***
«Леди Миллисента Фрай!», глянцевая бумага бликовала под лучами полуденного солнца, а державшее еë пальцы начали потеть. «Мы, сëстры Бойл, имеем честь пригласить Вас на бал-маскарад, приуроченный к празднику Новой Жизни. Мероприятие состоится на первый день месяца тепла…». От тонкого запаха лаванды стала болеть голова, от мелкого текста зарябило в глазах. А терять бдительность прямо сейчас было нельзя, так что адресат не стала дочитывать. Она откинула листок в сторону, на стопку бумажек Хэвлока. Остальной текст Аморет помнила почти наизусть. — Оно настоящее, — Берроуз посмотрела на адмирала, вручившего ей конверт минуту назад, а потом мазнула взглядом Корво и Мартина, усевшихся на диване. Пендлтон отсутствовал — какие-то новые срочные дела в фамильном поместье. В последний момент она чуть не сказала «как», но быстро передумала, и на это были свои причины. — А иначе у Бойлов и не выйдет, — возразил Корво, — Тревор и Густаво поработали. У этих Фраев умер кто-то в семье, и она с братом передумали ехать. За деньги оба согласились отдать приглашение нам и отозвали отказ. Аморет взяла в руки большой чëрный конверт, на котором серебристыми буквами в окружении крошечных звëздочек и полумесяцев было выведено всë то же имя — существующей, как выяснилось, — получательницы. В отличие от текста самой пригласительной записки, конверт представлял какой-никакой интерес. Кое-что оставалось неизменным — упаковка под письмо была дорогой. Мягкая, приятная на ощупь бумага едва слышно пахла лавандой, а каждая завитушка на буквах закручивалась в висельную петлю. Такие странные ассоциации появились у Берроуз давно. А вот сам над самим его видом каждый год одна из сестëр работала самолично, делая уникальным — в прошлом году дядя получил красно-золотой. По запаху цитрусовых и блëсткам тогда вполне угадывалось авторство Эсмы. Творческая работа, которая, однако, спустя месяцы жизни в «Песьей яме» стала казаться ещë одной причудой, с которой пришлось справляться. Однако и практическую пользу не отметить было сложно — с такими конвертами подделать приглашение и попасть на приëм (до которого осталось уже чуть больше недели) человеку с улицы сложнее стало в разы. — Так что немного аккуратней, — попросил Мартин. — Дорогая бумага. — Спокойно, Тиг, — мягко осадил его Хэвлок. — Аморет, Тревор обещал по возвращению привезти готовый костюм. — Замечательно! Мерки брали Лидия с Каллистой. Они и Эмили интересовались предпочтением Берроуз, пока та листала каталог, и та от каких-то особых пожеланий отказалась. Главное требование будущей владелицы к костюму заключалось в том, чтобы в нëм можно было свободно передвигаться и прятать оружие — пистолет или раскладной нож, который отдал ей Самуэль, волнуясь за еë безопасность. Обыскивать гостей как на въезде в Колдридж не станут, а вот заметный меч на поясе, без сомнений, попросят. Статья расходов на маскировку внезапно урезалась нежеланием Корво тратиться на абсолютно новый набор. Идея Аттано появиться у Бойлов прямо в том виде, в каком его рисовали на плакатах розыска была настолько же недальновидной, насколько и гениальной. Никто и не подумает, что он «тот самый», но к чему привлекать лишнее внимание, которое, конечно, будет? Адмирал наконец перешëл к сути. — Я знаю, что говорю это вам не в первый раз, леди и джентельмены, но эта маскарадная вечеринка — шанс сделать всë с минимальными потерями просто идеальный. Может даже вообще без шума и пыли! Его странный нервно-воодушевлëнный настрой наверняка отметили все присутствующие. Образовавшийся после истории Соколова о картине леди Бойл и приëме, на котором натурфилософа теперь можно не ждать, он ощутимо напрягал Аморет. Учитывая, кто их новая цель и что после неë будет, это было особенно неприятно. Поводов беспокоиться хватало, чтобы óн ещë воду мутил. Это начинало раздражать и, кажется, не только еë. — Я бы не стал пока так горячиться с заявлениями, — вмешался Корво, и Аморет была с ним полностью согласна. — Там будет полно стражи и ещë больше гостей. Как бы всë не вышло сложнее, чем в мои предыдущие разы. — Мы знаем, знаем, — почти что отмахнулся Хэвлок. — Поэтому втягиваем в эту вылазку Вас, Аморет. — Да, — буркнула Берроуз. — Я уже говорила, что сыграю свою роль. И Корво прав. К тому же Вейверли не дура. Да, еë можно припугнуть и зажать где-нибудь в уголке, но если дать слабину, то она это заметит, а на еë крики соберëтся вся стража. В последнее время еë паранойя стала нарастать… так что не удивлюсь, если она нож где-нибудь в сапоге упрячет. — Ну будем действовать по обстоятельствам. От Вас требуется помочь Корво ориентироваться по поместью и оказывать всяческую посильную помощь. — Активную тоже, если потребуется, — добавил Мартин. — Ну и помочь найти нужную нам леди Бойл, конечно. Соколов уже рассказал им, какую на этот год сëстры придумали игру — одеться в совершенно одинаковые, различающиеся только по цвету платья и предложить гостям отгадать кто находится какой маской. — Может я попробую узнать Вейверли по голосу… хоть и давно его не слышала. — Что с теми девушками, которые согласились помочь уже на месте? — спросил Корво. Хэвлок рассеянно повертел в руках стакан, и на дне зазвенели подтаявшие льдинки. — А что с ними… в отличие от остальных гостей они вас узнают и дадут о себе знать. Они согласились отвлечь внимание и провести на второй этаж в случае необходимости. — Они как-то представились? — М-м, да. Джейд и Джейн, вот. Она покивала. — Ладно. Мы же здесь просто, чтобы подвести итоги? Если ничего нет, то тогда я пойду? Каллиста ещë хотела покрасить мне волосы, не хочу еë задерживать.***
Несмотря на месяц льда, снегопады уже неделю как сошли на нет, и всë чаще было видно яркое солнце и чисто голубое небо. От резкой смены погоды у Эмили иногда кружилась голова, но она радовалась грядущей весне. С Аморет или без (но всë же больше в одиночку), Еë Высочество достаточно извалялось в сугробах, чтобы захотеть тепла. Однажды бедолаге Самуэлю даже пришлось отдирать снег с еë шапки и пальто. К счастью, такая неловкость произошла всего лишь один раз. Но зато бывший моряк брал еë в вечерние обходы вокруг паба и даже катал просто так. Он был замечательным человеком. Ей самой очень хотелось, чтобы Хэвлок, когда всë кончится, действительно определил Самуэля на флот. Если адмирал этого не сделает, то Эмили справится сама. Императрицы ведь могут всë, что угодно, да? Основным общением с мисс Карноу же были так нелюбимые принцессой уроки. Чем-то она напоминала Беатрис, но сравнивать их, наверное, было не совсем правильно. Разрисовать портреты учëных мужей из сидящей глубоко внутри детской вредности представлялось куда соблазнительнее, чем быть хорошей ученицей для Каллисты. Но следовало отдать принцессе должное — она старалась. Новая гувернантка была удивительно доброй и интересной, а ещë очень красивой. В последнее время она даже почти не обременяла подопечную задания после уроков, давая время на прогулки с тем же Самуэлем. Эмили уже навещали мысли забрать Каллисту домой уже в качестве своего второго учителя. В целом, предложить работу в замке ей однажды хотелось бы всем местным работникам. Ведь кроме Каллисты здесь были ещë Сесилия, Лидия и Уоллес. Последний, правда, скорее всего откажется, чтобы быть подле своего господина, но дело Эмили только предложить. Они трое были по-своему хороши, пусть и (особенно Сесилия) жили бок-о-бок со своими причудами. Помощь императрицы помогло бы им всем начать новую жизнь, которую они, несомненно, заслужили. Как бы ей хотелось обсудить это всë с Аморет! В отличие от Эмили, она не училась, но трудно была не заметить, как в последнее время у неë было забот не меньше, если не больше. Аморет пропадала то в кабинете Хэвлока, то в бывших псарнях, где незавидное для своего статуса положение терпел Соколов. Эмили никто ничего не докладывал, но это не значило, что она не догадывалась кто следующий у лоялистов списке. Аморет в последнее время была какой-то задумчивой, поэтому Эмили обрадовалась возможности побыть с ней, пока ей снова красили волосы. Лидия и Сесилия единодушно отклонили совсем не королевское предложение принцессы помочь с уборкой в спальне слуг, так Эмили взобралась на верх двухъярустной постели с пяльцами Берроуз и свесила ноги. — Упадëте! — испугалась Лидия, когда девочка копалась в коробке подруги в поисках лиловой нити. — Зря беспокоишься, — хмыкнула Каллиста, явно зная, о чëм говорит. Лидия и Сесилия рассосредоточились по комнате, каждая занимаясь своей частью работы. — Мы тут уже не живëм, а всë равно убираешься так, словно никто не съезжал, — невесело заметила Сесилия, открывая окно для мойки. — Пыль, пыль, пыль, как будто весь мир эта пыль. Лидия скользнула взглядом в сторону Эмили и Аморет. — Не ной, — бросила она. — Скажи лучше, твоя мать действительно работала у Бойлов? Сесилия принялась выгребать пыль из-под кровати напротив Эмили, и отвечала не то с обидой, не то рассеянно. — Ну да, — Аморет улыбнулась ей, и женщина словно воспряла духом. — Чего она только не говорила! Мол, раньше это был дом самого верховного смотрителя. — Действительно был. Давно. Вейверли, Эсма и Лидия совсем не первые, кто живëт там. Аморет высунула из-за накидки руку и почесала переносицу, но убрала после тихого «Потерпите, чуть-чуть осталось» от Каллисты. Эмили представляла, какого ей: запах краски щипал нос ей самой, хотя из-за этого она и села подальше. Эмили погремела цветастыми катушками на дне и наконец выбрала красную, чтобы просто сделать рамочку по краю полотна. В конце концов, это была вышивка Аморет, и той самой хотелось еë доделать. Этим Берроуз и занималась в свободное время, если не читала, ласкала Леону или, чего греха таить, делала за Эмили домашние задания. — Мне так интересно, какой у Вас будет костюм, мисс Аморет! — сказала Лидия, отжимая влажную тряпку. — Пообещайте, что расскажете какие были у других! Так интересно… кстати, вот недавно Пьеро закончил для Вас маску, и она… С тех пор как Аморет изъявила немного пугающее для Эмили равнодушие к праздничной одежде, ответстветственность за то, чтобы подруга выглядела блестяще даже в самые нелëгкие моменты перешла в руки мисс Колдуин. Вместе с месячными отчëтами формально смотрителя, а реально шпиона Густаво, пришëл журнал с моделями. Его Эмили исследовала вдоль и поперëк, едва он попал к ней в руки. Разнообразие увлекло. Ещë бы — чего там только не было! Лëгкие, почти невесомые разноцветные шелка Серконоса. Тяжëлый, но элегантный тëмный бархат Тивии. Милые большие пуговицы и клетка Морли. Были там и стандартный гристольский стиль с вельветом, бантами и «кружавчиками», как их смешно назвала Сесилия. К нему Эмили осталась равнодушна, ведь в него еë девали почти всю. Перебирая в голове всевозможные варианты, в памяти она не раз возвращалась к их с мамой портному Родрику. Тому самому милому, чудаковатому Родрику, которому однажды Джессамина на день рождения послала золотой кулон, внутри которого лежала мягкая чëрная прядь юной принцессы. — Как она выглядит должно быть сюрпризом, и Аморет получит еë вместе с остальным костюмом! — непосредственная создательница маски гордо вскинула голову. — О, как загадочно! — воскликнула Лидия. — За такое я и обожаю маскарады! Я всë поняла, Ваше Высочество: ни слова больше! Аморет засмеялась. — Так вот почему Пьеро ни в какую не захотел показывать, что он там наваял! Выходит, то был королевский указ! Хорошо… я всë всем Вам покажу и расскажу. А этот приëм, его Бойлы каждый год устраивают по поводу праздника первого дня весны. Это был бы мой первый выход в свет. Вейверли хотела вывести меня раньше, но дядя сказал, что пустит меня не раньше пятнадцати и был таков. — И правильно, — вставила Каллиста. — Немногое потеряли. Лидия нахмурилась, и Эмили слегка напряглась — они с утра все трое были какими-то хмурыми, пусть действительно хорошо скрывали что от одной, что от другой. Аморет повернула тему в несколько другое русло. — Зато у нас дома никто ничего не потеряет, — ободряюще ответила Аморет и улыбнулась. — Возвращение законной принцессы на престол станет большим праздником для всех нас. Какой-то приëм в честь этого мы обязаны будем устроить, так что я и, не сомневаюсь, леди Эмили с удовольствием пригласим вас всех на праздник. — А я бы не отказалась, знаете, — заявила Лидия. — Пусть хоть один раз кто-то вместо меня помоет посуду. А там и работу можно и другую. — И ещë недавно Пендлтон разорялся о том, какую устроит неистовую пирушку, — добавила Каллиста, смахивая пот со лба. Эмили знала, что краска должна быть горячей и действовать приходилось быстро, а кудри у Аморет густые. — Всем праздника хочется. — Ну у него я бы работы искать не стала, — Сесилия покачала головой. — С Уоллесом я ни за какие деньги дольше положенного не буду работать. Если бы не Вы, леди Эмили, то он бы продолжил попрекать меня своим книксеном. Молчавшая до того Эмили подала голос: — Всë в порядке. И с Вами, и с этим дурацким книксеном. Будь моя воля, я бы отменила все эти дурацкие поклоны навсегда. — У Уоллеса бы сейчас случился культурный шок, — захихикала Лидия. — Вы мне так нравитесь, принцесса. И Вы, и Аморет. — Вы все нам тоже, — закончила дружелюбный обмен любезностями последняя. — Нам обеим повезло встретиться с Вами. Их разговор обо всëм и ни о чëм закончился сам собой. Пока Каллиста помогала Аморет стереть с лица тëмные подтëки краски, Эмили запихнула все нитки обратно — ясно, вышивка не для неë. Это требовало слишком много усидчивости и терпение, а ни одно, ни другое не было добродетелями подраставшей императрицы. А подруга, очевидно, что она опять думала о чëм-то своëм. Эмили вдруг подумала об этом почти с огорчением. Всë это длилось уже давно, да и Берроуз была человеком скрытным. Но всë же она чувствовала, что чем больше оборотов набирает этот общий заговор, тем сильнее он отделяет их друг от друга. Думая о Серконосе, Эмили не могла не вспоминать рассказы Корво о его далëкой южной родине. Мол, когда он с друзьями или сестрой взбирался на высшую точку города, то вся Карнака была как на ладони, маленькая словно игрушка… интересно, а с Дануоллом то же самое? Как бы ей хотелось проверить это вместе с Аморет! Эмили проследила за взглядом своей милой подруги, который снова немного скосил влево, на дверь в ванную комнату. Недавно Пьеро наконец поменял старый замок, заодно внеся в его внешний вид немного авторской своеобразности. От скважины тянулись с десяток металлических линий, двоившихся на концах. Они напоминали снежинку. Хотелось бы Эмили ещë знать, почему Аморет при виде неë улыбается.***
Покраска волос и в новый раз казалось вечностью, но Аморет обожала трогать волосы сразу после просушки. Ещë тëплые мягкие прилизанные пряди были теперь того же цвета, что перед отъездом в город, только на этот больше прежнего закучерявились. Стараясь лишний раз их не лапать (похожие слова в еë мыслях появлялись всë чаще), девушка прикрыла дверь и поднялась наверх, в кабинет Пьеро. — Добрый вечер. — О, проходите-проходите, мисс Аморет. Костюм вон там, а маску я сейчас Вам выдам, мне нужно только сделать пару штришков. Ненавязчивый, но испытывающий тон теперь преследовал гостью с того самого дня, когда Каллиста чуть было не узнала много нового для себя. — Свет можно зажечь? — Аморет расстегнула верх куртки. Жарковато. — Да-да, не стесняйтесь. Свет в комнате был тускловатым, но Аморет не могла не заметить, как Пьеро тут же поморщился и замигал покрасневшими глаза. Впрочем, для него это не стало поводом отрывался от нанесения тëмных линий на синюю бумагу. Берроуз с беспокойством отметила, что в последнее время он выглядел нездорово. Деревянная коробка без каких-либо опознавательных знаков стояла на столике возле лестницы, прикрытая тканью. Аморет, слушая, как чиркает по бумаге карандаш и тихо булькает в баке свежая ворвань, осторожно убрала еë и сняла крышку. Костюму, за творческую реализацию которого была полностью ответственна Эмили, предшествовал тонкий слой пергамента. Убедившись, что руки чистые, девушка осторожно сняла его. Когда она достала некий фиолетовый бархат с ажурной серебряной вышивкой, из коробки шлейфом потянулся тонкий аромат без сомнений дорогого парфюма. Запаху краски для волос с ней не сравниться, но в носу защипало не хуже. Аморет нахмурилась. Со стороны можно было подумать, что она пыталась понять, что это такой за элемент одежды, но на деле еë уже как будто на миг перенесло к Бойлам. — Это плащ, — негромко подсказал Джоплин. — Видите? Цепляется к одному плечу. — Вижу, вижу… модно. — Не боитесь, что на объявлениях о розыске о Вас будет написано «убийственная красотка»? — тут же съехидничал Пьеро. От накидки квадратом пергамента отделялось что-то ещё — нечто между камзолом и жакетом чëрного цвета со вставками в том оттенка узоров на плаще. На этом было всë. Остальное в любом случае появится на месте: брюки, обувь и, возможно, ещё что-то поприличнее в «Песьей яме» наверняка найдутся. — Не боюсь. Ладно, а где та маска, которую Вы всë не хотели мне показывать? — в свою очередь подтрунила она над ним. — Это не я. Леди Эмили не велела Вам раньше времени показывать, но теперь можно. Получилась хорошая маска. — Не сомневаюсь. С ней — и таким мастером как Вы не могло получиться ничего плохого, — на этот раз без иронии добавила Аморет. Пьеро хмыкнул. Совиная маска была покрыта мелкими белыми искусственными перьями с чëрной кромкой. Она шла в тон отделке всего костюма и не скрывала лицо полностью, как предполагала Аморет. Не привыкшая к подобным, Берроуз уже как представлять как лицо будет потеть, а она сама задыхаться. Так что было к лучшему, притом в такой маске всë равно узнать еë будет не так уж и просто. Тем не менее, Аморет немного разочаровало, что ради такой простоватой, пусть и симпатичной маски Эмили устроила такую тайну. Впрочем, долгим разочарованием это не было. В конце концов, всяко лучше и приятнее, чем ходить в обличьи какого-нибудь чëрта или пухлощëкой куклы с мëртвыми глазами, от которых с детства еë бросало в холодок. Эмили ещë следовало расцеловать за такой костюм. — Маска Корво была в своë время очень непростой. Ложью будет сказать, что это было лишь моë техническое задание, а не творческая работа, — повернулся к ней Пьеро, протирая очки рукавом. — Основой стали спаянные стальные элементы. Некоторые швы зашлифованы неидеально, но… хм, ладно. Аморет смотрела в запачканное зеркало. Тот точно обращался к ней, но всë равно будто бормотал сам себе. «Устал», подумала она, когда снимала маску и собиралась уже откланяться. — А внутри всë выстлано мягкой красной тканью. Над окулярами работал я долго, но справился. Оправа там была из меди и латуни… ладно, госпожа Аморет, я заработался, простите. — Нет-нет, это интересно, правда. И за мою маску тоже спасибо, очень красивая, — но, поразмыслив, всë же не удержалась от финальной шпильки: — Снежинка в ванной тоже замечательная. «Уел», в мыслях добавила она, стараясь не выдавать веселья. Аморет была готова поклясться самому Чужому, что видела, как Пьеро едва заметно покраснел. — Я бы Вам так или иначе отдал что вам надо было. Мне всë равно этот ликëр не нравился… — Ну-ну. — А Вы собирались сдать меня мисс Карноу? — Честно? Нет. Я же не бессердечная. Сесилии и, особенно, Лидии, кстати, тоже. Сами понимаете. — Да… сразу бы Каллисте перешло. Спасибо. — Не за что. И Вам за новый замок тоже. Больше не клинит. Ладно, я пойду. — Вам дверь придержать, а то руки заняты? — Да нет, не нужно, — мягко улыбнулась Аморет. — До скорого, Пьеро. Почти что стемнело. Небо к вечеру стало каким-то мутно оранжевым, отчего и без того грязная Ренхевен казалась предупреждающе тëмной. По пути к пабу она помахала Самуэлю, ковырявшемуся в лодке, и зачем-то отиравшемуся рядом Пендлтону. Последний быстро нагнал и, не спрашивая, выхватил у неë из рук коробку, а когда они пришли, то поставил еë на стойку. Везëт ему, что рядом не было Лидии — она-то бы высказала про то, как ставить такие вещи туда, где пьют, едят и чистую посуду сервируют. — Я помогу. Мисс Аморет, до маскарада осталось совсем немного, могу ли я Вас попросить об одной услуге? — Что ж, попросите, — с сомнением ответила. Пендлтон — опять же, без лишних предисловий — достал из внутреннего кармана расстëгнутого пальто некий конверт. Не подделка никаких благородных сестëр, самый обычный, с дануолльским красным сургучом. — Не могли бы Вы отдать это лорду Шоу, если получится? Хмурый, грубоватый тип, — Аморет уже собиралась осведомиться, что Тревор думает по поводу того, как она будет его искать. — Он будет в коричневой волчьей маске. — Положите это к костюму, — Берроуз кивнула на письмо. — Уверены, что он будет именно в этом? Мы с Корво не сможем долго его искать. — Уверен-уверен, он очень предсказуем. Я в долгу не останусь, поверьте. Аморет пожала плечами. — Что ж, ладно. Сделаю, что смогу. Но не обещаю, заметьте!***
Вместо нагретой постели под ногами образовалась пустота, которая была всем вокруг. Впрочем, совсем скоро всеобъемлющую черноту изрезали лиловые всполохи, открывая знакомое и одновременно неизвестное лицо. — Ты подслушала шëпот Бездны и использовала ради Соколова. Жаль его, ведь прямо сейчас в вашей клетке он сидит и думает, что ты помогла ему приблизиться к встрече со мной. Это было как в прошлые разы — при получении метки и в гостях у Ветоши. Конкретно еë своими появлениями, к сожалению или счастью, Чужой не баловал. Речь его Аморет воспринимала не то самим телом, не то она пением амулетов и рун шелестела в еë голове. Тогда же отмеченная поняла, что голос Чужого, который она описывала Соколову, к действительности никакого отношения не имел. Едва ли Аморет могла такое забыть, а вот Чужой изменить что-то в еë памяти, пока она вела тот длинный рассказ — вполне. Неприкрытая правда в словах Чужого еë в этом убедила. Тем не менее, потруднивать над собой она не позволила даже бессмертному божеству. — Разве можно подслушать то, что говорят лично тебе? — невинно спросила она. — Не я просила, чтобы у меня в голове была своя станция вещания. И не просила, чтобы ты одаривал меня лунатизмом и выводил в ночнушке на мороз, подумала Аморет. Этого не прозвучало, но не было никаких сомнений, что Чужой и новое замечание слышал. Он отсмеялся. По спине невольно пробежал холодок — как будто она словно опять оказалась в своëм мире, — но Чужой не обиделся. — Это кое-что… более сложное для понимания смертных — сердце живого существа. Я придал ему форму и дал ему голос. Но как использовать его… дело ваше. Ты не подумай, я не критикую — выход из ситуации ты придумала что надо. Для тебя. Меня в целом впечатляет, на что Вы с Корво готовы ради одной маленькой Эмили. — Дело не только в ней, — быстро ответила Берроуз, прикусывая щëку. «В Бездне-то уже можно и не врать», подумала она. Голос Чужого не дрогнул. — Верно мыслишь. Но ты так не волнуйся, я никогда не копался досконально в том, что думают те, кто получил мою метку. Действия интересуют меня больше. Ты преуспела и твои соратники почувствовали ветер перемен. Будь осторожна: вряд ли остальным и тебе захочется, чтобы он унëс все ваши надежды. Скоро тебе предстоит бал у леди Бойл. Ты не задумывалась, как он себя чувствует? Какого ему будет на пëстром искрящемся балу среди великолепных дам после клетки? Ведь половина города смотрит на огни поместья, и готова отдать всë, что угодно лишь бы попасть к вам. И то, какую он судьбу определит для твоей Вейверли? Вглядывайся в маски. Я буду внимательно наблюдать за вами. В любом случае, в этом году Вейверли всë же вывела свою любимицу на бал, только она об этом никогда не узнает. И тогда Бездна затрещала по швам.