В объятиях стихии

      Передо мной возвышалась дверь кабинета Орочимару, точно такая, какой я её запомнила. Я была уверена, что самое сложное уже позади: выяснить, куда его отправили; убедить нового Хокаге отпустить меня; пережить осуждающий взгляд Ямато, который сейчас руководил группой наблюдения за убежищем… Но как же я ошибалась. Самое сложное ожидало меня здесь, в сердце логова, до сих пор хранившего след моих прежних эмоций. Именно здесь Орочимару сейчас продолжал свою работу под чутким наблюдением Конохи, поскольку эта лаборатория находилась ближе всего к деревне. И сколько бы я ни готовила себя к этой встрече, сейчас я, как напуганный ребёнок, стояла под дверью, не в силах решиться на последний шаг. “Надо просто постучать, это не сложно”, — успокаивала я себя.       Я положила руку на дверь и набрала побольше воздуха в лёгкие. В это же мгновение дверь медленно открылась внутрь.       — А я не поверил, когда Карин сказала, что ты здесь… — тихо сказал Орочимару. — Здравствуй, Джун.       Жёлтые змеиные глаза спокойно встретили мой растерянный взгляд. Он стоял прямо напротив, но спустя все эти годы мне уже было трудно поверить, что он настоящий.       — Здравствуй, Орочимару, — я едва подавила первый импульс прикоснуться к нему и убедиться, что он действительно здесь, передо мной, из плоти и крови.       — Проходи, — он посторонился, освобождая мне путь, но недостаточно, чтобы я могла пройти, не задев его.       Лёгкое касание, знакомый запах его кабинета, ощущение его чакры в шаге от меня — и я уже не чувствовала ног под собой. Орочимару запер за мной дверь и облокотился на неё спиной, скрестив руки на груди. Я остро ощущала, что в нём многое изменилось, и что он скрывает часть эмоций какой-то техникой, которой не использовал при мне раньше.       — Ты очень изменилась, — он слегка улыбнулся.       — Хотела сказать тебе то же самое, — честно ответила я.       Он медленно измерял меня взглядом:       — Что ещё Коноха хочет узнать? Разве я не всё рассказал на допросах?       — О чём ты?       — Зачем они прислали тебя?       — При чём здесь Коноха? Меня никто не присылал...       Орочимару несколько секунд молча смотрел на меня, его взгляд неуловимо изменился.       — Не знал, что ко мне так просто пускают посетителей.       — Это было непросто, — ответила я, вспоминая самый сложный разговор с Цунаде в моей жизни.       — Значит, ты очень хотела попасть сюда. Зачем ты пришла, Джун? — тихо спросил он, не сводя с меня пристального взгляда.       Настал леденящий душу момент задать вопрос, ответ на который я столько времени боялась услышать. Но я проделала слишком трудный путь, чтобы отступать.       — Я хочу спросить, — наконец начала я, — о том дне, когда мы виделись в последний раз. Ты что-то сделал с моими воспоминаниями?       Мне показалось, что вопрос удивил его.       — Нет, — ответил Орочимару. — Я не нашёл в них ничего, что представляло угрозу.       Я чувствовала, что он сказал правду, и не смогла сдержать выдох облегчения. Я даже не осознавала, что ждала ответа затаив дыхание.       — Это правда мучило тебя так долго? — растерянно спросил он, и тут же понял. — Всё из-за Анко?       Я отвела взгляд. Второй вопрос, сам сорвался с моих губ, хотя ответ на него я уже знала:       — Ты правда был в ней всё это время?       — Да, часть моего сознания была в её печати. Я думаю, ты чувствовала это, даже если не осознавала до конца, — он сделал паузу как будто специально, чтобы всё, что связывало меня с Анко, вихрем пронеслось сейчас перед моими глазами.       — Она так и не поняла, что мне было нужно на самом деле, — сказала я, не поднимая глаз. Чувство вины до сих пор отдавалось где-то в глубине.       — Это не важно. Она получила то, чего хотела. И я могу понять, почему она потеряла голову… — он резко замолчал, словно сказал, что-то лишнее. — Ещё вопросы?       Меня задел его неожиданно охладевший тон.       — А ты спешишь? — спросила я с таким же холодом в голосе, но сумела быстро унять эмоции. — Я рассчитывала задержаться здесь.       — Задержаться?       — Остаться… — я встретила его взгляд, но не до конца могла понять, что за ним скрывается. Лишь глубокая складка между его бровей выдавала внутреннюю борьбу. Никто из нас не решался заговорить первым.       — Ты стала сильнее, — он с выдохом опустил голову, словно сдаваясь, и я вдруг ощутила, как с этим выдохом рухнула стена, скрывавшая от меня его чувства. Преднамеренно или нет, но он больше не мог противостоять мне. В лавине эмоций, что обрушились на меня, было столько тепла, нежности и желания, что я не могла поверить, действительно ли передо мной тот самый Орочимару. Сукин сын! Зачем же ты так отчаянно скрывал всё это? У меня перехватило дыхание от собственных эмоций, мне хотелось закричать, но он снова заговорил сам:       — Ты даже не можешь представить себе, как я рад тебя видеть, — его голос звучал так, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Но теперь это убежище — моя клетка. И гостям здесь не место.       Так значит ты решил, что защищаешь меня. Что ты вправе решать за меня... Любовь и злость во мне сплелись в один комок, который мешал дышать.       — Оглянись вокруг! — сказала я чуть громче, чем планировала. — Что изменилось? Я не вижу никакой разницы с тем днём, когда мы были в этой самой комнате в прошлый раз… — мой голос оборвался от воспоминания о том единственном моменте близости, и я знала, что Орочимару тоже ничего не забыл.       Он смотрел на меня так, будто понял, что только что проиграл эту битву, и теперь желание в его глазах вышло на первый план. Орочимару медленно пошёл на меня.       — Я не зря опасался тебя с того дня, как впервые увидел, — он подошёл совсем близко. Так близко, что я уже потеряла надежду сохранить спокойствие.       — Я так пугаю тебя?       — Ты неотвратима, — он провёл рукой по моим волосам и убрал прядь за ухо, обнажая шею. — Я не могу противостоять тебе. Даже когда хочу. А сейчас я не хочу.       Он слегка коснулся губами моей шеи чуть ниже уха, но сразу отстранился. Кончиками пальцев он медленно очертил моё лицо от виска до подбородка, точь-в-точь как я сделала когда-то, впервые увидев его настоящее лицо. Его пальцы вслед за его взглядом скользнули по моим губам — он тянул время, наслаждаясь моментом, а я поняла, что если он не поцелует меня прямо сейчас, я просто умру на месте. Я уже готова была сказать ему об этом, но он наконец притянул меня ближе и накрыл мои губы своими. Этот поцелуй стоил всех мучительных лет ожидания, и, если бы Орочимару не держал меня так крепко, я бы наверняка не устояла на ногах. В потоке его чакры, которая сейчас буквально поглотила меня, были годы мучительного ожидания, отчаяния и надежды, приправленные неукротимым желанием, нарастающим с невероятной скоростью.       — Говоришь, всё как в прошлый раз? — прошептал он у самых моих губ и, приподняв за бёдра, посадил меня на свой стол. — Кое-что изменилось.       Он поднёс мою руку к губам и оставил короткий поцелуй у основания пальцев, а затем опустил мою ладонь к своему паху. Я крепче прижала руку, чувствуя силу его желания. Его дыхание, сбившееся в ответ на движения моей руки, ещё больше передало мне его возбуждение. Его руки скользнули вверх по моим бёдрам, всё выше поднимая юбку и медленно, но уверенно захватывая открывающуюся территорию.       — Просто, чтобы ты знал… — прошептала я, задыхаясь. — Если ты снова дразнишь меня, и это закончится как в прошлый раз, я умру от разрыва сердца.       Я почувствовала его улыбку на своей коже, и он тут же подался вперёд всем телом, а его плоть прижалась к моей. Сначала он только коснулся меня, потом вошёл глубже, и ещё глубже. Я отклонилась назад, чтобы дать ему дорогу, и тогда он заполнил меня, потянув за бедра себе навстречу.       Я обхватила его шею руками, чтобы ещё ближе притянуть его к себе, но вдруг его спина напряглась, он с усилием выдохнул и низко опустил голову так, что волосы закрыли его лицо. Когда его плечи под моими руками задрожали, я поняла что он смеётся, почти беззвучно, и наконец сообразила, что произошло. Он медленно поднял голову и его губы, горячие и влажные от поцелуев, прижались к моему виску.       — Я уже второй раз испортил момент, — он шептал едва слышно. — Как там твоё сердце?       — Кажется, стучит, — я всё ещё тяжело дышала. Он наклонился ко мне и наши лбы соприкоснулись.       — Это тело, в котором я сейчас, тело Белого Зетцу — лучшее из всех, что у меня были. Оно идеально приняло моё сознание и чакру, но мне ещё предстоит научиться в совершенстве использовать его. Особенно для тех функций, которые я подавлял десятилетиями…       Только сейчас я осознала, что Орочимару, вероятно, не делал ничего подобного уже столько лет, сколько я живу на этом свете. Мой прекрасный мраморный полубог был удивительно далёк от прелестей смертных, и это открытие оказалось неожиданным и предсказуемым одновременно.       — Я уверена, ты освоишься, — прошептала я, скользя рукой вниз по его груди, животу, опускаясь всё ниже, но он перехватил мою руку и ловко завёл мне за спину.       — Я чувствую, что тема этой комнаты исчерпана, — он чуть заметно улыбнулся и аккуратно снял меня со стола. — Идём.       Из его кабинета выходило несколько дверей, но он никогда раньше не открывал их при мне. Мы вошли в одну из них, и, судя по всему, оказались в его спальне. Он, не останавливаясь, провёл меня через комнату, в другом её конце открыл передо мной ещё одну дверь и жестом предложил войти первой. Не раздумывая, я шагнула в темноту, дверь за мной тихо закрылась, и, спустя мгновение, мягкий приглушенный свет плавно наполнил комнату. Слева от меня была оборудована просторная душевая, справа — каменный пол ступенями уходил в воду. В той части комнаты освещение было совсем слабым, и я не могла разглядеть ни размера, ни глубины этой ванны.       Когда я обернулась на Орочимару, оказалось, что он уже раздет до пояса. Он снял брюки на моих глазах, и остался совершенно голым. Его нагота неожиданно смутила меня, и я инстинктивно отвернулась, но он тут же подошёл ко мне спереди и аккуратно расстегнул несколько верхних пуговиц на моём платье от шеи до груди. На открывшийся участок кожи лёг нежный поцелуй.       — Дальше ты сама, — улыбнулся он и медленно пошел в сторону ванны.       Я проводила его заворожённым взглядом: вид его обнаженного тела околдовал меня. Я следила за тем, как он спускается в тёмную воду, провожая каждый изгиб, каждую мышцу на его белоснежном мраморном теле. Мне хотелось кончиками пальцев обрисовать чёрные узоры на его плечах и прочувствовать тайну, которую они скрывают.       Орочимару остановился и повернулся ко мне, откинувшись на дальний край ванны, которая оказалась неожиданно глубокой — вода доходила ему до груди. Он выжидающе смотрел на меня, и я только сейчас поняла, что мне предстоит раздеться под его пожирающим взглядом. Подавив в себе первый импульс отвернуться, я медленно расстегнула все пуговицы на платье. С тихим шорохом оно упало мне под ноги, и я переступила через ткань, заодно оставив на полу босоножки. Пока я снимала бельё, я физически ощущала его взгляд на всём своём теле и не могла поверить, как легко ему удалось организовать для себя это представление. В конце концов только распущенные волосы частично скрывали мою наготу, но, чувствуя как кровь начала приливать к лицу, я была благодарна и за это.       Наконец я шагнула в прохладную воду, которая вот вот должна была спасти меня от моего смущения. Орочимару за руку плавно притянул меня к себе, и я прижалась к нему всем телом, чувствуя как под водой каждая клетка моей кожи соприкасается с ним. Мой выдох прозвучал как стон блаженства. Ещё нигде и никогда я не чувствовала себя так хорошо. Мне хотелось непрерывно прикасаться к нему, я замирала от ощущения его гладкой кожи под своими пальцами, он казался неземным существом, безупречно похожим на человека. Орочимару больше ничего не говорил, а лишь оставлял лёгкие поцелуи на моём лице, висках, шее... Когда он опустился к груди, поцелуи стали более долгими, горячими и влажными. Я почувствовала движение в воде, но в слабом свете не могла ничего разглядеть внизу. Что-то мягко опутывало мои ноги, каждую по отдельности, медленно поднимаясь вверх от щиколотки до самых бёдер, пока я не поняла, что не могу свести ноги. Я была перед ним как открытая книга, и он исследовал моё тело сантиметр за сантиметром. Моё тяжелое дыхание постепенно превратилось в тихие стоны. Кажется, я снова и снова повторяла его имя, мои пальцы путались в его мокрых волосах. Мы плавно сместились ко входу в ванну, и он положил меня на ступени так, что моё тело теперь почти полностью было над водой, а белые змеи всё ещё удерживали ноги. Орочимару наклонился поцеловать меня, и, как и в тот далёкий день, его язык показался неестественно длинным и сильным. Он оказался настолько длинным, что на несколько мгновений сомкнулся кольцом вокруг моей шеи, немного задержался у груди, скользнул вниз по животу и наконец достиг самой горячей точки. Очень скоро все мышцы в моём теле напряглись от прилива тепла, которое волнами проносилось под кожей, постепенно угасая. Орочимару аккуратно подтянул моё обессилевшее тело к себе и вернулся в глубокую часть ванны. Закрыв глаза и откинув голову назад, я сейчас парила в его руках, словно в невесомости.       — Я не напугал тебя? — тихо спросил он.       Я медленно повернулась к нему и поцеловала его бледные прохладные губы со всей нежностью, на которую была способна.       — Нет, — так же тихо ответила я.       В его глазах чувствовалось какое-то напряжение, но в тот момент мне было невероятно сложно читать его эмоции. Он аккуратно поставил меня на ноги:       — Идём. Вода остывает.       Я вышла из ванной комнаты первой, завёрнутая в большое полотенце. Его спальня оказалась просторной, но такой же пустой, как и другие комнаты убежища. Так что, не найдя себе лучшего места, я села на край кровати. Орочимару медленно вошел в спальню и закрыл дверь. Что-то в его движениях привлекло моё внимание. Его окружала непривычная, нехарактерная для него аура. Он неожиданно пошёл на меня, сбросив на ходу своё полотенце, и я увидела, как он возбуждён. Стало понятно, почему мне было так сложно разобрать что-то в его бушующих эмоциях. Он навалился всем весом, прижав меня к кровати. Его дыхание звучало так, словно инстинкт наконец взял верх.       — Джун, я кажется вспомнил, — горячо прошептал он, впиваясь губами в мою шею. — Тело вспомнило, как это делается, — он прижался ко мне тазом так сильно, что буквально вдавил меня в постель.       Я убрала влажные волосы с его лица. Меня всегда восхищало, насколько он походил на мраморную статую, но сейчас он, как никогда прежде, был похож на человека с простыми человеческими желаниями и эмоциями, и в этот момент я как будто узнала и полюбила его заново. Его глаза говорили о том, что всё, что ему так нужно сейчас, прямо перед ним, в его руках.       — Прости, но я уже не могу остановиться, — его голос звучал как стон.       — Прошу тебя, не останавливайся, — прошептала я, крепче прижимая его к себе.       Мои слова сработали как катализатор. Моё тело после ванны было ещё горячим и податливым, и он вошёл в меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Он поднимал и опускал меня, снова и снова прижимал к постели всем своим весом, я чувствовала себя щепкой на волнах лицом к лицу с бушующей стихией. С каждым движением неудержимая волна его неповторимой чакры нарастала, превращаясь в цунами, чтобы обрушиться на меня и завладеть мной целиком.