Так будет лучше

В покоях Адъюдикатора Тунона, конечно же, стояла кровать. Как полагалось. Не то чтобы он часто пользовался ею по какому бы то ни было назначению, но пыли на подушках и покрывалах не было. Однако примерно полчаса назад Тунон, вернувшись к себе после очередного бесконечного дня прошений, судов, приговоров и речей, уселся под балдахином и после — лёг. И уставился в натянутое красное полотно — словно в насмешку оно было тех же цветов, что ковры в Суде. Чтобы он, разумеется, не забыл. Отчего он подумал об этом как о насмешке? Это было неважно. Как неважно было очень и очень многое — с момента получения последнего приказа Владыки. О том, что происходило сейчас в Ярусах, попросту не хотелось думать. О том, как придётся приговаривать и казнить Эйсона — тем более. Он ведь давно пришёл к выводу, что вся безумная эскапада его Вершителя не могла окончиться ничем иным. Отчего же сейчас, когда неизбежное лишь приблизилось, он испытывал такую... непонятную самому досаду? И досаду ли... В темноте было проще и тяжелее. Время и бежало, и останавливалось. Воздух и густел, и редел одновременно. Марк не являлся, хотя о приказе знал, не мог не знать. Хорошо хотя бы то, что с ним всё давно было достаточно очевидно. Тунон медленно поднял руку и опустил её поверх маски — там, где были глаза. * «Очередной круг. Очередная интересная выдумка. Справишься ли? Справишься. Не имеешь права не справиться. Сейчас убить тебя будет сложнее, так что это не в моих интересах. Я совершенно очевидно тебя проверяю, конечно же. Стал бы я с тобой столько возиться, чтобы теперь спустить всё просто так и принять на веру? Эдикт — не доказательство твоих умений, малыш. А неумёха мне ни к чему. Постарайся. Как следует». * — Вершитель?.. Он медленно повернул голову. Где-то вдалеке пытался отмыть многолетнюю грязь Барик. Около него с хохотом и своим пониманием помощи прыгала Фуга и скалилась зверолюдка. Сирин увёл подальше Лантри — смешной, будто она чего-то в этом мире ещё не видела — и вдохновенно что-то вещал. Атли подошла как раз тогда, когда Эйс уже почти решил выдирать Барика из лохани и пинками гнать всех в Какофонию: на этот раз Эдикта не было, но ощущения смахивали на те, что преследовали Эйсона, пока он нёс Нерату и Аше Эдикт Казни. Кайрос... чтоб тебя, Кайрос, как давно это было-то... Марк, конечно, был абсолютно прав, посылая его теперь на казнь обоих. Какая потрясающая ирония получилась... Бой с Аше дался безумно тяжело, и дело было не в способностях Легиона, Скаловержцев, Эрениос, Варимаса и самого Аше. Просто... Эйс всё ещё уважал их. Помнил время с ними. Помнил Завоевание, свои решения, странные тогда разговоры — в основном воспоминания о Севере — и теперь... Теперь. Теперь — Нерат. А дальше думать Эйсону не хотелось. Совсем. Думать дальше — значило выбирать между двумя вариантами, ни один из которых не мог быть верным. Сзади снова рассмеялась Фуга, и Эйсон, поморщившись, поднялся. — Спасибо. Атли подняла брови: — За что это ещё? Он фыркнул: — Что не «Архонт». Она вернула ему смешок, хлопнув по плечу — сильной, уверенной рукой: — Ты не обижайся, но хреновый из тебя ещё Архонт. Даже непонятно, Архонтом чего ты ещё будешь. — Ну да, — пробормотал Эйс. — И ртутью не ссу. Атли, конечно же, расхохоталась. Эйсон медленно улыбнулся. Нерат наверняка ждал их. * Эйс открывает глаза. Ему кажется, что такого голубого неба, чистых облаков и сочной даже на вид травы в Ярусах нет нигде. Впрочем, если верить рассказам жителей Каменной Пустоши — такой она была, когда звалась Лазурью. Он лежит в этой траве, головой у кого-то на коленях, и когда понимает, у кого, хохочет так, что валится с этих колен ничком. Даже если ему сейчас привиделся бы ласково обнимающий его Тунон, он и то бы меньше смеялся. Марк выглядит как-то странно. У Эйса почти полминуты уходит, чтобы понять: на него смотрят совершенно обычные тёмные глаза. И пугает это до хрипоты. — Ты бы ещё дольше валялся, — Марк смотрит прямо перед собой, не на Эйса, и тот попросту недоумевает, почему нарисовал себя именно у него на коленях. — Отдыха захотелось? — Будто тебе его не хочется, — вяло парирует Эйсон, пытаясь понять, что же именно здесь не так. Лазури больше нет, но это неважно: в его снах возникали ещё не такие пейзажи. Марк рядом — в последние недели тоже не новость. Глаза... Глаза... Глаза и слова... — О моих желаниях мы с тобой ещё поговорим, — медово-ядовитым голосом обещает Марк, подаваясь вперёд, — но не здесь. Слишком светло, знаешь ли. — У меня есть тень, — огрызается Эйс, всё ещё не силах разгадать загадку. Как-то слишком сильно, резко и внезапно начинает болеть голова. — Бери да и делай темнее. Раздражённый вздох собеседника взрывается в затылке тысячей маленьких молний. Эйс вскидывает голову, смотрит сосредоточенно, как может внимательно, приподнимается на локтях — Марк зачем-то встаёт и идёт куда-то, хотя Эйс абсолютно уверен: выхода отсюда... Выхода отсюда нет. — Останься, — вырывается у него. Никогда, ни за что, ни при каких условиях он не был бы с Марком настолько неосторожен. Значит... значит, значит... Что было раньше? Что было до этой поляны? Как он уснул?.. Как... — Если остаёшься ты, то мне абсолютно нечего здесь делать, мальчик. Шаг. Удар чьего-то топора по бедру. Шаг. Щит. Рикошет его энергетического шара. Шаг. Сорвавшийся Сигил Жизни. Шаг. Шаг. Шаг. Нерата больше нет. И они успели даже отойти от лагеря хористов. А потом... потом... Эйс переворачивается обратно на спину, смотрит в быстро сереющее небо и вдруг орёт будто самим нутром: — Да хрен тебе, понял?! И поляну захлёстывает сухой и страшный ветер. ...Он резко сел, ухваченный чьей-то злой и сильной рукой. Нога горела огнём, голова — не лучше. Рядом удивительно слаженным хором ругались Атли и Фуга: то ли на него, то ли просто из любви к искусству. Закашлявшись, Эйс выблевал себе же на штаны воду с кровью — интересно ещё, чьей — и стало немного легче дышать. — Да ты сказочный долбоёб, Вершитель, — Фуга сплюнула прямо рядом, на землю. — Встать-то можешь? Эйс осторожно потянулся вверх, опираясь на её руку. На ногах устоял, шаг вперёд сделал — пусть и хромая. Атли перекинула его руку через свои плечи и потащила куда-то за камни, где, похоже, сооружал что-то, похожее на лагерь, Барик. Фуга, не прекращая сыпать бранью, пошла следом. На тени вокруг Эйсон старательно не смотрел. Не хватало ещё, чтоб Марк к нему вот так являлся. Забавно, правда, что он, цепляясь за жизнь, соорудил себе в голове именно Марка. Стоило, наверное, над этим подумать.