***
Несмотря на то, что в сердце заговора работало как оживлëнный пчелиный улей, на первом этаже паба царила расслабленная, почти праздная тишина. Дело было в выходных, начавшихся ещë с пятого дня месяца холода — спустя два после их с Каллистой поздки в город. Скромный кутëж возымел место быть по поводу профессионального праздника хозяина заведения, дня морского флота Дануолла. Он бы закончился, не вычитай Эмили невесть откуда про Праздник Маслобоев. Дело было после занятия на котором, как выяснилось, она изучала семейное древо нынешней королевы Морли. Когда Каллиста со своей подопечной спустились на ужин, последняя спросила: — А правда, что праздник маслобоев придумали после того, как один работник умер на морлийской маслобойне? История говорит, что он наделав продукта с три нормы, упал от изнеможения и уже не встал. — Леди Эмили, мы проходили совсем не это, — произнесла Каллиста, которая, кажется, привыкла. Душа особенно хотела праздника в такие смутные времена, а посему услышавший этот разговор адмирал своей щедрой рукой продлил празднования аж на три дня. Пусть и празднованиями это назвать было сложно — после минимальной работы по утрам слуги просто разбредались кто куда. Таким образом, фестиваль какой-нибудь отдалëнной морлийской горной деревушке, обрëл вторую жизнь в отдельном районе Гристоля. Что касалось самой Аморет, то ей с самого начала показалось странным, что из гибели рабочего кто-то решил достойным сделать праздник. Впрочем, мир и без этого был слишком странным. Чтобы отвлечься после встречи с лоялистами, Берроуз нашла в комнате ту самую книжку Эмили и спустилась в пустовавший зал — сидеть в башне не хотелось. В отличие от Хэвлока, воспринявшего фестиваль исключительно благодушно, автор — если верить написанному, соотечественник Аморет, к слову — «Обычаев и кухни Морли» придерживался диаметрально противоположного мнения. В своëм опусе он красочно описывал почему упомянутое празднество показалось ему утомительным, тем не менее не забывая упомянуть прелести девушек в красных платьях с голыми и о содержание песен, льющихся из уст пьяных пастухов. Читательнице казалось, что для публикации подобным рукописям нужно больше объективно интересных фактов. Осилив, однако, весь текст за один присест, Аморет закрыла книжонку, сдвинула штору и оглядела задний двор через окно. Перед тем как читать, она выпустила любимицу на прогулку. Леона ступала по нетронутому снегу, принюхиваясь к земле, и не замечала хозяйку. Кошка ускользнула из виду, а Аморет подумала, что было бы, используй она своë умение на снег. «Скорее всего он подо мной превратится в каток…». Однако, несмотря на то, что свидетелей не было, меченная всë же отложила пробу в долгий ящик. Может, стоит пойти пострелять? Аморет уже продолжительное время не возвращалась к тренировкам, о чëм упомянул даже Самуэля. Однако, постукивая пальцами по столу, она поразмыслила, насколько ей не лень идти наверх и собралась на выход. Из-за приоткрытой двери на кухню слышались тихие шаги, напевание и шипение масла — Уоллес что-то делал на кухне. Не мешая ему заниматься любимым делом, Аморет вышла на улицу, где еë чуть не ослепил сиявший на солнце снег. Сесилия и Каллиста куда-то пропали, в то время как Лидия курила в одиночестве. Из мастерской Пьеро только что прекратился стук молотка, и Берроуз хмыкнула. Эмили стояла у шалаша Самуэля и метлой скидывала с крыши свисавший снег в реку. Аморет попыталась отыскать взглядом самого Бетчворта, как поняла, что причал пустует. Девушка прибавила шагу. «Так быстро?..» — Ещë раз доброе утро, Эмили! — громко позвала она. Та прекрасно всë услышала. Подруга опëрлась на метлу, всë ещë пыхтя от натуги. Щëки порумянились, шапка съехала. Предусмотрительность не понадобилась, однако не только в этом было дело. Аморет ещë раз мельком посмотрела на пустующее место для лодки и снова почувствовала ту самую нервная дрожь, которая впервые дала о себе знать перед отъездом в город. Ладони в перчатках вспотели, несмотря на то, что снаружи всë ещë было холодно. «Почему я так нервничаю? Со мной и Эмили ведь будет всë в порядке. И Вейверли тоже», — в последний момент добавила она. Пусть только пока.***
Из всего трио лоялистов Аморет до конца дня попадались только Мартин и Пендлтон. Ни с кем из них она почти не разговаривала, но чувствовала: они вместе с ней ждут возвращения Корво. Хэвлока с той беседы больше не видела. Вообще в последнее время главарь стал всë меньше и хозяин покидать свой кабинет. Аморет не раз видела, как ему носили еду наверх. Внизу вечер проходил в такой же непринуждëнной атмосфере. Сесилия в паре с Аморет наслаждалась свежими блинами на маленькой кухне паба, пока Каллиста и Лидия культурно распивали сидр Дарио. — Уоллес тот ещë козëл, но с его стряпнëй мало что сравнится, — скорее всего, эти слова последней были вызваны умиротворëнной физиономией Сесилии. В ответ на пусть и полушутливое, но всë недовольство, Сесилия слишком невозмутимо продолжила есть. Аморет сдержанно улыбнулась и сделала кое-какие выводы. Сидевшая напротив Карноу Лидия меж тем привычными движениями вынула из коробки и перетасовывала колоду карт. — А где он сам, кстати? — спросила Каллиста. — Скорее всего, выщипывает хозяину брови… — женщины захихикали, и Сесилия спросила: — Ты до сих пор на меня дуешься, что я в шутку свела тебя с Пендлтоном? — Дуюсь? С чего бы? А с другой стороны… леди… Лидия… Пендлтон, — и поморщилась. — Ой, нет, фу! Лучше уж помереть от чумы. Они рассмеялись, даже Аморет к ним присоединились — настолько забавно она это сказала. «Впрочем, если подумать, то у неë есть все шансы…», однако у Пендлтона, в свою очередь, была какая-то нездоровая привязанность к сëстрам Бойлам. Новые еë грани Аморет познавала, когда слышала эти его мемуары. Над какой главой он сейчас работал? Тридцать девятой? — А зачем тебе Уоллес? — продолжила Лидия. — Хочешь позвать его к веселью? — Да нет, просто. Опять будет чего-то хотеть. А тебе от меня нужен лишь реванш в нарды. — Тут ты права… но сегодня у нас не нарды, так что не обессудь. Что сегодня? — Швеллер, — это слово Аморет ни о чëм не говорило, но она предположила, что это стиль игры. — Идëт. Тогда раздатчиком буду я, ибо мне лень искать и подкидывать монетку. А сколько конечных очков? — М-м… пятьдесят семь. Аморет, салфеткой протерев блестящие от жира руки, отодвинула Сесилии остатки блинов и вернулась к пяльцам. На складе с прежних времëн осталось огромное количество вещей — немалую долю из них оставили постояльцы, а потом забыли или не захотели забирать. Среди таких Эмили нашла набор для вышивания крестиком и вручила подруге. Лиловая сирень была начата ещë прежней владелицей, но Аморет всë равно пришла в восторг. Схема была отображена прямо на полотне, так что Берроуз мучаться сверять каждый квадратик с бумажкой, как однажды. Однообразная, но интересная работа помогала отвлечься от невесëлых мыслей. Тем более женщины так любезно приняли Аморет в свою компанию после того, как Эмили пошла спать. — Это Вы на складе нашли, а? — поинтересовалась Лидия, складывая по карте в две стопки — одну себе, другую Каллисте. Последнюю она отложила в сторону. — Да, Эмили принесла. — У нас до чумы работала одна девочка — такую прелесть порой вышивала, только бисером. Помнишь, Сесилия? — Да, Лия, — женщина встала и понесла тарелку к раковине. — Хорошенькая такая была. Жаль, что после того, как она ушла, мы ничего о ней не слышали. — Да тут вообще полно хороших девок было, да все то разбежались, то… ну не будем о грустном. Каллиста, ты говорила, что вы в городе столкнулись с Дарио? Ну как он тебе? По лицу Карноу мимолëтно пробежала тень смущения. Лидия понимающе улыбнулась, подливая сидра ей в кружку. — Всë такой же балбес. Ничего не меняется. На ферме как всегда рабочих рук не хватает, да и сейчас толком делать нечего. Хозяин их, Вудворт, совсем занемог, так что Дарио, по сути, сам себе предоставлен и зарабатывает как может. — То есть, делая сидр? Что ж, есть все шансы. Талант явно есть, это его набодяженное пойло я оценила. — Не набодяженное, а сваренное, — беззлобно поправила она. — Дарио не спрашивал о твоëм дяде? — спросила Сесилия. Каллиста погрустнела. — Конечно спрашивал. Я говорила, что всë в порядке и мы вместе… без понятия, поверил ли он мне. Если они с дядей встретятся, то у них будет ко мне много вопросов. — А что с тем письмом Джеффу? — Оно ещë лежит. Хэвлок не даëт добро. Говорит, что даже без обратного адреса это слишком подозрительно. А мой дядя не тот, кто должен прознать хоть намëк на существование всего этого заговора. «Не настолько не тот как мой», подумала Аморет. — Думала тайно отправить его без обратного адреса, когда буду в городе, но… не решилась. — Из-за меня? — Берроуз оторвалась от вышивки. Все взгляды оказались направлены на неë — женщины привыкли, что девочка в основном слушает. — О. Конечно нет, — Каллиста улыбнулась со всей своей мягкостью. — Просто… может он прав. — Если рассказывать Джеффу только основное и аккуратно, то он не за что не догадается, откуда ты это делала, — резонно заметила Лидия, закинув локоть на спинку стула. — Он же не маг. — Мы с Самуэлем каждую неделю уезжаем выносить мусор. Я могу забежать на почту и отнести. — Да не, не надо пока… но спасибо. — Ну ладно, — подытожила Лидия. — А Вы, леди Аморет, что скажете? — О чëм? — Ой, неправильно выразилась. Я имела в виду, вы ведь с дядей часто посещали поместье Бойлов. Разве Вы так не с кем не знакомились, — собеседница улыбнулась как бы располагая к истории. — Лидия, — шикнула Сесилия, но Берроуз покачала головой. — Всë в порядке. Спрашивайте всë, что вам интересно. За эти годы, особенно если учесть те пару месяцев, что Аморет жила у Вейверли, девушка отметила наличие по меньшей мере одного чьего-нибудь отпрыска. Из всей разновозрастной ребятни, которая была у аристократов и которую Аморет видела в каких-нибудь иных местах, однако, едва ли у Бойлов встречались дети хотя бы возраста Эмили. Ясное дело — никто не возьмëт с собой на приëм пятилетнего ребëнка. Но и у самой Аморет ещë не было официального выхода в свет. На него были бы все шансы первого дня месяца тепла этого года, когда по поводу начала весны, праздника Новой Жизни, Бойлы ежегодно устраивали маскарадную вечеринку. Хайрем что-то об этом говорил… однако в чëм тогда смысл выхода в свет, если никто не узнает тебя под маской? Аморет прикусила губу. Об этой детали следовало сообщить Хэвлоку, но вспомнила она только сейчас. Следует ли поговорить это завтра же утром или дождаться Корво и Соколова… когда бы там Аттано не планировал с ним возвращаться. — Конечно там были разные. Но постоянных друзей я там не нашла, хотя с некоторыми даже переписывалась потом. Мы не только Бойлов навещали, особенно когда папа был жив. Мэйхью, Рамзи, Брисби, много кого. — О. Я как-то пробралась на приëм к Брисби пару лет назад. Так странно было! Аморет улыбнулась Лидии уголком губ. — Ничего особенного я не расскажу, мы ели, пили, веселились и играли, — девушка хитро посмотрела на карты, о которых за беседой как-то позабыли. — Да уж, если я бы с кем-то начала открыто играть в карты, то дядя бы взбесился! Каллиста всплеснула руками. — Я как будто леди Эмили услышала! Вы действительно походите друг на друга больше, чем я можно подумать, милая. — О, — такое не единожды говорили ей. — Правда? — Да. Понимаю, вы с ней знакомы больше, чем я, но… всë же… — Не стесняйтесь. Мне приятно. — Она права, — напомнила о себе Сесилия. Аморет вздрогнула: хоть бы та не подумала, что о ней забыли. — Скоро уже спать. Поставить чайник? — Ой да. Сделай мне кофе, пожалуйста. А сейчас вернусь. Лидия встала и забрала с вешалки куртку. — Эй, куда ты собралась? Курить, опять? — возмутилась Каллиста. — Там же темень. — Знаю. Но никто не придëт в восторг, если на кухне будет вонять табаком. Я быстро, девочки, оглянуться не успеете, — не давая никому возможности ответить, женщина выскользнула за дверь. Без Лидии стало тихо. Аморет, давя зевоту, потëрла глаза, продела иглу через два отверстия на полотне и стала складывать вещи в круглую металлическую коробочку. Она уже планировала выпить с ними чая и откланяться. Но не успела Берроуз плотно закрыть крышку, как в проходе появилась запыхавшаяся Лидия. Судя по сжатой в руке пачке, она даже не успела открыть сигареты. — Соколов прибыл.***
На следующее утро у Аморет ушло немного времени, чтобы разъяснить Эмили, что произошло, впустить вернувшуюся с прогулки Леону в тепло. Она отчаянно размышляла, нужно ли ей сейчас говорить то, что вспомнила про Вейверли. Однако, застыв под кабинетом Хэвлока, девушке пришлось выслушать то ли ругань, то ли просто слишком взволнованное обсуждение. Когда по еë мнению времени прошло слишком много, Аморет, дежурно постучавшись, обнаружила, что самого хозяина нет — только Пендлтон и Мартин. — А где адмирал? — извинившись, спросила она. — Уже у Соколова, — небрежно ответил Мартин. — Он сказал, что Вы можете присоединиться, если хотите. Мужчины явно хотели, чтобы их больше не беспокоили. Аморет без промедлений дала это им это им. Берроуз видела, где вчера вечером впопыхах разместили учëного, так что отправилась к псарням. Соколов действительно очнулся и выглядел живым-здоровым. Более половины года, что их последней с Аморет встречи прошёл словно один день — даже одежда казалась той же. Разве что чëрные с очень заметной сединой были всклокочены ещë больше. Старику следовало отдать должное: даже столь незавидное положение не сумело стереть с его лица возмущëнное выражение. Удивило и то, что на допрос из лоялистов явился только Хэвлок. В углу клетки, где разместили учëного появился матрас. Радуясь, что величайший ум Империи догадались уложить не на холодный пыльный пол, девушка стащила с головы капюшон и расстегнула верх куртки. — Корво скоро подойдëт, — вместо приветствия сообщила она. — Он завтракает. — Мы подождëм, — Хэвлок хотел обратиться к Соколову, как был им же перебит: — Смотрю, бесплатная рабочая сила в почëте всегда. Как давно Вы начали вербовать детей, господин адмирал? И зачем вы еë сюда привели? Давить мне на жалость? Голос у Антона низкий, рокочущий. «Точно ничего не изменилось», подумала Аморет. Она не ответила — ждала ответа, — только подошла ближе. — Кто бы говорил про рабочую силу, королевский лекарь, — тот фыркнул. — Вы, должно быть, забыли: это мисс Берроуз. В отличие от Вас эта юная девушка — как и человек, который придëт сюда с минуты на минуту — знают, что такое верность. — Я верен самому себе. И с памятью у меня всë отлично. Вы и Ваш почтенный родственник смотрели как я рисую, пока императрицу отправляли на тот свет. — Да, всë верно. Это был портрет для Кемпбелла. — Детали… зачем Вы сюда сбежали? Наскучила скучная жизнь во тëплом дворце, и Вы решили сбежать в поисках приключений? Выпад еë не задел. К лучшему: с этим человеком им понадобится немало времени и ещë больше терпения. «Это окупится», надеялась она. Аморет хмыкнула, и к ним вошëл Корво. Это Соколов отметил следующим: — А, Вы ещë и якшаетесь с самым разыскиваемым человеком осторов. — Эти люди понимают, что в смерти Еë Величества нет моей вины, в отличие от остальной Империи, — бесцветно отозвался Корво, при этом доходчиво расставляя акценты. — Которой сейчас очень нужна помощь. Ваша помощь, Антон Соколов. Лекарь смахнул упавшие на морщинистое лицо всклокоченные волосы. — Всем всегда что-то нужно. Только с чего я вам что-то должен? — Хотя бы потому что Вы сидите в клетке неизвестно где. Ответьте на пару наших вопросов, — в голосе Корво появилась угроза. Аморет ещë меньше захотелось оказаться на месте Соколова. Тем не менее, она понимала их всех. — Если Вы хотите каких-либо сведений о Берроузе, или как там он сейчас себя называет, «лорде-регенте», то я ничего не скажу: между нами нет никакой любви. Моей к этому трусливому невротику уж точно. Я снабжаю его своими разработками, это работа. Он сидит в своей дыре и носа не кажет — двинулся на своей паранойе. А у вас без меня есть свой информатор. Девушка сделала вид, что не заметила, как он сверкнул глазами в еë сторону. — Будь моих познаний достаточно, мы бы и не подумали Вас беспокоить, — вместо этого произнесла она. — Если у Вас появляется надобность расспрашивать чужих людей, чтобы узнать, что происходит в собственной семье, то мне очень грустно за Вас, юная леди. Аморет позволила старику выпустить пар и высказаться. Столько, сколько потребуется. — Хватит, — в унисон произнесли Корво и Хэвлок. — Довольно с оскорблениями, Соколов. Ты не идиот. Мы будем держать тебя здесь, пока мы не получим то, что нам надо — ты же это понимаешь? Переход на «ты» в речи последнего, до того внимательно наблюдавшего, напряг Аморет. Она всë ещë была заинтересована в сохранении жизни и здоровья Соколова, а потому с опаской поглядывала на них обоих. — Так Вы будете говорить, Антон? — - Не буду скрывать, Вы правы почему Вас похитили. Но мы знаем, что Вы нередко видитесь с Берроузом и знаете его. Многие состоятельные семьи встали на его сторону. Какими угрозами он склонил их к повиновению? Нам нужны любые сведения, которые могут подорвать его власть. В отличие от Хэвлока, беспристрастный тон Корво раньше не давал прочесть в нëм ничего, кроме ледяного равнодушия. Однако теперь в нëм пробежало едва заметное волнение. — Можете начать с себя, — не без издëвки добавил Хэвлок. — Расскажите, что знаете: последний заказ регента? В каком количестве? Какие Ваши изобретения у него в приоритете? Каков он сам в последнее время? Что-то особенное в его поведении? Если да, то что и когда? — Нам нужно спасти этот город. — А я предпочту не отвечать Вам. — Раз уж ты не боишься нас, Соколов, так может… От чего бы то ни было Хэвлока вовремя остановил Корво. — Нет, давайте потерпим. — Попробуйте убедить меня, но учтите — это очень тяжело.***
Аморет присела на краешек стула и придвинула к себе, как оказалось, учебник. «Основы натурфилософии» за авторством… Пьеро Джоплина. Да, точно. За авторством Соколова были какие-то книжки, но не обучающие пособия. Книжка лежала раскрытыми и обложкой вверх, на которой бликовало вечернее солнце. Берроуз хмыкнула, сделала закладку каким-то листочком со стола и закрыла книжку — Пьеро бы не понравилось, что принцесса хранит его работы таким образом. Она развернулась к Эмили, когда послышалось недовольное мяуканье: девочка как отдирала снег с пушистого пуза Леоны. — Ты что, спала в снегу? У Эмили был какой-то необъяснимый дар оставаться после общения с кошкой без единой царапины. Когда Леона впервые исцарапала обычно обнажëнную руку Аморет, то Каллиста, мягко говоря, не пришла в восторг. — Ты какая-то хмурая, — констатировала Эмили. Берроуз, заслышав обращение к себе, отвлеклась на подругу. — Это из-за Соколова? — Да я в порядке, — Аморет почти не лгала. — Просто задумалась. Рано или поздно лекарь расколется — в этом она была уверена. Однако «поздно» лоялистов не устраивало. Заговорщики сделали ещë несколько подходов. В последнем Аморет участия уже не принимала, зато к Корво присоединился Мартин. С каждым настроение уменьшалась, а на перерывах адмирал вместе с Пендлтоном дымил сигарами на крыльце. Одновременно Хэвлок клял весь мир на чëм свет стоит, где «упрямый тупой старикан» в отношении поддопросного было ещë весьма мягким. Удивила его и прохладная реакция Аморет на выпады Соколова. Та только водила плечами. — Ты, наверное, не знаешь, — подала тихий голос Эмили, водя по шерсти Леоны щëткой. — Но в первый раз я увидела Соколова ещë когда была совсем маленькой. И подумала: «Что такóй гость делает у мамы, и почему она принимает его в гости прямо к себе?». — Даже так? — Мама всегда радовалась ему приходу. Помню я слышала за стенкой, как он пил, хохотал и расписывал ей свои достижения… а теперь говори: они что, успели что-то сделать с ним? И почему ты́ так печëшься о нëм? — Да я… Антон хоть и выглядит как тивианский свинопас, но он очень многое сделал для всех нас. Аморет вздрогнула: она и не заметила, как случайно процитировала слова Сердца, услышанные сегодня ночью. Эмили отложила щетку и пустила Леону на пол, дежурно похлопав между ушами. Кошка устроилась греться возле печки, свернувшись и нахохлившись, словно курица на насесте. — Ну и сегодня я разговаривала с Лидией, которая носила ему ужин. Говорит, что кроме еды ей велели отнести ещë и кусок сырого мяса. — Зачем? — Словом, — Аморет на мгновение потеряла нить повевствования, — под клеткой есть пространство, куда раньше скидывали убитых после боëв псов. Перед как, ну… отправить их в утиль на совсем, скажем так. Да, не смотри так на меня. Так вот теперь они, оказывается, запустили туда крыс. — Кости Чужого! — неожиданно высказалась Эмили. — Они собираются выбивать из него признание… так? Это… жестоко. — И действенно. — Даже если не чумные, они всë равно могут сожрать Соколова в два счëта! — Понятное дело, он нужен нам живым, но они могут не досмотреть и моргнуть не успеют как от него ничего не останется… неясно, успели ли они уже «припугнуть этим Соколова». Словом, я хотела бы завтра попробовать поговорить с ним лично. — И как ты это сделаешь? Аморет улыбнулась. — У меня есть кое-какая мысль. В некоторых своих словах Хэвлок, конечно, прав: так у меня вряд ли получится склонить старика к совместной работе, — «особенно у меня», — Но в любом случае, так я смогу хотя бы успокоить свою совесть и заверить самой себе, что она у меня чиста.