Отмеченный лоялист

      Кажется, тучи наконец расступились, поскольку беспроглядную тьму теперь нехотя подсвечивали бледные звëзды. Этого, однако, было мало. Когда Аморет споткнулась на подходе к «Песьей яме», то пожалела, что вместо способности вызывать свет от приняла в дар Чужого возможность убивать холодом людей.       Всë тело болело нещадно, о чëм мгновенно напомнило, когда Берроуз очутилась лëжа на промозглой земле — особенно рана на лбу. Попытка подняться закончилась тем, что получилось только перевернуться на спину. Аморет замерла, ожидая, когда сильная тошнота вместе с цветными пятнами в глазах ослабеют. Бесконечный ливень с градом перешли в мелкую морось. Какая же она, наверное, отвратительная сейчас, вся в грязи и крови.       Мëртвый, опустевший паб высился над огромной глыбой, но даже в своëм состоянии девушка видела за цветным стеклом входной двери едва заметный свет. «Они всë ещё здесь», подумала она. «Ну же. Они ждут. Осталось чуть-чуть». Эта мысль не принесла должного облегчения. В тот момент Аморет хотела бы умереть ещё на маяке или в шторме, чтобы освободить себя от вопросов, объяснений и мыслей как быть дальше, а тех, кто остался в живых — необходимости видеть еë такой.       Ладонь теперь почти не сжималась в кулак, руки и ноги трусило. Поднявшись, она навалилась на косяк и пару раз слабо ударила в дверь пятернëй. Ответа не было подозрительно долго, Аморет успела бросить несколько встревоженных взглядов туда, где сейчас покачивалась на волнах невидимая в темноте лодка. Нет, ей нельзя умирать. Не сейчас.       От нетерпения она пнула дверь. — Я знаю, что вы здесь!       Люди по ту сторону оживились: послышались приглушëнные голоса и шаги. Ей наконец открыли.       Аморет уставилась на не вызывавшую ничего, кроме жалости и сочувствия Сесилию. В одной руке руке женщина державшей наготове кухонный нож, который не глядя отдала несмело подошедшему ближе Пьеро. За ними нарисовалась крупная фигура Соколова. — Аморет… какой ужас…       Это прозвучало настолько душераздирающе, что Берроуз, прикусив щеку, приготовилась к тому, что она сейчас заплачет, но вместо этого Сесилия потянулась к еë лицу. Аморет не хотела этого прямо сейчас, так что поспешила перевести тему в нужное русло: — Снаружи остался Самуэль. Ему нужна помощь больше, чем мне.       Сквозь тяжëлые занавески проникал тусклый свет. Грязное окно за ними выходило на другое, заколоченное старыми досками в доме прямо напротив. Заползшая на небо угрожающе тëмная туча снова обрушила ливень на тесную улочку. Первый месяц весны, как правило, всегда промозглый, пусть его и прозвали месяцем тепла.       Определить время без часов не выходило, однако сомнений не было, что уже по меньшей мере позднее утро. Эмили намеревалась пойти за Аморет как можно раньше в любом, и, если потребуется, разбудить еë. То, что подруга вдруг не стала следовать выбранному плану, подняло волну тревоги. Что сумело ей помешать? Неужели пока она спала, произошло нечто ужасное?       «Надо скорее идти», подгоняла себя Берроуз, по-быстрому собирая в хвост неряшливые волосы. Личной кобурой под пистолет Аморет так и не обзавелась, так что приходилось довольствоваться ремнëм — руки лучше оставить свободными. Она застегнула только верхние пуговицы, чтобы оружие всегда было под рукой, и накинула капюшон.       Соколов и Пьеро вышли. Запуганная Сесилия заставила Аморет отдать ей грязную и промокшую куртку. После та отправилась наверх в спальню для прислуги, где планировала найти если не всë, то хотя бы часть того, чем можно помочь Самуэлю. «Всë равно уже этих вещи никому не поднадобятся», с этими Аморет включила свет и посмотрела на одну из кроватей. Подумала о Лидии, которая ещё недавно на ней спала, она с поднимающимся комом в горле решила сначала хотя бы вымыть руки.       В ванной ещё остались чьи-то вещи. Аморет глубоко вздохнула, заставляя себя не страдать и не думать о том, как она хотела бы избавиться от них как можно скорее. Но пока что вместо этого она открыла кран и, собравшись с духом, наконец вплотную перед зеркалом осмотрела своë лицо. Аморет и без того понимала эмоции Сесилии, а теперь всë стало окончательно ясно.       После своих злоключений Берроуз осталась с разбитой нижней губой и рассеченной ссадиной переносицей, но самым главным и заметным стало место на лбу, куда пришëлся тот самый удар — теперь оно представлял собой ужасный синяк с сочившейся из него кровью. Ею вперемешку с грязью, в которой девушка недавно извалялась, было запачкано лицо. Сполоснув руки, Аморет принялась смывать с лица свой боевой раскрас.       Аморет ахнула и отскочила на пару шагов, но бежать было некуда. Их было шестеро: пять стражников и смотритель, уже прижимавшие еë к стенам, в западню. Ещë один из Аббатства приближался к ним со стороны причала.       Она не думала — только позволила мëрвому холоду Бездны на миг охватить еë, а метке вспыхнуть нездешним белым пламенем. Обжигающе морозный поток Ледяного Касания во всех смыслах охладил пыл ближайших стражников. Солдат сбило с ног и отшвырнуло назад, к остальным. Они уже не поднялись.       Кто-то закричал.       Аморет застонала и начала трясти кистями — руки болели так, будто вчера она протаскала тяжести целый день. Вдобавок к этому от усердия сгоряча она разом опустошила все свои резервы, хотя давно не истощала их даже до половины. В горле пересохло. Она смахнула слëзы и увидела созданный ею толстый слой махрового инея, принявшийся размокать под дождëм. На нëм распластались два побелëнных тела, от которых исходил лëгкий белый пар.       «Ну ничего себе…», подумала Аморет. Так сильно приморозить у неë никогда ещё не получалось.       Остальные остолбенели, не оставшись равнодушными к тому, что на их глазах миниатюрная пигалица превратила двух взрослых мужчин в промороженные куски мяса. Сама убийца — тоже. В первую очередь поразил не сам факт расправы и даже не еë жестокость, а скорость принятия решения. Аморет прикрыла рот рукой, смотря на трупы. Она чувствовала, как осознание содеянного настигает еë, а если она это допустит это, то не сможет сопротивляться и ей конец.       Испуганные вопли превратились в единый гул: — Что ты сделала с ними… — в его голосе послышались слëзы, отчего Аморет чуть не стало дурно. — Ты видел?! У неë рука светится! — Ведьма! Это та самая ведьма, из отчëтов! Брат, шарма… — опомнился человек в маске, но от увиденного язык у него стал заплетаться. — Убейте еë!       Уловить ритм «точно выверенной музыки» было непросто, особенно в такой ситуации. Скоро меченная почувствовала на себе описываемый в книгах эффект: дыхание выровнялось и сухость в горле пропали, но магические силы не восстанавливались. Она бездумно взмахнула рукой, чтобы наслать на выживших ещё один буран, но метка только жалобно подмигнула ей и всë. Ничего.       Это прибавило врагам смелости. — Что, не вышло?! — гаркнул тот, что еще минуту назад был в отчаянии.       Ей, однако, повезло. Потрясëнные, стражники рассредоточились, что дало Берроуз проскользнуть и оказаться позади них, в более выигрышном положении. На ходу она вытащила пистолет и, развернувшись, застрелила смотрителя и стражника. Одного в спину, другого — в незащищëнный затылок. — Она ещë и стреляет! Нет, сука, нет!       Сидевшая за стойкой Сесилия вскочила с табурета, чтобы забрать у неë из рук стопку небрежно сложенного постельного белья, но та справилась сама. Аморет выгрузила его на один из диванов, когда дверь открылась. Появление Самуэля на своих двоих создало секундное ощущение маленького чуда, как и улыбка при виде Сесилии. — Вы тоже живы! — прошептала она, сомкнув ладони у рта. — Хвала звëздам!..       Но Берроуз не могла не видеть, как он такие встряски как сегодняшние не могли не повлиять пагубно на здоровье пожилого человека: он был бледен, передвигался он при помощи Пьеро, его трясло. «Холод или судороги?», задумалась Аморет, подскакивая к лодочнику, чтобы стянуть с него насквозь мокрый плащ. Она взяла дело в свои руки. — Вы очнулись! Мы сейчас о Вас позаботимся, — к счастью, тот не стал сопротивляться. — Спасибо. Это было бы очень кстати. — Мы с Вами сегодня будем спать здесь. — Здесь? — вмешался в беседу Соколов, возле которого пристроился отошедший Пьеро. — Да, — без тени сомнения ответила Берроуз. — Растопим здесь печь. Будет тепло, как раз то, что нужно Самуэлю. Кухня с припасами рядом. Вы ночуйте, где удобно. Я могу ещё заскочить наверх за вещами, но мне там больше нечего делать. — Вы знаете, что делаете.       Не то, чтобы в конкретно этот момент Аморет нуждалась в чьих-либо одобрениях, но ей было приятно, что Соколов поддержал еë. — Хорошо. Самуэль, Вы слышите меня? Самуэль? Я отведу Вас в ванну и сделаю горячий чай.       Расправа над шестью людьми пронеслась, как страшный сон, но времени на раздумья и самобичевания не было. Не осталось ничего, кроме как признать самое неприятное и очевидное: этими стражниками дело не ограничивалось. В пабе их было намного больше и со всеми ей одной не управиться, а крики и выстрелы, без сомнений, сейчас вытянут всех наружу.       Убраться с места преступления надо было раньше, чем это произойдëт. Попробовать скрыться в улицах не было вариантом, возвращаться в жилище Сесилии тем более. С помощью магии Аморет поднялась сначала на навес, а потом на крышу, с которой перешла к своеобразному мастерской Пьеро. Должен остаться хоть кто-то…       Она от души дëрнула за дверь в его спальню, чтобы обнаружить ту запертой. Несмотря ни на что, это показалось хорошим знаком — обычно Пьеро никогда не закрывал еë, тем более на ключ — но это до тех пор, пока Аморет не заметят. Надеясь на успех, девушка присела на одно колено, чтобы быть менее заметной снизу, и постучалась тише и осторожнее. Пусть хозяин поймëт, что здесь остались те, кто придут к нему с миром.       Было слышно, как во дворе стража ужасалась над зверствами неизвестной ведьмы. Прошла вечность до тех пор, пока по ту сторону не послышался боязливый голос: — Сесилия? Аморет? — «Пьеро!», с радостью мысленно воскликнула Берроуз. — Да-да, это я, я, — не вслушиваясь зашептала она. — Пьеро, мне нужно, чтобы ты впустил меня внутрь. Срочно. — Конечно-конечно…       Берроуз смахнула со лба капли дождя и пота, когда Джоплин начал проворачивать в скважине ключ. — Антон с тобой? — выпалила Аморет, едва метнувшись внутрь. — Он живой? — Цел и невредим, — пророкотал кто-то с очень знакомым рокочущим голосом. — Я знал, что ещë увижу Вас. — Очень хорошо. Сейчас я нуждаюсь в вашей помощи как никогда.       Аморет предложила Самуэлю помощь в чëм-либо ещё раз, но на этот раз Бечворт ответил он не настолько немощен, чтобы не помыться самостоятельно. Так что она пошла вниз, где Сесилия разводила огонь в печке и попросила у неë вытащить из погреба, успевшего стать ещё и складом всякого барахла, матрас для Самуэля. — Вам бы самой сейчас привести себя в порядок, — заметил появившийся Соколов. — Угу. Сейчас, — Аморет не отрывала взгляда от женщины, которая начала расстилать белье на лежбище Самуэля, и тихо спросила: — Как вы нашли еë? Я только сейчас поняла, что среди убитых слуг не хватало кого-то одного. — Уже после того, как вы с Корво покинули нас, мы с Пьеро начали осмотр комнат и сразу заметили, что обычная открытая, по словам моего коллеги, кухня, оказалась закрыта. Он попробовал постучаться, и нам открыла Сесилия. Она была ранена в живот, напугана, и ничего не могла нам внятного рассказать. — В живот? Твари. — Не согласиться не могу, но, к счастью, рана, кто бы и еë не нанëс, оказалась менее серьëзной, чем казалось. Но помощь ей всë равно была нужна. — Она боролась. — Наверняка, иначе бы ею пополнился список жертв Хэвлока и компании. Лезвие прошло косо. Мы с Пьеро обеззаразили рану, наложили швы и дали отдохнуть. Ей уже намного лучше, но пока что она не спешит ничего рассказывать. — Дадим ей время. Спасибо, что помогли ей.       Аморет провела взглядом поднимавшуюся по лестнице Сесилию и перевела тему, но перед этим заметила, как Соколов назвал Пьеро. «Коллеги…»       Запертая на ключ дверь давала мнимое чувство безопасности. Шоковое состояние, позволившее действовать решительно и почти бездумно, покинуло Аморет, вернув обратно мысли и чувство. Ноги вдруг стали невыносимо тяжëлыми. Берроуз всерьëз испугалась, что свалится на месте, но всë же нашла в себе силы добраться до кровати Эмили. Небрежно застеленная постель жалобно скрипнула, когда она осела на неë и упëрлась невидящим взглядом в пол. Аморет обнаружила, что вспотевшей рукой сминает рубашку на груди, и ею же чувствовала, как сердце было готово остановиться и бешено биться одновременно. Кровь шумела в ушах, казалось, она вот-вот задохнëтся.       Тем временем Соколов и Пьеро нервозно толкались на пороге их с Эмили спальни, казавшейся такой крохотной. В следующий же момент они двое поплыли у неë перед глазами, уступая место навязчивым образам тех, кого еще вчера вечером Аморет видела живыми. Она увидела их с крыши и, наверное, будет видеть в каждом сне.       «Они убили всех! Они убили всех, пока я спала! Как?! Как такое случилось?!»       В противовес той истерики, что начиналась внутри, еë голос стал слишком слабым, чтобы просто говорить. Это пугало. — Так много крови. Они… они застрелили Каллисту в спину. — Да. Как трусы, — твëрдо подтвердил Соколов. — Вижу, в чем-то насчëт местных я не ошибался. — Не ошибался, — эхом подтвердила она. — Что они сделали с Эмили?..       Какой-то момент явно выпал из жизни, поскольку когда искры перед глазами рассеялись, Пьеро наливал ей воду из чайника. — Сохраняйте здравый рассудок, — велел Соколов, передавая ей чашку, — потом будем по ним горевать. И с Эмили они ничего не сделают. Куда бы Хэвлок и компания не потащили еë за собой, им она нужна живой. — Он прав, — вклинился Пьеро. — Без наследницы им ничего не светит. Скорее всего сейчас они постараются представить себя героями и припишут себе все услуги Корво.       «Подонки», захотелось сказать Аморет, но промолчала — толку сейчас болтать? Более того, оставшиеся живые союзники были правы, и это немного успокаивало. Но только немного. Она показала мужчинам места, где они могут присесть. — Кстати о Корво, — начала Берроуз, отпивая ещë тëплой воды, — Что с ним? И… как вообще всë это произошло? Антон, я точно помню, что Вам постелили где-то в пабе, а сегодня мы встретились в мастерской. Вы смогли сбежать, как я полагаю. — Внимательная, — то ли похвалил, то ли возмутился старик. — Тем не менее, да: утром я проснулся рано и когда захотел спуститься, то услышал крики и стрельбу. Как понимаю, сначала они решили избавиться от прислуги — мелкой, но всë же помехи. Я поспешил к Пьеро, и тот, уже встревоженный, впустил меня. Мы так сидели, пока Вы не пришли. — Ясно. По сути вы ничего не видели. — Увы. — А Корво? — Я боюсь, с ним уже что-то сделали, Аморет, — рядом со внешне непоколебимым и даже каким-то неудивлëнным Антоном, Пьеро выглядел совсем встревоженно. — Вчера он ушëл, жалуясь на плохое самочувствие. Пробормотал что-то про «перепил» — хотя это было совсем на него похоже — и в развалку пошëл к себе. Я не рискнул его задерживать. — Наверное, от него уже избавились…       Аморет задумчиво поскребла ногтëм край чашки, как заметила, что на столе что-то изменилось, а точнее — на нëм появился аудиограф с торчащей из него пластинкой. У них с Эмили имелся один и обычно пылился на полке. Вряд ли у Колдуин вчера был повод вытащить его — разной безвкусной музыки они наслушались у Пендлтона. Интуиция подсказала, что он появился здесь не просто так. Аморет встала, поправила пластинку и нажала на кнопку.       «Мисс Аморет,       У меня слишком мало времени, но если Вы слышите это, то прошу об одном: берегите себя. Вы вчера удивили меня тем, насколько точно почувствовали откуда исходит угроза, но к своей чести могу заверить, что Ваш напиток был чист. Не будь Вы собой, то я решил бы, что этим Вы точно подписали себе смертный приговор, но в этой ночью Вы были не здесь. Да, я смог в одиночку заметить, что леди Эмили пошла куда-то с Вами, а вернулась одна, совершенно спокойная. Несмотря на то, что наши благородные союзники следили за почти каждым моим шагом. Удивляет, как так случилось, что две девочки умнее и честнее взрослых мужчин.       Как бы то ни было, я уверен для нас всех и Дануолла ещё не всё потеряно. Не верю, что Корво погиб. Я поищу его в реке, а Вы, если заметите его, трижды выстрелите из окна. Я узнаю сигнал и сразу же вернусь. Следите, чтобы башня была заперта, и будьте начеку. Вы понадобитесь Эмили, когда всё закончится. И ещё кое-что, Аморет. Каллиста, Сесилия, Лидия, Уоллес… мне правда очень жаль»       На том сообщение закончилось. «У него голос совсем ослаб», с тоской подумала Аморет. — Это Самуэль, значит, вытащил наш аудиограф. Так сделать обращение можно быстрее, — растеряно констатировала Берроуз и посмотрела на пистолет, ожидавший еë на кровати. — Нет, — Антон перехватил этот взгляд, — Мы подождëм его. Я тоже в него верю. — Никаких тел везде, где я была. Тоже ваша с Пьеро заслуга? — Ну а чья же. Мы не стали ждать, пока от мëртвых стражников начнëт вонять, так что решили сбросить их всех в реку. Их уже должно было унести. Не самый этичный выход, но копать для них могилы я бы не стал. — Кто бы говорил об этике, — не удержалась Берроуз, несмотря на то, что всецело поддерживала Соколова. Просто идиотское желание попререкаться без смысла и цели. — Не цепляйтесь к словам, — беззлобно ответил учëный. — В городе только так и избавляются от чумных трупов. — Как же так? — невинно спросила она. — Неужели Радшор так далеко?       Тот поддакнул: — Сам не могу поверить, - всё же, они прекрасно понимали друг друга. — А с нашими что? — Их мы перетащили к моей клетке, чтобы дождь их не изуродовал. — Спасибо… что-нибудь ещë, требующее внимание? — Неиспользованный боезапас и приказы Хэвлока страже с любопытной информацией. Про Вас тоже написано. — Какая радость. Неважно. Я отдохну и со всем разберусь. У меня уже есть идея. Мы здесь не останемся.       Соколов выглядел так, словно ему было что сказать по поводу уверенности Аморет — причëм, возможно, не самого лестного. В этот момент появилась Сесилия вместе с Самуэлем, за что она была ей премного благодарна. Сейчас не хотелось слушать никаких нареканий. — Я прекрасно вижу, что Вам нужна помощь, Самуэль. Неужели нельзя просто принять еë? — прозвучало как-то слишком грозно для Сесилии. Женщина обратилась к Аморет: — Я оставила Вам у ванной чистые вещи, чтобы Вам не пришлось идти за ними. — Замечательно. Спасибо большое. — А где Пьеро? — Он остался на втором этаже. Стоит перед окном, говорит хочет подышать свежим воздухом. — Будто раньше надышаться не было времени, — сказал Соколов.       Ренхевен перешла в море, и началась самая настоящая буря. Гром угрожающе рокот, казалось, совсем над головами. Затянутое тучами небо исчерчивали трещины молний. Ливень не успокаивался, град начал бить по спине. Сильнейший ветер со свистом терзал море и сдирал клочья пены с волн, на которых беспомощно подпрыгивала лодка Самуэля вместе с тремя пассажирами. Время от времени она глохла, и Аморет с ужасом ждала момента, когда та заглохнет совсем. Старик припас на две пару вëсел, но скорее их троих смоет в море, чем они догребут до берега своими силами. Размазанный сизой дымкой силуэт Кингспарроу всë это время не исчезал с горизонта, но уже начинало казаться, что за всë время они так и не приблизились к маяку.       Корво уже не пытался скрыть свой бегавший по сторонам взгляд, на мгновение задержавшийся на ровной спине Самуэля. В отличие от человека, ставшего профессиональным ассасином лоялистов (следовало полагать, бывших) Бечворт выглядел словно знал, что делал, и уверенно управлял своей лодкой. «Раз уж Корво потерян, то всë очень плохо», и тогда Аморет вспомнила день, когда для большинства участников этой злочастной истории вся драма лишь началась. Еë не было рядом, но она думала, что Корво выглядел таким же потерянным и брошенным, когда Джессамина умирала. Так странно видеть его… таким.       Значит, нужно всë сделать так, сегодняшние жертвы были последними. — Как же мы доберëмся?.. — прошелестел Корво.       Аморет не услышала бы бормотавшегося Корво, не сиди она почти вплотную к нему в тесной лодке. Берроуз набралась смелость, чтобы положить руку ему на плечо. — Как Вы себя чувствуете? — он уже успел посвятить оставшихся выживших в историю своих похождений по бывшему кварталу Радшора. Стоило признать, для человека, который недавно пережил предательство, отвравление и чумной район, Корво был очень даже ничего, в том числе и внешне. — Я в порядке, — Аттано ответил словно это было само собой разумеющееся. — Нас на маяке уже ждут. Мы оставим Самуэля здесь.       Действительно, старику нечего там делать. «Найти бы там место, где можно будет его спрятать от чужих глаз и дождя», подумала Аморет и согласно кивнула. Она оценила то, что Корво не планировал оставлять еë в стороне. Берроуз не питала иллюзий относительно того, что их ждëт, но сделала уверенный вид и сказала Аттано то, что, пожалуй, ему нужно было услышать: — Мы заставим их ответить за то, что они сделали с Вами. Эмили. Всеми нами.       Корво кивнул. — Я ценю это. — Мы должны быть готовыми. Уверена, нас там ждут. Форт огромный, Хэвлок теперь регент. У него есть поставить по стражнику на каждом углу. — Но он не Берроуз. И вряд ли у него удалось бы отозвать всю стражу из Башни Дануолла за день. Ставлю на человек пятьдесят-сто. — Всë равно много, — словно это что-то меняло. — Ну а нас двое.       Разговор с Соколовым отвлëк от усталости, но лишь не надолго. Вверив заботу о Самуэле в надëжные руки Сесилии, Аморет поплелась мыться, по пути встретившись взглядом с возвращавшимся с Пьеро.       На долгие омовения у неë не хватило бы сил, да и засыпать прямо в горячей ванной ей не очень-то хотелось. Поэтому, по-быстрому со всем закончив, Аморет не без удовольствия натянула на себя новую рубашку и юбку и сунула ноги в свежие ботинки. Она кинула взгляд на старые вещи, брошенные в одну кучу. Сесилия обещала постирать их, но в этом не было никакого смысла. Лучше их сжечь или оставить там, куда слуги складывали мусор. Отсюда всë не утащишь, а надевать эту одежду Аморет теперь хотелось меньше всего.       Волна побольше перевернула лодку. Это произошло уже когда они были почти у самого причала, но в любом случае замедлило их непозволительно сильно. Берроуз смыло словно пушинку, она успела только закрыть глаза. Над её головой сомкнулась ледяная морская вода, дна под ногами не было. Аморет, шевеля руками-ногами, вслепую выгребла наверх, где смогла вдохнуть полной грудью и откашляться.       Она заозиралась в поисках Самуэля, Корво или хотя бы лодки, но с водой в глазах и полумраке ей можно было только пожелать удачи. Аморет открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь, но успела заметить, как к ней подбирается следующая волна. Задержав дыхание, она нырнула обратно под воду, и основная сила удара миновала её. — А, на хрен пошло оно всё! Сама справлюсь!       Аморет решила не тратить силу попусту и добраться до суши магией, когда пришла третья волна. К её счастью, она была намного слабее двух предыдущих, так что её всего лишь откатило к причалу, а не впечатало в него. Берроуз почувствовала телом камень, но за плоскую и скользкую под дождём бетонную плиту зацепиться было нереально, и Аморет какое-то время беспомощно шлёпала по ней руками. Она хотела снова дать шанс метке, но её раскачивало на волнах и это не давало сосредоточиться. Вдобавок ко всему какое-то время спустя она почувствовала, как её начинает уносить течением. — Нет, нет, не-ет!       Мокрая отяжелевшая одежда мешала сохранять и без того хлипкое в первое время равновесие, но находиться на какой-никакой суше было поприятней, чем в бесновавшемся открытом море. Послышался негромкий треск, после которого небо поразил оглушительный гром. После этого его разрезала короткая молния. Её блеск был подобен метке Аморет. Ветер шевелил волосы. Дождь сильно ухудшал обзор, но он не мог перекрыть их главный ориентир — свет маяка.       Аморет оглянулась, смотря на то, как Корво вытаскивает Самуэля из воды.       Теперь в планах было поесть, а после этого и пойти спать перед ещё одним насыщенным днëм. Берроуз не изменила решения спать в зале, чтобы заодно поглядывать за Самуэлем. Подушки и одеяла ей хватит, чтобы уснуть на диване. Перед выходом Аморет напоследок посмотрела в зеркало. Влажные от дождя волосы она заплела обратно в хвост и зачесала чëлку в обратную сторону, чтобы не так сильно было видно рану, которая уже покрылась коркой. Кровь уже перестала идти, но она всë равно болела. Похоже, придëтся попросить кого-нибудь, чтобы посмотрели еë.       Аморет уже молчаливо приняла для себя судьбу убийцы (и напарника такового) в первую очередь из того, чтобы не превратиться в убитую самой. Основное сражение между, так сказать, силами лорда-регента и остатками лоялистов, произошли во внутреннем дворе маяка, под вспышками молний и ливнем вперемешку с градом. Корво начал его первым, явившись на поле боя и превратив Мартина в груду горелой плоти одним болтом, начинëнным ворванью и взрывчаткой — пожалуй, самой убийственной смесью, которую Аморет когда-либо видела. «Потрясающий выстрел, Корво!», взвизгнул некто подозрительно знакомым голосом. В нëм Аморет узнала Пендлтона, голова которого на мгновение мелькнула в крупной дыре в стене караулке на втором этаже, которая помнилась ещё с времëн прошлого визита на маяк. В этот момент Берроуз только дëрнулась от слишком резкого звука и поняла, что не чувствует ничего, кроме предвкушения тяжести грядущей схватки.       Первостепенной целью стали смотрители. Аморет их не недооценивала — маски защищали этих воинов от почти любых атак в голову, а массивные шарманки не только лишали способностей, но и служили щитом для туловища. Правда, только спереди. Если же, как трус, зайти им за спину…       Эти не стали сразу же включать свою музыку, а значит, не были предупреждены о вероятности встречи с ведьмой, в отличии от своих коллег в «Песьей яме». Может сыграть им на руку. — Стой на месте! — прозвучало между просьбой и требованием. Она показала Корво метку, надеясь, что много времени на понимание ему не потребуется. — Я помогу!       Она не рискнула сказать чем при смотрителях. Применяя свою метку в действии, Аморет думала лишь о том, что когда-нибудь всë это закончится.       То, что было у неë минутами, для остальных превратилось в одно мгновение. После него все лицезрели, как три смотрителя ни с того, ни с сего превратились в мëртвые ледышки, а миниатюрная пособница бывшего лорда-защитника материализовалась в другой точке. На этом полезность Аморет в бою закончилась, и, видя как трясутся еë руки, Корво велел не мешаться и отправиться на поиски Эмили. Она не посмела перечить и, как только смогла, магией поднявшись на ярус выше, свесив ослабшие ноги. Она не смогла не задержаться на пару минут, чтобы посмотреть как Корво справляется, что он делал блестяще, пожалуй, даже слишком.       Этот рассвирепевший ужас в облике человека, казалось, был во всех местах одновременно. Аморет поражало, что это всë у него исключительно благодаря его оружию и смекалке, а не почти одной магии, как у неё. Корво одним махом пробил хлипкую оборону полезшего в драку парня, а затем на развороте убил двоих выстрелами в грудь быстрее, чем те успели выхватить свои пистолеты. Несколько с душераздирающими воплями вслед за Мартином превратились в горелые останки, другим Корво бросил под ноги гранату. Ещё одному о голову разбил стеклянную бутылку, после чего другой бедолага превратился в изрезанное трепыхающееся тело, когда осело облако шрапнели — Аттано успел где-то там оставить пружинную мину.       Чувствуя себя словно под гипнозом, Аморет казалось, что у неë окончательно съезжает крыша. Она прикусила щеку и тряхнула головой. Пока что с неë хватит всего этого. Надо навестить кое-кого.       Ещё со времëн своего прошлого визита на маяк, Аморет помнила крупную дыру в одной из стен. Спустя почти год еë так и не заделали, но зато на этот раз она влетела в неë Переносом, в воздухе награждая охранника Пендлтона выстрелом в грудь.       Тот лежал мëртвым, или по крайней мере так думала Аморет, пока не подошла ближе. Выглядел предатель весьма паскудно: изляпанный грязью и кровью (вероятнее всего, не только своей), он держался за левый бок и полностью промок — из-за ветра дождь лил на плитку. Почему Пендлтон не приказал охраннику отвести его куда-нибудь в покои?       «Да потому что кретин».       Но затем лоялист начал подавать признаки жизни и завозился на месте, как прокинутый таракан. Только пару мгновений спустя до Аморет дошло, что это он вытаскивал что-то из-за железной решëтки на стене — когда Пендлтон неловко замахнулся этим на ещё даже не думавшую нападать Берроуз.       Бывшая союзница без предисловий и особого труда выдернула из его рук кусок трубы и долю секунды рассеянно смотрела на железку. Откуда ей быть здесь? Посмотрев на не до конца отделанную стену, она припомнила кое-что из бесед с Соколовым. Очевидно, тут и по сей день велись некие строительные работы. Однако, раз им на глаза попадались только стражники и смотрители, то, выходит, новый регент Хэвлок велел отозвать работяг, пока решается судьба Империи.       Что-то щëлкнуло, и во вспышке молнии блеснуло лезвие раскладного ножа. Аморет могла просто сделать шаг назад, и в своëм положении Пендлтон мог бы разве на неë гневно рычать, но в ней взыграл новый подъëм отвращения и злости. Сгоряча Берроуз спрятала пистолет и, поддавшись секундной ярости, выскочила вперëд для взмаха новообретëнным оружием. Нож выскочил и улетел прямо в дыру в стене. Вопль Пендлтона будто отпечатался в голове, он часто моргал и тяжело дышал. Похоже, ему сильно от неë досталось.       «Недобиток», с отчаянием подумала Аморет. Пендлтон был жив, но долго это не продлится — он потерял слишком много крови. — Мартин своë отбегал, э? — прогнусавил мужчина, прижимая обмякшую руку к туловищу. Помимо всего прочего у него заплыл правый глаз и из носа шла кровь. — Ну и прекрасно! — Я думала Вы повыше будете. С друзьями-то. — А чего чего уже сейчас корчить из себя непонятно кого? — резонно заметил Пендлтон, разводя дрожащими перепачканными руками. — Итак, Вы убили Рена и отняли у меня последнее оружие. Чего же Вы хотите? Мести? Я совершенно беззащитен! Денег? Вынужден опечалить: я разорëн. Разве что в пабе вы можете порыскать в моих вещах, я не обижусь…       Пендлтона начинало истерить и трясти, он нервно хихикал и плевался кровью. В будущем Аморет будет с ужасом вспоминать это, но сейчас она говорила тихо и мало. — Эмили. — А ну да, Вы и господин Корво пришли за ней, ну конечно… столько надежд на одну маленькую девочку. — Где Эмили? — Не знаю и знать не желаю! Те двое только и делали, что собачились из-за неë! Думаю, еë забрал Хэвлок! Он говорил что-то про маяк, так что идите туда, раз надо.       Это означало, что ей предстоит продирать свой путь вперëд Аморет обернулась. На лестнице вниз распростëрся убитый ею охранник, но сверху или снизу к ней пока что никто не торопился. Набиравшая силу буря поглощала звуки продолжавшейся снаружи битвы.       Пендлтон вдруг зашипел и скрючился в три погибели. Впрочем, в норму он пришëл довольно быстро, и одарил девушку оценивающим взглядом. — Что Вы за поразительная юная особа, мисс Аморет! — Да ну? — Вас, девочка моя, ни Мартин, ни здешняя, ни тамошняя стража не взяли! Может, я ошибся, когда похвалил Корво за тот шикарный выстрел по Мартину? Но вам с ним даже сильнейший яд ни по чëм! Знаете сколько он мне стоил? Не только денег, между прочим! — Что?.. — Да! Что Вы, что Корво стали бесполезными! Думали Хэвлок хотел вернуться на флот?! Ха! Как бы не так! Вернее… поначалу-то он хотел, но теперь это уже всë в прошлом! Вы сами видите, как он успешно захапал себе место Вашего дорогого дяди и Острова в придачу! И я уже понял, что это лодочник перемешал нам все карты с отравлением. А я говорил Фарли какой он кретин если действительно собирается доверить дело этому старому идиоту. — Я уронила тот стакан намеренно, но в этом не было необходимости. Самуэль налил мне просто лимонад. Корво недополучил свою дозу… у этого старого идиота больше чести, чем у Вас и Ваших друзей, Тревор.       Пендлтон фыркнул и прикрыл глаза, зажимая рану уже обеими руками. Ему было действительно плохо. Каким-то образом Аморет стало его жаль, но не надолго. Она ощущала себя выпотрошенной. — Что с Вами случилось? — Чья-то шальная пуля, — он попытался стереть кровь с лица, но только больше мазал еë по лицу. Тогда Аморет поняла, что она идëт у него не только из носа. — Видите, в бок угодила… но да плевать. И да, Вы тоже это слышите? Битва снаружи затихла.       И правда. Взрывы, выстрелы, лязг оружия, крики — всë это исчезло. Аморет замерла в ожидании, что сейчас Корво позовëт еë к себе, но этого не произошло. Дурные предчувствия колыхнулись у неë на душе, но, кажется, она ужé свыкнулась с мыслью, что завершать этот путь ей придëтся в одиночку.       Аморет пустым взглядом посмотрела на человека перед собой. Ей не хотелось продолжать разговор, но Мартин погиб, а где Хэвлок одному Чужому известно. Если сейчас добить Пендлтона прямо сейчас, то может случиться, что она никогда не узнает правды из первых уст. Она ткнула умиравшего концом трубы, которую продолжала держать в руках. Предатель открыл глаза и посмотрел на неë будто испуганно. — Так вы втроëм решили спустить на нас карательный отряд, чтобы перебить всех и замести следы? Я думала у вас есть общая цель, а вы, оказывается, шайка бандитов, Тревор.       От звука своего имени он дëрнулся словно от пощëчины. — Мы и есть лоялисты! — взвизгнул Пендлтон, заставив несостоявшуюся жертву подскочить и скривиться. — Были… клянусь самим Чужим! — Да хоть матерью родной.       Пендлтон жалобно всхлипнул и прикрыл глаза. Он ещё дышал, но было понятно, что разговор с ним окончен. Его судьбу решит время и справедливость. Аморет с горечью посмотрела на Пендлтона в последний раз. Снаружи, меж тем, слышались хлопки молний, дождь и… больше ничего.       Сесилия узнала про то, что Аморет собирается спать на диване и без вопросов сказала, что сходит за ещё одним матрасом, чтобы постелить ей кухне. Сама Берроуз, уже представляя, как наконец завернëтся в одеяло словно в кокон и уснëт, смотрела по шкафам чего бы съесть. Нашлось немного разных круп, молока и остатки свежей рыбы, которую на кануне отловил Уоллес, но по большей части жители паба питались консервами из городе. Прикусив дрожащую губу, осмотрела уже открытые банки. В основном минога, но нашлось и китовое мясо, к которому Аморет относилась более благосклонно. Сесилия так и нашла еë, ковырявшейся вилкой в еде и запивавшей это дело чаем. — Хоть бы хлеба взяли, что ли. — Да не хочется, — Аморет напоследок выловила кусок побольше и вернула остатки на место. — Как Самуэль? — Уснул, — она отошла, чтобы не мешать ей устраивать спальное место. — Я не стала говорить остальным и ему в том числе, но опасаюсь, что тут всë простой простудой не ограничится. Самуэль уже не молод, и давно ослабел здоровьем, а тут все эти… смерти и… буря. Я надеюсь, что он переживëт хотя эту ночь. — Значит, мы будем следить за ним, — Берроуз попыталась ободряюще улыбнуться. — В конце концов, у нас на вооружении аж два врача.       Корво, испачканный своей кровью и вражеской, распростëрся на крыльце у входа в форт. Слева, прямо за низкой оградкой, лежало то, что еще недавно было стражником. Видимо, именно этот человек наконец сладил с Корво, но заплатив при этом сполна: Аморет побоялась лишний раз смотреть на его лицо, в особенности отсутствующий правый глаз. Мгновение спустя Корво, едва дыша, дал знать, что ещë жив, но его беспомощный — и от того словно нереальный — вид разубеждал в хорошем исходе. Аморет, не отошедшая от беседы с Пендлтоном, прижала ладони ко рту и застыла в ожидании надвигающейся катастрофы.       Берроуз опустилась на колени перед пострадавшим и растегнула порубленный чëрный камзол, чтобы лицезреть бурую от крови белую рубаху. Помимо прочих травм разной степени паршивости, под ней открылась глубокая рана от левого бока до паха. Удар невероятной силы оставил кривой порез, словно противник сумел нанести его по удаче. Вспоминая те увечья на том парне, которые теперь навсегда отпечатались у неë в голове — весьма сомнительной. Всë же их было слишком много против одного. Останься она здесь, помоги ему…       »…то меня бы убили первую очередь». И выглядели бы еë ошмëтки хуже, чем внутренности Корво, видневшиеся из вскрытого живота.       Аморет задержала взгляд на Корво, понимая, что еë неврачебный осмотр ран — единственное, что она могла сделать. Чувствуя себя недалëкой, Аморет осторожно похлопала ему по щеке в слепой надежде, что тяжесть ран ей мерещится и сейчас Корво, уложивший с два десятка солдат, поднимется, чтобы продолжить бороться. И вообще, что всë это просто дурной сон, она вот-вот проснëтся в их с Эмили комнате и попросит у неë поскорее налить стакан воды.       Но Корво не реагировал, а пульс, до того едва прощупываемый, пропал. Аморет отняла руку от его запястья и с трудом поднялась. Пытаясь вытереть побежавшие по щекам слëзы, она только размазала по ним кровь. Она окинула мутным взглядом поле боя. Убийца Корво по своему состоянию не выделялся среди остальных. Кое-как сконцентрировавшись, Берроуз магией перенеслась обратно в караулку и прошла мимо Пендлтона, глянув на него лишь краем глаза. К своему порогу он был уже близко, но, в отличие от Корво, ещё его не перешëл.       Раскладывая постельное бельë, Аморет чувствовала на себе взгляд Сесилии, так и желавший спросить что же случилось, но она старательно его не замечала. В таком случае придëтся выкладывать не только свою историю, но и спрашивать еë, чтобы наконец сложилась цельная картина. Берроуз надеялась, что всë обойдëтся если они всë обсудят завтра, а не сейчас. «Хотя бы ради общего блага», думала она.       Если подумать, то в отличие от Аморет, Сесилия уже знает ответ. Все здесь знают.       Оставшийся путь она преодолела сама. Аморет, отправившейся за Эмили с трубой наперевес, попалось ещë с десяток солдат. Почти всех, кто исполнял приказ не щадить чужаков, настигала судьба Мартина, Пендлтона и Корво. Уйди вовремя каждый из них с дороги, и она не стала бы ни на кого тратить время. Кого-то пришлось утихомирить тяжëлой трубой, кого-то удалось отпугнуть магией. Последний стражник, однако, который не захотел так отпускать Берроуз. Сначала он постарался застерелить еë, но с петлявшей как заяц целью это оказалось не так просто. Когда немногочисленные патроны кончились, он всë же умудрился поймать схватить Аморет голыми руками и, выхватив момент, когда она растерялась, ударил рукояткой пистолета по голове. Берроуз не сомневалась, что на несколько секунд потеряла сознание. Едва придя в себя, она сквозь пелену попробовала обдать противника волной холода, промахнулась, но это всë равно сработало. Тот растерянно отступил, и Берроуз, не медля, столкнула его с лестницы в пропасть.       Дождь с ветром, до тех пор державший курс на усиление, на счастье Аморет, остановился на том, чтобы не сдавать позиций, иначе еë с огромной высоты унесло бы в заволоченную дымкой пропасть. Берроуз почти не помнила, как добралась маяка. Полы и ступени наружных зон форта были усыпаны крупными градинами, ветер трепыхал красно-чëрные стяги. В какое-то мгновение она с надеждой обратила внимание на то, что несмотря на мелькавшие тут и там трещины молний в небе, на нëм появилось светлое пятно.       Аморет опомнилась, когда поняла, что добралась, дошла. Внутри маяка горел свет. Первым делом на пути появилась золочëнная статуя высотой с пятерых Аморет, в которой безошибочно угадывался Хайрем Берроуз в полный рост. От вида родственника, пусть и неживого, к горлу подступила тошнота. Еë боевой пыл угас, даже стоять стало тяжело. Аморет рухнула на придвинутые к стене ящики. Еë трусило от шока, возбуждения и холода. Вымокшей окончательно, ей сначала казалось, что она оглохла — дождь бил по стеклянному скату крыши, гром слышался за стенами, а не прямо над головой. Аморет дала себе минуту-другую отдышаться. Раз никто не встречает еë на входе, то значит оставшиеся стражники либо попрятались, либо просто закончились.       После встречи с тем стражником у неë на лбу осталась рана. Она сняла налипшие на неë волосы, стëрла, а точнее, размазала рукавом кровь и вернулась к делу.       Она поднялась по винтовой лестнице. На освещение не жалели ни денег, ни ворвани: горели лампы, торшеры и люстры. На стене в лестничной клетке висела крупная декоративная голова кабана, а рядом — лани в окружении двух таких же поменьше. Под огромной картиной с пейзажем китобойни у входа находился столик с вазой. В последний раз Аморет была здесь более года назад, на свой день рождения. Кое-что из памяти могло и вылететь, однако на вид здание маяка едва ли изменилось, не считая, что Хайрем Берроуз успел отметиться не только своим громадным изваянием. Девушка узнавала его в каменных бюстах и портретах тут и там.       «Как же много… его. Это какой-то ночной кошмар!»       Большой обеденный стол пустовал, если не считать скромного джентельменского набора в виде бутылки со спиртным, пары стаканов и простой тканной салфетки. Незванная гостья замерла, навалившись на стул. Тишина и видимая нелюдимость могли означать что угодно. Всë ещë оставался только один путь — вперëд. — Эмили! — в конце концов, где ей ещë быть? — Эмили, ты здесь? Это я! Аморет!       Нет ответа. — Хэвлок? Мы…       Нет, Корво не сопровождал еë весь оставшийся путь. Ему уже не узнать, чем всë это закончится.       В первую очередь Аморет проверила дверь в крошечную кухню, совмещëнную со спальней прислуги. Та оказалась незаперта, а сама комната, ожидаемо, пустовала. Покинули еë недавно: огонь в печке горел, а в сковороде под крышкой, ещë тëплыми, Аморет обнаружила приготовленное мясо. На столе находилась стопка тарелок, и лежали аккуратно сложенные полотенца. Кто-то собирался обедать, и она догадывалась кто. Напоследок Аморет обшарила шкафчики и даже заправленную постель, чтобы обнаружить скромное имущество. — Эй!.. — с запинкой крикнула Берроуз, вспоминая имя женщины, что им с Эмили тогда служила. И тут же почувствовала себя глупо. Ясно же, нет никого.       Значит, нужно искать, куда они могли подеваться.       «Эмили точно была здесь?».       И тут она заметила цепочку кровавых следов, ведущих от хозяйской опочивальни. Отвыкшая мыслить позитивно, Аморет тут же сделала вывод — совершенно точно.       Спальня была приоткрыта, а на стене рядом со входом Аморет обнаружила крохотную вмятину. Некто обошëлся с дверью совсем неласково. По обстановке внутри было несложно понять предшествовавший еë приходу расклад событий, который не понравился Берроуз от слова совсем. Первым делом пришедшая заметила сбитый на пол продолжавший гореть светильник. Вокруг кто-то раскидал декоративные подушки. Возле подноса на столике у стены находился опрокинутый кувшин, из которого на мебель и пол вылился сладкий сок. Рядом с оранжевым липким пятном на белоснежном ковре выделялось другое, тëмное. Осколки на полу раньше были стаканом. Тот же, что остался на столе, уцелел.       «Хэвлок держал еë здесь», догадалась Берроуз. А потом куда-то повел. Силой. В этом Аморет окончательно убедилась по брошенной на кровать знакомой тëмной курточке. Она вышла из комнаты и промчалась наверх мимо гудевшей аппараторной. Выходу на внешнюю лестничную клетку предшествовало небольшое пространство с неровно стоящим бильярдным столом, книжными шкафами и рабочем местом. На последнем в раскрытом виде лежал ежедневние и заправленный аудиограф. Аморет предстояло узнать из них много интересного.       Стеклянные двери были открыты нараспашку, так что у выхода натекла бурая от крови вода. Тянувшийся след почти сразу же обрывался телом молодой женщины в фартуке прислуги. Аморет присела перед ней на колено. Ран было столько, что одежда местами превратилась в окровавленные лохмотья.       «Еë расстреляли», с этими мыслями Берроуз попыталась нащупать пульс, трогая то шею, то запястья. Глупость, конечно, но душераздирающая надежда, что служанка (та самая, что некогда была с ними) неким образом ухитрилась выжить после выстрелов, вероятнее всего, в упор не хотела покидать еë. Какое-то время спустя Аморет обнаружила, что просто держит начавшую остывать девушку за руку. Что-то внутри неë решило, что с неë уже довольно на сегодня трупов.       Судьба, правда, ещё так не думала. — Аморет?       Видимо, не обойдëтся. — Что такое? — кажется, тон выдавал то, что она ждала этого вопроса. — Что случилось с… остальными? — Они умерли, Сесилия. Все.       Вышка — единственное место, где Аморет не было. Если там никого будет, то можно считать, что случилось самое ужасное. Знакомые голоса, которые она услышала на подходе, заставили еë перейти на бег. — Сволочь! — взвыла Эмили. — Думаешь, ты тебе в очередной раз сойдëт всë с рук?! — Уже сошло! Твоя императорская жизнь ничего не стоит! Пора вместе со мной на страницы истории, принцесса! — А что же вы тогда так ради меня все носились?! — будто плеснула яда. — Ты сам мне кланялся! Ты и твои ублюдки божились о высшей цели, а сами только думали как опустить концы в воду! Ты жалок, Хэвлок! — Су… — попытался было Хэвлок, но Эмили было не остановить. — Вы убили их всех! Каллисту, Лидию, Уоллеса! Табиту! Всех! Предатели! Чем вы лучше тех, кто убили мою мать? Оболгали Корво?! — Кусаешься?! — с некоторой заминкой спросил Хэвлок. — Думаешь, Аморет и Корво так это оставят? Что я это так оставлю? Отпусти меня и спаси свою никчëмную жизнь! — Ты одна, Эмили! Ни Корво, ни Аморет тебя не спасут! — Спасут! Я дорога кому-то в отличие от тебя, сукин ты сын!       Аморет вышла из тени на платформу, под которой разверзлась пропасть из стенавшего моря и чëрных скал. Она прервала ругань Эмили и Хэвлока своим появлением, которых застала врасплох. Бывший адмирал стоял на самом краю, обхватив Эмили двумя руками и держа еë перед собой словно живой щит. Берроуз чувствовала, что Хэвлок нервничает не меньше еë самой — он потерял союзников, стражу, контроль над ситуацией. Но если у Пендлтона каким-то образом получилось выдавить из неë, то к этому Аморет не чувствовала бы ничего, кроме отвращения, не будь Эмили, смотревшей теперь только на неë.       Берроуз приготовилась умолять Хэвлока остановиться. — Аморет! Спаси меня!       Прошло несколько секунд, превратившихся в вечность — В Бездну всë! — крикнул адмирал.       И тогда Хэвлок прыгнул — вместе с Эмили. Для Аморет предатель сразу перестал существовать, имела значение только она.       Дождь не смог перекрыть то, как подруга кричала. Белая вспышка Переноса, и Аморет оказалась на краю. Не думая, Берроуз схватила Эмили запястье руки, которой та цеплялась выступ. — Держись! Держись! Я тебя вытащу! Хватайся второй рукой! — У меня не получается!       Эмили распахнула свои и без того огромные, переполненные неизвестной эмоцией глаза, которые были точь-в-точь как у Корво. Их взгляды встретились.       После этого Аморет почувствовала, как в руке вместо маленькой хрупкой ладони в руке появилась холодная пустота, и они с Эмили обе перестали быть.