей, развешенные на крючках. Выудив тот, над которым было подписано «Допросная», она быстро сунула себе в карман, а затем сунула шаловливые руки в полку под столом. Она наткнулись на беспорядочно сложенные бумажки. Издав раздражённое фырканье, Аморет, не церемонясь, выгребла всё содержимое полки, наскоро стараясь перебрать на предмет наличия какой-никакой карты. Эти бумажки имели мало чего общего с документами. Огрызки, на которых написано что-то вроде «Отдать Ребекке долг до вторника» или «Зайти за эликсиром к Бёркину. Не забыть. К Бёркину!» и простых рисунков. Разочарованная, Аморет думала запихнуть всё содержимое обратно, пока её рука не нащупала тонкую тетрадку. Она поначалу невнимательно пролистнула содержимое. Надписи напоминали дневник. <i>13.11.1837.<i> Никогда не припоминаю, чтобы я вёл дневник. Но с тех пор, как от чумы умерла моя жена, бедняга Мойра совсем в себя ушла. Как бы она тоже не заразилась от неё. Не знаю, вроде нет. Но всё равно буду поить её. Ничего страшного со мной не сделается, если я не приму раз-два. Боюсь за неё, а то пока перебираю кнопки в Колдридже, с ней что-то случится. 15.11.1837. Я говорил Мойре, что я покупаю эликсир у банды Слэкджова. Она злилась, говорила что с ней всё в порядке, но эликсир пила. А потом она встретилась с Бёркиным, мальчишкой из стражи, который за ней бегает. Он сказал ей правду. Дескать, услышал, как я разговаривал с приятелем, и рассказал, что не пью эликсир сам. Мойра обиделась и не разговаривала со мной целый вечер. 26.11.1837. Мойра пропала. Поспрашивал ребятню, и только один мальчонка видел, как с ней разговаривали двое. В тот день Мойра хотела пойти на рынок. Как бы те остолопы не схватили её по пути домой. 1.12.1837. Мойру нашли в канаве. Почти ничего не осталось. Крысы поели. Узнали по нашейной ленте, которая валялась рядом. Белая. Которую она всегда носила. Дальше записи стали короче, и интервал между датами увеличился. 3.12.1837. Капитан Хьюм сказал мне, что попроси я, то дал бы мне эликсира и на Мойру. Врёт он всё. На каждого не напасёшься. 8.12.1837. Раньше не понимал, почему плакальщиков так называют. Сегодня увидел больного парня. Он спал под какими-то досками. Ну и я понял. 17.12.1837. Джелли опять напился в ноль. Но какое мне дело было бы, если бы он не попёрся ко мне. Говорил, что Старая Ветошь кормила лепешками какого-то уличного ребёнка у него на глазах. Врёт как дышит. Пьянь старая. «Кто такая Старая Ветошь?», — успела удивиться Аморет. 28.12.1837. Сегодня Старая Ветошь поздоровалась со мной. Ну, и я поздоровался. Что-то не припоминаю её имени. Поспрашивал — никто не припоминает. Только посмотрели, как на дурака. Они так постоянно делают с тех пор, как Мойру съели. 18.13.1837. Какого-то мальчишку посадили за то, что он якобы поклонялся Чужому и обокрал комнату главы какой-то службы. Держат в камере D6. Не знают, за что обвинить. Если бы этот (как его там?) действительно хотел сгрести что-то, то его бы уже скрутили на месте. Его допрашивали. Хотят начальнику угодить, я знаю. Все хотят. Я заходил в допросную. Не люблю её — она находится на западной стороне. Там видно эшафот. 21.12.1837. Я подружился с псом. Кормлю её консервами и луком. Назвал его Билли. Даже запустил к себе. Последняя запись была сделана в день рождения Аморет: 23.13.1837 Запустил Билли к себе. А что, всё равно один. Разрешил спать на кровати Мойры. Теперь она снова теплая. Хоть и грязноватая какая-то. Тяжело выдохнув, Аморет сложила все бумажки и дневник на место. «Но зато узнала, где его держат и получила примерные координаты допросной», — приободрила себя она, переступая через злосчастные банки. На поиск допросной путём проб и ошибок ушло не меньше получаса. Колокол часовой башни пробил трижды. Эмили, наверное, уже десятый сон смотрит. Комната с заветной табличкой нашлась. Рядом с дверью стояла одинокая скамейка. Обуреваемая дурными представлениями о том, как люди с тяжестью дожидаются вердиктов, Аморет отперла дверь. На противоположной стене открылась трехметровая картинка императрицы Джессамины с Эмили рядом — от пола до потолка. Страшно представить, сколько сил художник (коим, вероятнее всего, был Соколов) убил на это детище. В золотистом платье, Эмили было тут лет семь, и она смотрела на всё привычным жизнерадостным взглядом. Самое ужасное, что такая светлая и чистая картина находилась перед железным пыточным креслом, о которых Аморет раньше могла узнать только где-то в книжках, а рядом находилась жаровня с не успевшими остыть углями. — Не может быть, — ужаснулась Аморета. Только бы тут не пытали «её» Дамьена. Живо перебирая ногами, она с побежала к рабочему кабинету. Она представляла допросную как угодно, но только не так.***
— Дамьен? Дамьен Валадье?.. Времени было около четырёх часов ночи. Вооружившись светильником, найденным по пути в крыло заключённых, Аморет добралась до секции D, как было указано в дневнике неизвестного безымянного стражника и досье хозяина допросной. Оставив фонарик у входа, она тихо прошла вперёд. Аморет сразу же заметила, что на тихий звук своего имени мужчина откликнулся. Она заслонила и без того неяркий светильник сумкой. Откликнулся, но не стал отвечать — то ли из собственных убеждений, то ли решил, что просто показалось. Аморет не решалась говорить громче или стучать по решётке, поэтому аккуратно протянула руку с ключами сквозь прутья и потрясла ими, слабо бряцая. — Эй, кто там шумит? — прозвучало из дальней камеры. У Аморет всё похолодело внутри и не только. — А ну цыц! Замечание соседа по камере заставило Дамьена поверить, что он ещё в своём уме. Зашуршала простынь. Аморет тут же убрала руку, хотя тот если бы и мог дотянуться, то со своей стороны мог использовать ключи только в качестве колокольчиков. Аморет могла видеть его очень плохо, но, выждав паузу, Дамьен спросил сам: — Ты кто? — его было едва слышно. — Друг. Из Башни. Я пришла выпустить тебя. — С чего это вдруг? — Я знаю, что ты не виновен. Поклонение Чужому не в счёт. — Я могу тебе доверять? — Да, — это далось Аморет с каким-то трудом, но довести дело до конца было уже вопросом собственной чести. — Я выведу тебя из города. «Лишь бы ты сейчас ничего не учудил», — про себя взмолилась она. — Ну, терять-то мне нечего. Но и подыхать здесь как-то… невесело.***
Аморет удивило, что арестантов не переодевают в специальные робы — Дамьен находился в потёртых штанах и клетчатой рубахе, один рукав закатив выше другого. Он был выше её голову. Волосы какого-то тёмного цвета торчали, словно их давно не стригли, на лице недельная щетина, на оголённых частях рук раны, местами кровоточащие. У Аморет пробежала мысль, что признание у него выпытывали в допросной. «Ужас какой», повторила она про себя. Между секциями с заключёнными находились железные лесенки. В этом складывалась их главная проблема — по ним было трудно идти бесшумно. А может, беда была в том, что некоторые люди были особо глазастыми, так что смогли заметить неяркий фонарик и не оставить попытки оповестить об этом местное население. — Эй, кто там ходит? — гаркнули из камеры секции B. — Я доложу страже утром! У Аморет словно отняли возможность дышать. «Второй раз за сегодня!», — Дамьен крепко сжал её плечо, и слегка подтолкнул, не давая останавливаться. — Просто иди и не застывай. — Слышали? — свидетель был неугомонен. — Ты чего орёшь? — громким шёпотом вмешался кто-то ещё. — Заткнись уже. — Там ходит кто-то, — донеслось до беглецов, когда те очутились уже у секции A. — Кто? — пауза. — Да кажется тебе, кажется. Двинулся уже ты, старина. — Все вы так говорите. А вот страже я доложу. Дамьену всё же пришлось остановиться, когда они миновали крыло с камерами. Он прислонил Аморет к стене, когда та пошатнулась и уже облакотилась ему на спину. Мужчина снял с неё платок, и промокнул ей лицо от холодного пота. — Только не заставь меня нести, я тебя тут не оставлю, — взмолился он. — Он испугал, он меня так испугал… — залепетала Аморет. В то же время она понимала, что ей-то ничто не страшно. После разбитого окна уже тем более. Но это не мешало дрожи в руках и обморочной паволоке перед глазами. Как же ей хотелось домой, спать, а не этого всего. Аморет самостоятельно утёрла накатившие слёзы. Голова от испуга всё ещё болела, но холод стены помог быстрее придти в сознание. Убедившись, что та в порядке, Дамьен на скорую руку повязал платок ей на шею. — Тебя не найдут — этот бдящий друг вряд ли даже твой силуэт увидел. —…но ведь будут искать… — Только меня. Но это уже не твои проблемы. — Я не… — Ну, ну. Да что же. Только не теряй сознание прямо тут. Аморет оторвалась от стены и кивнула, показывая, что готова идти дальше. В голове всё ещё гудело, но не так сильно. Отказавшись от помощи Дамьена, Аморет побрела следом за ним. В Колдридже было мало окон. Аморет хотела найти такое на первом этаже, и с Дамьеном выбраться через него. Откровенно, она начала бояться его — идти по ночной тюрьме с незнакомым заключённым удовольствие странное, но она сама на это подписалась. «Я деактивировала разрядный столб, прошвырнулась по тюрьме, украла ключ от камеры», — начала она думать языком, за который ей бы дома выдернули язык. — «А теперь боюсь какого-то мужика». Аморет не догадывалась, но этот арестант был напуган не меньше, чем она сама. — Ты знаешь моё имя. А твоё какое? — мужчина первым подал голос, когда они покинули крыло с камерами. — Может, у тебя есть, какие-то вещи, которые могли запереть здесь? — Аморет сделала вид, что не услышала. — Нет, — буркнул Дамьен. — Мне сказали, что всё моё имущество отберут, а я теперь еретик. Жить мне теперь, по сути, негде. Так что я иду с этого гнилого города. А ещё меня… убеждали взять на себя попытку кражи кабинета Берроуза. Знаешь такого? — Отдалённо, — соврала она. — Я живу в Башне Дануолла. Моя мать работает там, а я подмастерье у повара. Временами помогаю на тюремной кухне. Врать получалось, но не сказать, чтобы Аморет была этому сильно рада. Дамьен ухмыльнулся. — Не подозревает о твоих приключениях? — И не надо. — А почему ты решила, что я не виновен? Вдруг я опасный вор и убиваю за Чужого. Не язви. Аморет потёрла глаза. — Не ёрничай. Был бы таким, тебя бы давно прихлопнули, а не разрешили работать в Башне. — Молодец, быстро соображаешь, — одобрил Дамьен. — Хотя, что это я… разве можно другого ожидать это от той, кто решился на это, — пробубнил он скорее себе. — Ага. — Так чего ты решила меня защитить? — Я знакома с леди Эмили, — глухо отозвалась Аморет. — Проходила с ней пару раз мимо вас. За те промежутки времени, как мы там были, тебя ни разу не нашлось на посту. Не успел бы, залезь ты в сейф Берроуза. — Значит, общаешься с благородными. Ясно. А вообще дело говоришь. Они вышли к контрольному пункту. Россыпь осколков не оставила Дамьена равнодушным. — Твоя работа? — А ты как думаешь? — Думаю, что ты не оступишься от своего. Ты молодец, — Дамьен ногой раздвинул осколки, перемахнул через панель управления и уже занялся кнопками на клавиатуре. — Но всё же, мне хотелось бы знать твоё имя. — Клара, — Аморет удивилась инициативе Дамьена. — Ты что делаешь? — Открываю нам путь на волю. Сегодня же праздник Фуги. Раз можно всё, то и нам тоже, а не только этим блюстителям закона, не так ли? Аморет пинала по сторонам осколки, не противясь желанию Дамьена открыть ворота. Раскрываться перед Дамьеном она и не думала, поэтому и сказала первое, что пришло ей на ум. А ещё это было имя её матери, что Дамьену уже знать было не обязательно. Он вообще оказался парнем разговорчивым, хотя ещё даже не покинул здания тюрьмы. Дамьен прошёлся по кнопкам и потянул за рычаг. Стены рядом мелко задрожали, с потолка сорвалась пыль. Ворота опустились, впуская внутрь ветерок. Дамьен повернулся к Аморет. — Стой, а как мы закроем обратно? — Ты правда хочешь… — начал было мужчина, но оборвал себя. — Хорошо, мы закроем её. Сейчас задам команду закрытия. Нужно успеть проскользнуть, пока не закроются. Успеем? Аморет кивнула. Она не могла похвастаться физической силой, но благодаря тренировкам умела быстро бегать. Не пригодилось. Дамьен не подвёл — жестом велел Аморет выйти, а уж потом сделал что-то и, перепрыгнув, добежал до своей спутницы. — Выбрались! — воскликнула она. — Молодец. Ты сейчас пойдёшь домой, — не спрашивал, а утверждал Дамьен. Аморет краем глаза посмотрела на императорскую резиденцию. Она бы была счастлива вернуться, но обострённое чувство справедливости не велело ей отдыхать, пока она не убедится, что Дамьен доберётся до безопасности в целости и сохранности. Свежий ветер и осознание, что они окончательно покинули Колдридж, одухотворяли Аморет и сделали готовой на подвиги. Этим следовало воспользоваться. — Нет. Я должна убедиться, что с тобой всё будет в порядке. — Я ухожу из города. Сказал же. — Ах да, точно, — съязвила Аморет. — Ты собираешься идти пешим ходом пойти неизвестно куда без денег или без вещей. Хороший план. Дамьен посмотрел на неё с некой любовью взгляде. Аморет показалось, что такое волнение за него для стражника было если не в новинку, то уже давно позабытым. — Нет, Клара. Конечно нет. Вернее, не совсем. Поодаль отсюда, за «Капитанским мостиком», есть лодочный домик. Там у меня осталась лодка, а в ней сумка. В ней остались кое-что. Аморет мысленно просчитала путь в город — с трёх сторон дворец был окружён рекой, а четвертой соединялся с остальным Дануоллом. И они отправились дальше.***
Чтобы понять, какие празднования происходят у обитателей бульвара Клеверинг, достаточно было просто пройти к нему. Табличка на воротах одного из богатых домов указывала на жилище некого доктора Гальвани. Хозяин особняка напротив оставался неизвестным, однако у них было общее, как и у домов победнее в округе — в окнах горел свет, доносились голоса и музыка. Аморет поёжилась. Она никогда не видела город в такое время, так что даже наличие спутника не внушало спокойствия. Молча, оба двинулись по переулку. Тут Аморет уже шла за Дамьеном, оставив у неё светильни, надеясь лишь, что до лодок недалеко. По словам Дамьена, уехать из Дануолла он может прямо оттуда. Людей на улице почти не было. Лишь пару прохожих на освещённой части бульвара попадались им. Среди них оказалась простая на вид женщина боязливого вида, с ловкостью мыши юркнувшая в темноту своего домишка, держа в руках нечто завёрнутое в ткань. Аморет невольно оказалась позади, когда на неё из неосвещённого проулка возле недостроенного здания выскочил плакальщик. Дамьен откликнулся на громкий визг Аморет, когда та рассмотрела на щеках кровоподтёки, которые она уже кое-где видела. — Клара! Плакальщик вдруг хохотнул вполне по-человечьи, но Аморет уже было не остановить. Она заметила обломанный кирпич, и дёргано взмахнула рукой, сверкнув в темноте меткой. Схваченный кирпич Аморет, отскочив, метнула в голову плакальщика, не прекращая кричать. Парой мгновений позже она поняла, что плакальщик лежит на земле, а Дамьен зачарованно уставился на неё взглядом, полным боязливого благоговения. — Что? — Аморет заново струхнула. — Это же знак Чужого! — громким шёпотом заговорил он. — У тебя, на забинтованной руке! — Что? — повторила та, скосив взгляд в сторону. — Нет! Разумеется нет! Дамьен не поверил, да и Аморет пришлось признать свою слабую дееспособность во лжи. Она так же припомнила, что у при себе у неё всё ещё ещё вообще-то есть учебная шпага. Почему она не додумалась вытащить её? Но так она могла только ещё сильнее раззадорить или даже разозлить еретика. — Покажи мне, — мужчина не требовал, но возбуждённо шептал. — У меня ничего нет, Дамьен! Ты спятил?! — Да? — ответил тот без всякого вызова. — А как же в твои руки попал камень в метре от тебя? Взгляд мужчины приобрёл удивление вперемешку с ужасом. «Не переубедишь», — с грустью поняла Аморет. — Он был рядом, — всё же попробовала она. — Нет, — отрезал Дамьен. В его голосе промелькнула уверенность человека, который находился малость не в себе. Однако никакой угрозы не чувствовалось. — Знак засиял и камень сам прилетел тебе в руку. Тебе дан знак. Поэтому ты прячешь его. Ну же. Покажи мне. Аморет сняла бинт и подставила вспотевшую руку под прохладный ветерок. Дамьен подсветил тыльную сторону ладони с меткой, уделив некоторое время на её рассматривание. Аморет замерла, но от зашкаливающего напряжения внутри дёрнулась, спровоцировав у Дамьена вопрос: — Это у тебя с рождения? — Нет, она… — под ногами захрипел плакальщик, спровоцировав у Аморет приступ паники сильнее, чем когда их застукал арестант или Дамьен её метку. — Дамьен! — голос сорвался на фальцет. — Его не добили! Сделай что-нибудь!.. Не особо церемонясь, Валадье от души пнул плакальщика по голове. Аморет приложила ладони ко рту, замерев. Коротко охнув, плакальщик снова затих. Она ожидала, что Дамьен вернётся к расспросам, но вместо этого он присел на корточки, под светом фонаря рассматривая лицо больного подозрительным взглядом. Наконец, он поднёс пальцы свободной руки к его лицу — вызвав у Аморет короткий приступ отвращения — и рывком сдёрнул с человека маску обезображенного чумой несчастного. Аморет с присвистом вдохнула. — Мерзость! — воск она, когда все пазлы сложились в единую картину произошедшего в её затуманенном от недостатка сна сознании. Естественно, Аморет знала про традицию одевать маски на Праздник Фуги, но эта выходка поразила её до глубины души. — Фу! Кощунство! Кощунство! Горе-артистом оказался мужчина преклонных лет в не самой бедной одежде. На лбу виднелся кровавый след как результат касания с булыжником. Девушка бы продолжила беспорядочно вопить, если бы не Дамьен, сначала схвативший её запястье, а потом приобнявший к себе одной рукой. Аморет вымученно подняла на него глаза. Раньше мужчина оценивал её как смелую девчонку, но теперь там была воплощением самого Чужого, пришедшее спасти его. — Пошли, Клара… — умоляюще заговорил он. Она почти слепо следовала за Дамьен. По дороге он больше не приставал к с расспросами, да и вообще вёл себя очень тихо, словно погружённый в свои мысли. Аморет понимала, что вот-вот они расстанутся, но дороги обратно не боялась. Должно быть, осознание происходящего ещё не настигла её после встречи с плакальщиком. Лодочный домик «Доброе путешествие» знакомого Дамьена находился недалеко от известных на весь город купален «Золотая Кошка». Это было внешне красивое здание с выделяющимся силуэтом в тёмно-синем небе, усыпанном звёздами и подсвечиваемым тонким полумесяцем. На самом высоком шпиле красовалась фигурка кота. В окнах всех этажей, как и во всех больших домах бульвара Клеверинг, горел свет. — Празднуют, — оповестила Аморет и неопределённо махнула рукой на здание. — Конечно празднуют, — Дамьен недвусмысленно усмехнулся. — Что им там ещё делать? Идём, не отвлекайся. Немного осталось. Аморет сконцентрировала внимание на лодочном домике — она слышала о таком раньше, но своими глазами видеть не доводилось. Это был жилой дом на реке, левая часть которого «смотрела» на водные просторы. С той же стороны выстроились в ряд семь лодок, среди которых была одна Дамьена. В отличие от многих, хозяин (личность которого Аморет так и не выяснила) «Доброго путешествия» либо отсутствовал на месте, либо спал сном праведника. Путники пробежались по отделанному деревом крыльцу. Лодка Дамьена была третьей по счёту. Мужчина запрыгнул в неё с ретивостью мальчишки, и достал откуда-то из темноты сумку. Покопошившись, он выудил из неё стеклянную бутылку, открутил крышку и уже думал пригубить, но, передумав, протянул её сначала Аморет. — Там вода, — ответил он на возможный вопрос. Без лишних воспросов, Аморет опустошила большую бутылку больше, чем на четверть. Вода была тёплой, и не очень свежей, но пошла на пользу. Отец учил её не пить из чужой бутылки, но этот наказ неоднократно нарушался, когда появлялась Эмили. Сейчас о нём и думать забыли. — Ты уверен, что доберёшься? Куда хочешь пойти? — В Поттерстед. Потом, может, отправлюсь в Серконос. Подальше отсюда. Не думай обо мне, Клара. Ты должна вернуться к себе до рассвета, чтобы тебя ни в чём не заподозрили. Ты устала. Аморет продолжала опустошать его запасы питья, но бело это, казалось, не тревожило. Он почти ласково тронулся пальцами её щеки, когда она отняла от губ бутылку. — Я в курсе. Дамьен вздохнул, собираясь с мыслями. — Ты очень необычная девочка… —…не говори никому про знак, — перебила Аморет. — Я сохраню твой секрет, — кивнул Валадье, вставая с сидения. — Но я не об этом. Не думал, что за мной кто-то придёт, а ты решилась освободить меня. Спасибо. Аморет кивнула. Впервые за весь вечер улыбка озарила её бледное лицо. Больше, кажется, ей ничего и не нужно было. — Пожалуйста, — просто ответила она. — Пожалуйста, будь осторожна. И я думаю, Чужой не зря посетил тебя. А ещё у тебя красивые рыжие волосы.***
Когда Аморет увидела Башню, восток уже осеребрился. Глаза пекло от недосыпа. Окинув Колдридж каким-то извиняющимся взглядом, она невзначай ощупала карманы брюк. В левом нашёлся ключ. Секция D, камера шесть. Аморет фыркнула. Она забыла вернуть на место или на худой конец закинуть его куда-нибудь на контрольном пункте. Но имеет ли это какое-то значение теперь? Аморет остановилась, чтобы посмотреть на ключ. Новый — серебристый, блестящий. Повертев немного, она посмотрела в воды Ренхевен. Пробралась Аморет в Башню через помещения для прислуги. За ночь во дворце никого не убили.